Полынь

Я бы мог измениться, с большой долей вероятности,
и тогда, возможно, тебе перестал бы действовать 
на нервы запах азиатских пряностей, въевшийся в кожу,
–"шафран  и кориандр еще терпимы, только не кари! "
Я  бы мог бросить  тайскую забегаловку
 и работать у русских в пекарне,
но ты не любишь, когда пахнет дрожжами.
Могу  наняться на железную дорогу разнорабочим,
вот только ты не хочешь оставаться одна ночью.
К тому же, не выносишь  запаха  угля.
Выискивая для меня (для себя) занятие, что-то
спокойно-нейтральное,  сосредоточенно гуглишь.
Столько возможностей измениться, если бы
не твоя, до конца  неосознанная, аллергия
на умиротворение и стабильность.
Совсем недавно запахи были другими,
приправленными горькой от пота песчаной пылью,
травянистым, забродившим на дне колодцев туманом,
трубочным табаком, прилипшим к затерханным смоквам,
сандаловыми мантрами, обвивающими запястье,
и еще чем-то неуловимым, что называют счастьем.
Во внутреннем кармане  моей старой канадской парки
хранится  золотой паркер, подаренный тобой
в надежде, что постепенно  мы оба привыкнем
к  водянистым полынно-горьким  чернилам.
Я бы, наверное, мог измениться,
если бы только слова так не горчили.