Свой-чужой

-Не говори, брат. Да я и сам когда-то был активным деятелем НПРФ, того невидимого питерского рок-фронта. И в 90-х даже уже начал выходить за границы своего довольно скромного музыкального жития-бытия. Но однажды я крепко-накрепко задумался. Здорово призадумался про скромные радости отечественной компиляляции, про ту, ни разу не волшебную тайну, про ту омерзительную загадку всех модных поп-попугаев тех лет. А дело было вот как. Был обычный домашний квартирник. Я как обычно пел песенки для юной, но прогрессивной ленинградской публики, пришедшей ко мне в гости. То были довольно известные в узких кругах песенки на английском, я пел в микрофон, который был подключён к усилителю с колонками и аккомпанировал себе на электрической гитаре. И видимо спел неплохо:
- О ! Андрюха, да ты прямо один в один Кью спел. Блин, ты так классно сыграл кусок из Цеппелина, пора тебе на большую сцену !
Искупали они меня грешного тогда в своих овациях, добре искупали. Что, как известно, и кошке, и собачке, и всей прочей божьей твари оченно даже приятно.
Я кланяюсь, благодарю за их бурные и продолжительные аплодисменты. Но вот, чувствую, чувствую, что что-то тут не так. А те ребятишки и спрашивают меня, как специально : - Слушай, а у тебя что-нибудь своё есть  ?
- Своё ???
Так произошло маленькое чудо и даже небольшое изменение сознания.
- Боже мой, неужели я всего лишь банальный клоун, попка-дурак ? Копирую, повторяю чужое. А как это, что это вообще такое: *** с в о ё ***...
Я решительно взял гитару и стал что-то наигрывать. А мозг всё это время активно плющило вопросом: - Это...своё ? Или же, нет ?
Только начинаешь что-то играть и сразу же понимаешь: - Это- отсюда, а вот это - оттуда, ёперный театр ! Всё это чужое ! Чужое !
Промучился я так минут десять, а потом взял, да и плюнул на всё это бесполезное дело. Раскаялся в душе, окончательно отрекся от беса компиляляции и полностью ушел в импровизацию. И вот что, знаете, интересно...
Через некоторое время у меня стали получаться совсем другие мелодии.
Да, их стилистика может быть и была еще похожа на кого-то.
Но сами они уже были вполне себе индивидуальными.
Внезапно меня будто накрыла какая-то волшебная, доселе неведомая мне волна.
И чем больше я погружался в неё , тем больше я отключался от внешнего мира.
Всё больше и больше растворяясь в ней. Всё больше и больше.
А сами же мелодии становились всё лучше и лучше...
Из этого глубокого внутреннего состояния меня вывели очередные бурные и продолжительные аплодисменты *
- Вот, - говорю. - Вот, ребятушки. Вот это точно моё.
А они... Они так и не поверили мне тогда. Видимо подумали , что это старый, добрый Цеппелиныч продолжается. Но именно с того самого дня мои внутренние музыкальные ушки всегда уже были и есть на макушке, в постоянной боевой готовности. И всё моё восприятие извлекаемых мною звуков стало работать в режиме: " свой-чужой ". Иной раз так жаба душит, так душит,  так душит при записи очередного трека. Ах...Как же жалко выбрасывать его в помойку ! Такая славная тема, такая красивая мелодия получилась, а вот приходится. Ибо - чужое. Чужое !  А вы говорите:  " семь нот, семь нот." С тех пор...
Водитель такси смахнул, набежавшую было слезу ностальгии, потом поймал по радио громкие, безобразные звуки очередного модного попугая: старого питерского Шнурка. Этого бесстыжего компилятора, эпатажника и активного матерщинника, матюгана, поносника, бесстыдника, похабника.  Матерника, сквернослова, срамословца, срамословника...

И включил счётчик.