Тайна князя

Вытаскиваю лодку на песок,
Волна её с прикола не сорвёт.
Коса из ив купается в лучах,
Пичуга незнакомая поёт.

Для ночёвки - место у пенька,
Столом он моим будет и приютом
Для моей потрёпанной тетрадки,
Со складом строк, пропитанных уютом.

Недалеко заброшенный погост,
Иду к нему я помянуть ушедших.
Кладу на холмики подсохший чёрный хлеб,
Шепчу молитв слова внезапно вдруг пришедших.

Струится тёплый неземной покой,
Возможно, иногда здесь души бродят,
Тех кто при жизни что-то потерял
И после смерти Рая не находят.

Возвращаюсь на полянку к рюкзаку,
Хворост собираю для костра,
На огонёк всегда приходит гость,
Готовить угощение пора.

Туман густой дымится у реки,
Закат вечерний ночка провожает,
Луна льёт в соснячок и кедрач свет,
Тайга по ветерком таинственно вздыхает.

От берега хромает чья-то тень,
Старушка хрупкая идёт ко мне.
Ханты наряд, на голове платок,
Седая прядь волос от отсвета в огне.

Готов чаёк, уха из окуней,
Поджарен хлеб на веточке упругой,
Дешёвые конфеты, сахарок -
Делюсь я ужином с лесной моей подругой.

Взгляд у старухи не простой,
Но в сердце нет холодной лапы страха.
Что призрак мне? Ведь в будущем и я
Золою стану или тленом праха.

Вверх дном перевернула кружку гостья,
Сказала:- "За тепло благодарю,
Я знаю любишь тайны ты чужие
Легенду тебе ханты подарю.

Сама не помню, когда это было.
Князёк здесь жил, угодьями владел,
Покоя ему злато не давало,
Копил грехи - таков его удел.

Путь тратил свой на звонкие монеты,
Не видел боли ближних, бедняков.
Жена его, красавица обская,
Ушла в другой мир от гнёта оков.

Не замечал он дочери малышки,
На руках няни выросла она.
Набил сундук металлом, с чьей-то кровью,
А жадности не видно было дна.

Влюбилась дочь в охотника красавца.
Средь соплеменников был ангел он земной,
А князь отец заслал к старику сватов,
Цена продажи - идол золотой.

Но не гулял народ на горькой свадьбе,
Охотник выкрал юную княжну.
Ушли они в пещеру у Агана,
Оставив князю всю его казну.

За беглецами шла два дня погоня,
Нашли пещеру, завалили вход.
Такая была князя месть слепая,
А он спокойно спал, подсчитывал доход.

Годы летели. Одряхлел, до дрожи, скряга,
Почувствовал, что смерть не далека.
Замуровал сундук надёжно в гроте,
Хоть ноша эта была не легка.

Князь умер и по завещанью
Был похоронен в полости пещеры.
В полночь достаёт он свой сундук,
Считает стон монет - проклятие без меры".

Не слышно спит на лапнике старушка,
И меня сон забрал в поход.
Иду по берегу песчаному Агана,
Средь валунов пещеры-склепа рот.

Два кедра молодых стоят в обнимку,
Напротив чахлый старый куст,
Вхожу в владенье привидений,
По ногой гальки влажной хруст.

Три часа ночи.
На пол грота со стуком падает сундук,
Старик в тряпье к нему подходит,
Монеты льются с пальцев рук.

Проснулась. Скарб мой в рюкзаке
И ночной гости уже нет.
Спустилась к лодочке своей,
А на песке мой только след.

Поведала соседу о виденьи.
Сказал он: - "Дед в деревне есть.
Не раз ему являлась старушонка,
Просилась на чаёк присесть.

Про клад рассказывала тоже
И не ему лишь одному.
Кладоискателей не мало здесь гуляло,
Но тайна князя не открылась никому.

А рыбаки, иногда, слышат
Влюблённых смех на берегу Агана,
Но, может, это чайки так кричат.
Нет в этом мире и клада-обмана?"

Зажигаю у икон лампадку,
Для тех двоих, что любовь сохранили.
Тень жадная скребком по зеркалам,
Монеты звон в прорехах жизни пыли.