Скажи мне, кто твой пёс...

                У меня почти всё есть –
                достоинство и честь,
                и даже крики "Браво!"… (с)

Наползающие синие сумерки.
Одна из центральных улиц и примыкающий к ней тротуар, мощёный цветной ФЭМ-кой.

Ротвейлер бежит рядом с моей голенью. У меня – средний темп,  у него – неспешная рысь, хороший вымах, мощный толчок. Левая-правая. Передняя-задняя. 
Время от времени посматриваю на него, любуюсь. Большой, чёрный, масляный. На медвежьей холке перекатываются  лопатки,  попеременно напрягаются бёдра, слаженно работают рычаги. Мой бриллиант, моё чёрное золото…

Одновременно ловлю взгляды встречных граждан.
От одних кислотно шпарит страхом, и они начинают дёргаться ещё издалека, прижимаясь к стриженному газону, или вообще переходят на другую сторону дороги. И уже оттуда начинают забрасывать нас вербальными фекалиями в стиле: «с такой собакой нельзя…», «развели тут волкодавов», «людям жрать нечего, а они…».
У других вообще отсутствует какая-либо связь с реальностью – они полностью поглощены своим смартфоном и самозабвенно пишут сообщения даже на шагу. С такими разговаривать бесполезно: в их в ушных проходах – наушники, а в голове – разноцветная пудра. При этом они совершенно не смотрят под ноги и по сторонам, и, уж конечно, им пофиг, что навстречу стремительно приближается дядька весом 90 кг с шумно дышащим кобелём, башка которого чуть-чуть поменьше 5-литровой пластиковой баклажки.
Наконец, третьи намеренно провоцируют, возомнив себя паровозом на рельсах и не желая сдвигаться с маршрута ни на йоту. Такие неизменно имеют в крови высокую концентрацию а) алкоголя, б) нереализованного тестостерона, в)  стервозности.
Ротвейлер вопросительно смотрит мне в глаза. Я знаю – он ненавидит панибратство и не прочь сейчас померяться твёрдостью ядрышек, но мы должны блюсти честь породы, поэтому я  негромко говорю ему: «Нет».  И он досадно опускает голову, продолжая ритмично рысить и пробегая почти впритирочку с потенциальным «мясом».

Порой мы встречаем собак и собачников.
Владельцы стаффов – резкие, норовистые, обожающие шумные компании и ловящие кайф от  того, что их атлетическая зверюга гребёт на шлее вперёд и вперёд. Немчатники – спортивные,  поджарые,  готовые херачить марафонский километраж вместе со своими низкозадыми псинами. Любители мастифов –  неконфликтные, самодостаточные и тяжёлые, причём: и телом, и мыслью. А вот содержатели мелких насекомовидных созданий при всех внешних различиях, кажется, реализуют посредством своих микро-тварюшек идею собственной вседозволенности. Их единственный аргумент всегда и везде: «Ну она же – маленькая!». Так шаловливому невоспитанному ребёнку  прощается всё только из-за его нежного возраста и небольшого размера. 
Той-терьер с ножками-спичками острозубо скалится из подмышки своей хозяйки. Рыжий комок шерсти, именуемый померанским шпицем, заливается фальцетным звонким лаем, преследуя нас уже метров двадцать. Скрюченная вопросительных знаком такса почему-то решила, что моего чёрно-бурого лиса/ротвейлера надо оприходывать в качестве охотничьего трофея, и буквально бросается ему в морду…

Поводком поддёргиваю кобеля вверх. А у самого зреет мысль оживить анекдот про болонку и Ржевского: «Низко полетела. К дождю, видать…»
Воистину, собака должна быть похожа на своего хозяина.

А у кого нет собаки?
У того, скорее всего, есть кошка.
И сам он – такой же хитросделанный зверь, ценящий человека настолько, насколько тот ему удобен.