Пожиратель грехов

БИМАГИСТРАЛЬНЫЙ АКРОВЕНОК АКРОСОНЕТОВ
 
***
Акростих: "Тайный код"
 
Зверь издал стон,
Напрасна жертва.
Астры свежих ран.
Небесные грабли.
Иноки вторят: "Аве"
Ему, не жалея слов.
Вероломный взор.
Рычит псов свора.
Ад – времён острог,
Горящих костров
Влекущее острие,
Еретическии хор,
Распятые звёзды,
Ыдол потока слёз.
 
I
Знамение – дар неизменно видеть,
Вмещать в себя всю полноту луны.
Ему не сохраниться в этом виде.
Решив, вокруг продажные лгуны,
рЬян он в своём желании унизить,
И наказать за подлость предавать.
Зачем конец так бестолково близить?
Добро, лишь слабость низкое прощать.
А эта бесноватая примета:
Любовь способна душу исправлять.
Свой вакуум врачуя божьим светом,
Тоску по совершенству изживать.
Однако мыслит грешник об еде,
Наивно полагая, быть беде.
 
II
Наивно полагая быть беде,
Алтарь забрызган снова свежей кровью.
Палач в своей естественной среде,
Рукой не дрогнет и не выдаст бровью.
А роль овцы – быть съеденной толпой.
Сегодня претенденты тянут жребий.
На площади, забитой голытьбой
Авансом раздают святые требы.
Живём, достойно чтобы умереть.
Еретики огнями прегрешений,
Румянят и коптят земную твердь,
Трещат и тлеют в отблеске сомнений.
В апофеозе жертвенных соцветий –
Аддикция любить и ненавидеть.
 
III
Аддикция любить и ненавидеть,
Стократ сильней призванья просто жить,
Таская за собой немую свиту.
Разбрасывая землю, яму рыть.
рЫть, хороня последнюю надежду,
Создать для всех удобство и комфорт,
Воображая и теряясь между
Её корсетом, бархатом ботфорт.
Желанием влюбиться и расстаться,
Испытывая от разлуки боль.
Храня свой ум, с безумием сражаться,
Рискуя сгрызть с грехом и хлеб, и соль.
Аскеза и святое житие.
Неповторимо в людях бытие.
 
IV
Неповторимо в людях бытие.
Есть те, кому не впрок идут ошибки.
Бессмысленные слёзы и битьё –
Есть шишки, что на лбу краснеют шибко.
Слияние и битва Инь и Ян.
Назойливым желанием блаженства.
мЫ не умеем одолеть изъян
Единства слова, облика и жеста.
Горит пред образами тусклый свет,
Рассеивает дымный смрад кадила,
А те, кто верит в вездесущий бред,
Богам даруют плоть свою и силу.
Ликуйте иль рыдайте, человеки,
Исчезнет каждый без следа навеки.
 
V
Исчезнет каждый без следа навеки.
Намеренны страдания и боль.
Открытый взгляд, отрезанные веки.
Кружит над прахом пудровая моль.
И стряхивает свой налет мучнистый,
Вбивая воздух в вековую пыль,
Тревожась о намерениях чистых,
Отказываясь верить в божью быль.
Разбрасывая душ святые мощи,
Являя чудо жизни, тут и там.
Творить надгробий мраморные рощи,
А в сердце возводить безверья храм.
В реальной жизни, коли быть беде,
Его истлеет бренный прах в земле.
 
VI
Его истлеет бренный прах в земле.
Мозоль сухой души огнем пылает.
Убийственная жизнь в тугом ярме.
Напрасные молитвы с воском тают.
Ему бы всё забыть и повторить,
Животворящим осенив знаменьем.
Агелов оберег, крылатым быть,
Любовь считая солнечным затменьем.
Ещё мгновенье и опять повтор.
Ярило жёлтым обручем сияет.
Святая вера, как карманный вор,
Лжет пастве, что для вечности спасает.
Отныне правда вскрылась, человеки,
Врезаясь в память и садясь на веки.
 
VII
Врезаясь в память и садясь на веки,
Её сосала медленная смерть.
Роскошных рук, отравленные плети,
Обильно орошали венок сеть.
Лизали щеки алые зарницы,
Ошеломляя красками стыда,
Менялись масок бесовские лица,
Неся в себе все признаки вреда.
нЫряли в теле огненные рыбки,
Йод прижегал презрение и злость.
В углу качалась маленькая зыбка,
Зубастая греха дремала плоть .
Однажды, ты забудешь о еде,
Рискуя стать подобным скорлупе.
 
VIII
Рискуя стать подобным скорлупе,
тЫ забываешь о природной силе.
Читаешь, то что будет, по руке,
И избегаешь мысли о могиле.
Твоя судьба всегда в твоих руках:
Прими её и сделай главный выбор.
Сметая с плеч рутины серый прах,
Оправдывая каждый вдох и выдох.
Возьми воды живой, что точит камень,
С собой туда, где мёртвое живёт.
Врачуй водой свои земные раны,
Очистив память от людских невзгод.
Родись, неся внутри и лёд и пламень,
Апостолом прозрачным, как пергамент.
 
IX
Апостолом, прозрачным как пергамент,
Доверчивой святою простотой,
Вершится кем-то созданный регламент,
Решится суд над грешною душой.
Есть те, кто подвергает остракизму,
Молящихся языческим богам.
мЁд сладостного сердцу нигилизма,
Небрежно рвущий веру по слогам.
Отбрасывая тень на ход столетий,
Слагая байки о святых делах,
Троится божий лик, в дыму соцветий,
Разбрасывая слов священных злак.
От тех семян родится божья рать,
Готовясь тайны свету рассказать.
 
X
Готовясь тайны свету рассказать,
Останется лишь вкус святой облатки,
Резных узоров шелковая гладь,
Ядрёные частушки и колядки.
Щедры подачки ласковых господ.
Испорчены обласканные слуги.
Холопов нищебродных слабый род,
Клянущих каждодневные потуги.
Однажды всё получится, поверь,
Сгорят в огне все похоти и страхи.
Тревоги не открыть в блаженство дверь.
Разнузданность казнить свою на плахе.
Отринуть грязь греха и молвить:"Амен"
Вещать, не размыкая губ, как камень.
 
XI
Вещать, не размыкая губ, как камень,
Лелеять мысль о вечном бытие.
Ему подвластны и вода и пламень.
Кто может так, как Он? Никто. Нигде.
Ужели после нас лишь серый пепел?
Щепоть летящей пыли над водой?
Её разносит перекатный ветер,
Её терзает раскалённый зной.
Останется ли что-нибудь живое,
Способное на небо вознестись,
Творящее призвание благое?
Религия – кровавой веры спесь.
Иное не дано нам распознать.
Его тверда способность пожирать.
 
XII
Его тверда способность пожирать,
Разносится болотный запах серы.
Един в своей борьбе епископат,
Толкающий на путь публичной веры.
Используя и копья, и щиты,
Черпающие из бездонной чаши.
Его чело изранили шипы,
Святые кости с каждым годом старше.
Копают, оскверняя чей-то прах,
Испытывают силу амулетов.
Йад сотворенья, словно древний Птах,
Хоругвями спасающий планету.
Одних богов давно порвали вклочья.
Реликвия – святые его мощи.
 
XIII
Реликвия – святые его мощи.
Агония, безвременная смерть.
Светил небесных огненные козни.
Предчувствие, что после будет свет.
Явление божественного чуда.
Традиция – глаголящий пророк.
тЫ заберёшь грех смертный, как простуду.
Едою запасаться нужно впрок.
Забавы ради, разжигать кострища,
Восторженно и глупо ликовать.
Ёрш очищает от нагара днище,
Замызганной души. Тавро. Печать.
Дрожа в незнанье, как в кромешной ночи,
рЫдая он молился: "Аве, Отче..."
 
XIV
рЫдая, он молился:"Аве, Отче..."
Дивясь на свет священных образов,
Отчаянье рождает в сердце прочерк,
Любить не может сердце без оков.
Простив богам людскую несуразность,
Отпустишь людям мелкие грехи.
Так создана мирская сообразность.
Отважно забирай их и храни.
Когда не веришь ни себе, ни другу,
А Богу веришь, разделив на пять.
Согласны взять и чёрта на поруки,
Ловя его на клятве сострадать.
Его не так легко всерьёз обидеть.
Знамение – дар неизменно видеть.
 
АКРОМАГИСТРАЛ: "Знание враг веры"
 
Знамение – дар неизменно видеть,
Наивно полагая: быть беде.
Аддикция любить и ненавидеть:
Неповторимо в людях бытие.
 
Исчезнет каждый без следа навеки,
Его истлеет бренный прах в земле,
Врезаясь в память и садясь на веки,
Рискуя стать подобным скорлупе.
 
Апостолом прозрачным, как пергамент
Готовясь тайны свету рассказать,
Вещать, не размыкая губ, как камень.
Его тверда способность пожирать.
 
Реликвия – святые его мощи.
рЫдая, он молился: "Аве, Отче..."
 
***
19.06.21.
 
****************************************
Бимагистральный акровенок сонетов — шестнадцатистрофная поэтическая конструкция Владимира Кормана.
Владимир Корман — признанный корифей в создании венков сонетов (42 венка сонетов), в том числе и акровенков сонетов. Цикл акровенка сонетов содержит: акростих-четырнадцатистрочник из акрофраз, 14 акросонетов на эти фразы и сонет акромагистрал. Акрофраза в акростихе является ключом для акромагистрала, а каждая его строка — акрофразой ключом для 14 акросонетов. (Сугай А.А. Акровенки, как жанровая разновидеость венка сонетов/ / Филология и искусствоведение)