По волнам моей памяти

                Счастлив человек, у кого в душе не гаснет любопытство к неизведанному.  Острое   желание путешествовать не каждому дано и  многие  довольствуются домашними  тропинками…. Но на  самом-то деле: наблюдать,  радоваться, изучать, - это  как раз то, ради чего мы живем.   Путешествовать – кроме женщины, детей, дома, работы… Путешествовать и  увлекать  за собой тех,  кто ещё не успел этого осознать.

Плотогоны
         Мне  повезло  родиться  на  большой  реке  Бии. Предки  были  первопроходцами.  На  высоком яру  таежной реки  основали деревню – Старую Ажинку. Рыбачили, охотничали, держали скотину, да  гоняли  плоты  по реке – торговали  лесом, зарабатывая на жизнь.  Кто-то из  деревенских  сеял  пшеницу, ухаживал за  огородом,  ткал  холсты,  а отчаянные  мужики  шли с  топором  за  поясом в  верховья  реки Бии,  валили  лес,  строили  плоты и плавили их вниз  по реке до города  Бийска. Так рассказывала  мама.  А  когда  проплывали плотогоны мимо  родной деревни, - всегда причаливали  плоты  в удобном  затоне и на  денек  останавливались. Обнять  родных,  попариться в  баньке,  а  на  другой день – дальше.  До  города  от Ажинки  ещё  три – четыре  дня  сплава по  нижним  протокам Бии.
     На второй  день после  отплытия  мужиков – плотогонов,   моя прабабушка  запрягала  в двуколку резвого  конька и за  день  доезжала  сотню верст  до города,  где  к  тому  времени  мужики  «торговали  лес» – продавали  свой плот купцам.
      Бабушка  забирала деньги  у деда, оставляла на  пропой и дорогу мужикам,  ехала   по  магазинам и  с  товарами  возвращалась  на  лошади  домой.  А плотогоны шли  пешком  в родную деревню  ещё  три дня.   
    Вот такая была жизнь.  Вся с природой в унисон. Без  асфальта  и  автобусов.  Своеобразные,  веселые и  крепкие  были  люди.  Сами за  себя отвечали и  не  надеялись  ни на  кого.  Жили  в  гармонии с природой,  и она  помогала  выжить.  Матушка  природа,  да  руки надежные и опыт  предков  берегли…

                Пацаны
   От того-ли  у меня  с  детства  сохранилось  жгучее  желание  изведать   все  уголки  землицы   края нашего.   
      Пацанами мы  убегали  из дому  на целый  день,  на  реку.  Плавали  на бревнах,  бродили по проточкам.  Рано  научились  управляться  с  долбленкой  - «пихаться на  шесту» по  бурной  проточке, против  воды,  стоя  в  вертячей лодочке, не  каждый  сможет.
    У  каждого,  уважающего  себя  деревенского  мужика,  была  своя  лодка. Чаще это  была  долбленая из  цельного дерева юркая лодочка  с  надшитыми  бортиками из  теса.  На  мелком  месте, где   шест  доставал дна,  управляли лодкой  стоя и отталкиваясь  шестом, на  глубоких  местах гребли  веселкой,  поочередно с обоих бортов. 
     Мальчишки постарше помогали прокормить семью:  на  долбленке и рыбку поймать удобнее и с островов  груздей можно приплавить на  засолку, и черемухи   рясной с  реки ведерко не помешает,  для пирогов сгодится.  И  дровину  в большую  воду  с реки  на  лодке причалить к берегу можно. За  лето  обсохнет  плавник, сложенный  хозяином в  кучки  на  берегу, вот  тебе  и  дрова  на зиму.
  Хорошо, что  не было  интернета,  но  каждый  пацан  знал, как  ловить  дрова, когда  «ставить»  сено  для коровы, как запрячь лошадку, и возить копны  без  седла…  Не было  раздумий  глупых:  чем же  заняться?  Всё  время было  расписано   по жизненным этапам.
Когда   забор  подгородить,  без   единого гвоздя – тыном, нарубленным пацанами на островах,  когда  сено помочь  сметать стожок  - другой на  островах,  а  зимой  на  лошадке,  по льду привезти  сено домой;   осенью  молотить зерно на  пашне, дрова  пилить ручной  пилой…       Ещё  и поиграть  пацанам  удавалось. Но  обязанности  были у  всех  и  строгие  порядки старались  не нарушать…
                Зов  предков
          С  тех  пор  прошло  67  лет.  Вся  жизнь  за  это  время подверглась  просто  «космическим» переменам.  Появилось  электричество,  в магазинах можно купить всё необходимое для жизни, у людей высвободилось масса  свободного  времени…
    Но  наследственная зарядка  предков  у многих  сохранилась. И  турклуб наш,  -   Алга – вперед,  по-алтайски,  объединил умудренных  опытом  людей,  непоседливых  и желающих  посмотреть на  мир  не  по  телевизору.   Мотоциклы класса  эндуро – способные  проехать  по  конским  тропам и бездорожью  очень  пригодились  для этого дела.
   Иногда  маршруты  мотопутешественников   захватывают  уголки  детства  кого-нибудь из участников похода.  И на  сей раз, мы решили проехать по горным дорогам и тропам самых отдаленных  деревенек Солонешенского района  Алтайского края, расположенного в отрогах  Ануйского и  Бащелакского  хребтов.  Район  этот  раскинулся  в горных долинах водораздела,  питающего   реку  Ануй.
   Достаточно  сказать, что Ануй, - единственная река  в России,  путь  которой  пролегает через карстовые  зоны  хребтов,  отчего  на  берегах встречаются   множество древнейших пещер.   Самая известная  из них – Денисова  пещера, которая  заинтриговала  весь  бомонд  всемирной  археологии своими  находками.  Археологи  нашли  следы  обитания  человека в этой  удобной для жизни  пещере.  Они доказывают,  что человек появился в этой  пещере  раньше,  чем  где  либо   на Земле.  Триста тысяч  лет  до  нашей  эры  в  пещере  жили предки  человека.  Мне  удалось побывать в этой   пещере в  1976  году,  когда  там  ещё  не было  археологов.  Низкий вход можно было  достать  руками.  Внутри большая  площадка больше десяти  метров  в диаметре и  высокий  свод с  отверстием  в  скале,  как будто  нарочно  приспособленным  для выхода дыма.  Как  громадный  нанайский  чум.  Вход  в  пещеру  можно  было  завешать  шкурами.  Были  боковые  ответвления  низкие, где можно было  устроить спальные  места.
    В этом  самом  году  мы,  студенты  барнаульских  вузов, участники  Алтайского  туристического  клуба сделали  свое  открытие. 
    Впервые  в истории  водного  туризма,  наша группа  совершила  первопрохождение реки  Ануй  на  камерном  плоту.  До   тех  пор никто  не  отважился вступить  в  бурный  поток  горного  Ануя, прорезающего  глубокие  скальные ущелья.  И  сегодня, глядя в таинственные  гремящие потоки реки, петляющей  в  узких  коридорах  скал,  понимаешь,  - сколько  отчаянной  смелости  надо  было  иметь,  чтобы  пуститься  в плавание  на  неповоротливом шестиметровом  сооружении по неизвестной  реке.  Но  молодость  двадцатипятилетних способна и  не  на такие «подвиги».   Да еще   старатели золоторудного  прииска  перегородили  бульдозерами  реку и  пустили  её через  лес. Вот туда-то наш плот  и  влетел,  в берёзовые  завалы и «затычки»… Но мы  предполагали, что такое возможно и  вышли победителями.  Правда пришлось   проявить  чудеса самовыручки и недюжинного  «нахальства»,  чтобы проникнуть  через  лес на  плоту…
    Главное - мы получили несравненный  опыт командного  управления  плотом и организацию спасательных  работ в  супер  экстримальных   условиях.         И порог   «Висячая  скала»   запомнился тихим ужасом, когда в дождливый светлый день вся  река  неожиданно ныряет  под громадный  скальный  козырек,  вместивший почти  все русло.  За  многие  миллионы  лет  Ануй промыл в  карстовых  известняковых  скалах громадный  карман на  повороте  реки. 
    Плот  с ходу, со  всей  рекой и  шестью  гребцами,   влетел под  скалу;  и в  гулкой  серой  мгле, почти в темноте,  после  светлого дня,  мы уже  готовы  были  получить  по  головам каменным потолком… но  потолок  так же неожиданно  кончился. Осталось на  всю жизнь жутковатое чувство  беспомощного  ожидания  в гулкой бурлящей темноте.
    Прошло  столько лет,  а река не  изменилась. Она прогрызла новое  русло  через  лес, и  по-прежнему  глухо шумит  в своем  ущелье.  Современный опыт  водников  позволяет  на  новых,  усовершенствованных  плотах  и  маневренных  катамаранах проходить  более сложные  реки…    Но мы  были  первыми!
   Местные  жители   смотрели  на  наш  плот,  как  на  инопланетный  корабль. Они  всегда  обходили    опасные  каньоны стороной.  А  тут, вдруг,  как «гагарины», - пронеслись шустрые студенты  в  цветных  касках и спасжилетах на мокром  чудище  с  двумя длинными  гребями.
  Потом  были  другие  походы. По  Аную , уже  со своими детьми  и река так же дарила  восторг  и  удивление своим  новым  путешественникам.
               
                В горы
           По  притоку  Ануя  путь  пятерки  мотоциклистов  повернул  на восток.  Долина  речки,  исковерканная золотарями, загибалась за ближайшие отроги  Ануйского хребта.  Во  всю ширину  долины экскаваторы  перелопатили берега  реки. Кое где  создали  гигантские  запруды  и  пруды , заполненные  стоячей водой, огромные  горы  отмытого  камня  торосились  вокруг  маленькой горной  речки. Рассказывают, что  золото  здесь  высшей  пробы. Потому золотодобытчики и  не  покидают эту  местность  уже  более полувека.  Хорошая  гравийная  дорога  бойко мчится  между    зеленых хребтов, покрытых густой тайгой.  Только изредка, на поворотах,  встают   обрывистые  скалки,  обнаженные при строительстве дороги.  Тридцать  лет назад здесь  кипела  жизнь,  о  чем напоминает  одряхлевшая бетонная  стела с  надписью «Совхоз Алтайский».   За  поворотом  открывается первая  деревня.   Одноэтажные  домишки, разного  времени  постройки,  разбежались  в череде огородов  и  палисадников по  обеим  сторонам  реки.  Река  извивается по  длинному   широкому логу  в самом  низу, притягивая к  себе  живность,  телят и  гусей. Старые  сибирские дома  пятистенники,  с  замшелыми  крышами,  крытые  шифером,   образца  шестидесятых лет прошлого века,   соседствуют  с более  современными  совхозными  двухквартирниками,  образца  восьмидесятых…   И  вдруг  глаза  натыкаются  на большое стройное здание  с  провалившейся  крышей.  В  разрушенных  монолитных  стенах, в проломы залезли и  прячутся от оводов  группа  бродячих  лошадей с жеребятами.   Оказывается  это  школа,  в  которой  учился  наш  товарищ  в детстве…  Как  общая  беда  приковывает  взгляд и мы,   скорбно  молчим  …
     Совхоза  давно  нет. Люди приспособились и  перебиваются  кто чем. Выращивают  скотину  на  продажу -  кто помоложе. Доживают  свою жизнь  пенсионеры на  скромные пенсии. Кто мог  - уехал.  Мелкие  собачонки  кидаются  и злобно  лают на  наши мотоциклы,  будто мы  и  есть  причина их  незавидного житья.  Они  здесь  хозяева.  Деревня  скрывается за поворотом и горькое чувство  личной обиды  не  покидает  мозг. Я  видел  здешнюю жизнь  радостной и наполненной перспективами. Я  десять  лет  работал  в   большой горной деревне врачом  тридцать лет  назад…   Сколько труда  было  вложено,  чтобы  создать  счастливую  жизнь  для людей  здесь  в  горах. Люди гордились  своими  школами  и больницами , приносили  пользу.  Сломали.  Зачем?

                Эквилибристы
          Дорога вьется  между  гор  длинной  живой  лентой.  Люди давно  построили  её  и  ухаживают:  вовремя   заравнивают  ямки  и подсыпают  свежей  щебенки в грязные  места.   Небо,  с утра  солнечное,   постепенно заволокло  тучками, и мелкий  дождь, не на  шутку разохотившись, испортил  настроение.   Мотоцикл на  двух  колесах  очень  неустойчивая  штука на  скользкой  дороге. По  гравию  ещё  можно  ехать  даже  в мокрую погоду, а грязь -    это настоящая «труба».  На  дороге, где чернозем,  соперничая  с камнями,  побеждал,  даже  вездеходная «Нива»  на  своих  четырех  колесах скользила  и  рыскала, как  пес на льду. Мы  попали   на дорогу  в такое  время, что  вчерашний дождь, размочивший  чернозем до определенной  степени, очень активно принял  свеженькую водичку из невеликой тучки, но в  мелкой фасовке и грязь  превратилась  в столярный клей.  Жирная  грязь,  как  гончарная  масса, готовая для изготовления  горшков,  намертво цеплялась  к  колесам и забивала  все мыслимые пространства и не давала  крутиться колесам.  Мотор просто не мог провернуть этот  пластилин.   Езда  превратилась  в ежесекундную  борьбу  за  выживание.
    Вот  тут  то  и вспомнились  канатоходцы.  Ни  сколько  не  преувеличивая,  способность  к  самосохранению и опыт  вождения эндуро  балансировали  на  грани  скользкой фантастики.  Большие лужи,  изредка  попадавшиеся  на  дороге,  как  манна  небесная, давали краткую  передышку колесам,  слегка промывая  и смачивая пластилин.
  Руки устали от  жесткого  напряжения и  все-таки,  мотоцикл   резко  взбрыкнув, валится, увлекая за  собой наездника в эту самую грязь. После  шестидесяти лет  кости  ломать  не  рекомендуется, но  не  всегда  удается  резво убежать от стокилограммового неуправляемого снаряда. Да  ещё  липучая  зараза  приклеивает ноги к дороге… Вот тебе и Чак  Норис…  Чуть  хрустнули  коленки и «грусть тоска»,  в перемешку с азартом  заставляет вырваться на  свободу.   «Никто  вас не  просил  буксовать по  горной  дороге».
Вот  по  этому -  то  и доехали весь  оставшийся  путь  энергично  и  аккуратно,   без  глупостей  до конца  дороги в деревне Демино.
           Дальше по тракторной дороге,  где трактор  проезжал лет  пять назад. Даже лошадь обойдет  стороной мочажины,   с наполненными  водой, полузаросшими  колеями.  Разведка великое  дело.  Где в объезд  болотины,  где кромкой  косогора  по травке, где сквозь  кусты лучше  крюк  сделать, чем  тонуть в   глубоководной  луже.  Удовольствие доставляют  речки, где дорога идет  прямо  по  руслу.  Это невидимый  эквилибр  по скользким  острым камням.!  Дай бог,  чтобы  крупные  камни колесо  перепрыгнуло бы…
  Но падают в воду торопыжки.  И  медленно  ехать  нельзя,  устойчивость ещё  хуже… Выбирай…   
Но  мы хотели  посмотреть  на  гору  Плешивую с запада.
                Плешивая
      На   Плешивую  можно  проехать только  на  лошади и  то  до  курумов, дальше только пешком. Горы , как горы.  Из  каждого  ложочка бежит  вода,  растет осока  на  косогоре  и мочажины с  кочками, где  даже верховая лошадь может увязнуть в мокрых  болотинах, не  говоря   о  сумасшедших эндуристах.  Дуристы – это  точно.  Проще  десять километров  пешком  пройти. И меньше  хлопот  и безопаснее…   Но о чем вы  говорите! Это же  Алга.  Вперед  и  всё  тут.  Мимо  дороги по  склонам,  заросшим  высокой  травой  тоже не  сахар. Не видно упавших  стволов деревьев, громадных  камней и  пеньков. 
   « Если падаешь – убегай  от  мотоцикла»»  так  учил  меня сорок лет назад  мой друг – горный  житель. Охотник,  который  всю  жизни ходил  и  ездил по  таежным  тропам даже  на мотоцикле  ИЖ Планета.
   Мой отец  доверил  мне  руль  мотоцикла  с  коляской, когда я закончил  первый класс сельской  школы.  В  четырнадцать  лет  я легко  управлялся  с любым  мотоциклом.  Но, когда  после    окончания  института,   я приехал работать врачом  в большое  горное  село, где мужики  ездили  в горы  на  мотоциклах, оказалось, что  мне  многому ещё  предстоит  научиться  в  искусстве  управления  мотоциклом.  Ездить  по  узкой  тропке  над  обрывом, через  согры, с  полуметровыми кочками, и на глухариный  ток  в крутяк,  по  скалам,  пока  мотоцикл  не  опрокинется  через  заднее колесо…
  Я бывал на вершине  Плешивой  с  северной  стороны. Эта  запоминающаяся  красивая  вершина с  плоским  верхом, где  не  растет  лес. Оттого  её и назвали  Плешивой. Вершина горы сложена  из  огромных  гранитных  валунов светлого  оттенка.   Издалека  она  выглядит  как  огромная  трапеция  с  крутыми  обрывистыми  склонами,   взлетевшими  на  полкилометра  выше  моря  окружающих  её  зеленых  таежных  хребтов  и лощин.  На  сотни километров в  хорошую погоду в  бинокль   можно рассмотреть   окрестности,  и  даже  дымящие  трубы  ТЭЦ  далекого Бийска.
     Ученые  говорят,  что  ветры  вода  и  время  разрушают  скальные  массивы  высоких  вершин. Но  когда  попадаешь  на  Плешивую,  - не покидает  мысль,  что  этот каменный  хаос, этот классический  курум из  замшелых громадных  блоков и валунов,  кто то,  бесконечно  огромный,    нарочно  и  специально  насыпал  на макушку  и  склоны  этой  горы.
     Дождь,  наконец то,  кончился,  но  вершины  гор, за  которые  зацепились  облака  совсем  скрылись  из  виду.   Облака  серые  сверху, и ползущий  по  склонам  вверх  белый туман утопили нашу  затею.  Увидеть  Плешивую  было  невозможно.  «  Вот тебе и на.  Ехали – ехали»!..  Но не ждать  же завтрашнего  дня из-за этих мокрых дел.  Бывает и  так.
    Маршрут наш  на  этом  не  заканчивался.  Ещё  не  вся грязь  исследована  и  по  грунтовым  дорогам  мы добрались  до  деревни  Туманово, прокатились по  гравийке и  снова ,  уже  другим  распадком,  вдоль новой  речки  вернулись  в деревню  Степное,  а  оттуда   к реке  Ануй, от  которой и стартовали.
    Каждому, кто  хочет  и может  удача  помогает. Главное -   надо успеть…


На  фото 1976 год  первопрохождение  реки Ануй,  наш плот

2021-06-20