Красноречивый неответ

ПОЭТ и ЦАРЬ-ГЕНСЕК.

        "Мне говорят, что нужно уезжать.
         Да-да. Благодарю. Я собираюсь.
         Да-да. Я понимаю. Провожать
         не следует. Да, я не потеряюсь.

         Ах, что вы говорите — дальний путь.
         Какой-нибудь ближайший полустанок.
         Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь.
         Я вовсе налегке. Без чемоданов.

         Да-да. Пора идти. Благодарю.
         Да-да. Пора. И каждый понимает.
         Безрадостную зимнюю зарю
         над родиной деревья поднимают.

         Все кончено. Не стану возражать.
         Ладони бы пожать — и до свиданья.
         Я выздоровел. Нужно уезжать.
         Да-да. Благодарю за расставанье.

         Вези меня по родине, такси.
         Как будто бы я адрес забываю.
         В умолкшие поля меня неси.
         Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.

         Как будто бы я адрес позабыл:
         к окошку запотевшему приникну
         и над рекой, которую любил,
         я расплачусь и лодочника крикну.

        (Все кончено. Теперь я не спешу.
         Езжай назад спокойно, ради Бога.
         Я в небо погляжу и подышу
         холодным ветром берега другого.)

         Ну, вот и долгожданный переезд.      
         Кати назад, не чувствуя печали.
         Когда войдешь на родине в подъезд,
         я к берегу пологому причалю".

                Иосиф БРОДСКИЙ,
                "Мне говорят, что нужно уезжать...".
               

Мечтал когда-то
Александр ПУШКИН,
С Россиею расстаться
Навсегда, -
Когда в Михайловское
Загнан был он
Волею монаршей
И после ссылки,
Хоть его стихов
Любитель, -
Сам царь
Стал
Личным цензором его
И обещал
Тем самым
Оградить
От издевательства
Подведомственной
Царю-батюшке цензуры.
Завидовал он Вяземскому
И в письме* к нему
Он удивлялся, -
Как, ничем не связан,
Тот не покинет
Навсегда Россию
С её укладом
Казарменным и крепостным
Под гнётом
Царского самодержавия
И всероссийских
Самодурства
И чинопочитания.

В сравненье с ПУШКИНЫМ,
В 20-ом веке
Российскому поэту,
Неугодному властям,
Поболе повезло.
Поскольку времена
Расправ кровавых
С поэтами
В СССР, - почти что,-
"Уканали",
То БРОДСКОМУ Иосифу
Сказали:
"Вам нужно
 Из страны, -
 Пока добры мы, -
 Уезжать, -
(Чтоб не вводить
 В соблазн
 Позверствовать,
 Рискуя,
 Себе подпортить
 Реномэ,
 Которое итак, -
 Давно
 На малой высоте).

Хотел ли,
Не хотел
Иосиф уезжать,
Бросая навсегда
На родине своей
Отца и мать, -
Обидно было,
Что даёт
Отчизна
За любовь
Пинка под зад.
И чтобы с ней
По-человечески
Расстаться
И попытаться
Хоть
И без большой надежды
На то,
Что всё,
Что издавалось им
В ней прахом не пойдёт,
И что его ещё
На Родине
Как переводчика
Печатать будут, -
(На что ж ему
В изгнании-то
Жить?), -
Он написал
Перед отъездом
Вынужденным, -
Письмо прощальное**, -
И вынужденное, -
Царю - Генсеку
Партии КПСС
Тогдашнему, -
ВТОРОМУ ИЛЬИЧУ, -
Л.БРЕЖНЕВУ,
Так и оставшееся
Без ответа...

И этот неответ -
Красноречивее
Любого из ответов.


*  -  " Я, конечно, презираю Отечество мое с головы до ног ...
        Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России?
        Если царь даст мне свободу, то я месяца не останусь.
         
        Мы живем в печальном веке... мое глухое Михайловское
        наводит на меня тоску и бешенство.
        В 4-й песне "Онегина" я изобразил свою жизнь:

                Когда-нибудь прочтешь его
                и спросишь с милою улыбкой:
                "Где ж мой поэт?
                В нем дарование приметно". -
                Услышишь, милая, в ответ:
                "Он удрал в Париж
                и никогда в проклятую Русь   
                не воротится - ай да умница".

                ( А.С.ПУШКИН,
                Цитата из письма Вяземскому).

** - См. нижеприведенное Приложение.

ПРИЛОЖЕНИЕ.

                ПОЭТ и ЦАРЬ -
           И В АФРИКЕ: ПОЭТ и ЦАРЬ...

      
      16 мая 1972 года поэту Иосифу Бродскому было предписано покинуть СССР.
      Перед этим Бродский был вызван в ОВИР и поставлен перед выбором: немедленная эмиграция или «горячие денёчки» — эта метафора могла означать
"повторение пройденного", - новые допросы, психбольницы, тюрьмы.
      Избрав эмиграцию, Бродский старался оттянуть день отъезда, однако власти стремились поскорее избавиться от неугодного поэта и 4 июня 1972 года лишённый советского гражданства Бродский вылетел из Ленинграда по «израильской визе» и по предписанному тогда еврейской эмиграции маршруту —
в Вену.   
 
                ПРЕДОТЪЕЗДНОЕ ПИСЬМО
             Иосифа БРОДСКОГО - Леониду БРЕЖНЕВУ.

   Уважаемый Леонид Ильич, покидая Россию не по собственной воле, о чем Вам, может быть, известно, я решаюсь обратиться к Вам с просьбой, право на которую мне дает твердое сознание того, что все, что сделано мною за 15 лет литературной работы, служит и еще послужит только к славе русской культуры, ничему другому.

  Я хочу просить Вас дать возможность сохранить мое существование, мое присутствие в литературном процессе. Хотя бы в качестве переводчика — в том качестве, в котором я до сих пор и выступал.

  Смею думать, что работа моя была хорошей работой, и я мог бы и дальше приносить пользу.
  В конце концов, сто лет назад такое практиковалось.
  Я принадлежу к русской культуре, я сознаю себя ее частью, слагаемым, и никакая перемена места на конечный результат повлиять не сможет.
  Язык — вещь более древняя и более неизбежная, чем государство.
  Я принадлежу русскому языку, а что касается государства, то, с моей точки зрения, мерой патриотизма писателя является то, как он пишет на языке народа, среди которого живет, а не клятвы с трибуны.

  Мне горько уезжать из России.
  Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей.
  Все плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством.
  Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом.
  Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге.

  Я хочу верить и в то, и в другое.
  Люди вышли из того возраста, когда прав был сильный. Для этого на свете слишком много слабых.

  Единственная правота — доброта.
  От зла, от гнева, от ненависти — пусть именуемых праведными — никто не выигрывает.
  Мы все приговорены к одному и тому же: к смерти.
  Умру я, пишущий эти строки, умрете Вы, их читающий.
  Останутся наши дела, но и они подвергнутся разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело.

  Условия существования слишком тяжелы, чтобы их еще усложнять. Я надеюсь, Вы поймете меня правильно, поймете, о чем я прошу.

  Я прошу дать мне возможность и дальше существовать в русской литературе, на русской земле.
  Я думаю, что ни в чем не виноват перед своей Родиной.
  Напротив, я думаю, что во многом прав.
  Я не знаю, каков будет Ваш ответ на мою просьбу, будет ли он иметь место вообще.
 
  Жаль, что не написал Вам раньше, а теперь уже и времени не осталось. Но скажу Вам, что в любом случае, даже если моему народу не нужно мое тело, душа моя ему еще пригодится.

                Иосиф Бродский, июнь 1972.
 
 На письмо своё Первому лицу выдворившей его страны СССР, - Леониду Идьичу
Брежневу, лауреату разных премий и в их числе Премии опального при жизни
в  царские самодержавные времена поэта Тараса ШЕВЧЕНКО, опальный тогда поэт Иосиф БРОДСКИЙ не получил.


                14 февраля 2019-го года.