Капитан Питер Блад. Глава VII

(стихотворная версия романа Р.Сабатини "Одиссея капитана Блада")

Глава VII. Пираты.

Не найдя Блада в хижине, НЭтталл,
Обделённый умом, не остался
Ждать на месте врача: за советом
Он немедленно к Питту подался.

Питт, что чистил канаву лопатой,
С удивлением выслушав гостя,
Не сдержался: «Раз Блада искал ты,
Что сюда притащил свои кости?»
- «Я… Я думал…» - «Ты думал, что брошу
Я лопату и доктора Блада
Я отправлюсь разыскивать? Боже!
И от этого горе-болвана
Наши жизни зависят! Нам дОрог
Каждый миг, а ты зря тратишь время!
Что ты скажешь, коль за разговором
Нас застанет надсмотрщик?!» - «Всеми
Я святыми клянусь, зря связался
С вами я! Я клянусь…». Чем поклясться
Плотник НЭтталл ещё собирался,
Неизвестно: он бросился зайцем
В лес, увидев большого мужчину,
Что внезапно из зарослей вышел.
«Стой, мерзавец! Куда ты, скотина?!
Стой, сказал!» - заорал в гневе БИшоп.
«Ну-ка, взять его, чёрные свиньи!» -
Приказал он двум неграм, бежавшим
По пятам. А тем временем ссыльный
Скрылся в чаще. И вдруг на стоявшем
Питте взгляд задержав, злой плантатор
Закричал: «Нет! Постойте!». И Питта
Он спросил: «Кто беглец тот проклЯтый?».
Раб молчал. - «Как зовут?... Ах, молчишь ты!».
И, ударив бамбуковой тростью
По спине голой парня, полковник
Повторил свой вопрос: «Имя гостя?
Отвечай же, собака!». Невольник
Вскрикнул и произнёс: «Я не знаю».
«Ты не знаешь?! Упрямиться вздумал?
Вот тебе!... Вот ещё!...», - продолжая
Избивать бедолагу, безумный
Кровопийца твердил, с каждым словом
Ударяя сильнее. И долго
Питт терпел, пока сам на больного
Жаждой крови не бросился. Только
Негры-телохранители мигом
Обезвредили Питта: скрутили
Крепко руки ремнём. И поник он
От отчаянья. Но не так сильно
От физической боли страдал он,
Как от боли душевной: их бегству
Не бывать! План рабов так нежданно
И нелепо сорвался! Известна
Участь их… И невольника Питта,
Оттащив, заковали в колодки
Негры БИшопа. Горем убитый,
Взгляд тоскливый он бросил на лодки,
Что качались вдали, у причала;
На просторы морского затишья
И на красный фрегат величавый,
В бухту неторопливо входивший.
Даже БИшоп застыл на минуту:
Прикрываясь от солнца рукою,
Он смотрел на корабль, как будто
Восхищаясь его красотою.

Но потом, непокорной дворнягой
Обозвав Питта, взялся за «дело»:
Так жестоко хлестал он беднягу,
Что, казалось, из тощего тела
Дух беспомощной жертвы он вышиб.
Утолив жажду крови, остатки
От орудия выбросил БИшоп.
«Ты в колодках останешься, гадкий
Непослушный юнец! Так что лучше
Вспоминай вашей встречи детали!
До тех пор ничего не получишь,
Даже капли воды!» - долетали
До несчастного эхом невнятным
Негодяя словА. Питт не ведал,
Жив он сам или нет. А плантатор
Удалился, сказав: «За ответом
Я вернусь». Раб с кровавою кашей
На спине и с пустыми глазами
Чуть дышал, совершенно обмякший.
Но пришло время новых терзаний.

Солнце жаркое спину лизало,
И на этом беда не кончалась:
Мух свирепых слетелось немало
На него. Питт стонал. Извиваясь,
Мог сломать он и ноги, и руки.
И в таком состоянии Питта
Блад застал. ОблегчИв друга муки:
Дав воды и лист пальмы на спину
Положив, Блад спросил у страдальца:
«Питт, неужто ты думал, что бегство
Может и без тебя состояться,
Раз дал повод скотине бесчестной
Совершить это кровопролитье?».
Питт с трудом о событии грустном
Рассказал. – «Так что здесь буду гнить я
До поры той, пока имя труса
Не скажу и о том, что хотел он».
Доктор сжал кулаки, и сверкнуло
Что-то в синих глазах. - «Нет нам дела
До полковника! НЭтталла «сдуло»,
И не важно, найдёт ли он деньги,
Как он всё объяснит – лодка наша!
Всё равно мы сбежим, как хотели!»
- «Питер, это фантазии… Дальше
Нет просвета. Залог не вносили,
И чиновники шлюпку изымут,
Даже если не выдаст трусливый
Плотник нас, и на лбах с едким дымом
По клейму нам не выжгут позорно».
Питер Блад отвернулся, на бухту
Обратив синь тоскливого взора,
Где мгновенно надежда потухла.

На корабль, что к берегу ближе
Подошёл, Блад смотрел, и матросов
Различил. Но возник снова БИшоп
И прервал думы гневным вопросом:
«Ты какого здесь делаешь чёрта?».
«Как обычно, свой долг выполняю», -
Врач ответил спокойно и чётко,
На спине друга лист поправляя.
Смерив доктора взглядом ужасным,
БИшоп фляжку увидел поОдаль.
- «Как ты смел? Вот подлец! Я же ясно
Приказал, чтоб мерзавцу сегодня
Ничего не давали!» - «Приказа
Я не слышал, простите». - «ПроклЯтый
Негодяй!... Он не слышал!... Да разве
Мог ты слышать, дурак? Ведь тебя-то
Здесь и не было!» - «Вот! Извините,
Но тогда разве требовать можно,
Чтоб я знал о приказе? Увидев,
Как страдает Ваш раб, неотложно
Я помог бедолаге, ведь я же
Врач у вас, и заботу обязан
Проявлять об имуществе Вашем.
Или, сэр, был не прав я?». Не сразу
Дал мучитель ответ. Подорвался
Он к колодкам, лист пальмы отбросил,
А затем завопил: «Убирайся!
И, покуда тебя не попросят,
Ты не суйся и знай своё место!»
- «Нет, позвольте помочь! А иначе,
Никого здесь, на острове мерзком,
Я не стану лечить». - «Что?! Ты, значит,
Мне условия ставишь, собака?»
- «Почему бы и нет?» – «Так…Я понял,
Что к тебе относился я мягко
Чересчур! Но исправлюсь сегодня!
Прикажу отпороть черномазым
Так тебя, чтоб клочка целой кожи
На тебе не осталось!» - «Горазды
Вы пороть… Но напомнить я должен,
Что другого врача не потерпит
Губернатор». Но, ярости полный,
Повернулся палач, чтобы неграм
Дать приказ. В тот же миг остров словно
Задрожал: воздух мощным ударом
Сотрясло. От внезапности БИшоп
Подскочил, как и слуг его пара;
Даже Бладу сдержаться не вышло.
Тот же час все на бухту взглянули,
Где клубЫ белоснежного дыма
Величавый фрегат обогнули –
Только мачты виднелись над ними.

Лишь когда соскользнул флаг английский,
И поднялся испанский, понятно
Стало всё наблюдавшим. И визгнул,
Растерявшись, полковник: «Пираты!».