Чего смотришь?

* * *

Чего смотришь?

Входи, не молчи, не бойся. Квартира пусть и старая – в ней много было всего, дышало, текло, мешало – историю здесь свою хранят даже обои и плитка в ванной со сколами. Город большой, знаешь, не всегда здесь именно ты выбираешь. Иногда просто «надо», оно колет, несёт, и кто-то сдаётся, не пробуя – к тому этот город обращается диким зверьём, кусается.

Что?

Ах, да, прости, забылся... Конечно, мне-то всё по плечу. Веселье, полёты, романтика, даже сигареты, которые ты бессовестно куришь, смотря в окно, зная, что терпеть их я не могу. Глаза закрываю, вдыхаю – и дым становится острием, что чешет горло, впивается в лёгкие с пересчётом-поправкой на пульс. Он учащается.

Входи, владей, не глядя
по сторонам чужим.
Это одно из условий.
Была ли то любовь души
на самом деле?
Наверное – верно.

Упрёки лишние заваркой сыпятся в чайник. Замечательно, я сдался слишком быстро – и это почему-то печально. Чёртовы горки по эмоциями только тащат: спектр от синего к пустоте.

Мы пропащие? Я кричу – больше не больно, но по-дикому весело. Будем питаться кофе, научившись варить в четверг – тот самый день Тора, помнишь, когда воздаётся всем, – всё остальное разбавляя травами с тех полей, по которым гуляем во сне и наяву грезим.

Ты мне полностью верить не хочешь, но почему-то продолжаешь идти. Скрип двери в комнату, похожий на стон; боль в груди дышит по нарастающей. Времени бег определяется по отсутствующим часам. В нашей квартире тоже полно историй, но все они вместе – пусты. Параллельными делит дороги, делит также и «Не нужен больше, прости». Свечи горят экспромтом, мы смотрим на них, исцеляемся. И чай уже больше не горький, мне кажется... Твой голос теряется.
Город наш засыпает, просыпаются тени с клыками вовнутрь. Я разгоняю их смутно – вместе с ними исчезаешь и ты.

История позже начнётся заново.
Конец будет только другой. Не траурный.

И герои не дураки.