Время ещё не пришло

...Он воздвиг свою тайную башню,
из кристаллов дождя
и клинков из узорчатой стали,
на перекрестье ветвей,
перекрестье миров  –
у вершины вселенского Древа.
Каждый вечер,
лишь в небе появятся звёзды,
он встаёт у окна   – то со скрипкой,
то с нежным дудуком,
и возносит простую молитву.
Молитву без слов,

ведь слова  – это только скорлупки,
в них таится исток разрушенья.

Каждый вечер,
лишь только молитва возносится к небу,
в окне появляется образ.
Это образ сияющей Дэви
в клубящемся мороке ночи.
На чаячьих крыльях
парит она среди звёзд,
слушая музыку у окна.
Вместе с нею танцует
в ладонях веретено
с двойными спиралями света.
Её глаза нечитаемы, многозвёздны,
но тенью улыбки
чуть тронуты тёмные губы.

Только миг пролетает меж ними
или долгая-долгая вечность –
это знает лишь время.
Неотрывно глядит он в окно,
всё чудесней играет,
отдавая всю музыку сердца.
Жидким огнём расплываются звёзды
в его зачарованном взгляде.
Он так жаждет коснуться её, но боится,
он боится разрушить
тончайшую магию ночи.

Ведь желания  – это соблазны,
в них таится исток разрушенья.

Только время торопит,
время гонит Луну с небосвода,
замедляет теченье мелодий.
Дэви смотрит и видит себя  –
в зеркалах его глаз
отражается грация птицы.
Лишь у самой границы стекла
застывает рука его с узким запястьем,
туго сжатым часами с единственной стрелкой.
Дэви хочет коснуться его, но боится,
так боится разрушить
безмолвную магию веры.
Вот, быть может сегодня,
он услышит ответ на молитву.

Но молитва – лишь призрак надежды,
в ней таится исток разрушенья.

Нежной музыки голос
говорит без единого слова
с хрупкой Дэви, прядущей основы всего бытия.
Зеркала её глаз
отражают окно;  музыканта...
Лишь у самой границы стекла
застывает рука её. Тонкие пальцы
задевают струну мирозданья.
Сквозь преграду стекла он отчётливо слышит
переливы небесных гармоний,
запредельно прекрасных, тревожных, манящих.
Звуки словно свиваются в кольца,
а время – в спирали.
Такой паутины нет тоньше,
но нет и прочнее.
Невидимой сетью их тянет навстречу друг другу.

Было ль кем суждено
им сегодня соприкоснуться,
но это случилось.
...Вот встречаются чуткие пальцы,
разделённые хрупким барьером.
Как по гладкой воде,
по стеклу разбегаются волны кругами.
Всё дальше и дальше, сквозь землю, и небо, и время.
И музыка гаснет, и с неба гирляндами сыплются звёзды.
Миг  – или вечность  – и всё изменяется в мире…
Рушится Древо миров, растекается кровью,
струится сквозь сердце и душу его –
музыканта  – всей мощью
смертей и рождений людей и вселенных.

Как больно! Как... больно…

...И тут напряженье сгущается в воздухе в тонкие стрелы,
пронзает их пальцы, пронзает их души.
И сон отлетает в прерывистом вздохе.
Он снова один,
а печальная Дэви
рассыпалась перьями света.
Не сдвинулась стрелка часов,
отмеряющих вечность,
и время его не пришло.
Но нет сожалений,

сожаления  – это лишь символ,
в них таится исток разрушенья.

...Дэви знает  – он вовсе не слаб, но ещё не готов
к возрожденью из долгого сна.
В ней живёт его музыка, боль и надежда.
Он – исток созиданья в гармонии с ней.
Вот – единственный ключ его сил,
а время, вращающее миры, не имеет значения.