Дух и душа, в чём разница?

В нашем языке и культурном обиходе прочно укоренились два родственных слова: душа и дух; с не слишком ясно понимаемым, во многом интуитивным различием в их значениях и смысловых содержаниях.
Наиболее прочно указанное различие закрепилось в религии, настаивающей на нём, но за объяснением отсылающей к Священному Писанию как плоду Откровения Божия.
Эпоха Модерна, из которой мы выросли, отобрала дух у религии – обозвав последнюю инструментом угнетения человека и ложью – и присвоила духу своё толкование. Начиная от иллюминатов, дух стал устойчиво связываться с разумом, интеллектом, сознанием, etc.
«Ближайшим образом, дух есть мышление» – подытожил Гегель.

Душа и дух – однокоренные слова, связанные с жизненно необходимой органической функцией дыхания. Часто их смешивают, – как, например, в понятии «бессмертной души».
А между тем, из нашего собственного психического опыта, мы легко можем найти собственную интерпретацию помянутого различия, уяснив себе, что Дух есть иное, неплотское дыхание, принадлежащее не физиологии, как плотское дыхание, а – эмоциональной сфере; ибо ощущается как подъём общего жизненного тонуса, радость бытия; и через это, вторичным образом, позитивно влияющим также на дыхание физиологическое – одухотворённый человек, как говорят, «дышит полной грудью».
И если физиологическое дыхание есть обмен с внешней природной средой – с газовой атмосферой, вне которой дыхание невозможно (почему мы и ищем в космосе обитаемые планеты по признаку наличия газовой атмосферы), то с духом мы связываем уже не газовый обмен, но – общественный, знаковый, или вербальное общение людей друг с другом.
Только в этой информационной «атмосфере» возможно понимание Духа как Дыхания Божьего, ибо культ принадлежит культуре, а культура – это система обменов символами в публичном и личном общении. Не зря, ведь, говорится, что Бог есть Слово. Именно слово воздействует на эмоциональную сферу природной души – как подавляюще, так и стимулирующе…. И разве не «доброму слову», сказанному нами или кем-то в наш адрес, мы обязаны тому эмоциональному подъёму (вдохновению, одушевлению), которое мы называем «духом»?
И это первое эмпирическое знание духа. Лишь во вторую очередь, логически, дух связывается с мышлением, поскольку последнее оперирует словом.

В этой перспективе легко выстраивается и физиология духа (в её отличии от физиологии дыхания).  В системной пирамиде организма, речь и вербальное общение принадлежат высшей нервной деятельности: последняя, через нервную систему стимулирует все ткани организма и настраивает организм в целом., как музыкальный инструмент (орга`н). Откуда ясно, почему дух есть жизнь. Как и сказано в Библии, что Творец вдохнул в человека дыхание Жизни, крепко соединённое со словом Заповеди. Так что через слово мы обретаем духовную жизнь и через слово теряем её. умирая в грехе, или преступлении закона, сформулированного в словах и обращённого к нашему сознательному слуху.
Отсюда связь духа с водой, как омывающей от грязи греховной и через это возвращающей жизнь умершему.

Указанную органическую иерархию Георг Вильгельм Гегель описывает следующим образом:
«В качестве духа человек есть свободное существо, которое по своему назначению не должно допускать, чтобы его определяли природные импульсы. Поэтому человек в его непосредственном и некультурном состоянии находится в положении, в котором он не должен находиться и от которого он должен освободиться. В этом состоит смысл учения о первородном грехе, без которого христианство не было бы религией свободы».
Используя здесь «свободу» не по существу, а как оценочную категорию, Гегель фактически формулирует нравственное осуждение переворачивания пирамиды гуманитарной экзистенции, при котором слово превращается в орудием удовлетворения чувственной потребности, становясь в один ряд с такими природными инструментами, как зубы, когти, усы или клешни.

В культурно-историческом плане в приведенном богословском заявлении Гегеля трудно не разглядеть идеологический манифест протестантства, сводящего христианство к обобщённой (= абстрактной или всеобщей) морали господства разума над чувственностью. В таком контексте «свобода» есть освобождение европейского всечеловека как «разумного существа» от догм и обрядов ортодоксальной церкви.