Восьмое февраля

 
Зима.. Февраль.. Фонарный тусклый свет...
Снежинки чуть обидевшись кружат,
Что никого столь поздней ночью нет
И что никто полёту их не рад.
Отель, уж час, как окна погасил,
Портье в кулак украдкою зевал:
- Мадам, за вами прибыло такси.
- Как кстати! Я должна успеть на бал!
Сказала, словно жаром обдало
Смущаясь в чём-то дерзости своей;
Таксист ей предложил присесть в салон;
Портье остался молча у дверей...

И вот, они уже на полпути, -
Огни дорог.. Всё ближе рандеву..
Она ж спешит от гибели спасти,
Прилипшую снежинку к рукаву.
И кажется всерьёз или шутя,
Таксист ей понимающе кивал,
Подметив, что совсем ещё дитя,
Везёт февральской ночью он на бал.

А дальше шум, и музыка, и речь,
За комплиментом слышно комплимент,
Среди камзолов, сюртуков и ярких свеч,
И шляпок с полосой атласных лент,
Среди толпы смеющихся девиц,
И тайных встреч, пришедших вдруг на ум,
Предстал пред нами, среди прочих лиц,
Поэт и якобинец-вольнодум.
А рядом с ним, душой обнажена,
Имея острый ум и малый вес,
Стояла его верная жена,
В чью сторону съехидничал Дантес.
 
Затихнет вальс, мазуркою сменясь
И защищая чести постулат,
Наш Пушкин, вот уже в который раз,
Не ищет, ни прощенья, ни пощад.
Зима.. Февраль.. Искристый белый снег,
Доносится шагов унылый счёт, -
То человеком будет человек,
Безжалостно и глупо умервщлён.
Пришёл момент злосчастный, роковой, -
Дантеса право первого стрелять,
Курок взведён...

И громкий окрик "Стой", -
Прервал дуэль, направив время вспять.
Она дрожит, судимая толпой
И слезы льются градом сгоряча:
"Ах, Пушкин, забери меня с собой.."
Но кто-то докоснулся до плеча,
Сметая пелену печальных снов,
Вернув обратно в плен ночных огней,
Промерзших и уставших городов..
Таксист стоял склонившийся над ней:
"Проснитесь, опоздаете на борт," -
В который раз устало, чуть вспыля,
Бубнил он ей... Шумел аэропорт..
Зима.. Мороз.. Восьмое февраля...