Главное - не сдаваться

Никогда не засыпать,
Чтобы никогда не просыпаться,
Никогда и никому не доверять,
Чтобы никогда обжигаться.

Чтобы не в бокалах видеть смысл,
Не по рюмкам горе разливать,
А стараться хоть чего-нибудь добиться,
Добиваться лучше, чем рассудок добивать.

Но последствия настигнут в чистом поле,
Разразится в небе молниями небо,
Мы твердили, что навряд ли нас догонят
Отголоски неуверенности, гнева.

А теперь дефрагментация на части,
В слёзный и солёный водосток,
Ведь любви известный в мире мастер
Дать ответ на твой вопрос не смог.

Ты теперь танцуешь под Луной,
Обнимая пустоту в лазурном платье;
Ночью слышишь крик соседей за стеной,
Но молчишь, лишь думая, что хватит.

Хватит бегать с тараканами по кухне,
Хватит лампочку от пыли протирать,
Она же всё равно когда-нибудь потухнет,
Как потухнуть могут наши звёзды,
Если не найдём мы для кого их зажигать.

А найти – не так-то уж и просто:
Лабиринтов сотню надо обойти,
Победить с десяток разных монстров,
Самому не став тем монстром по пути.

Ведь чудовища всегда живут внутри,
Живут и спят, пока сражаемся за чудо,
И стоит сдаться – рваться будут из груди,
Заливая кровью все тарелки и посуду.

“Попытайся их остановить,
Попытайся до конца победного сражаться,
Попытайся здесь хотя бы не юлить,
Попытайся здесь хотя б не притворяться.

Попытайся побороть эгоцентризм,
Попытайся пить поменьше опиатов,
Попытайся реже подать вниз,
Не опускайся к уровню приматов. “

Это так себе твердил подряд четыре года,
Так себя во всё старался убеждать,
Но сегодня Солнца нет, а завтра – непогода,
Через час начну себя менять.

Ой, а мне тут кто-то позвонил,
Я опять, опять отвлёкся,
Так отвлёкся, что себя похоронил,
А вместе с тем – похоронил четыре года.

Может, пять, четырнадцать, все двадцать,
И к ряду двадцать первый подошёл,
Я просил тебя хотя здесь не притворяться,
Но притворился сам, что с радостью пришёл.

Я твердил, что главное – не сдаться,
Твердил, что мы должны сражаться до конца,
Твердил, что мы – семья, родные, братцы,
А сам ушёл от вас быстрее пьяного отца.

Семья семьёй, а дружба – развалилась,
Любовь я заменяю седативным веществом,
Как хорошо, что ты всего лишь притворилась,
Как хорошо, что я всего лишь не пришёл.

По водостоку льётся спирт, разбавленный слезами,
На табуретке рядом курит парень молодой,
Он дышит ядовитыми парами,
Как ты дышала мной, а я дышал тобой.

И в лёгких дым пульсирует привычно,
Но непривычно, что слезами пламя потушил,
Я в себе давно не вижу личность,
Не вижу личность, потому, что я её похоронил.

Похоронил четыре года на пустышку,
Похоронил четыре года на себя,
Заработал паранойю, ненависть, одышку,
Заработал лишь ожоги от тебя.

Я твердил, что главное – не сдаться,
Но первым поднял белый флаг,
И вместо всплеска радостных оваций,
Я, разбежавшись, прыгнул, в одиночество,
Как в свежую могилу, как в свежевскопанный овраг.