***

 Фронтовики
  Работала я тогда в небольшом поселке городского типа, где на всех праздниках выступали  ученики и учителя нашей Школы исскуств. Праздники получались радостные и сердечные, и зрители расходились по домам очень довольными. Как-то сложилось, что из  тщательно подготовленных праздников больше всего удавался День Победы. Для фронтовиков накрывали столы с угощением, а на сцене зала прятали купленные для них  подарки. И детям, и учителям было грустно, оттого, что фронтовиков с каждым годом становилось все меньше. Неизменной оставалась только группка состоящая из пяти мужчин, годами много моложе остальных фронтовиков. Держались они особняком, хотя встречали их также приветливо, как всех остальных героев этого дня. «Афганцы, - тихо сообщил мне председатель поселкового совета в первый мой День победы в поселке, - Мы приглашаем их на все праздники, а уж на этот, так сам Бог велел.»      
   Концерт закончился и проводив зрителей, мы пригласили всех фронтовиков за стол. Когда воины  Второй мировой расселись, один из афганцев подал знак своим товарищам, и подождав когда они устроятся, чуть дальше от других, подъехал на своей  инвалидной коляске к столу. Воины второй мировой произносили тосты и речи, слова которых, простые, порою неуклюжие, слова людей не привычных разглагольствовать публично, тронули бы до слез всех ветеранов всех прошедших войн.   
  И встал из-за стола самый старый воин, и подойдя к воину в инвалидной коляске со всею искренностью  обратился к нему: «Скажи и ты несколько слов, и у тебя, и у твоих товарищей есть на это право.» И тогда афганец сказал: «Воины второй мировой, я отдал бы все за то, что бы стоять перед вами, но у меня нет ног. А потому я скажу несколько слов сидя, и если вы сочтете слова мои неверными, простите меня.» И наступила мертвая тишина, и выждав несколько казавшихся бесконечными секунд, он заговорил. «Вы, воины Второй мировой, не щадившие юных сил своих, юных жизней своих, вы сражались за Родину и мы благодарны вам, и мертвым, и живым. А что делали мы в песках Афганистана, куда загнала нас Родина, которую вы отстояли? Мы убивали невесть кого, и нас убивал невесть кто. Простите нас. Мы, убитые, искалеченные телом и душою, но мы знаем, - слава не добывается в позорных войнах...»
  Еще гремели аплодисменты, еще воины Второй мировой и другие, много моложе, плакали , обнимая друг друга, когда афганец, повинуясь какому-то непонятному чувству, в инвалидной коляске подъехал ко мне, и погладив мою руку, прижал её к своей груди.