Сказание о богатыре Фэт-Фрумосе - 590 - Части 21-2

590 – 21

Как влитой, вскочил в седло Фэт-Фрумос,
Даже не успев свой сон осмыслить,
Очутился перед замком Лютня.
На сей раз злой Лютень сделал промах -
Оказался далеко от дома,
За семь дней пути, охотой занят.
Так что богатырь не думал мешкать,
Усадил он на коня дочурку

И помчался, ветер обгоняя,
Вдоль по кромке берега морского,
Рассекая душные пустыни.
Дева обняла его за шею,
Спрятала головку под полою
На груди могучего героя.
Только тихим эхом доносились
Крики от семи голов кошачьих.

Но и Лютень тот призыв услышал.
Развернул коня он и в погоню
Словно чёрт, во весь опор понёсся.
Где-то далеко у горизонта
Он заметил пляшущую точку.
Только к удивлению злодея
Точка к ним никак не приближалась –
Беглецов не в силах был настигнуть.

В ярости воскликнул он: «В чём дело!
Почему его догнать не можем?»
И ответил конь: «Видать он скачет
На одном из новых моих братьев.
И сердец у братца – семь, не меньше, -
У меня же только два, - помилуй!»
Только Лютень всё не унимался.
И от злобы той впервые в жизни

Глубоко вонзил свои он шпоры
Под бока коню и тот взметнулся,
И дрожа всем телом, устремился
Что есть мочи, только безуспешно, -
Расстояние не уменьшалось.
И тогда приказывает Лютень:
«Крикни своему меньшому братцу,
Пусть он сбросит седока, за это

Я себе возьму его в конюшню.
Обижать не буду, а за службу
Буду угощать лесным орехом,
Молоком поить густым и сладким.»
И для пущей верности еще раз
Он коня пришпорил, да так сильно
Что от раны стала кровь сочиться.
И проржал он братцу весть от Лютеня.

Ну а тот, понятно, слово в слово
Передал хозяину. На это
Витязь ему молвит: «Вот что, милый,
Передай-ка ты совет братишке,
Чтоб он скинул на хрен изувера,
И уже ко мне бы шёл на службу.
Буду его холить и лелеять,
Угощать и пламенем, и углем!»

Лютень лютовал в бессильной злобе
И уж все бока коню порвал он,
Шпорами размахивая дико.
И как только конь его услышал
Что ему советовал братишка,
Ту же не раздумывая Лютня
В облака забросил, как пушинку,
И помчался к братцу на свиданье.

Ну а Лютень всей своею мощью
Пролетел сквозь тучи грозовые.
И они вдруг каменными стали,
Обратясь в красивый серый замок.
Через два просвета в этих тучах
Вниз глаза глядели голубые,
Цвета неба чистого в зените,
Из которых молнии сверкали.

Это были очи злого Лютня,
Сосланного в царство, что на небе.


590 – 22

«Вот и ладно!» - молвил славный витязь,
На коня папашина сажая
Насмерть перепуганную деву. –
«Больше беспокоиться не стоит.
Все угрозы вроде миновали.»
Но в тревоге про себя подумал:
«Как там моя бедная Иляна?
Уж все слёзы выплакать успела

За те дни, пока меня носило
Между небом, морем и землёю
В битвах с тёмной силой и погонях.
Уж никак не мог предположить я
Что вот так затянется разлука…»
Целый день ещё они летели
Наконец под вечер прискакали
К крепости со сбитыми вратами.

Между тем Фэт-Фрумоса погибшим
В тех краях давно уже считали.
И покуда весть распространялась
О его чудесном возвращении,
Люди им навстречу выбегали,
Криками приветствуя героя.
«Вот Кремня величественный замок,
Скоро ты пребудешь в нём царицей!» -

Так предвосхищал событья витязь.
Между тем в раздумьях о невесте
Погружался он в холодный трепет…
Что же стало с ней на самом деле?
Лишь уехал витязь от Иляны,
Так она в саду уединилась,
Не желая с кем-либо общаться,
Взаперти всечасно пребывая.

И всечасно проливая слёзы,
Собирала их в лохань златую.
Даже за цветами в это время
Не могла ухаживать бедняжка,
Ни полить, ни подкормить не в силах.
И они почти совсем завяли.
Те что сохранились, были чахлы,
С жёлтыми пожухлыми листами.

Очи девы от переживаний
И пролитых слёз ослепли вскоре
И не различали дня от ночи.
Всё слилось в затянутом забвенье.
В редкие моменты ей казалось,
Будто бы в сверкающей лохани,
Полной слёз ей виделся порою
Образ наречённого героя.

Вскоре очи девы пересохли,
Словно два ручья в песках пустыни, -
Слёз в них больше не было ни капли.
И её лицо напоминало
Нечто, что назвать порой хотелось
Высеченным в камне изваяньем,
Выглядела феей, что почила
И была готова к погребенью.

И последней каплей её горя
Стала весть о гибели героя.

590 – 23

Слух её был чутким, как у лани.
И, едва заслышав шум снаружи
Своего слепого заточенья,
Дева вся очнулась, как от спячки.
Поступь богатырскую почуя, -
Те шаги узнала бы из тысяч –
Всё её лицо преобразилось,
Прояснилось, расцвело, как лотос.

И она мгновенно зачерпнула
Из лохани влаги драгоценной
И себя и сад свой окропила
Ливнем капель слёз своих горючих.
Как по волшебству, цветы и листья
Расцвели и пышно распустились
Изумрудной зеленью и белым
Цветом нежных ландышей и лилий.

Ощупью незрячая девица
Между грядок бойко пробиралась,
Собирая пышные букеты
Ландышей, и лилий, и азалий,
И стелила около лохани,
Сотворяя ложе для героя,
Где бы он сумел расположиться,
Отдохнуть и выспаться с дороги.

И в тот миг, когда вошел Фэт-Фрумос,
Бросилась она ему на шею,
Онемев от счастья и блаженства,
И лаская так незрячим взором,
Словно заглянуть хотела в душу.
За руку взяла и осторожно
Повела к наполненной лохани,
Где сияли девственные слёзы.

Ясная луна взошла на небе,
Освещая сад волшебным светом
И, мешая запахи и мысли,
Совершала промысел свой тайный.
Богатырь омыл лицо и руки
В той лохани, где плескались слёзы,
И плащом укрылся, что соткала
Девушка из тонких лунных нитей.

И на ложе в тишине вечерней,
Как младенец, задремал Фэт-Фрумос,
Убаюканный благоуханьем
Запахов цветов и ароматов,
Источаемых власами девы,
Локоны который разбросала
На груди уснувшего героя,
Охраняя сон его и душу.

Рядом с ним всю ночь она лежала.
И приснился сон чудесный деве:
Будто две звезды сорвались с неба,
Голубым своим мерцая светом,
И спустились прямо к изголовью,
Сев на лоб невероятным чудом.
Тут она проснулась и в лохани
Увидала девы отраженье.

И сообразила, что прозрела,
Лишь когда Фэт-Фрумоса узнала.


590 – 24

Рой лучей слетел на землю с неба,
Дружно сообщая лэутарам,
Что свои настраивали лютни,
Как бы спел хор ангелов на небе
В день при посвящении в сан святого.
В озере вскипели дружно волны,
Показать, как бы запели нимфы,
С пожеланьем счастья добрым людям.

Вот как удалые лэутары
Научились здравицы и хоры
Исполнять на праздниках и свадьбах.

Пламенная роза с алым маком,
Ландыш, словно крупный белый жемчуг,
И еще с десяток им подобных,
Столь же, как они – неотразимых
Всех цветов из садика Иляны
Собрались советом неотложным
Обсудить насущные проблемы.
Каждый нежным запахом и цветом
Высказал своё предположенье,
Как на свадьбе столь неординарной
Выглядеть должно невесты платье.

Общее решение, как тайну
Мотыльку доверили доставить.
Полетел он в спальню спящей девы
И над ликом стал её кружиться
Навевая сладкий сон о свадьбе,
Где б она могла себя увидеть,
Ясно, словно в зеркале волшебном,
Как ей завтра следует одеться.

А жених, проснувшись спозаранку,
Ловко натянул на торс могучий
Кружевную тонкую сорочку,
Сотканную лунными лучами.
Поясом жемчужного плетенья
Обтянул слегка свой стан упругий.
Плащ накинул слепленный из белых
И горящих искрами снежинок.

Не одна в тот день гремела свадьба –
Царь Кремень взял в жёны Лютня дочку,
Та была радёхонька, как птичка,
Выпорхнувшая из отчей клетки.
Даже Лютень в небе был доволен.
Мать с отцом Фэт-Фрумоса на свадьбу
Прибыли с почётным караулом,
Мир с соседом мудрым подтверждая.

И сыграли свадьбу, да такую,
О которой прежде свет не ведал, -
Славную, прекрасную, лихую,
Долго её люди будут помнить!
Мёд с вином лились по звонким кубкам.
Яств и фруктов приносились горы.
Трое суток солнце не садилось.
Люди там про сон забыть успели.

Наконец, когда угомонились,
Спали тоже около трёх суток…
Жили долго, счастливо, богато.
Нарожали с возрастом детишек.
Рассказал я сказку вам, ребята,
Сидя на седле своём скрипучем.
Мне оно от прадеда досталось, -
Говорят, на нём сидел Фэт-Фрумос


Конец