Сказание о богатыре Фэт-Фрумосе - 590 - Части 16-2

590 — 16

Вдруг увидел на опушке леса
Семь кобыл своих, что резво мчались
Прямо на него, гонимых целым
Роем комаров и вдруг услышал
Возле уха писк ему знакомый:
«За твоё добро, о славный витязь,
Так же я добром тебе ответил…»

И погнал Фэт-Фрумос на конюшню
Свой табун, так чудно возвращённый.
Как его увидела старуха –
Бельма свои выкатила дико
И давай всю злобу на служанке
Вымещать и быть её клюкою.
«Матушка, что с вами, бога ради,
Успокойтесь, все лошадки целы!» -

Вставить своё слово он пытался.
«Ничего! Тобою я довольна,
Можешь отдохнуть и подкрепиться.»
А сама попёрлась на конюшню
И давай там вороных чихвостить,
Колотить клюкою в хвост и в гриву,
Вымещая злобу на лошадках.
И рычала: «Прячьтесь завтра лучше!»

На другую ночь всё повторилось.
Одолел Фэт-Фрумоса тяжёлый
Сон такой же точно беспробудный.
А когда проснулся, то увидел,
Что кобыл и след простыл давно уж.
И его смятенье охватило.
Только видит он – со дна морского
На берег выскакивают строем,

Грозной туче раков подчиняясь,
Все его прекрасные лошадки.
Раки их клешнями подгоняют,
Из воды выталкивают дружно.
И услышал витязь удивлённый
Странный голос, будто бы знакомый:
«Ты добро мне сделал. Я запомнил
Отплатить хочу тебе я тем же…»

Повторился вновь припадок злости, -
В гневе бабка рвала и метала
Всё что ей под руки попадалось,
И, конечно, девушке досталось.
Днём прокралась к витязю девица
И шепнула на ухо, что бабка
Добавляет сон-траву в лепёшки.
«Ты не вздумай есть их. Я с тобою
 
Поделюсь своим обычным хлебом.
Только, милый витязь, умоляю,
Когда будешь уезжать отсюда,
Не забудь забрать меня с собою.
А не то, проклятая старуха
В бешенстве прибить меня захочет.
Не оставь меня в беде Фэт-Фрумос,
Отплатить и я тебе сумею.»

Так он ночью следующей и сделал, -
В поле лошадей своих стреножил,
Не смыкая глаз всё это время
Пел, пока паслись его лошадки.
Утром он пригнал табун в конюшню,
Объявив старухе громогласно,
Что желает получить немедля
Весь расчёт за три условных ночи.

«Погоди, милок, сейчас устрою
Я тебе расчёт по полной форме.»

590 — 17

С этими словами злая скряга
Потащилась шустро на конюшню
И давай вытаскивать у каждой
Из кобыл, что с виду так лоснились,
Их здоровые сердца и души
И всем скопом разом запихнула
В щуплого, как прутик, жеребёнка
И позвала парня за расчётом.

«Ты, парнище, славно поработал, -
Выбирай любую из лошадок,
Посмотри, как шкуры их лоснятся,
А хвосты, а гривы, а копыта!»
«Я-то ведь рассчитывал, мамаша,
Как ты давеча и обещала,
Получить за службу жеребёнка, -
Ну зачем мне целая кобыла?»

«Да ты что, голубчик мой, рехнулся?!
Аль глаза твои совсем не видят? –
Этот, прости господи, подкидыш
Не сегодня – завтра может сдохнуть!..»
«Не трави ты душу мне, бабуля.
Я и сам не шибко-то здоровый,
Так что он мне оченно подходит.
И давай закончим поскорее…»

«Ладно уж, уговорил, речистый!
Забирай, - я добрая сегодня.» -
Проскрипела бабушка сквозь зубы.»
А сама подумала злорадно:
Не надейся, ухарь, на спасенье, -
Всё равно я поздно или рано,
Но тебя, как кролика, настигну.
Так что, от меня тебе не скрыться…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   

590 – 18

Вот уже и ночь прохладой чёрной
Тихо обволакивала землю.
А Фэт-Фрумос, воздух рассекая,
Вместе с подпоясанной служанкой
Мчались во всю прыть без остановок
На коньке своём ретивом к морю.
Вдруг служанка витязю сказала:
«Ой, мне что-то спину обжигает!»

Оглянулся богатырь и видит –
Смерч кроваво-чёрный, серый бурый,
С огненными яркими глазами,
Словно жерла дремлющих вулканов
Их неотвратимо нагоняет.
Красные лучи зениц зиявших
Как рентген, пронизывали девку
И спалить её намеревались.

Но она совсем не растерялась, -
Из-за пазухи достала щётку
И поспешно бросила на землю
Позади лихого жеребёнка.
В тот же миг вознёсся лес дремучий,
Беспросветный и непроходимый,
Полный всевозможных привидений,
Завываний, шёпота и скрипов.

«Пусть теперь поищет!» - молвил витязь
И коньку скомандовал: «Но-о, милый!» -
Тот ещё быстрей во тьме понёсся,
Словно демон был неуловимый
И гонимый ведьминым проклятьем.
Бледная луна взирая сверху,
Удивлялась, как сквозь сон холодный
С облаков своих прозрачно-серых.

И опять за поясом служанка
Простонала витязю с тревогой:
«Жжёт мне спину более, чем прежде!»
Оглянулся богатырь и видит:
Серая сова подобна туче
С крыльями невиданных размеров
Прожигала сумрак светом молний,
Что из глаз зловещих полыхали.

И, не медля, девушка достала
Из-за пазухи точильный камень.
И швырнула за коньком. И сразу
Как из-под земли, тот час возникла
Серая скала почти до неба
Мощных исполинских габаритов,
В облака вершиной упираясь.
И опасность вроде миновала…

А Фэт-Фрумос несся так же быстро.
И порою витязю казалось,
Что он как бы вовсе и не скачет,
А летит стремглав с высот небесных
Прямо в чрево пропасти бездонной.
«Жжёт опять так сильно, нету мочи
Вытерпеть! - взмолилася служанка –
Не уйти мне, видно, от старухи…

Надо до полуночи держаться, -
В полночь злая ведьма засыпает
И её душа, покинув тело,
Над землёю носится повсюду,
Где возможно у людей ослабших
Высосать их кровь с душою вместе.
Так она ночами промышляет,
Для себя накапливая силу.


590 – 19

«…Но у нас остался для защиты
Лишь платок.» «Так, брось его скорее!»  –
Крикнул богатырь в азарте бега.
И служанка так и поступила.
Где упал платок волшебный сразу
Вдруг возникло озеро большое
С чистою, прозрачною водою,
И на дне, как в зеркале лучистом,

Лишь луна и огненные звёзды.
Словно рыбки яркие купались.

И тогда Фэт-Фрумос взор свой поднял
К облакам, пытаясь разобраться,
Сколько до полуночи осталось.
И увидел, как в небесной выси
Тихо-тихо проплывала Полночь –
Старая усталая старуха
На своих могучих медных крыльях
Лишь за два часа до наступленья.

Злая ведьма кое-как добралась
До средины озера большого
И вот-вот была уже готова
Витязя и девушку настигнуть.
И тогда Фэт-Фрумос бросил в небо
Палицу свою рывком могучим,
Перебив при этом шестерёнки
Крыльев у Полуночи-старухи.

Та упала с грохотом на землю,
Но смогла 12 раз прокаркать.
И луна вдруг спряталась за тучи,
Ну, а ведьму сон сковал свинцовый.
И она с шипеньем утонула,
В водах обретя успокоенье.
Только чёрною травой густою
Поднялась душа проклятой ведьмы.

«Боже мой! Мы спасены, о, витязь!
Как всегда, ты был великолепен!»  –
Говорит служанка слёз не пряча.
И конёк стал прыгать и резвиться
И заржал в восторге семикратном.
«Но похоже радоваться рано, -
Чувствую, что почва под копытом
Задрожала с мощных колебаньях.

Ты на два часа приблизил полночь
Ранее положенного срока.
Изменён ход времени нормальный.
И сейчас восстанут все из мёртвых,
Кто был сотни лет здесь похоронен
Под песками выжженной пустыни.
И холодный ядовитый запах
Мертвецов способен вас прикончить!

Мёртвыми вам нужно притворится.
Еще лучше, если вы уснёте,
Чтоб восстановить в дремоте силы.
Мне ж, чтоб окончательно окрепнуть,
Надо из сосков моей кобылы
Огненного молока напиться.
Вы ложитесь спать, а я слетаю
Этим часом до кобылы-мамки.

Вот напьюсь я досыта и сразу,
Как на диво, сделаюсь красивым.


590 – 20

Богатырь послушался совета
Своего лихого жеребёнка.
Расстелил он быстро плащ походный
На песок горячий и девицу
Уложил на отдых поскорее.
Отпустил конька и сам улёгся,
И полой укрылся с головою,
Чтобы злая сила не достала.

И они уснули очень скоро.
Но богатырю во сне казалось,
Будто он не спит, и будто веки
Стали у него полупрозрачны.
И сквозь них он видит, что на небе
Серп луны становится всё больше,
Больше, больше, медленно спускаясь.
И завис над дремлющей пустыней.

Наконец, он в сказочном сиянье
Принял вид подвешенной на небо
Крепости сверкающей и дивной
От мерцанья тысяч красных окон
От луны к пустыне нисходила
Тонкая блестящая дорожка
Галькою серебряной покрыта
И лучистой пылью золотою.

И во сне он видит, что девица,
Будто бы лежащая с ним рядом,
Тихо подымается и плавно,
Шаг за шагом движется к дорожке
И на путь серебряный ступает
Тело её в воздухе при этом
Разлетелось пылью золотою,
Обнажая сохнущие кости.

И плащом серебряным покрыта
В сторону луны она поплыла,
В мир теней неясный удаляясь,
Дав себя сманить заклятьям ведьмы.
Далее, как в призрачном тумане,
Видел он во сне свою невесту, -
Горько, горько плакала Иляна
И сквозь слёзы тихо вопрошала:

«Где же ты, любимый мой, желанный?
Как я по тебе истосковалась!»
И когда открыл глаза Фэт-Фрумос,
Солнце в небе высоко стояло.
И тогда он с горечью заметил,
Что девицы нет на самом деле.
Рядом только конь его прекрасный
В нетерпенье бил своим копытом.

Был тот конь поистине красавец,
Кожею лоснящейся сверкая,
Мышцы демонстрировал и корпус,
И неотразимый чёрный волос.
Молвит ему конь при новой встрече:
«Чтобы моя сила сохранялась,
Должен ты помимо прочей пищи,

Дать мне иногда углей горячих,
Как деликатес, и пламя выпить.»