Страшные тайны шотландских замков. Часть 2, 3

  Повесть вторая

    От автора:
 
    Поскольку повести о шотланд-ском рыцаре Робине Говарде
посвящены Вальтеру Скотту, кото-
рый в стране своей в первую
очередь считается великим поэтом, а уж потом прозаиком, мы решили  две повести этой книги
написать в стихах.
     Помещенные ниже повести яв-ляются подражанием поэмам Валь-тера Скотта.

      Глава первая

Войною этой небольшою
Округу Робин поразил.
Иных немало возмутил
Коварной хитростью такою:
Когда бы знали они, что
Повергнут ею ловко, кто
Коварен сам, не возмущенье
Она нашла б, а одобренье.
В безумной злобе была мать
Героя нашего. Велела
Добычу Джону всю отдать
Просить прощенье: разве дело
С вассалом брата воевать?!
Сказал ей сын что побудило
Его так с Джоном поступить –
Ее лишь больше возмутило:
Такое разве может быть –
Чтоб Шлоссу Томас дал веленье
Родного брата изводить?!
Любимый мальчик преступленье
Способен разве совершить?!
Вмешалась Джонсон в эту ссору –
Таила что в своей душе,
Сейчас открыла госпоже.
Пришла в себя она не скоро.
Джон с Томом в ярости своей
Послали жалобу в Подворье
Суда Монаршьего скорей.
Была обычная исторья –
Грабеж, убийства на войну
Списал приехавший служитель:
Не стал судить за них правитель –
Такое было в старину –
Всегда лишь прав был победитель.

Минуло дней, наверно, пять,
Когда вдруг к нашему герою
С прекрасной Маргарет опять
Ночной таинственной порою
Явилась тень их попугать.
Они глядят в оцепененье,
Как в спальне ходит приведенье –
Во мраке светлое пятно,
С людским обличьем чем-то схоже.
Как в прошлый раз напротив ложа
Застыло вдруг. Потом оно
Немного будто колыхнулось
И к людям ликом повернулось
Своим ужасным. Ни живы
Они, бедняги, ни мертвы.
Но верят все-таки надежде,
Что тень уйдет от них, как прежде.
Все ж в этот раз не пронесло:
Качнулось вновь и к ним пошло
Походкой плавной приведенье
И прямо к Маргарет. Спасенье
От монстра можно ли найти?!
Едва успевши подойти,
Тянуть стал кверху одеяло.
Однако с криком: «Не хватало
Нам только этого!» вскочил
Герой наш смело и схватил
Рукой охальника за шею.
Взревел при этом: «Видно ты
Имеешь наглую затею
Увидеть прелесть наготы
Моей жены!» Вдруг ощущает
Живую плоть, одежды ткань,
Легко которую срывает.
«Так это Локхарт! – восклицает. –
И правда, Эдвин! Ах ты, дрянь!
(Здесь света лунного хватает,
В окно который проникает,
Черты артиста разглядеть).
Умеешь ты не только петь –
И выть подобно приведенью!»
Супругов наших изумленью
Предела не было. Сбежать
Старался бард. Его проворно
Сумел, однако, удержать
Сэр Робин Говард, и позорно
Закончил тот свой маскарад.
Был Эдвин сам уже не рад,
Что в спальне рыцаря стал гостем
Незваным, дерзостным – его
Пришлось платить за это костям.
«Скажи, мерзавец, для кого
Заказ ты этот выполняешь –
У нас роль призрака играешь? –
Вопрос сэр Робин задает,
Добавив строго, – только честно,
Иначе пытка тебя ждет,
А это, как тебе известно,
Не так приятно». Сразу Бард
Ответил с ужасом: «Ваш брат
Послал сюда меня с заданьем
Таким вас образом пугать».
Воскликнул лэрд с негодованьем:
«Придется все же наказать
Тебя на этот раз изгнаньем!
Покинешь завтра замок мой,
Пока еще ты с головой.
Из рук его он выпускает,
И тот из спальни убегает.
Сэр Робин, севши на постель,
Сказал жене с невольным смехом:
«Вот это, право, менестрель –
Устроил нам с тобой потеху».
«Зачем придумал это Том?»
«Совсем нетрудно догадаться:
Не может все с мечтой расстаться
Прибрать к рукам наш замок-дом,
Поскольку лучший он в округе, –
Ответил наш герой супруге. –
Известно брату, что боюсь
Я с детства сильно приведений
И с этой дурью остаюсь
Доныне даже, хоть сражений
Кровавых самых не страшусь.
На это он и сделал ставку –
Придумал хитрую подставку:
Артиста ловкого прислал,
Который, помнишь, нам сказал,
Что видел в замке приведенье,
Потом его изображал,
Тогда как Томаса вассал
Меня довел до истощенья,
Создать стараясь впечатленье,
Что призрак сил меня лишал.
Когда совсем мне стало плохо,
Том через мать передает
(Она, не ведая подвоха,
Игру с ним общую ведет),
Что мне махнуться предлагает
Домами с ним, а потому,
Что, дескать, очень уж желает
Помочь он брату своему.
«Но ведь не только Локхарт – дети
Сказали тоже, что не раз
Видали призрака у нас».
«Наврали нам лгунишки эти:
Платил неплохо, видно, им
Артист, помощникам своим.
Об этом завтра нам расскажут.
И пусть родители накажут
Нечестных, жадных сорванцов –
Работа будет для отцов».
«Но, слушай, Робин, если нету
У нас здесь призрака, то кто
Угробил Майкла?! Скажешь что?!
Нельзя подумать же на Грэтту.
Такое сделать мог лишь тот,
Кто стену, дверь насквозь пройдет,
Кто силу страшную имеет –
О стены бить людей умеет».
«Наверно, все-таки он есть
И самый-самый настоящий,
Готовящий кому-то месть.
Должно быть, ею мне грозящий.
Ну ладно, спать давно пора.
Отложим это до утра».

Минула ночь. Предположенье,
Что двое местных пареньков
Наврали всем про приведенье,
Приняв за то вознагражденье,
Уже с ответных первых слов
На крик с угрозой подтвердилось.
Сэр Робин Говард проявил
Ему столь свойственную милость
И их, заплакавших, простил.
А вот красавцу менестрелю
На этот раз пришлось уйти,
Чтоб снова где-нибудь найти
Согласных слушать его трели.
Решили люди в замке, что
В нем, к счастью, нету приведенья.
Но все пришли в недоуменье:
Тогда убил так Майкла кто,
Как было сделать невозможно.
Постичь такое слишком сложно.
Нежданно дворник Саймон Рой
Испортил многим настроенье,
Сказав, что видел приведенье,
Когда ходил ночной порой,
Поднятый некою нуждой.
«Своими видел я глазами,
Как призрак ходит меж стенами, –
Рой говорил, – и вдруг в одной
Сокрылся вовсе перед мной».
Теперь понятно людям было
Что Майкла страшно так убило.

Пожалуй, стоит рассказать
Об этом Саймоне немного.
Вполне возможно, осуждать
Его читатель будет строго.
Был он угрюм и нелюдим,
А, впрочем, людям и самим
Дружить хотелось мало с ним:
Боялись подлого нахальства.
К примеру, мог он угостить
Кого-то элем и начальству
Потом подробно доложить
Что тот сказал о нем дурного,
Утратив разум от хмельного.
Рой Саймон пакости творил,
Поскольку одиноким был      
И так, должно быть, развлекался
Иль, может быть, среди людей
Так просто странно утверждался,
Иль потому, всего верней,
Что был характером злодей.
Хотя хозяев замка очень
Боялся Рой и почитал,
Похвал у них себе искал,
Настолько был душой порочен,
Что им иной раз досаждал.
Его натура проявилась
В печальном случае одном,
Пойдет речь далее о чем.
Однажды в замке появилась
Бездомная собака. Всем
Она нежданно полюбилась.
Призрели суку. Между тем
Ее врагом стал дворник злобный.
Довольно часто слышен был
Его свирепый рык утробный,
Когда собаку палкой бил.
Но чем ему не угодила?
Она ни разу по нужде
Большой иль малой не сходила
В пределах замковых нигде.
Ее, конечно, защищали
И бить в дальнейшем запрещали.
Но это мало помогло –
Он бил сильнее лишь назло.
Иные нашего героя
Просили помощь оказать –
Пускай хотя б не наказать
За это злое дело Роя,
Но запретить ему его.
Довольно сильно самого
Такое лэрда возмущало,
И он, позвав, бранил того,
И так, что вряд ли было мало.
Но после этого узнал,
Что та собака околела –
Ее Рой Саймон искромсал
(Нашли изрубленное тело).
Внутри у лэрда все вскипело.
Прогнать мерзавца он хотел,
Однако все же пожалел.
Подумал: «Он уже не молод –
Хозяев новых не найдет,
Не выдержит скитаний, голод
И только вовсе пропадет.
К тому ж с работаю обычно
Своей справляется отлично.
Да это просто и смешно,
Возможно, даже и грешно –
Вассала из-за пришлой суки
Обречь на нищенские муки.

      Глава вторая

С тех пор, когда разоблачил
Сэр Робин Говард менестреля,
Прошла, наверное, неделя.
И вдруг разбужен снова был
В ночной тиши возникшим воем.
И даже рыцарем-героем
Внезапный ужас овладел –
Он сразу весь похолодел.
С ним рядом Маргарет проснулась.
Слегка поднявшись на локте,
На звук уж близкий повернулась.
И оба видят в темноте
Фигуру светлую фантома:
По спальне ходит взад-вперед.
Сейчас, надеются, уйдет.
«Его походка мне знакома –
Она чуть-чуть как будто хрома», –
Узнал нежданно наш герой
И вдруг вскричал: «А ну постой!»
Вскочил с постели и проворно
К нему подпрыгнул в два шага,
Свалил на пол его. «Ага!
Конечно, он! Да, он, бесспорно, –
Сказал, сорвав с него покров. –
Какая подлость! Нету слов!»
«Послушай, Робин, мне сдается,
Ты, что ни ночь, все ловишь их,
Артистов, служащих своих, –
Привставши, Маргарет смеется. –
Я вижу тоже – это Рой».
«А ну скажи-ка мне, паскуда,
Желаешь если жить, откуда
Вдруг у тебя наряд такой?» –
Спросил его на нем сидящий
И сильно бить его грозящий.
«Мне это Эдвин подарил, –
Не зная деть куда, всучил».
«К тому ж неплохо заплатил,
Уверен я, и лицедейству
Немного даже подучил,
Чтоб здесь его ты заменил,
Чинил вред нашему семейству.
Но ты не столь искусен был.
Ты сделал выбор, Саймон, что же, –
Сказал сэр Робин Говард строже, –
Из замка завтра же уйдешь –
Такой работник мне не гож:
Легко понять чего ты стоишь.
Сегодня взялся нас пугать,
Врагу желая подыграть,
А завтра дверь врагу откроешь,
Когда он будет осаждать».
 
Сырой, холодною порою
Пришлось уйти из замка Рою.
Нигде работы не нашел,
Хотя и многих обошел.
Как Робин Говард и предвидел,
Повсюду гнали лишь его.
Он стал похож на существо,
Что глупо так возненавидел.
Узнал быть сирым какого.
Изведал тяжкие лишенья –
Болезни, голод, униженья,
Промозглый холод. Как-то Рой
Прибился к нищим. Те избили
Его, едва лишь не убили –
Кому попутчик нужен злой?
Но если люди пощадили,
То волк, напавший в поле, нет –
Оставил лишь один скелет.

Все в Новом Говарде довольны
Немало были, что того,
Кто сердцу многих сделал больно
И предал подло самого
Сюзерена, тот в наказанье
Отправил все-таки в изгнанье.
Такое можно ли простить?!
«Но если нет здесь приведенья, –
Теперь в немалом изумленье
Все в замке стали говорить, –
То кто же Майкла мог убить?
Лишь сверхъестественное что-то
Могло такое совершить,
Умея словно сквозь пустоты
И дверь, и стену проходить».

     Глава третья

А время шло. Вдруг леди Элла
Серьезно очень заболела.
Сказала Робину она:
«Хвороба эта так сильна,
Что нет сомнений – умираю.
Я дни последние желаю
У Тома в замке провести:
Меня ты должен отвезти».
«О мама, что вы говорите! –
Ответил Роб. – Не хороните
Вы раньше времени себя.
Сумею выходить вас я».
«Сыночек милый, мне виднее.
Недуг тяжелый нас сильнее.
Не надо больше звать врачей –
Довольно крови лить моей:
Ее пускают и пускают,
Другого способа не знают
Больным страдающим помочь.
Мне после них совсем невмочь».
«Зачем хотите перебраться
Вы в замок Говард, мама? Там
Совсем не лучше будет вам.
Нет, все же лучше здесь остаться».
«Чтоб я у Томаса была,
Наверно, просто ты не хочешь –
На брата зуб все время точишь».
«Не я, а он источник зла», –
Хотел сказать, но возраженье
Сдержал, однако, наш герой:
Когда мать в тяжком положенье,
Уместен вряд ли спор такой.
«Лет сорок в замке том прожила.
Его, конечно, полюбила.
Там муж скончался мой родной,
И я давно уже решила
Там тоже путь закончить свой».

В соседний замок к брату Тому,
Как знаем мы, весьма плохому,
Отправил Робин Говард мать.
Его жизнь в муку превратилась –
Боялся так он услыхать,
Что в мир иной переселилась.
Ее три раза навестил
И очень рад, конечно, был,
Увидев мать повеселевшей
И даже чуть помолодевшей:
Родных чертогов милый вид
На ней сказался благотворно,
Казалось, просто чудотворно.
Но взгляд, которым брат глядит,
Такой угрюмый, недовольный,
Изгиб кривой в его губах
Внушили Робину невольный
Предчувствия плохого страх.

Когда в четвертый раз больную
Приехал рыцарь навестить,
Калитку не открыл входную
Привратник, чтоб его впустить.
«Простите, сэр, но повеленье
Хозяин нам такое дал», –
Герою нашему сказал.
Взревел тот яро в возмущенье,
Кричать стал, требуя впустить,
Грозить, упрашивать, молить,
Однако все безрезультатно.
Пришлось коня поворотить,
Скакать с обидою обратно.
Потом сюда неоднократно
Он стой же целью приезжал,
Просил, молил и угрожал:
Однако труд был бесполезный.
И лишь тогда он аргумент
Решился в ход пустить железный,
Поскольку был такой момент,
Который выбор не оставил
И против брата своего
Пойти войной его заставил,
Хоть Робин не хотел того.
Оружье взял, надел доспехи,
Но не для рыцарской потехи,
Что мы турнирами зовем,
А для кровавой страшной брани.
С дружиной скачет. Уж заране
Взыграла удаль злая в нем.
Вот под стеною замка Говард
И видит воинов на ней,
Оружья слышит звон и говор
Тревогой поднятых людей.
Они видны между зубцами
Стены могучей крепостной,
В кольчугах, шлемах, со щитами:
Холодный блеск на них стальной.
Меж ними ходит рыцарь грозный,
С забралом поднятым, лицом
Задорно-бодрый и серьезный –
Никто иной, как Говард Том.
Предвидел брата возмущенье
И был с дружиною готов
Начать он штурма отраженье.
Успел собрать и ополченье
Из местных сельских молодцов.
Сказал Том Робину: «Как смеешь
Нарушить клятву ту, что дал
Ты нашей матери, нахал?!
Какую клятву, разумеешь.
Нарушил ныне ты ее,
Начав вторжение свое».
Ответил Робин: «Против воли
Пришел сейчас к тебе с войной.
Когда б увидеть мать позволил,
Ушел бы сразу я домой».
«Как будто я не позволяю.
Входи, пожалуйста, один.
И правда, разве помешаю
Увидеть мать тому, кто, знаю,
Ее любимый самый сын».
Сэр Робин Говард улыбнулся,
В душе, однако, усмехнулся,
Поскольку знал, как любит брат
Пенять на то, что мать в сто крат
Другого сына больше любит,
Его лелеет и голубит.
Войти сэр Робин Говард рад.
«Не верь ему, – сказали Робу
Друзья-солдаты, – это путь
В засаду явно, прямо к гробу:
Коварен брат как не забудь».
«Я брата знаю превосходно, –
Ответил Робин, – может тот
Во вред мне сделать что угодно,
Но на убийство не пойдет».
Калитка замка отворилась –
Войти возможность появилась.
Но прежде, чем пойти туда,
Копье и меч свои с кинжалом,
А также щит отдал вассалам,
Как было принято тогда.
Герой наш с поднятым забралом
Внутрь мощной крепости ступил.
Привратник сразу дверь закрыл.

Идет к донжону Робин Говард.
Строенья разные кругом:
Хороший замок – малый город,
Писали выше мы о том.
Все взгляду мило здесь, знакомо.
Опять, опять, как будто дома.
Но помнит Робин – не родной
Теперь дом этот, а чужой.
Стоит, как будто в землю врыта
Большая башня средь двора.
Входная дверь ее открыта
(Уже, как правило, с утра).
Вошел Сэр Робин внутрь донжона,
И встретил там он Шлосса Джона:
Стоит в доспехах перед ним
С мечом двуручным обнаженным,
С отрядом воинов своим.
Себя Роб видит окруженным.
 А дверь закрылась за спиной.
Воскликнул Джон: «Приятель мой!
Не зря тебя мы поджидали.
Что будешь здесь, уж точно знали.
Должник ты очень мой большой.
Взыскать я долг с тебя намерен.
Поэтому твой век отмерен!
За все сейчас ответишь, гад!
Ступай прямой дорогой в ад!»
Джон Шлосс забрало опускает
И меч свой резко поднимает,
Чтоб Роба насмерть поразить.
Но тот успел опередить:
Врага он за руку хватает,
Прием умело применяет –
И вот уж меч в его руках,
А Джон у Робина в ногах.
Но тот сейчас же получает
Удары воинов других,
А было семь иль восемь их.
Однако Роба выручает
Прекрасный рыцарский доспех,
Что был прочнее, чем у всех
Шотландских витязей округи,
А как попал ему он в руки,
Писали выше мы о том
(Читайте самый первый том).
Мгновенно Робин повернулся
И стал орудовать мечом.
Инстинкт свирепый в нем
                проснулся –
Рубил, колол в порыве злом,
А как владел оружьем этим
Читатель может, вновь заметим,
Об этом там же прочитать.
Герой наш начал побеждать.
Солдаты Джона смело бились
И с жизнью все почти простились:
Один лишь в сторону бежал,
И то весь кровью истекал.

Усталость Роб превозмогая,
С трудом по лестнице ступая,
Как мог, скорей спешил туда,
Где спальня матери всегда
С ее светелкой находились.
В последний раз с ней там
                простились.
И был уверен, что сейчас
Ее найдет на том же месте.
Надеялся хотя бы час
Побыть с родною снова вместе,
Позволит если братец злой.
И вот уж в спальне наш герой.
Подходит быстро к балдахину,
Завесу трепетной рукой
Отводит вбок наполовину
И видит вдруг кровать пустой.
Плохие мысли появились,
Его пугая, в голове:
«Быть может, уж в сырой земле,
А мне сказать не потрудились».
Вошли два воина в покой.
«Опять сражаться мне придется.
Но сил достаточно ль найдется?» –
Вздохнув, подумал наш герой.
Однако те сказали сразу:
«Послал нас Томас вас убить.
Хотим иначе поступить –
Не будем следовать приказу:
Как можно брату не давать
Его родную видеть мать?»
«Спасибо вам за пониманье –
В нем честность добрая видна.
Увидеть матушку желанье
Имею я, но где она?»
Они потупились в молчанье.
Затем сказал из них один:
«В Холодной комнате, наверно,
Как слышал я. Безмерно
Жесток ее негодный сын.
Туда сэр Томас в наказанье
Своих плохих сажает слуг,
Поскольку в холоде страданье
Одна из самых тяжких мук».
«Не может быть!» – воскликнул
                Робин,
Взревел, как будто дикий зверь,
Когда неистово тот злобен,
И бросился из спальни в дверь.
Теперь по лестнице шагает.
Где эта комната он знает,
Поскольку и отец его
Держал там слуг порой строптивых,
Блудливых слишком и ленивых.
Случалось, словно волшебство –
Потом все сразу исправлялись:
Попасть туда опять боялись.
И вот уж Робин перед той
Холодной здешнею тюрьмой.
Однако плотно дверь закрыта.
Но все ж не каменная плита –
Ударил с силою ногой.
Во внутрь дверь сразу
                распахнулась.
Герой наш в комнату вошел,
В которой матушку нашел.
Она счастливо улыбнулась.
Была лежанка – не кровать
Под леди Эллой без постели.
На голых досках ей лежать
Пришлось почти что две недели.
Тонуло все здесь в полутьме,
И правда, было, как в тюрьме.
В стене окошечко сияло,
Но мало света пропускало.
Совсем отсутствовал огонь:
Ничто не грело помещенье.
Казалось, пальцем стену тронь –
Коснется он обледененья.
О, это было преступленье –
Старушку долго здесь держать,
К тому же слабую, больную:
Нет, надо душу потерять,
Чтоб подлость выкинуть такую.
Схватил на руки Робин мать,
Пока живую и не льдинку,
Поднял, как будто бы пушинку,
И выбежал отсюда вон.
Принес больную в спальню он.
В тепле приятно сразу стало.
Ее в постель здесь уложил,
Укутал плотно в одеяло,
Затем еще другим накрыл.
Дрожать мать скоро перестала.
«Как хорошо, когда тепло», –
С блаженным видом прошептала.
Потом, вздохнув, она сказала:
«Понять не в силах, что нашло
На Томаса – какую муку
Подлец мне этот причинил.
Но это будет мне в науку.
О нем ты верно говорил.
А я тебя еще ругала.
И как же я не понимала?!»
«Хочу точней узнать о том,
Что с вами, матушка, случилось,
И как такое получилось,
Что вас туда упрятал Том?»
«Да ты расстроишься, мой милый.
Могла бы это рассказать,
Но очень я боюсь, что силой
Его захочешь наказать».
«Конечно, надо бы, но нашу
Я помню клятву и сдержу.
Испью и эту злую чашу,
Но все ж его не накажу».
«Не зря у Томаса хотела
Конец свой жизненный встречать:
Тайник богатый здесь сумела,
Ему не ведомый держать
И деньги все, что здесь имела,
Желала поровну вам дать.
Дала ему. Он взял, конечно,
Но тут же с алчностью поспешно
Твою часть тоже прихватил –
Ведь он имеет больше сил,
Чем мать старушка да больная.
Причем явилась в голове
Его мысль жадная, шальная:
Сказал вполне серьезно мне,
Что, дескать, я еще имею
Какой-то клад богатый здесь,
Должна отдать который весь
Ему, иначе пожалею.
Хочу его разубедить,
Но знает он свое твердить,
Уже ярится, угрожает
И вдруг не выдержал – хватает
Меня с постели и несет,
В холодной комнате кладет
И говорит: «Когда припомнишь,
То стуком в дверь ты о себе
Моим прислужникам напомнишь –
Я буду рад прийти к тебе».
Сэр Робин яростно стеная,
Носился в спальне взад-вперед,
Желанье мести усмиряя.
Сказала мать ему: «Ну вот,
Как раз я этого боялась».
С постели даже вдруг поднялась.
Он к ней вернулся, уложил
Обратно мать, ее накрыл
Опять теплейшим одеялом.
С покорным видом, грустным, 
                вялым
Сел рядом с нею на кровать,
Стараясь слезы удержать.
Она его рукой коснулась
И как-то робко улыбнулась,
Сказала тихо: «Милый мой,
Как жили в замке том с тобой
Мы хорошо. Я так мечтаю
Туда вернуться, в дом родной».
«Да сам я вас здесь не оставлю,
Ошибку эту я исправлю,
С собой сейчас же заберу,
Иначе лучше пусть умру!»
«Тогда пойдем же! Я согрелась
Уже достаточно. Пойдем!»
Она вскочила и оделась.

И вот сэр Робин вместе с ней
Уже выходит из донжона.
Уводит мать он из полона.
Сэр Томас средь своих людей
Стоит на мощном укрепленье,
Готовый встретить нападенье
Дружины брата. Вдруг его
Он видит с мамой самого.
Глядит вначале, как на чудо.
В себя приходит и кричит –
Не выпускать их Том велит
Ни в коем случае отсюда.
Никто, однако, не спешит
Исполнить это приказанье.
Герой наш с матерью больной,
Идя двором рука с рукой,
Прошли спокойно расстоянье
До башни с дверью выходной.
(В замках обычно рядом с воротами
была дверь, которую открывали, если возникала необходимость
пропустить немного людей – П. Г.)
На рыцаря привратник глянул
С большим испугом и отпрянул.
Открыл сэр Робин эту дверь
И вышел с матерью за стену.
Они не могут быть теперь
Под-властны вражескому плену.
Встречают с радостью большой
Их здесь дружинники: боялись,
Что рыцарь Роб уж не живой,
И штурм начать уже собрались.

Они вернулись в замок свой.
Была довольна леди Элла,
Но здесь не стало легче ей.
Она мучительно болела
И даже прежнего сильней.
И вот родным известно стало,
Что есть в округе врач один,
По прозвищу Кудесник Джин,
Который жизней спас немало,
Причем, что важно, никому
Кровь вовсе даже не пускает –
Методики другие знает,
Ученый, судя по всему.
Его скорее разыскать
Посланцев Робин рассылает.
Пришлось недолго ожидать:
Прошел лишь день – тот приезжает.
Идет он сразу же к больной.
В ее нелегкое леченье
Уходит лекарь с головой,
И к ней приходит облегченье,
Затем, о чудо, – исцеленье!
Джин мало денег попросил
За все труды, что приложил.
Однако все ж вознагражденье
Большое очень получил.

Сэр Робин Говард пир устроил,
Ликуя счастливо душой,
Такой, который бы устроил
Султана роскошью большой.

Во время вкусного обеда
Идет, как водится, беседа.
Сэр Джин Кудесник говорит:
«Я слышал, будто в замке этом
Был кто-то призраком убит.
Мой ум взволнован тем секретом.
И что же? Так он не раскрыт?
Не может быть, чтоб приведенье
Свершило это преступленье, –
Я не поверю в то во век, –
Конечно, только человек».
«Но разве кто-нибудь способен
Пройти сквозь стену, дверь, когда
Замком та крепко заперта? –
Ему ответил Говард Робин. –
«Хотя прошло уж года три
Мы тайну эту не раскрыли.
Замок был заперт изнутри
И лишь, взломавши,
                дверь открыли.
Никак не можем мы найти
Ответ на то, как мог уйти,
Будь человеком, тот убийца?
Там, правда, есть окно-бойница,
Но слишком уж не велико,
К тому же очень высоко».
«Я вспомнила! – сказала Грэтта. –
И как же я могла забыть
Об этом сразу сообщить?!
Тогда бы не было секрета,
Который долго нас томил.
Нередко муж мне говорил,
Причем всегда испуган был:
«Гляди, стоит там страшный кто-то,
Не человек – другое что-то».
Однако я там никого
При всем желании не вижу,
Хотя иду туда поближе.
Так вот, его скорей всего
Как раз то Нечто и убило.
Оно, должно быть, одному
Супругу только видно было,
Хотя не знаю почему».
Вдовы такое сообщенье
Приводит общество в смущенье.
Одни тихонько говорят
Об этом жутком дивном чуде,
Другие в страхе лишь молчат.
Взволнованы все сильно люди.
Но Джин Кудесник ей в ответ
Со знаньем дела рассмеялся:
«С такой проблемой я встречался.
И в ней таинственного нет.
Был, верно, муж ваш выпивоха».
Могла ль вдова не подтвердить?
Продолжил лекарь говорить:
«А в этом суть того подвоха,
Который вас всех с толку сбил.
Да он в горячке белой был:
Ему и виделись химеры.
Известны мне еще примеры,
Подобные симптомам тем.
Похоже, спился он совсем».
«Однако было впечатленье,
Что кто-то сильный очень бил
Его о стены в исступленье
И так, наверное, убил:
Нашлись на стенах покрасненья,
И сам в крови несчастный был», –
Сейчас же наш герой заметил,
А лекарь так ему ответил:
«Не кто-то бил его, а сам
О стены телом всем он бился –
Химер в горячке видел там
И с ними храбро, яро бился.
Такое уж известно нам».
«Выходит, он боками дрался
И даже дрался головой, –
Сэр Робин все не унимался, –
Но бьют рукою иль ногой».
«Да тот, кто с разумом расстался,
Уже во многом не такой
В сравненье с тем, кто с ним
                остался –
Бить может даже всем собой».
Такое Джина сообщенье
Не вызвать просто не могло
У всех большое облегченье.
Промолвил кто-то: «Пронесло.
Теперь не будет приведенье
Страшить здесь больше никого.
Так, значит, просто нет его».

Жизнь в замке этом возвратилась
К спокойной, тихой череде.
А леди Говард изменилась.
Не хочет даже думать где
Всегда так трепетно хранимый
В душе ее тот человек,
Теперь который не любимый
На весь оставшийся ей век,
Как полагала. Перестала
Звать сына Томом. Нет, подлец, –
Его так только называла.
Но время шло и наконец
Обиду тяжкую забыла
И стала Томаса опять
Сыночком милым называть
И крепко вновь его любила.
Нетрудно нам ее понять –
Была ведь леди Элла мать.

Такую видим мы развязку.
Она хорошая иль нет,
Пусть сам читатель даст ответ:
Ему понятно, что не сказку
Мы написали. Потому
Здесь нет, как в жизни приведений.
Решили мы, что ни к чему
Идти стезею заблуждений.
Мы очень любим реализм
И мало верим в мистицизм.
Замечу также, что неполный
Пока про Робина сюжет:
Его суровой жизни волны
Еще носили много лет.
Его большие приключенья
Удастся, может, описать,
Но вряд ли скоро: отвлеченья
Не смог опять я избежать –
Пишу за раз рассказов пять,
Порой берусь и рисовать.
Но если есть в уме идея,
Она не хочет отпустить,
Как роль Гамлета лицедея,
И надо все же приступить
Идею в слово облачить.


    Повесть третья

От автора:

     Параллельно событиям, изо-
браженным в предыдущей повес-
ти, происходили другие, в которых
участвовал наш герой. Развива-
лись они более стремительно и
имели более воинственную на-
правленность. Мы сочли, что луч-
ше описать их отдельно,  в сле-
дующей повести. В определен-
ном месте параллельное повест-
вование прекращается, но продол-жается описание следующих собы-тий. Место это указано в авторском тексте.

       Глава первая

Когда сэр Робин возвратился
Домой из плена англичан,
Едва от лат разоблачился,
Как был уже к барону зван.
Тот лэрд шотландский звался
                Роном.
Носил фамилию он: «Дэлл».
Прослыл воинственным бароном,
Большим умельцем ратных дел.
Свои немалые уменья
Хотел вассалам передать.
Затем устраивал ученья,
Чтоб мастер-класс им преподать.

Скакал к нему с своим отрядом
Сэр Робин Говард на коне,
В трофейной рыцарской броне.
С ним ехал Джут могучий рядом.
Вели неспешный диалог.
Слегка подергивая повод,
Сказал попутчику сэр Говард:
«Я слышал, сильно занемог
Барон Рик Дэлл, лишила зренья
Его хвороба». «Верно, да.
Пришлось оружие, сраженья
Ему оставить навсегда.
Теперь в баронстве самый главный
Его отважный сын Рон Дэлл,
Что в битвах больше преуспел,
Чем даже этот рыцарь славный, –
Ответил Джут. – Конечно, сэр,
Для вас особенно плохое
Мое известие второе,
Как в море для гребцов галер
Предвестье бури скорой злое.
Меж вами сильная вражда.
Не надо было вам тогда,
Еще до вашего плененья,
Во время каждого ученья
Его осиливать всегда.
И что ему не уступали?
Хотя б не быстро побеждали.
Ведь лучшим рыцарем слывет
В округе нашей – вдруг берет
Над ним верх быстро
                парень: стыдно.
Ему, конечно же, обидно».
«Так я и Рика побеждал,
Но он за это похвалою
Меня всегда вознаграждал.
Сказал мне как-то: «Я тобою
Доволен очень, мой вассал, –
Ты бьешься сильно и умело.
С тобой пойду я в битву смело».
«Однако сын его другой,
Совсем натурой не такой.
Уж очень он честолюбивый.
К тому же мстителен весьма,
Коварный, хитрый и кичливый
И злобность грубая сама.
И больше он властолюбивый.
В баронстве главным став сейчас,
Опасней сделался для вас.
Но может Рон к вам измениться –
К вам может милостивым стать,
Когда не будете стремиться
Его все время побеждать».
«Но я имею опасенье,
Что он на нынешнем ученье
Меня окажется сильней:
В руках уж нет былой сноровки,
В плену поскольку много дней
Провел без нужной тренировки».
«Однако я бы не сказал,
Что рыцарь мой слабее стал:
Уже вы с нами упражнялись
И снова быстро и легко
Со всеми нами расправлялись –
Искусство ваше велико.
К тому ж вы сделались мощнее:
Удары ваши – просто страх,
И даже мне держать сильнее
Клинок приходится в руках.
А вашей внешности суровость
Душевно каждого теснит –
Ввиду имею грозный вид…
Еще есть, сэр, другая новость.
Вас даже больше поразит,
Чем что сказал о Роне Дэлле:
Она страшнее в самом деле.
В Кросс-Дэлле «Нечто» завелось.
Людей жестоко убивает –
Тела клыками разрывает.
Уж с год, как это началось.
Но что оно никто не знает.
И каждый с ужасом там ждет,
Когда придет его черед.
Спастись от «Нечто» невозможно.
Любые дверь, замок, стена –
Защита людям ненадежна:
Оно иль он, или она
Сквозь дверь, стену всегда
                проходит
И жертву бедную находит.
Но где, проклятое, живет,
Для злых деяний ночи ждет?
Вначале думали – в подвале,
Но после поняли – едва ли.
Зачем-нибудь съестным когда
Спускались слуги, то всегда
Вели с собой солдат туда.
С огнем они все осмотрели –
Нигде врага не разглядели.
Тогда в других местах пошли
Искать все в замке «Нечто» дружно.
Нигде, однако, не нашли.
И скоро к выводу пришли,
Что эта тварь, когда ей нужно,
Из виду может исчезать.
Нельзя никак ее поймать.

В пути всегда за разговором
Бывает время очень скорым.
На поле выехал отряд
И видит стены, башен ряд.
Над ним – зубчатая вершина
Донжона – башни-исполина.
Пестреют ярко под стеною
Шатры, штандарты. Синевою
Блестят доспехи и щиты,
Стальные круглые листы.
Толпятся люди там на луге:
Пажи, солдаты, также слуги.
Немного рыцарей средь них,
В покровах кованых своих,
В накидках белых сверху брони.
Одеты в это же их кони.
«Похоже, нас одних здесь ждут, –
Другие рыцари собрались, –
По гербам видно, – молвил Джут, –
Но мы не слишком задержались –
Иные ставят лишь шатры –
Еще есть время до игры.
Сэр Робин к замку подъезжает
С людьми своими. Всех его
Доспех английский восхищает,
И каждый Роба поздравляет,
Не каждый, правда, – большинство
Знакомых прежних с
                возвращеньем.
Барон слегка ему кивнул
С довольно кислым выраженьем,
А Томас даже не взглянул.

Рон Дэлл с осанкой гордой, важной
Поднял свой рог и протрубил.
Разнесся громкий звук протяжный –
Он игр начало объявил.
Бойцы учились построеньям,
Один сражались на один,
Отряд с отрядом с сильным рвеньем,
Чтоб был доволен властелин.
Не внявши друга наставленьям,
Роб снова Рона, как и всех,
Осилил быстро, как на смех.
Холодным было расставанье
Двух этих рыцарей опять,
Когда, закончивши ристанье,
Вассалы стали уезжать.
 
        Глава вторая

Большую роль в средневековье
Внутри дворянского сословья
Пиры играли. Почему?
На них вассальству своему
Давал сюзерен указанья,
Любил расспрашивать его,
Порой ругал, – не без того, –
Как будто вел с ним совещанья.
Прошло совсем немного дней,
Как Робин вырвался из плена,
А был уже с женой своей
На пир зван в замок сюзерена.

Сидят четою за столом
В Кросс-Дэлле Маргарет, сэр Робин.
Напротив них – сэр Говард Том,
На вид угрюм, спесив и злобен.
На главном месте – сам барон,
Рик Дэлл могучий восседает.
По Залу рыцарскому он
Слепыми взорами блуждает.
Здесь всеми он высоко чтим.
Свободно место рядом с ним –
Его супруга задержалась.
Не так уж, впрочем, и давно
Сегодня пиршество началось.
Все ж с полчаса идет оно.
А рядом Рон сидит с женою,
Зовут которую Мадлен.
Она своею красотою
Способна взять любого в плен.
«Да где ж хозяйка наша, Крола?! –
Воскликнул Рик. – Что не идет?!
Дорогу что ли не найдет?!
Давай, сходи за нею, Нола!
Проси быстрее быть чуть-чуть,
Напомни в трапезную путь:
Старушка все уже забыла».
Служанка сразу поспешила
Исполнить что барон велел.
В дверном проеме скрылась темном,
Вверху, как арка закругленном.
За ним донжона был придел,
Который мы назвали б сени.
От входа в башню шли ступени.
По ним служанка вверх пошла,
Подняв чуть юбку, поспешила.
Когда вернулась, сообщила,
Что дверь закрытою нашла:
Хозяйка вновь не отперла
И снова ей не отозвалась.
Сказала, что уже не раз
Сегодня к ней она стучалась,
Но было также, как сейчас.
Рон Дэлл, Мадлен, служанки, слуги,
Иные гости, все в испуге
Идут по лестнице наверх.
Рон Дэлл дверь спальни отпирает.
В нее заходят. Повергает
Здесь то, что видят, в ужас всех.
Лежит растерзанная Крола.
Она в крови и та часть пола,
Где тело мертвое. На нем
Следы зубов, больших причем.
«Нашло оно очередную,
То «Нечто» жертву! – Рон
                вскричал. –
Убило мать мою родную!» –
И, корчась в муках, замолчал.
И лишь когда прошла минута,
Сумели все заговорить.
«Однако дверь была замкнута –
Прошло, выходит, сквозь нее».
«Оно проходит через все».
«И сквозь толстеннейшую стену».
Да просто б не имело цену,
Когда б на службе было, – брать
Могло бы замки помогать».
«Никак нельзя найти управы
На это «Нечто», и любой
Ждать вынужден его расправы
Такой все время над собой».
Домой все гости поспешили,
Поскольку пир был отменен,
Но через день опять прибыли,
На этот раз для похорон.

        Глава третья

Однажды Робину мать Элла
Сказала: «Знаешь, не хотела
Об этом спор вести, но все ж
Скажу хотя б немного. Что ж
Ты говоришь, что Томас будто
Тебя не любит от того,
Что знает – ты сильней его».
«Да, зависть с жадностью, как путы
Связали братскую любовь –
Готов сказать об этом вновь».
«О брате судишь ты превратно –
В тебе довольно простоты.
Нет, лучший рыцарь он – не ты.
И это сделалось понятно
Сейчас особенно, когда
Он в Дугласбурге на турнире,
А игры эти, как всегда,
Считаются престижны в мире,
Так вот, вторым там Томас стал.
А главный приз барон наш взял.
А каковы твои успехи
На этой рыцарской потехе?»
Герой наш так и обомлел.
«Да я понятья не имел
О том, что Черный Дуглас снова
Ристанья эти проводил.
Мне разве кто-то сообщил?
Никто мне не сказал ни слова.
Туда б я с радостью прибыл.
(«Черный Дуглас»: рыцари из граф-ского рода Дугласов носили прозва-ние «Черный», благодаря харак-терным для них черным волосам –
П. Г.).
На игры эти приглашенья,
Как правило, баронам шлют.
Их получив, они дают
Своим гонцам распоряженье
К вассалам-рыцарям спешить
Об этом всех оповестить.
А вот меня позвать забыли.
Вы, матушка, у Тома были,
И он вам, видно, рассказал,
Как в этих играх выступал», –
Сэр Робин матери ответил.
Она кивнула. Он заметил:
«Я на турнире побывал
Еще до плена лишь однажды.
И кто со мной сразился, каждый
Победу быстро уступал.
Хотя юнцом был, первым стал.
О мне тогда заговорили,
Но в плен попал – меня забыли».

С тех пор прошел почти что год.
В Кросс-Дэлле снова пир идет.
Сэр Томас чарку поднимает
И тост собранью возглашает:
«Прошу внимания, друзья!
Вам предлагаю выпить я
За Рона Дэлла, за победу,
Которую блестяще в среду
Он в Граундбурге одержал, –
В ристанье снова первым стал».
Вассалы кружки осушили.
К моменту этому все были,
Сидел за этим кто столом,
Уже немного под хмельком.
Барон велел наполнить чарки,
Поднялся с места и сказал:
«Победа та, что одержал,
Восторги дам, призы-подарки
Ничто, признаюсь, для меня
В сравненье с тем, что на ристанье,
На этом важном состязанье,
Где рыцари в теченье дня
Со всей границы нашей бились,
Успеха тоже вы добились,
Меня вперед лишь пропустив,
Шотландский Юг весь удивив».
«Так в этом ваша, сэр, заслуга –
Как ваш отец, вы много раз
Давали нам здесь мастер-класс:
Так мы отрядом лучшим Юга
Шотландии сумели стать –
Своим баронам мы под стать», –
Сэр Ричард Бэддли произносит.
Вассалов хвалит Рон своих,
И выпить рыцарей он просит
На этот раз за них самих,
Что те и делают охотно,
К губам прижавши чарки плотно.
«Но почему ж меня опять
Забыли на турнир позвать? –
Задал вопрос барону Робин. –
Могли бы тоже дать мне шанс
Явить стране на что способен».
Вопрос был явно не удобен
И внес в веселье диссонанс.
Большая пауза повисла.
Барон на Робина взглянул
С досадою, довольно кисло.
Лицо немного отвернул.
Прервал молчанье Гловер Дорвард:
«Не знаешь что ли, Робин Говард?
Умелых самых лишь берут –
Когда научишься, возьмут».
«Ты правильно заметил,
                Дорвард», –
С довольным видом Рон сказал.
Однако этот подлый довод
Еще лишь Томас поддержал:
Другие ж – каждый промолчал.

Приехал как-то в ближний город
На рынок снова Робин Говард.
Там встретил друга своего
Он из баронства одного,
А тот сказал, что скоро будет
В феоде их большой турнир,
Куда, наверное, прибудет
Шотландских юношей кумир –
Инкогнито, в накидке черной,
Который с доблестью бесспорной
И в конных схватках всех разит,
И, если нужно, то расправу
В бою и пешем довершит.
Без герба плащ его и щит.
Дают победы ему право
Лицо закрытым оставлять,
Хотя желающих немало 
Заставить все-таки забрало
Бойца-инкогнито поднять.
Его привыкли Черным звать.
Узнал сэр Робин Говард время,
Когда быть должен там турнир.
Оно пришло: он ногу – в стремя
И едет к замку Хаусвир.
Приехал, видит под стеною –
Трибуны, где народ сидит,
Барьер с эмблемами стоит,
Теснятся рыцари толпою,
Хотя не очень-то большою.
Такие все, как на войне:
В доспехах каждый, на коне,
С копьем в руке, готовый к бою.
К ним Робин Говард подскакал.
Средь них вассалов увидал
Того, кого был сам вассал.
Однако где же он, сюзерен?
Спросил об этом Роб друзей.
Ему ответил рыцарь Фрэй:
«Сегодня биться не намерен,
Поскольку, видно, не уверен,
Что Черного осилит он.
А тот сюда явился – вон».

В рога герольды протрубили –
Турнир начался удалой.
Один шел бой, потом – другой.
Друг друга рыцари разили.
Из седел выбив остальных,
Остались двое лишь из них –
Инкогнито и Робин Говард.
Сейчас меж ними будет бой.
Вокруг них слышен шумный говор:
Большое властвует толпой
Волненье – кто из них сильнее?
Инкогнито? А вдруг второй?
Он явно бьет куда точнее,
Куда ловчее и мощнее,
Чем здесь из рыцарей любой.
Герольд трубит – они несутся.
Копьем копье чуть отклонив,
Сумел сэр Робин увернуться.
Противника с седла сшибив,
Помчался дальше вдоль барьера,
Вполне достойный для примера,
Как надо рыцарей разить.
Лишь смог коня остановить,
Вернулся сразу же обратно.
И было так ему приятно
Забрало Черного поднять.
Лицо открылось, но узнать
Его не может – не знакомо.
Толпа сбежалась уж сюда,
Открыть Инкогнито влекома.
Иные сразу без труда
Узнали в нем констебля сына,
Который звался Дональд Рид.
Поднялся он и говорит:
«А ты, однако, молодчина».
И руку крепко ему жмет.
Вокруг все Роба поздравляют,
При этом дружно восхваляют.
Не сразу как-то он поймет,
Что это он всех восхищает.
Приятный шум его смущает.
Кругом растерянно глядит
И деть куда себя не знает.
Совсем смутившись, вдруг спешит.
Уже опять в седле сидит
И прочь отсюда уезжает.
(«Констебль» – военный чин в
средневековой Шотландии,
равный маршальскому – П. Г.).

Немного времени прошло
Со дня победы этой славной,
Как вдруг письмо ему пришло:
Округи местной рыцарь главный,
Рон Дэлл, нежданно известил
О новом рыцарском турнире,
Который будет в Мортен-Плире.
Принять участье в нем просил.

Сэр Робин с радостью немалой
Отправился в неблизкий путь
С оруженосцем, крепким малым,
Поменьше Джута только чуть.
Проехав утром миль пятнадцать,
Вполне возможно, что и двадцать,
Они въезжают в лес густой.
Его любуясь красотой,
По просеке широкой скачут.
Вдруг – свист стрелы. Что это
                значит?
Промчалась мимо. Две других
Попали точно прямо в них.
Однако выручили латы.
Затем бойцы окружены
Людьми с оружьем, все кудлаты,
Мечи уже обнажены –
Лесных разбойников ватага.
Свирепый клич – и вдруг атака.
Сражался яро наш герой,
И был попутчик удалой.
И этот бой прошел похоже
На тот, что в первой книге был,
Когда герой наш победил
Разбойников, но легче все же:
Был Робин ныне не один –
С ним был Хааген исполин.
Они рассеяли всю шайку,
Усеяв трупами лужайку,
Дорога по которой шла.
Поехали спокойно дале.
Редеть деревья скоро стали,
Растаяла чащобы мгла,
И лес остался за спиною:
Сплошной казаться стал стеною.
Ведет дорога средь холмов.
Лежат долины между ними.
Богатых много хуторов,
С садами пышными, большими:
Война редка здесь – чаще мир.
А вот и замок Мортен-Плир.
Он рядом с маленьким селеньем.
Глядит герой наш с удивленьем:
А где ж барьер, ряды скамей,
Десятки ждущих игр людей?
Нет никаких напоминаний
О том, что будет здесь турнир.
Подумал Робин: «Из посланий
Иные есть, что хоть до дыр
Читай письмо, а не узнаешь
Ты верных сведений из них,
А вот невзгоды испытаешь
Иль гибель примешь от таких».
Подъехал к замку, часового
Спросил: конечно, подтвердил
Он, что не будет никакого
Турнира здесь. Лишь рассмешил
Его таким вопросом странным.
С досадой и со словом бранным
Сэр Робин двинулся назад
Со спутником. Тот молвил: «Гад
Сюзерен наш – нам Рон обманку
Устроил подло, в лес заманку,
Где банду, видно, подкупил,
Поскольку он намерен был
Нас в мир пра-прадедов отправить,
Себя от вас, мой сэр, избавить.
«Боюсь, что ты, Хааген, прав.
Но я не думал, что имеет
Рон Дэлл такой коварный нрав,
Что аж подстроить нам посмеет
Он в этом роде что-нибудь».
Не весел был обратный путь.
Немного скачка на просторе
Сумела все же грусть прогнать.

Домой вернувшись, Робин вскоре
Поехал в Кросс-Дэлл, чтоб призвать
К ответу совести патрона,
Его коварного барона,
Но в замок не был впущен он.
Хотя был Говард оскорблен,
Сумел вести себя достойно:
Велел привратнику спокойно
Сказать сюзерену, что тот
Себя не рыцарски ведет.

Немного дней прошло, как снова
Посланье Робин получил
Сюзерена. В письме на новый
Турнир его тот пригласил,
Который сам и проводил.
Велел при этом до ристаний
В Кросс-Дэлл за день уже прибыть:
Мол, чтобы в ходе состязаний
Могли его вассалы быть
Приезжих рыцарей сильнее,
Еще их хочет подучить,
Как надо действовать вернее –
Приемы нужно повторить.

Турнира Роб ждал в нетерпенье.
Прибыл заранее в Кросс-Дэлл,
Как это сделать Рон велел.
Участье принял вновь в ученье.
Оно ему, как развлеченье:
Легко рукам, легко ногам –
Поучит он любого сам.
В Кросс-Дэлле ночь одну проводит,
А утром в поле он выходит,
Турнир где будет проходить.
Успел герольд лишь протрубить,
Как Рон Дэлл Роба вызывает.
Наш рыцарь вызов принимает,
И этот самый первый бой
Как раз турнир тот открывает.
Несутся с удалью лихой,
Столкнулись с силою большой.
С коня слетает наш герой,
Причем с седлом: ремень подпруги
Не выдержал, хотя был щит
Подставлен точно. Роб лежит.
Поскольку встретились не други,
Рон снять доспех с него велит –
Теперь ему принадлежит.

Домой с турнира едет Робин,
Уже не тот, не бесподобен,
Каким в доспехах был своих, –
Теперь совсем без никаких.
В душе позор переживает,
Жалеет, что он не убит.
На холку конскую глядит
И глаз почти не поднимает,
А Джут ему вдруг говорит:
«Сюзерен это все подстроил –
Турнир вам дорого б не стоил,
Когда б не хитрость. Кое-кто
Шепнул по-дружески мне, что
Коню подрезали подпругу,
Как наш сюзерен приказал.
У нас такую бы услугу
Ему никто не оказал.
Дал потому распоряженье
К нему заранее прибыть,
Чтоб ваш скакун в распоряженье
Его мог конюха побыть.
Конечно, это преступленье».

Доспехи новые купил
Себе сэр Робин, не такие,
Однако, все-таки, какие
Еще недавно он носил
И так которыми гордился.
С бойцом одним договорился,
Который Томасу служил,
О том, чтоб, если командир
Его получит приглашенье
Куда-то ехать на турнир,
Ему сказать без промедленья.
Недолгим было ожиданье –
Об этом весть он получил,
Но вслед затем гонец прибыл –
Его Рон Дэлл звал на свиданье.
К нему приехал наш герой.
Сказал ему Рон: «Милый мой,
Известно мне, что развлеченья
Турнирного все ищешь ты.
Забудь о нем свои мечты,
А то лишу тебя владенья.
До дней тех самых позабудь,
Когда закончишь жизни путь.
Пришлось вассалу подчиниться.
Пошел отсюда Робин прочь,
Забыв с сюзереном проститься,
Мрачней, чем пасмурная ночь.
И разве мог не огорчиться?

Из башни вышел он во двор.
Упал случайно его взор
На труп, лежащий близ от входа,
Похожий очень на урода:
Был мертвый ранами покрыт,
Как будто ими весь изрыт.
К нему подходит, со вниманьем
На раны рваные глядит:
Нельзя словесным описаньем
Ужасный выразить тот вид.
Печально Робу говорит
Идущий мимо челядинец:
«Еще от монстра нам гостинец –
Мужчина ночью был убит.
Сегодня похороны будут.
Закончил худо он свой век,
А был прекрасный человек –
Его не скоро здесь забудут».
Подводит к Робину коня
Оруженосец. Тот садится.
«Теперь понятно для меня,
Что в самом деле здесь творится», –
Роб говорит и едет вон,
Оставив всех в недоуменье,
Слыхавших что промолвил он.

Печальным было возвращенье.
Заметим, что не без труда
Терпел такое отношенье
К себе сэр Робин: иногда
Готов восстать был против Дэллов,
Чтоб свой отнять из их наделов,
Порвать с вассальством навсегда.

    Глава четвертая

Продолжим мы повествованье.
Оно пришло как раз туда,
Где состоялось расставанье
С героем нашим, он когда
Сумел спасти мать дорогую,
Пресек ее кончину злую,
Трудам врача благодаря,
Поняв при этом – думал зря,
Что все плохие лекаря.

Без лишних жутких треволнений
Жизнь в Новом Говарде пошла.
Она счастливее была,
Когда от страха приведений
Избавил всех Кудесник Джин,
В делах леченья исполин.

С тех пор прошло не больше года.
Была хоть осень, но погода
Стояла летняя тогда,
В баронство здешнее когда
Пожаловал король со свитой –
Великая для Дэллов честь.
Но что могло его привесть?
О силе, славою увитой,
Бойцов турнирных здешних весть.
Была большая очень свита –
Он всем двором сопровожден.
О сроках этого визита
Заране Рон предупрежден.
Вассалов-рыцарей позвавши,
В своем их замке всех собравши,
В урочный день тот ожидал,
Когда страж с мощного донжона,
Который с выси небосклона
Округу зорко наблюдал,
Подаст волнующий сигнал.
И вот его тот вдруг подал,
Мол, видит поезд королевский.
Стюарт по полю едет, в блеске
Придворной свиты. Сразу Рон
Сигналом этим всполошен,
С отрядом выехал навстречу,
В уме задуманные речи
Стараясь снова повторить,
Стюарту чтобы говорить.
(«Стюарт»: король Шотландии Ро-берт Второй, первый в династии Стюартов – П. Г.).
Они приблизились друг к другу,
Две кавалькады: та, что к югу
Неспешно ехала, и ей
Навстречу гнавшая коней.
Барон приветствовал монарха.
Нельзя найти и у Плутарха
Таких изысканных речей.
Король кивнул с благоволеньем.
Поехал дале, Рон – за ним,
С отрядом рыцарским своим,
В душе с приятным облегченьем,
А также с гордым ощущеньем,
Что внешне он не отразим,
В своих доспехах, тех, в которых
Ходил когда-то наш герой,
Заметных очень красотой,
Настолько прочных, что и порох
Навряд ли смог бы их пробить
(В тот век уж начали палить).
Среди Стюарта окружавших
Людей, его сопровождавших,
Никто подобных не имел,
И Больше Рон повеселел.
От этой группы поотставши,
Его, как будто вдруг узнавши,
Один поехал рядом с ним,
Знакомым, словно бы своим.
Ему сказал весьма радушно:
«Я вас приветствую, того,
Кому оружье так послушно
И чье сильнее моего.
До вас никто был не способен
Меня осилить, и молвы
Я был героем: только вы
Инкогнито раскрыли, Робин,
Зовут вас так, сказали мне».
«Я Рон, – его барон поправил.
Неловкость чувствуя, в седле
Заерзал он, потом добавил:
 – Я рад, сэр, вашей похвале.
Вас как зовут?» «Уилтон Мэрдок.
Лидьярд прославленный – мой
                предок.
Когда приедем в замок ваш,
Надеюсь с вами я сразиться,
Чтоб взять за проигрыш реванш.
Король, конечно, согласится
На бой турнирный посмотреть
И двор его охотно, ведь
Бойцы какие им известно –
Таких бой видеть интересно.
Его Величество просить
Я буду время уделить
Нам с вами». Рон невольно
Кивнул ему, но недовольно.

И этот бой произошел,
И было мощным столкновенье.
Позор заслуженный нашел
Коварный плут в одно мгновенье,
Когда он с лошади слетел,
Как не слетал еще ни разу.
Пришел в себя отнюдь не сразу –
Едва в нем дух остался цел.
Однако с жизнью не расстался –
Ушибы только получил:
Доспех уж очень крепок был.
На ноги рыцарь сам поднялся.
И скоро пир уже начался.

Накрыт был в зале каждый стол –
От яств, изысканных, ломился:
За них заранее посол
Стюарта щедро расплатился,
Дал также деньги казначей
Еще на многое другое,
Ведь было пиршество большое,
С толпой наехавших гостей,
И было множество людей,
Что всех искусно развлекали.
Здесь барды песни исполняли.
Пятнадцать юных танцовщиц,
В одеждах длинных для приличья
И очень скромного обличья
(Уже, однако, не девиц),
Красиво плавно танцевали,
Жонглеры кеглями играли.
Пока пир длился, много раз
Тосты монарху говорились,
И Рону очень пригодились
Сплетенья слов, красивых фраз,
Что смог придумать он заранье,
И были все ж вознаграждены
Его немалые старанья.
Напомнить вот что мы должны.
Пиры не были лишь гулянья
В Европе в средние века.
В делах роль также велика
Была их часто: обсуждались
На них вопросы и решались
Весьма серьезные порой.
На этом был решен такой.
«Сюда приехал не случайно», –
Его Величество сказал.
Затих сейчас же шумный зал.
Продолжил Роберт: «Уж не тайна
Что я задумал. Есть места,
Земля где наша не чиста
Еще от погани английской,
Как раз к шерифствам местным
                близкой.
От вас на юг лежит пустырь.
Огромен он и вкось, и вширь,
Файф бывший лорда Джеймса
                Рэнни, 
А по названью Эльтернвал.
Ему взамен другой Брюс дал,
Когда там замковых строений
Шотландских много разрушал.
(Во второй повести о Робине Говар-де уже говорилось о том, что Ро-берт Брюс специально разрушал пограничные шотландские замки, чтобы, захватив их, враги не могли закрепиться на шотландской терри-тории – П. Г.
«Файф»: графский феод в средневе-ковой Шотландии – П. Г.).
Своим считают файф тот англы,
Поскольку жадны очень, наглы.
Однако все же до сих пор
Его они не заселяют,
Как сделать это ни желают –
Такой от вас идет отпор.
Уверен я, пришло то время,
Когда по праву наше племя
Должно вернуться в Эльтернвал –
Момент удачнейший настал:
Сейчас здесь рыцари сильнее,
Чем даже были. И на вас
Надеюсь очень я как раз.
Чьи будут действия вернее,
Успешней будут и храбрее,
Тот этот столь желанный край
В свое владенье получай.
Сдержу я слово – нет сомненья».
Его Величество едва
Сказал последние слова,
Как шум поднялся одобренья:
В порыве радости и рвенья
Вассальского кричал весь зал.
Иные встали с чашей с места.
Но руку Роберт чуть поднял.
При помощи такого жеста
Заставил всех он замолчать.
«Хочу еще одно сказать.
Опять молва идет отсюда,
Что, дескать, снова чудо-юдо
В баронстве этом завелось.
Меня охватывает злость
Всегда, когда такое слышу.
Кому-то сильно сносит крышу.
Какая, право, темнота!
За этой вашей темнотою,
Вернее, просто глупотою
Умеет кто-то ловко скрыть
Свои большие преступленья.
Какие, к черту, приведенья?!
В реальности не могут быть!
И это может подтвердить
Тот случай, что здесь был недавно
В каком-то замке, где бесславно
Погиб какой-то из солдат,
Которому в горячке белой
В стене явился супостат,
И тот с ним дрался, ошалелый».
«Позвольте вам заметить, что
У нас здесь все-таки другое, –
Сказал Рон Дэлл. – У нас никто
Не пьет так сильно. Не людское,
Не мира этого оно:
Реальной плоти не имеет,
Нечеловечески сильно.
И стену сквозь пройти умеет,
Пройти сквозь запертую дверь.
И всех терзает, будто зверь».
«В стране шотландской по закону
В своем владении барону
Дается право суд вершить,
Свое дознанье проводить.
Давайте ж, сэр, займитесь этим.
Иначе мы прислать наметим
Вам в помощь сыщика, а тот
В два дня виновного найдет».
Легко понять по выраженью
Лица Стюарта было, что
Не хочет слышать возражений
И слов любых других про то.
Барон учтиво поклонился
И сел на место, замолчав
И полный кубок снова взяв.
Еще немало пир продлился.

      Глава пятая

Король уехал через день.
Когда прошла похмелья лень,
Рон Дэлл, его вассалы стали
К войне готовиться опять.
Их, как обычно, поддержали
(Не надо было очень звать)
Другие местные бароны,
Вассалы верные короны.
Крестьян немало, горожан
Вступали дружно в ополченье.
Могло ли то приготовленье
Секретом быть для англичан?
Бароны их, чьи замки были
От этих мест недалеко,
Шотландцев вдруг опередили,
Что сделать было им легко,
Поскольку только воевали
С своими ратными людьми,
Народ в набег не ополчали,
Когда сбирется он, не ждали.
Всего же сотен до восьми
Ввели в шотландские пределы,
Мечтал где каждый захватить
Себе обширные наделы.
Вторженье чтобы отразить,
На бой шотландцев вышло столько,
Врагов английских было сколько,
Однако все же в основном
Крестьян и буржцев ополченье,
Весьма имевшее значенье
В шотландском воинстве любом,
Где было рыцарей так мало,
И где к тому ж их большинство
Отряд свой маленький держало,
А часто было без него.

И вот они стоят, две рати,
Друг против друга, обе ради
Того, чтоб кровь врага пролить,
Его в сраженье победить.
К рядам шотландским подъезжает
Читателю известный Джон
Уолморд: каждый, кто читает
О Робе сказ сначала, знает
По первой повести, что он
Был лучший рыцарь в королевстве.
Его боялись все в соседстве.
В изогнутый латунный свой
Красивый рог трубит, взывая
К шотландским рыцарям, на бой
Сигналом этим вызывая –
Пускай сразится с ним любой.
Никто, однако, не выходит,
И каждый с Рона глаз не сводит:
Кому еще, как не ему,
С славнейшим рыцарем сразиться?
По силам здесь лишь одному.
Однако тот стоит в смущенье
И тоже выйти не спешит:
Для всех шотландцев положенье
Весьма позорным быть грозит.
Рон Роба вдруг локтем толкает
Слегка и тихо говорит:
«Тебя противник ожидает –
Сразиться с ним лишь можешь ты.
Представился прекрасный случай –
О славе сбудутся мечты.
Смотри, как пыжится гад сучий.
С него сруби ты эту спесь,
Ему хорошеньких навесь».
Довольный тем, что эту честь
Ему сюзерен уступает,
Из строя Робин выступает,
Как бык к Уолморду идет.
С коня слезает сразу тот.
Забрало каждый опускает
И меч двуручный обнажает.
Они сошлись – начался бой.
Нашел впервые наш герой
Себе противника, который,
Ему чтоб в схватке уступить,
Не только даже не был скорый,
Но мог не раз его убить,
Сражаясь мощно и умело.
Однако сила, мастерство
И ловкость быстрая его,
Шотландца, дали это дело
Ему успешно завершить.
Он смог противника свалить
И в тот момент меча лишить.
К забралу Джона Милосердья
Кинжал поднес – им без усердья
Пронзить бы мог любой доспех
(Такой у рыцарей был всех).
(«Кинжал Милосердья»: кинжал с узким трехгранным лезвием,
который легко проникал в мелкие открытые места доспехов – П. Г).
В забрале Джона пара полос.
В одной из них глаза видны,
(Они слегка затемнены),
А из другой раздался голос:
«Молю, шотландец, пощади!»
Ответил Робин: «Мне знакомы
Святые рыцарства законы –
Вставай, свободен, уходи».
Шотландцев войско ликовало,
Английское унылом стало.
Поднялся тот, кто побежден.
Слугою конь был подведен.
В седло садится Длжон Уолморд.
Его спросил сэр Робин Говард:
«Скажите, сэр, а среди вас
Сэр Смит Уоррен есть сейчас?»
«Конечно, есть и в том как раз
Строю, в который возвращаюсь».
«Вы передайте вызов мой –
Пусть тоже выедет на бой.
Я с ним, как с вами пообщаюсь».
...И вот стоит он перед ним,
Героем нашим удалым, –
Могучий рыцарь Смит Уоррен.
Шум громкий многих голосов
Шотландских, английских бойцов
С обеих слышен сторон.
Кричали Робу земляки:
«Не надо! Брось затею эту!
У столь натруженной руки,
Наверно, сил уж вовсе нету!
А этот рыцарь тоже бык
И побеждать он всех привык!
К тому ж с нетраченою силой,
В то время как тебя сейчас
Побьет, наверное, и хилый –
Помочь не сможет суперкласс,
Которым нас ты всех потряс!»
Напротив вот какие оры:
«Убей шотландца, Смит Уоррен!
Возьми за нашего реванш!
Сражайся также, как сражался,
Когда ты плавал за Ламанш,
Где лучшим рыцарем считался!»
«Вот мы и свиделись, – сказал
Сэр Говард Смиту. – Как я ждал
Момента этого. Дождался.
Ведь лишь поэтому сдержался
И не убил тебя тогда,
Что мог бы сделать без труда:
Мечтал о честном поединке,
О рыцарском, с тобой». «И я.
Омыть в крови твоей ботинки –
Мечта давнишняя моя», –
Уоррен криво усмехнулся.
Уже почти был убежден,
Что враг, уставший, побежден.
Вперед Смит яростно метнулся,
И начался жестокий бой.
Мечи сверкали и звенели,
Сшибаясь с силою большой.
Теснил один – потом другой.
С азартом зрители глядели –
Была их ставка велика.
Но вот одним приемом ловким,
Отточенным на тренировке,
На землю Робин сшиб врага,
И в этот миг того рука
Оружья острого лишилась,
А после Говарда нога
На груди Смита утвердилась.
Занес над ним сэр Робин меч,
Чтоб бронь и плоть его рассечь,
Но тот взмолился о пощаде:
«Меня помилуй Бога ради!»
Не мог в себе преодолеть
Сэр Робин Говард милосердья,
Не мог врага не пожалеть.
Не стал карать его он смертью.
К своим мерзавца отпустил.
И снова были ликованье
Шотландской рати и молчанье
Рядов английских. Только в строй
Вернулись Смит и наш герой,
Рожки герольдов протрубили,
И начался жестокий бой.

Обстреляны шотландцы были
Из луков длинных. Много стрел
Летело в них и всех разили –
И даже тех, кто бронь имел.
От стрел урон гораздо больший
Могли бы скотты понести,
Когда бы им пришлось идти
До строя вражеского дольше,
Но этот путь между собой
Невольно рати сократили,
Когда с волнением следили,
Как рыцарский меж ними бой
Идет один, затем – другой.
Сошлись шеренги в рукопашной,
Смешались быстро в свалке
                страшной.
Повсюду слышны лязг и звон,
И там, и здесь – и крик, и стон.
Пехоте конница во фланги
Ударила, как буря, но
Стоят, не пятясь, все равно
Шотландцев доблестных фаланги.
А в центре бой еще страшней,
Еще упорней и кровавей.
Здесь гибнут множество людей –
Тела их сыплются, как гравий:
Какой для смерти пышный пир!
Рон Дэлл, шотландцев командир,
Своею силой поражает –
Врагов свирепо поражает.
И Томас Говард молодец –
Отца достойный удалец:
Своей умелой рубкой, сильной
Отправил многих в край могильный.
Но лучше всех, конечно, был
Сэр Робин Говард: он рубил
Врагов, как на зиму капусту, –
Как ни было б их рядом густо, –
Удар, еще удар, еще – и пусто.
Но подло англ по голове
Его разит какой-то сзади.
И вот лежит Роб на траве.
И сил, наверное, вдвойне
В его убавилось отряде.

Опять приходится сказать,
Что из людей служилых рать
Была английская: обычной
Была работа воевать
Для них, что делали отлично,
Себя привыкши упражнять.
И это главную сыграло
В сегодняшнем сраженье роль.
Хотя признать такое – боль,
Шотландцев рать не устояла
И пятиться все больше стала.
Однако все ж не побежала –
В порядке полном отошла
И холм ближайший заняла.
От штурма англы отказались,
Поскольку сами измотались,
И пал лорд славный Гамильтон:
Их рати был начальник он.

         Глава шестая

Пришел в себя Роб в помещенье
Каком-то мрачном, в полутьме,
В подвале будто иль в тюрьме.
Свечи скупое освещенье.
Здесь стены, своды из камней
Корявых. Он из-за ступней
Своих увидел двух мужей,
В доспехах, в косточки игравших
Азартно, сидя на полу,
Со звоном в полый щит метавших,
И третьего еще, в углу:
Сидел, к стене он привалившись,
Веревкой связанный. Воззрившись,
Герой наш так и обомлел –
Узнал в игравших тех, которых
Недавно в рыцарских он спорах
Пред битвой славно победил,
К несчастью, после отпустил, –
Уолморда, Уоррена! Выходит
Теперь их пленником он стал!
Да что ж такое происходит?!
Такого Роб не ожидал.
«Как будто скотт пошевелился –
Один из них проговорил.
Сейчас же Робин притворился,
Что он в себя не приходил.
Поблизости шаги их слышит.
«Да нет, ошибся ты – лежит,
Как и лежал, – Джон говорит, –
Без чувств совсем. Но все же
                дышит».
«Связать бы надо его нам –
И по рукам, и по ногам,
А то, боюсь, когда очнется,
Не просто нам с тобой придется».
«Да уж неужто нам вдвоем,
Сильнейшим в королевстве всем,
Его осилить не удастся,
Того, который чуть живой?
Пожалуй, стоит посмеяться
Над осторожностью такой».
Шаги отсюда удалились –
Друзья обратно возвратились.
Сэр Робин слышит разговор:
«Тяжелый был сегодня спор
Между шотландцами и нами».
«Немало положили их».
«Но сами много потеряли
Бойцов отличных, удалых.
Лишились лорда Гамильтона.
Из всех баронов два барона
Остались только – мы с тобой».
«Поскольку прочих мы сильнее».
«Признаюсь, боя я страшнее
Еще не знал, чем этот бой».
(Заметим, что покуда были
От Джона, Смита в стороне,
Читатель, мы, те получили
Баронский титул, что вполне
Своею славой заслужили).
«И удивительно вдвойне,
Что хоть за нами поле брани
Осталось, в чем и так у нас
Сомнений не было заране,
Не можем все ж сказать сейчас,
Что мы шотландцев победили –
Они ведь только отступили
И вновь начать готовы бой».
«Помедлить надо нам с тобой:
Продолжим лишь тогда вторженье,
Когда граф Ролсон подойдет,
Нам в помощь войско приведет.
В его уверен приближенье».
«Меня должны вы отпустить, –
Услышал Робин третий голос, –
С меня не сможете срубить
Вы куша даже и на волос.
К тому же вспомните указ
Монарха вашего – он нас
Велел не трогать: каждый знает –
Войной торговлю не губить
Его Величество желает
Велит не грабить он купцов,
Обозов их и их дворов.
Он вас за это покарает.
Как вы осмелились схватить
Того, кто мимо проезжает
И вам вреда не причиняет?!
Должны меня вы отпустить».
«Ты просто, парень, оказался
Не в месте том, не в нужный час
И так поэтому попался
Преглупо очень. А указ,
Конечно, помним, но едва ли
Король осудит сильно нас,
Узнает если, что мы взяли
Купца какого-то из вас:
Не любит очень он фламандцев
За то, что любите шотландцев».
(Между шотландцами и фламанд-цами были крепкие торговые связи. Фламандские купцы имели в Шот-ландии льготные условия. Известен случай, когда все фламандцы по-гибли, защищая от англичан в Шот-ландии торговый двор – П. Г.).

Теперь нам надо рассказать,
Как наш герой здесь оказался.
Читатель помнит, что остался
На поле боя он лежать.
Хотя удар был и мощнейший,
Его который уложил,
Но Робин шлем имел прочнейший,
И меч его лишь чуть пробил
И лишь слегка резнул по кости.
Когда непрошенные гости,
Разбить шотландцев не сумев,
Но полем все же овладев,
Ходили, многих добивая,
С кого-то ценное снимая,
Героя нашего нашли
Они тогда средь тел кровавых
В покрытых кровью бурых травах.
Сейчас же к мнению пришли,
Что это рыцарь тот, который
Пред боем был в победе скорый,
Двух самых сильных одолев
Бойцов английских. Их позвали.
Они помедлили едва ли.
Героя нашего раздев
От лат тяжелых, были рады,
Что он еще, как будто жив:
Уоррен мщенья ждал отрады.
Доспехи Джону уступив,
Себе решил взять только тело:
Шотландец, может, оживет,
А способ пытки он найдет –
Ему знакомо это дело.
Тяжелый бой тот проходил
Вблизи от замковых развалин.
Теперь вид замка был печален
(Читатель уж сообразил,
Что Брюсом он разрушен был).
Нашлось, однако, помещенье,
В котором можно было жить:
Когда шло замка разрушенье,
Не все успели развалить.
Его заняли для ночлега
Друзья бароны, Смит и Джон, –
Теперь возглавив рать набега,
Был каждый властью облечен:
Они могли позволить боле
Себе удобств, тогда, как рать
Должна была в открытом поле
В сыром тумане ночевать.
В ту комнату и был сэр Робин,
Как Смит велел, перенесен.

Сейчас в сознанье снова он,
Все вновь оценивать способен.
«Так, значит, я опять пленен!
Но жив зато», – подумал он.
Довольно долго притворялся,
Что чувств по-прежнему лишен.
При этом всячески старался
Придумать что же предпринять,
Чтоб злую участь избежать.
Вдруг Джон Уолморд произносит:
«За часом час к нам ночь приносит.
Теперь советую я сам
Связать плененного, чтоб нам
С тобою завтра, друг, проснуться:
Шотландец может ведь очнуться.
Спать мирно будем мы, когда
Он нас прикончит без труда».
Они встают и, взяв веревки,
К нему подходят. Он вскочил,
Ударом мощным, резким, ловким
Вначале первого свалил,
Потом второго поразил,
Обоих сильно оглушивши.
В одно мгновенье все решивши,
Внезапность очень помогла:
Рукою вовремя закрыться,
Хотя бы как-то уклониться
Застывшим в страхе не дала.
Покончить с ними Роб стремится:
Из ножен выхватил кинжал,
Висевший на боку у Смита,
Пока без чувств злодей лежал,
И в шею, что была открыта
(Нашейник сняли Смит и Джон),
Вонзил тому поглубже он,
Потом Уолморду – туда же.
И оба не очнулись даже
Пред тем, как дух свой испустить.
Сказал им Робин: «Извините –
Не мог иначе поступить.
Себя, однако, вы вините –
Сумели б если оценить
Мое сегодня благородство,
В своем поступке проявить
С моим поступком добрым
                сходство –
Меня отправить к землякам,
Сейчас бы было легче вам».
Его фламандец восхваляет,
С победой этой поздравляет.
К нему сэр Робин подскочил,
От пут купца освободил.
Доспехи с рыцарей снимают,               
Затем себя в них облачают
Насколько можно быстро, ведь
Работа эта непростая.
Друг другу ловко помогая,
Успели все-таки надеть,
Пока никто не появился.

Они выходят из руин.
Их взорам англов стан открылся,
Где в латах множество мужчин
Ходили, кучками сидели.
Шатры местами лишь светлели,
Костров же не было совсем –
Разжечь их морось не давала.
Солдаты мерзли. Между тем
Фламандец, скотт к коням
                подходят, –
К ольхе привязаны они,
Стоят под тяжестью брони, –
И каждый своего находит
По гербу на попоне: Роб –
Уоррена, Уолморда – Ван Дроб
(Фламандец звался так). Садятся
В седло скорей, отсюда мчатся.
Кто бегство видел это, был
В весьма большом недоуменье.

Удар, который получил
Герой наш в битве, все мутил
Сознанье рыцаря. Затменье,
Как будто вновь на ум его
Сейчас нашло, и оттого
Не едет сразу он к шотландцам,
А едет вместе с нидерландцем.
Промчались несколько минут.
Не видя за собой погони,
Но поняв, что устали кони,
Им отдых всадники дают –
Потише скачут. Засмеялись,
Подняв забрало каждый. «Да,
Неужто все-таки смотались?! –
Ван Дроб воскликнул. – Никогда
Я вашу помощь не забуду,
Сэр славный рыцарь, и всегда
Вам благодарен очень буду».
Ответил Робин: «Ерунда.
Всегда помочь готов голландцам
За вашу помощь нам, шотландцам».
Расстались, так они сказав
И на прощанье руку дав.

      Глава седьмая

На юг свой путь Ван Дроб направил,
В раздумье Говарда оставил,
Куда ему свой путь держать.
Теперь уже он понемногу
Неплохо стал соображать
И понял, что к своим дорогу
Сегодня точно не найдет:
Кругом холмы, болота, рощи,
А время к ночи уж идет.
При свете дня намного проще
Найти свою сумеет рать.
Ночлега нужно поискать.
В лесочке ближнем притаился,
Коня к осине привязав.
Сладчайшим скоро сном забылся.

До утра самого проспав,
Поднялся, нежно пробужденный
Касаньем теплого луча.
Поехал, местью устремленный,
Проклятья англам бормоча.
Доспех хороший, обретенный
Опять со Смитова плеча,
В какой-то мере утешеньем
Ему в печали этой был.
Уж новым с англами сраженьем
В душе своей сэр Робин жил.
Коня невольно торопил.
Поет военную балладу
Свирепой удали в усладу.

Широкий видит скоро стан
Роб горной области посланцев,
Похожих мало на шотландцев,
А также и на англичан:
У кельтов вид не европейский,
В одежде варварской они.
И все почти что без брони.
«Так, значит, к нам гэллоуэйский
На помощь прибыл все ж отряд –
Тому любой наш будет рад», –
Подумал Робин и направил
Туда коня. Себя в душе
С удачной встречею поздравил,
Спасенью радуясь уже.
(«Гэллоуэйский отряд» – отряд оби-тателей горной области Гэллоуэй, населенной гэллами, то есть, кель-тами: кельтское племя Дарриаты, или Скоттты, переселившееся из Ирландии, стало родоначальником шотландского народа и Шотландии. В описываемое время шотландские горцы носили охристые туники, позже – килты, то есть, юбки, и бе-реты. Горцы-кельты находились в вассальной зависимости от шот-ландской короны, но были склонны к сепаратизму. В борьбе с англича-нами часто оказывали героическую помощь остальным шотландцам –
П. Г.).   
Подъехал к лагерю с приветом.
Воззрились горцы на него –
Лишь это было их ответом:
В глазах добра ни у кого,
А только зло скорей всего.
Тут вспомнил Робин – знак отличья
На нем английский, понял, что
Смущает их его обличье.
«Так я шотландец – вот я кто!» –
Воскликнул. Быстро объясняет
С английским гербом почему,
Но это их не вразумляет.
В большом количестве к нему
Свирепо горцы подступают.
«Они же скотс не понимают!
Такого нет ни одного!» –
Дошло внезапно до него.
«А я ничуть не знаю гэльский.
Как хищник каждый разъярен –
Народ свирепый очень
                кельтский», –
Подумал Роб. Уж окружен.
Мечи уж горцы обнажили.
«Пробиться как-то надо или
Конец мне будет», – понял он.
(«Скотс» – одно из тевтонских
наречий, на котором говорили
шотландцы не кельтского проис- хождения, близкое к средне-английском диалекту – П. Г.).
Скорей меч выхватил из ножен,
Коня обратно повернул.
В толпе, однако, утонул.
Едва ли выход был возможен.
Мечи и ор – со всех сторон.
Уже удары получает.
Какие может, отбивает.
При этом слышен лязг и звон.
Другие в латы попадают.
Иные сталь их пробивают.
Полегче было бы ему
Из круга кельтского пробиться,
Когда б позволил своему
Мечу, как надо в сече, биться.
Но Роб союзников щадил,
И их он насмерть не разил –
Старался только защититься.
Но все же вырваться сумел,
Что вряд ли было меньше чуда.
Погнал коня скорей отсюда.
Мелькнуло близко восемь стрел.
Подняли дробный топот кони –
Услышал Робин шум погони.
Неплохо бегство началось –
Намного даже удалось
От тех, кто гнался, оторваться,
Однако скоро сокращаться
Разрыв стал: только потому,
Что Роб с конем в доспехах были,
А кельтским коням никому
Доспехи бег не тяготили.
Разрыв все меньше, все слышней
И храп, и топот лошадей.
Роб чувствует, как кровь стекает
Под латами, и боль от ран.
При этом слабость нарастает –
Слабеют руки, ноги, стан.
В глазах все стало расплываться,
Кружиться стала голова.
В седле, трясущемся, держаться
Теперь он мог едва-едва.
Объехав гору, вдруг увидел:
Навстречу движется отряд
Солдат, которых ненавидел,
Но был сейчас которым рад.
«Прикинусь ихнем – мне удастся
От англов как-нибудь смотаться», –
Подумал он. К тому же вбок 
Уже никак свернуть не мог:
Как нужно резко дернуть повод
У Роба не было уж сил,
А конь, – не муха и не овод, –
Под ним могучий очень был
И несся, как из трибушета
Тугого пущенный снаряд.
«Спешит своим на помощь это
Тот самый, видимо, отряд,
Который те, вчера с кем дрался,
Ждут сильно, – Робин догадался.
(«Трибушет» – мощная осадная ка-тапульта – П. Г.).
Средь англов снова наш герой.
Опять в опасности большой.
Но шансы будут на спасенье,
Коль будут хитрость и везенье.
Закрыт он рыцарской толпой.
А горцы стали в удивленье.
Уздечки дергают. Коней
Погнали прочь назад скорей.
«О, сэр Уоррен, вас разбили?!
Неужто скотты победили?» –
Вокруг раздались голоса.
«Опять сильней шотландцы были.
Прошло, наверно, полчаса,
Как это кончилось сраженье.
Какая страшная беда!
Еще такого пораженья
Не знали англы никогда.
Их сорок тысяч, господа!» –
Наврал сэр Говард, чтоб вторженье
Врагов скорее прекратить
И их назад поворотить.
Вдруг слышит Робин: «Но,джентльмены,
Не Смита голос, не его».
«Бывают в тембре перемены
От ран и боли – вот чего».
«Сэр Смит Уоррен, извините,
С лица забрало поднимите,
Ведь вы теперь среди друзей –
Закон Европы это всей».
«Изранен я – и не способен,
Сил просто нету», – молвил Робин.
«Могу охотно вам помочь,
Уж если, правда, вам невмочь», –
Один вдруг рыцарь произносит
И к шлему Робина подносит
Он руку длинную свою,
Забрало быстро поднимает
И, диву давшись, восклицает:
«Не Смит, и правда, мать твою!»
«Шотландец это, между прочим, –
Дик Блэр с усмешкой говорит,
Что, я уверен, сильно очень,
Мои друзья, вас удивит.
(Читатель с этим Диком Блэром
По первой повести знаком,
Где Роб, в его попавши дом,
Был сломлен страшным изувером.
Наверно, помните о том).
Никто иной, как Говард это,
Не Джеймс, конечно, – сын его.
А почему на нем надето
Что было друга моего,
Совсем нетрудно догадаться.
Неужто Смит им побежден?!
Выходит, тоже может драться –
Недаром Говардом рожден».
«И Смит, видать, его поцапал –
Вон сколько крови на коне».
«А почему от скоттов драпал?»
«Есть хитрость в этом – ясно мне.
Шотландцев это представленье –
Подослан нас он обмануть,
Назад заставить повернуть,
Лишивши наших подкрепленья.
Нет, мы должны продолжить путь».
Поддержку сразу это мненье
Нашло средь рыцарей-друзей.
Нашло оно и одобренье
У главного той рати всей.
Потом решали англичане,
Как с нашим Робом поступить –
Кому в права над ним вступить.
Дик Блэр при этом рассмеялся:
«Хотел я выкуп получить,
Держа его, но не дождался.
Придется даром лишь кормить.
И вряд ли кто из вас дождется.
Нельзя его и отпустить –
В бою столкнуться с ним придется.
Всего разумнее убить».
Друзья с ним сразу согласились.
Но быстро не нашелся тот,
Кто это на себя возьмет,
Его убийство, ведь не ждет
Того ни слава, ни почет,
Кто просто слабого добьет,
Который, видно, весь изранен.
Другое дело, если б ране,
Когда еще был полон сил –
Такого с честью бы сразил
На равных рыцарь. «Что ж,
                придется
Со слабым биться, видно, мне,
Никто другой раз не найдется.
Хоть кодекс чести я вполне, –
Один из всадников смеется, –
Наш рыцарский, как надо чту,
К нему его непримененье,
К шотландцу, все ж за нарушенье
Я этих правил не сочту».
Сказавши так, тот меч направил
На Робина – и раз, и два,
Его, уж думал, обезглавил,
Но нет – на месте голова:
Успешно Робин защищался.
Удары даже наносил.
И сам немало удивлялся,
Откуда брал, сколь надо сил.
Клинком попал врагу в забрало,
Вернее, прямо точно в щель.
Хотя мала была та цель,
Но в глаз вошло стальное жало,
Убив мгновенно. Англ упал,
С искусством мастерским
                сраженный,
И каждый ахнул, пораженный,
Кто был кругом. Роб услыхал
Тревожный и хвалебный говор:
«Да, сразу видно – это Говард.
Ослаблен он, но дал отпор.
С таким и с раненым сразиться
Не будет рыцарю позор.
Еще желает кто с ним биться?»
«Пожалуй, я, – сказал Дик Блэр. –
Прошу вас, защищайтесь, сэр».
Начался новый поединок.
Опять раздались звон мечей,
Их скрежет, лязг о сталь пластинок
Доспехов бьющихся мужей.
Вдруг крикнул кто-то: «Эй, глядите!
Вон, в эту сторону смотрите!
Наверно Дуглас это! Он!
На нас ведет свой батальон!»
Все англы сразу всполошились
И стали строиться в ряды.

И правда, в поле появились
И шли от скал большой гряды
Пять сотен воинов, сверкая
Щитами, копьями, броней,
Сплоченной группой боевой.
Отряд английский, их встречая,
Создал могучий тесный строй.
С дружиной Дуглас приближался.
А в это время продолжался
Меж Говардом и Блэром бой.
Противник с Робином старался
Покончить как-нибудь быстрей,
Примкнуть к своим чтоб поскорей.
И это «как-нибудь быстрей»
Сыграло с ним плохую шутку:
Успев сразиться лишь минутку,
Он вдруг ошибку допустил –
Сэр Робин шанс не упустил
И сквозь забрало меч вонзил,
И умер тот в одно мгновенье.
Довольно скоро уж сраженье
Двух ратей в поле началось.
В кровавом мощном столкновенье
Друг к другу вылилась их злость.
К врагам подъехав, Роб свалился
Почти что замертво с коня,
И для него средь бела дня
В ночи, как будто свет сокрылся.

Глава восьмая

Над ним склонившихся солдат,
Когда очнулся, он увидел,
Не тех, которых ненавидел,
А тех, кому был очень рад.
«Так значит, наши победили», –
Губами он пошевелил.
«Напротив, ваших мы разбили, –
Ему ответ с усмешкой был. –
Давно здесь вашего такого
Разгрома не было от нас.
Не скоро сунетесь к нам снова,
Иначе будет что сейчас».
Один из воинов воскликнул:
«Так это ж Говард! Это наш!
С английским гербом! – после
                крикнул:
Вассал, сэр, вроде, это ваш!»
Пришел герой наш в изумленье –
Над ним теперь склонился Рон.
И видно было – в удивленье
Находится не меньшем он.
«Как вы могли здесь оказаться? –
Спросил сюзерена вассал.
Барон Рон Дэлл ему сказал:
«Хотя умеем мы сражаться,
Вчера противник был сильней.
Ему мы поле уступили,
Но не бежали от мечей –
Немного только отступили.
А ночью, спали те пока,
Удачно взяли языка.
И мы у пленного узнали,
Что англы графа потеряли
И всех начальников других,
За исключением двоих,
Но кто-то тоже кокнул их.
И англы были все в смятенье.
А я подумал – вот он, шанс,
Пришел моей победы час».
И начал новое сраженье.
Наддали здорово мы им.
Досюда даже англов гнали.
А враг здесь тоже был гоним
На помощь шедшей нам дружиной.
Три горских клана помогли
Осилить Дугласу вражину:
На помощь нам вначале шли,
Но то, что здесь идет сраженье,
Им кто-то, видно, сообщил,
И те ударили им в тыл.
Постигло англов пораженье…
Теперь же ты поведай нам,
Как здесь нежданно оказался?».
Шотландцам Робин рассказал,
Как в плен английский он попал,
Как чудом лишь в живых остался,
Как все-таки бежать сумел
И как с двоими здесь сражался,
И как их даже одолел,
И как помочь своим хотел,
Но пал без чувств и тут остался.
Барон воскликнул: «Ты все врешь!
Какая ложь! Какая ложь!
Врагам, паскуда, ты продался
И за предательство умрешь!»
К нему он более склонился,
Под бровь вонзить собравшись
                нож,
Но крепко за руку схватился,
Клинок державшую, солдат
И даже оттолкнул от Роба
Барона в сторону. Объят
За дерзость эту сильной злобой,
Вскричал тот: «Сволочь! Гад!
                Да я! –
Уже за меч хотел Рон взяться,
Но видит парня-бугая,
С которым лучше не сражаться.
Своих солдат позвать хотел.
Вокруг себя он поглядел
Все в том же гневном напряженье,
Но их не видит никого:
Не то чтоб бросили его –
Кто пал, порубленный, в сраженье,
Других же боя продолженье,
За англами погоня, с ним
Разминули всех вихрем злым.
«С тобой бы быстро разобрался,
И ты сейчас бы уж валялся,
Когда бы ровней ты мне был», –
Сквозь зубы Рон проговорил.
В себе уверен и спокоен
Стоял могучий рослый воин,
Сказал ему: «Не твой вассал –
Тебя мне нечего бояться,
Тебе не должен подчиняться.
Убить я рыцаря не дал,
Поскольку в то, что он сказал
Не верить просто невозможно.
Сомнений быть не может в том.
Понять, и правда, разве сложно –
Ведь герб Уоррена на нем
И те доспехи, Смит в которых
Сражался с Робином вчера,
Кого восславить бы пора:
Осилив лучших в этих спорах,
Он нас на битву вдохновил.
Вождей последних двух убил,
В живых оставшихся у англов,
И те, что были очень наглы,
Поджали сразу же хвосты –
Поэтому разбил их ты.
К тому же есть предположенье,
Что Дуглас выиграл сраженье
Опять ему ж благодаря,
Поскольку, видимо, не зря
Его преследовали горцы –
Они английских ратоборцев
Большой увидели отряд.
Сменили кланы направленье, –
И как сейчас нам говорят, –
Пошли навстречу: вдруг глядят,
А здесь уже идет сраженье.
И в тыл ударили врагам –
Помог Роб Дугласу и нам.
Еще одно, сэр уточненье:
Барон не может сам решить,
Казнить ему иль не казнить
Вассала-рыцаря. Такое
Имеет право лишь король».
«А я, по-твоему, здесь ноль?
Принять решение любое
Могу как рати командор,
Поскольку прочих всех главнее –
Совсем не нужный это спор».
«Здесь Дуглас всех главней,
                славнее –
Намного выше, чем барон».
«Да вон, глядите, близко он, –
Сказал еще из ратных кто-то. –
Сейчас у Дугласа забота
Все поле битвы обойти –
На нем товарищей найти.
Давай, смелее кто, бегите –
Его сюда к нам позовите».
И вот уж здесь великий граф.
Его вассалы, рядом став,
Подальше прочих оттесняют.
Лишь Рона Дэйла оставляют
Вблизи сюзерена стоять.
И что про Робина налгать
Тому хотелось, преспокойно
Он и налгал так недостойно.
Суров был графа приговор:
«Повесить надо, но вначале,
Чтоб все сограждане видали
Его предательский позор,
В него с презрением плевали,
Два дня в колодке пусть сидит,
А уж потом пускай висит».
Не мог сказать в свою защиту
Герой наш вовсе ничего:
Не видел Дугласа и свиту
Вассалов доблестных его –
Опять лишился он сознанья.

Но тем не кончились страданья.
В себя пришел Роб вновь, когда
Уже был в ближнем Аллейнбурге.
В станке сидел, его куда
Забили ужаса хирурги
(Назвать так можно палачей,
Жестоко губящих людей).
Он видит площадь городскую,
Точнее, улицу большую.
(В шотландских городах главная,
очень широкая прямая улица игра-
ла роль городской площади – П. Г.).
Людские лица перед ним.
Они глядят с негодованьем.
Настолько мерзок он иным,
Что сыплют бранью и харканьем.
Расстался снова он с сознаньем,
Что было лучше для него.
Не раз такое происходит –
Придет сознанье и уходит,
То много лиц, то никого.
Меж тем он больше все слабеет,
Все больше тело холодеет,
Не может голову поднять.
Вдруг слышит – рядом плачет мать,
И с нею Маргарет рыдает.
Вот миссис Элла говорит:
«Глаза уже не открывает,
Глава безжизненно висит.
Пойдем, родная, – мы не сможем
Уже никак ему помочь.
Свои страданья только множим –
Такое видеть мне невмочь.
До завтра вряд ли он дотянет.
Зато мучителей обманет,
Не будет если он живым:
Расправиться не смогут с ним».
Все скрылось вновь за чернотою.
Не смог за гибельной чертою
Найти спасение – опять
В глаза стал новый день сиять.
Не рад ему был Роб нисколько.
Лишь ужас чувствовал, поскольку
Его день казни это был.
И вот уже он наступил.
От злой судьбы никак не скрыться.
Он видит несколько солдат.
Средь них один высокий рыцарь.
«Боюсь, дотянет он навряд», –
Услышал Роб. К нему подходят,
Его весьма «плохим» находят:
Так меж собою говорят.
Во мрак он снова провалился.
Когда в сознанье возвратился,
Увидел небо над собой,
Борта телеги, слева, справа.
За ними тянутся коряво
Фронтоны, кровли чередой.
Стучат колеса вразнобой,
И скрип их кажется печальным,
Уже, как будто погребальным.
«Везут за город – там казнят», –
Подумал он. Какую радость
Принес сейчас бы Робу яд –
Его бы принял он, как сладость,
Когда б ему его кто дал.
Опять сознанье потерял.

И вновь в сознание приходит.
Вокруг себя он взглядом водит.
Не понял Роб куда попал.
Лежит на мягком пышном ложе
В какой-то комнате. Она
Из бревен дуба сложена.
«На том я свете что ль? Как схоже
Здесь видом то, что было там», –
Не верит он своим глазам.
Невольно стонет Роб от боли.
Подходит сразу человек
К нему, невидимый до толе,
С обычным запахом аптек.
Сказал: «Лежите, не вставайте,
А то опять кровь потечет.
Все, может, быстро заживет –
Тому лишь сами не мешайте,
Уж если хочется вам жить».
«Как будто лекарю подобен», –
Опять глазам не верит Робин.
«Вы кто такой?» – хотел спросить,
Но смог сказать он только: «Пить…»
«Сейчас служанка вас напоит,
Накормит также – о еде
Особенно вам помнить стоит».
Спросил врача герой наш: «Где
Я нахожусь?» А тот ответил:
«Вы у себя, сэр». «Но приметил,
Что здесь ни разу не бывал».
«Вам все расскажут», – врач сказал,
Затем отсюда быстро вышел.
Минуты две прошло. Услышал
Шаги за дверью Роб. Вошла
Служанка – пищу принесла.
К губам его подносит ложку
И кормит, поит понемножку,
Заботы, нежности полна.
Не может Робин не дивиться
(Быть может, это волшебство?) –
Служанка точно не его:
Не видел эту он девицу
Еще нигде и никогда.
Была вкусна ее еда.
Кормить закончивши, красотка
Ушла из комнаты. Походка
Ее пленяла: даже он,
Едва живой, был впечатлен.
А вот и лекарь возвратился.
Теперь пришел он не один:
С ним был какой-то господин,
Который Робу поклонился
С приветом. Лекаря спросил:
«Сумеет выжить?» «Он лишился
Немало крови, много сил, –
Ответил тот. – Мной перевязан.
Броне, наверное, обязан
Хорошей тем, что не убит –
Доспех слегка лишь был пробит.
Ранений множество, однако
Они совсем не глубоки
И сразу видно, что легки.
Хотя случиться может всяко –
Раненья могут и загнить.
Но если это не случится,
То я уверен – будет жить.
Получше надо лишь кормить,
И он сумеет излечиться –
Вполне такое может быть».
«Не беспокойтесь, я поправлюсь, –
Заверил Робин. – Уже был
В беде похуже, но ожил».
«Я лорд Билл Брайтен, вам
                представлюсь», –
Мужчина Робу говорит.
«Так он же, он же англичанин», –
Герой наш очень удивлен.
«Вы не ошиблись – я есть он.
Теперь вы мой однополчанин,
А я остался, с кем и был,
С кем Англии родной служил.
А вас за верное решенье, –
В ряды английские вступленье, –
С большою радостью хвалю –
Таких шотландцев я люблю».
«Так вот я где! – сэр Роб опешил. –
К шотландцам это сущий зверь.
Немало наших перевешал,
Нанес так много нам потерь,
Когда в Шотландию вторгался».
«Но как у вас я оказался?» –
Роб Говард Брайтена спросил.
«Побили вы две наши рати,
Но вторгся я и победил.
Решил шотландцев покарать и
Ваш Аллейнбург я захватил.
Скакал по городу, на «Месте
Позорном» вас увидел, сэр.
А там – табличка. В ее тексте
Прочел, что вы английский хер,
Предатель, мол, за что умрете.
Скорей я вас освободил,
А лекарь мой вас оживил.
У нас на службе вы найдете
Награды, титулы, почет.
Большое вас богатство ждет.
Воздвигли на границе мот
Могучий здесь, на этом месте,
И стали думать кому дать
С окрестною землею вместе.
Пришлось немало нам гадать.
И вдруг три дня назад узнали,
Что сэр из Говардов есть наш,
И сразу дружно посчитали,
Что этот замок станет ваш.
Форпостом он от скоттов будет,
И их к вторжениям любовь
В страну английскую остудит,
А то все лезут вновь и вновь.
Пока дадим вам в подчиненье
Английских ратников отряд.
А вскоре, – в этом нет сомненья, –
Найдутся те, кто захотят
Из скоттов к вам вступить в дружину
И с вами будут бить вражину,
Своих проклятых земляляков.
Насчет вас план у нас таков.

Глава девятая

Совет шел важный в Аллейнбурге.
Собрались в ратуше градской
Шериф, бароны, демиурги
(В своем кто цехе был главой).
Сидели в комнате большой.
«Должны решить мы, как скорее
Разрушить замок Фортенриф, –
Открыл собрание шериф. –
Врагов он делает сильнее.
(Шериф являлся главой шерифства, административного округа, на кото-рые делилось средневековое шот-ландское королевство – П. Г.).
Построили нарочно там
Его коварно англичане –
Где есть возможность им заране
Сбираться скрытно, чтобы к нам
С большой внезапностью
                вторгаться».
«Но как не будем мы стараться,
Все ж крепость эту не возьмем –
Большой урон лишь понесем.
В последних битвах потеряли
Немало воинов и стали
Слабей намного, – говорит
Барон Уильям Аллан Кид. –
Да просто духа здесь у многих
Сейчас у нас нет для войны.
Просить поэтому должны
Его Величества подмоги».
«Как раз я вас собрал затем, –
Сказал шериф. – Ему посланье
Придумать вместе». «Между тем, –
Рон Дэлл вставляет замечанье
С улыбкой злобною, кривой. –
Владелец замка, о котором
Толкуем мы, никто иной,
Как Робин Говард, что позором
Загадил род преславный свой,
Удачно казни избежавший
И после этого опять
К врагам Шотландии приставший.
Его нам надо покарать».
«Об этом всем уже известно,
Как и о том, что он вассал
«Любимый» ваш, – шериф сказал. –
Но я считаю, если честно,
В суде разумным надо быть –
Нельзя с расправою спешить:
Не так все в этом однозначно –
Должны мы помнить героизм
Его за Родину»… Рон мрачно
Прервал шерифа: «Артистизм –
Спектакль, разыгранный удачно
Всего лишь это просто – Джон
Уолморд, Смит Уоррен, он,
Роб Говард, раньше сговорились.
Нарочно англы слабо бились –
Не смог иначе б ни за что
Осилить рыцарей мощнейших
И так, как будто бы слабейших, –
Не сделал это бы никто, –
К тому ж почти одновременно:
Один – и сразу же другой
Придавлен Говарда пятой.
Что сговор был здесь, несомненно,
И то нам верно говорит
Что их обоих он щадит,
Доспехов их не забирает.
Имел он право их пленить,
Чтоб выкуп с каждого слупить,
Однако просто отпускает».
Шериф смеется: «А зачем
Им нужно было перед взором
Английских воинов предстать
Такими жалкими, позором
Себя жестоким запятнать
И дух противников поднять?»
«Была коварная идея
У них, наверное. О том
Узнаем мы от лиходея –
Расскажет честно обо всем,
Прижатый нашим палачом», –
Сказал Рон Дэлл. Вдруг извещает
Слуга, что требует купец,
Который двери осаждает,
Впустить в собранье наконец,
Что очень важное желает
Ему он, дескать, сообщить.
Шериф велел его впустить.
Вошел Ван Дроб, купец, знакомый
Уже нам с вами. Он сказал:
«Я цену доблести узнал.
Сюда приехал к вам, влекомый
Желаньем должное воздать
Тому, кто спас меня. Схватили
Меня два англа, а пленили
С расчетом выкуп крупный взять.
Уолморд, кажется, Уоррен –
Бандитов этих звали так:
Был каждый жадный, злобный ворон.
Но ваш рубака из рубак
Прикончил их в одно мгновенье,
И это дало мне спасенье.
Сэр Робин Говард – вот кто он,
Который, знаю, рыцарь местный,
Пока не очень-то известный.
Он будет мной вознагражден».
С минуту, может, все молчали,
Дар речи будто потеряли,
Потом поднялся шум большой –
Галдеть все стали вразнабой.
Шериф воскликнул: «Мы хотели
Его казнить, а он герой!»
«Пускай Роб даже и такой,
Но он предатель в самом деле
И, значит, кару заслужил», –
Рон Дэлл опять заговорил.
Шериф, однако, возразил:
«Считаю все же, что умнее
Его нам будет не убить,
А в край родимый возвратить –
Живой герой стране нужнее,
Чтоб мог ей доблестно служить».
К другим баронам обратился
Шериф, сказав: «Кто вразумился
Моею речью, тот, пускай,
Завистливый не слышит лай,
Не слышит лож и поношенья,
А постарается вступить
С Говардом в тайные сношенья,
Чтоб в край шотландский
                возвратить».
Вдруг шум послышался у входа:
Какой-то рыцарь прямо схода
От двери стража оттолкнул,
Другого вовсе отшвырнул.
И вот уже на середине
Совета важного стоит.
По крайней мере половине
Собравшихся отлично вид
Его знаком. Как гром раздались
Сейчас же крики: «Робин, ты?!»
Иные даже приподнялись,
Вглядеться будто бы старались
В и так знакомые черты.
А тот смеется: «Угадали –
Я Робин Говард, это так.
Меня, похоже, вы не ждали:
Казнить хотели как никак.
Вернулся я, поскольку жизни
Важнее мне полезным быть
Моей страдающей отчизне –
Могу опять ей послужить.
И я вернулся не с пустыми
Руками – мир привез большой,
Расширил также край родной
Полями новыми моими»
«Известно всем здесь, что Фортриф
Теперь, сэр, ваш. Но подарив
Кусок вам этот очень жирный,
Имеют план враги не мирный», –
Сказал ему один барон.
В его поддержку восклицанья
Услышал Роб со всех сторон.
И сразу злые порицанья
В него посыпались затем.
Но он заткнул рот быстро всем,
Сказавши: «Ныне не до планов
Военных англам уж совсем,
Поскольку самых их смутьянов,
Которых много развелось,
Пленить мне ловко удалось –
Баронов, их вассалов славных,
Зачинщиков набегов главных,
Что здесь поблизости живут,
Спокойно жить нам не дают.
Сейчас сидят в моем подвале.
Их скоро выпущу едва ли».
Еще сильней всех поразил
Герой наш этим сообщеньем.
Шериф сейчас же попросил
Внести понятность поясненьем.
Тот молвил: «Судя по всему,
Они мне сильно доверяли
И, как я понял, потому,
Что очень твердо полагали,
Что я на скоттов обозлен,
Ведь был чуть ими не казнен,
К тому же сильно посрамлен.
На день рожденья приглашенье
Ко мне у англов подозренье
Ничуть не вызвало ни в ком.
Гостей собрался целый дом.
А дальше все пошло по плану:
Заснули все крепчайшим сном, –
Наверно, думали, что спьяну.
Момент решительный настал –
Я тут уж время не терял.
Своих дружинников позвал,
Отнюдь не англов – те гуляли,
В людской с гостями пировали.
(Согласно средневековым евро-пейским обычаям, в то время,
когда рыцари пировали в Рыцар-ском зале, челядь и прибывшие с гостями воины и слуги пировали в людской – П. Г.).
Всего их двадцать человек,
Могучих, верных мне на век,
В мой новый замок перебралось,
А в первом столько же осталось,
Из арендаторов бойцов,
Не хуже, впрочем, молодцов.
Чтоб тем не вызвать подозренья,
Что общей пищи не едят,
Своих отправил я в наряд –
Для дел служебных выполненья.
С большим волненьем каждый
                ждал,
Когда подам я им сигнал.
Мои ребята тех связали,
Что в главном зале крепко спали,
А тех, которые – в людской,
Всех в мир отправили иной.
Плененных быстро на подводах
Я в Новый Говард перевез.
Тем пользу Родине принес:
Теперь надолго о походах,
Про наш давнишний с ними спор
За землю нашу позабудут
Собаки-англы, до тех пор,
Пока заложниками будут
Кто рыцарей английских цвет
Блестящий самый представляют –
Не меньше, чем на десять лет.
Пускай в темнице провоняют,
Как, впрочем, я когда-то сам.
Потом за выкуп их отдам.

Глава десятая

Сдержал Иаков обещанье –
Отдал он графство Эльтернвал
Тому, кто большие старанье
С людьми своими прилагал,
Кто славу большую стяжал
В борьбе за этот край чудесный.
Кому ж, узнать вам интересно?
Читатель верно угадал.
И это с радостью открою, –
Конечно, нашему герою.
А вместе с файфом получил
И то, что тоже заслужил –
И титул графа. Откупил
У Рона прежнее держанье,
Его с большим соединил.

С героем нашим расставанье
Уже совсем недалеко.
Расстаться мне с ним нелегко,
Поскольку мне он полюбился.
Приятно мне, что не убит.
Читатель, знаю, удивился
И даже, может, разозлился.
«А как же так? – он говорит. –
В Кросс-Делле «Нечто» зло творит –
Людей свирепо убивает, –
Пугал вначале автор нас, –
И вот уж повесть завершает,
А тайну нам не открывает!»
А я отвечу: «Он как раз
Сказать об этом вам желает
И это сделает сейчас.
Король, мы помним, дал приказ
Серьезно очень постараться
В проблеме этой разобраться.
Рон Дэлл старался и не смог,
Но наш герой ему помог.
Проник умом своим пытливым
Он вглубь таинственной беды,
Соображением сметливым
Нащупал верные следы
Того, кто был тем «Нечто». Случай
Исход ускорил неминучий
Творившихся там страшных дел.
Сэр Роб в седле уже сидел,
Собравшись вновь покинуть с
                миром
И чувством дружеским Кросс-Дэлл,
Где был доволен славным пиром
И где любил гостить порой.
Читатель, верно, удивился:
Как быть могло, чтоб наш герой,
Не раз который очутился
Почти у ямы гробовой
Лишь потому, что Рон старался
Его коварно погубить,
Когда судьбой над ним поднялся
И мог ему бы отомстить,
Не стал зло недругу чинить:
Таким уж Робин наш родился –
Он был характером не злым.
Рон Дэлл же всячески стремился
Вину загладить перед ним.
Не стал граф дуться – замирился
Он с Роном скоро, а потом
И вовсе крепко с ним сдружился.
Был часто зван в баронов дом,
Где угощал его пирами
Хозяин замка (как не стать
В подобных случаях друзьями?).
И вот когда он уезжать
С такого пира уж собрался,
Как выше мы сказали, то
Ужасный крик вверху раздался –
Кричали, будто глоток сто.
К подножью башни пало что-то:
Как-будто сбросили кого-то.
Сэр Робин Говард вбок глядит
И видит – крупный муж лежит:
Вот почему, пав, громко бахнул.
Еще момент – и Робин ахнул:
Так ведь лежит никто иной,
Как сам барон, не молодой,
А тот, что старый и слепой,
Теперь еще и не живой.
Но наш герой не удивился.
С коня сейчас же соскочил,
В донжон скорее возвратился
И в Зале рыцарском вновь был,
Где лишь недавно веселился.
Остатки пира со столов
Уже служанки убирали.
Но все сейчас они стояли
И в диком ужасе, без слов
На выход, бледные, глядели,
На лестницу который вел.
Оттуда крики, рев летели.
Сюда по ней вниз кто-то шел.
В дверном проеме показалась
И стала полностью видна
Фигура страшная. Она
Шагала медленно, шаталась.
Власы распущены, полны
Свирепой ярости глазищи,
Таращась дико, а ручищи
То вширь, трясясь, разведены,
То вместе резко сведены,
Как будто бить, терзать готовы.
Причем настолько те сильны,
Что гнуть железо, рвать оковы
И то, наверное б, смогли.
Из рта мычанье и рыданье,
И хрип, и рык, и стоны шли:
На мысль сейчас же навели,
Что в них – и ярость, и страданье.
Еще никто и никогда
Таким не видел Рона Дэлла,
И ясно было, что беда
Таким им образом владела.
Бессильный, в кресло он упал.
Теперь сидел оцепенело.
И вновь заплакал, застонал,
Вращал зрачками ошалело.
Его спросил один вассал,
Хотя и несколько несмело:
«Скажите, сэр, случилось что?»
(Здесь кроме Робина никто,
Из всех, что были в этом зале,
Паденья Рика не видали).
Рон Дэелл заплакал, застонал
И с дрожью в голосе сказал:
«Пропал навеки ваш сюзерен –
Такой грех тяжкий совершил,
Который страшен и безмерен, –
Отца родимого убил.
И значит, я – отцеубийца.
Вовеки это не простится»
«Неужто правда?! Вот так да! –
Кричать служанки, слуги стали,
Что речи дар не потеряли. –
Какая страшная беда!
Но как же это, как случилось?!»
«И сам не знаю даже как –
Большой во гневе я дурак.
Случайно как-то получилось.
Виновна и моя жена.
Сейчас заметил, что она
Надолго с пира отлучилась:
Какой-то в этом есть секрет,
Подумал с сильным беспокойством.
Пошел искать – в светелке нет.
С душевным яростным
                расстройством
Спросил служанку – та в ответ:
«У Рика Дэлла посмотрите.
Иду туда: и правда, – там!
Ну что вы, что вы так глядите?!
Ну да, сказать придется вам –
Они ласкалися в постеле.
И понял я, что мой отец
Большой похабник и подлец,
Что видит он на самом деле –
Совсем нисколько не слепец:
Воскликнул, что меня увидел
И меч поблизости нашел.
Отца я сразу же невзвидел.
К нему в тумане подошел.
Он вынуть меч не успевает –
Кулак предателя сбивает.
Отца мгновенно я схватил,
Стекло башкой его разбил
И бросил в щель окна мерзавца,
Любовника, хоть не красавца».
Вокруг воскликнули: «Они
Виновны в этом лишь одни,
Свершив греховное деянье,
Одно из самых тяжких, и
Оно для нервов испытанье –
Не всякий выдержит супруг.
Немало в этом оправданья
Поступка вашего». Роб слуг
Толпу рукой раздвинул вдруг,
Сказал ему: «Мужайся, друг,
Узнать тебе придется больше –
Молчать нельзя об этом дольше:
Тот страшный «Нечто» – твой отец.
Ему – заслуженный конец.
Живите жизнью здесь спокойной:
Не сможет больше никому
Чинить беду рукой убойной».
«Но так решил ты почему?!» –
Воскликнул Рон. Ответил Робин:
«Сейчас узнаешь. Что способен
Отец твой видеть и вполне,
Понятно сразу стало мне,
Еще когда сюда впервые
Свою я Маргарет привел:
Забывшись, видно, тот «слепые»
Глаза на гостью перевел
И внешне будто бы расцвел.
Зрачки затеплились игриво,
А рот скривился похотливо.
Но он опомнился: опять
Стал взором медленно блуждать
Поверх голов, незрячим будто.
Я стал над этим размышлять.
Зачем ему такие путы –
Себя слепым изображать,
Ведь жизнь слепого лишь мученья –
Во всем, во всем ограниченья.
А он обласкан жизнью был –
Большой богач и рыцарь славный,
Округи всей властитель главный.
И так охоту он любил.
И вдруг всего себя лишил.
Такому может быть причина
Настолько сильной, что она
Всего сильнее быть должна.
И что же это для мужчины?
Любовь лишь к женщине одна.
И я подумал: для служанки
Иль для дружинника жены
Такие жертвы не нужны –
Сама затянет на лежанку –
Никак не надо и хитрить.
Из женщин здешних помутить
Мужской рассудок и настолько
Твоя жена, Рон, может только.
«Слепым» же сделавшись, Рик Дэлл
Встречаться чаще с ней имел
Возможность: ты же, Рон, все время
Проснулся только – ногу в стремя
И – на охоту на весь день,
То на турнирах, то в наездах,
А то в каких-нибудь разъездах,
Оставивши родную сень.
Рик стал от этого свободен,
Как, якобы, к тому не годен:
И правда, что с слепого взять?
И стало более возможно
Связь эту в тайне сохранять –
Кто мог его подозревать?
Поверить ведь, и правда, сложно,
Что будет женщин соблазнять
Красивых тот, кто красотою
Свой взор не может услаждать,
Объятый вечной темнотою».
«Но разве это говорит
О том, что он тот монстр ужасный,
Который здесь террор творит?
Намек ваш, сэр, не очень ясный», –
Сказал из челяди один.
Затем – другой простолюдин:
«Сквозь стены, двери он проходит –
На мысль нас это и наводит,
Что это призрак. Он, Рик Дэлл,
Такое б сделать не сумел».
«Мое рассеялось сомненье,
Что здесь отнюдь не приведенье, –
Сэр Робин Говард отвечал, –
Когда случайно я узнал,
Что ключницы заботы в замке
На ней у вас, на этой самке,
Мадлен. Конечно, ключ к любой
Двери она ему давала.
Он мог войти в любой покой:
Вас дверь с замком не защищала.
А вы решили – «Нечто» злой
Сквозь стены ходит и сквозь двери.
Так быть не может, убежден, –
Я в эти глупости не верю».
Иные стали возражать:
«Зачем же нужно было Рику
Людей так часто убивать
И так жестоко, просто дико?
И как же мог он оставлять
На них следы зубов такие –
Они, уж точно, не людские –
Лишь хищник может так кусать
И монстр, наверно, приведенье».
Сэр Робин стал им объяснять:
«Боялся Рик разоблаченья,
И если были подозренья,
Что кто-то начал понимать,
Что он не слеп, не столь безгрешен,
Того старался он убрать
И в этом был весьма успешен.
Причем злодейства все списать
Ему на «Нечто» удавалось,
Что, вроде, здесь обосновалось, –
За слухом диким их скрывать,
Что, дескать, это приведенье.
А вас вводили в заблужденье
Следы от острых тех клещей,
Какими в практике своей
Садисты мучают людей:
Ввиду имею палачей.
В плену английском доводилось
Мне это видеть и не раз:
Хоть не хотелось, приходилось,
Поскольку англы пленных, нас,
Глядеть нарочно заставляли,
Чтоб мы бежать не помышляли.
Случайно видел здесь у вас
Я как-то жертву «приведенья»,
Как вы считали, и как раз
Тогда-то понял – нет сомненья,
На ней следы не от зубов,
А от палаческих щипцов.
Уверен я, что был у Рика
Помощник, может быть, палач,
Лишить умевший жертву крика,
И также, видимо, силач.
И был еще осведомитель
О тех, кто начал понимать
Кто в замке истинный губитель –
Таких умел он подмечать».
«Так вот зачем отец однажды
Велел засов или крюк сменить
Замком почти на двери каждой –
К любому ночью чтоб входить! –
Воскликнул Рон. – Схватить
                Дработа!
В подвал для пытки отвести!
Там, впрочем, можно и найти –
Сейчас как раз он за работой.

И вот на дыбе тот висит
И жалобно пощады просит,
На клещи с ужасом глядит,
Которые сам Рон подносит
К нему и злобно говорит:
«Во всем, советую, признайся –
Молчать, юлить и не пытайся.
Колись, желаешь если жить –
Тебя могу и пощадить –
Ты, верно, следовал приказу».
Дработ открыл всю правду сразу,
И все, что Робин говорил,
Он очень точно подтвердил.

Когда заложников на волю
Сэр Робин Говард отпустил
(За выкуп, кстати, много боле,
Чем даже чаял, получил),
Его феод уже не поле
Пустое, брошенное был,
А файф цветущий. Населенье
Вернулось в бывшие селенья.
И замки все восстановил.
Их дал в держание вассалам,
С наделом каждый и немалым.
Его был графский батальон
Числом и выучкой силен,
Отлично очень оснащен.
Отбил надолго он охоту
У англа лезть с войною к скотту.

Прожили много лет в любви
Герой наш с Маргарет счастливо.
До дней последних, просто диво,
Им пели нежно соловьи.
Прожила долго леди Элла.
Была от внуков без ума:
Доверить слугам не хотела
И больше нянчила сама.
Ребята быстро подрастали
И вот уж скачут на конях,
Блистая в рыцарских бронях.
Они достойны рода были,
Достойны славного отца.
Врагов отчизны тоже били,
Верны ей были до конца.

Теперь придется мне расстаться
С тобой, читатель дорогой,
Но я надеюсь, может статься,
Еще мы встретимся с тобой.


                (Конец)