Маргарита человек разумный часть 887

Маргарита человек разумный часть 887

2. Горожане в тайге
Однажды в первый же день сплава по реке Улун, впадающей в Кур, мы прокололи на перекате обе резиновые лодки и причалили к берегу. Мы – это четверо хабаровчан, из которых мне была отведена роль этакого «гаранта безопасности» с ружьем. Недалеко от места аварии оказалось старое, заброшенное зимовье. Печки в зимовье не было, но сохранились стены, крыша и дверь, и наша группа решила заночевать в нем, исключая меня, так как я обычно располагался на ночь у костра.
Опускались сумерки. Тихо журчала вода на плесе. Издали доносился слабый шум переката. На востоке над вершинами деревьев темнели южные отроги хребта Джаки-Унахта-Якбыяна. В 1917-1918 годах эту территорию исследовал дальневосточный путешественник В.К.Арсеньев. Этот поход впоследствии сыграл роковую роль в его жизни. В настоящее время река Кур с притоками является излюбленной трассой для туристических экскурсий.
От железнодорожной станции Санболи в Кур-Урмийскую тайгу проведена хорошая грунтовая дорога, по которой на попутных лесовозах можно попасть в верховья Ярапа, Нирана, Улуна и других притоков. Вывоз леса в этом районе ведется по склонам Куканского хребта, куда проложены зимники и тракторные пути. Мое знакомство с Кур-Урмийским районом не ограничивается сплавами. В 2002 году я предпринял попытку пройти к Куканскому хребту в конце лета, окончившуюся неудачно, - пришлось возвращаться через поселок Победа по причине участившихся циклонов.
Из крупных хищников по реке Кур часто встречается бурый медведь, обитают в этом районе волки. Нередко можно увидеть на берегу медведя, сохатого или изюбра. Кур - заповедная река. В толще ее вод и на перекатах обитают ленки, хариус и таймени, достигающие здесь веса более шестидесяти килограмм. Это одно из мест обитания чешуйчатого крохаля. Словом, окружающая местность была нам интересна во всех отношениях. Когда мы расположились у костра, солнце едва касалось горизонта, но прибрежная тайга уже притихла в ожидании глубокой осенней ночи.
- Слышите, похоже на рычание медведя? – насторожился один из нас. Прислушались. Подозрения были вполне оправданы, так как незадолго до остановки передовая лодка вспугнула бурого медведя.
- Скорее всего, это рокот моторов. В нескольких километрах проходит лесовозная трасса к таежному поселку Победа, – предположил я, но настороженность туристов не исчезла. Тогда я тихо прошел по тропе вдоль берега с ружьем, присматриваясь к следам и прислушиваясь. Свежепримятой травы не было заметно, по тропе давно никто не ходил. Возвратившись к костру, сообщил товарищам о своих наблюдениях. Вопреки всему друзья уверяли, что опять слышали рычание. И это, по их словам, рычал ни кто иной, как сам медведь. Впоследствии, после нескольких дней сплава, наши рыболовы вновь видели небольшого медведя – пестуна, спускающегося с дерева неподалеку от табора, но это было в нескольких десятках километров ниже устья Улуна.
- Тайга полна акустических и оптических обманов, - заверил я товарищей. Однако предположение, что рядом с табором бродит медведь (разумеется, теоретически вполне возможное в окружающей безлюдной местности) уже завладело воображением группы.
Среди горожан немало таких, кто знает о тайге лишь по книгам да по пикникам в пригородном лесу. Однако жители небольших поселков, как правило, - грибники, ягодники, охотники и рыболовы. Трудно удержаться, когда богатая природа начинается сразу за последними участками домовладений. Может быть, поэтому многие дальневосточные ученые избрали областью своей деятельности краеведенье и охотоведенье, биологию и лесоводство, ботанику и сельское хозяйство. Даже те из коренных дальневосточников, которые впоследствии становятся руководителями крупных предприятий и государственных органов, с детства проходят школу общения с природой.
Мои спутники тоже были не новички в тайге и на сплавах по горным рекам, на рыбалках и утиной охоте. И с опасностями они сталкивались не раз, и учились на своих ошибках. Так что в данный момент их опасения, может быть, были вполне оправданы. Тем не менее, случаю не придали особого значения: если и будет ночью ходить медведь вокруг зимовья, то где же еще ему ходить, как ни в тайге?
- Однажды со мной история приключилась, - начал свой рассказ один из нашей группы - Владимир, когда была выпита первая чарка «за благополучный переход перекатов». – Страха набрался! Ситуация была похожая, только вокруг не тальники, а еловый лес. Вышел ночью из зимовья по естественной надобности, смотрю, – совсем рядом медведь стоит под елью. У меня от страха волосы на голове поднялись. Приседаю, а медведь на дыбы медленно так поднимается, вот-вот на меня упадет. Не помню, как добрался до зимовья, дернул за кольцо и оторвал леску, за которую оно было привязано. Чувствую, медведь уже в спину дышит. Кое-как открыл двери, бужу своих товарищей, а голоса нет. Когда светать стало, выглянули наружу. Вот смеху было! Оказалось, за медведя в темноте я принял пушистую елочку.
Каждый вспомнил свои первые таежные страхи и курьезные случаи со знакомыми. Мне тоже было что вспомнить. Мне было уже 26 лет, когда я впервые попал в отроги хребта Станового в верховья реки Брянта. Двое спутников еще засветло ушли на лодке вверх, чтобы поутру сплавиться к зимовью, а по пути добыть зверя. Я же высадился в устье небольшой речки Угагли, где были замечены свежие следы сохатого.
Вместе с тем, в этом распадке произошли какие-то необъяснимые события с установленным нами ранее самострелом. Вот я и устроил засаду, одновременно задавшись намерением «живьем» выяснить, кто же здесь хозяйничает. Когда начало смеркаться, мне показалось, что мое укрытие весьма ненадежно, ведь на сохатого может охотиться и медведь…
С такими мыслями я перебрался с каменного развала на ближайшую невысокую раскидистую сосну. Ночь выдалась темная, временами рядом потрескивали сучья, но различить что-либо было невозможно, а стрелять наугад я не торопился. Ночью случились заморозки, нередкие в начале июня. Мои спутники коротали время у костра несколькими километрами выше по течению, а я продрог до костей, сидя на дереве.
Спускаться вниз было, с одной стороны, неразумно, с другой – потрескивание сучьев, кажущееся ощущение близости осторожного зверя… Страх – не страх, а какое-то чувство неизбежной опасности овладело мной, и я решил в таком состоянии дождаться рассвета. Не знаю, чем бы кончилась эта засада. С берега послушался удар весла о борт алюминиевой лодки – самосплавом подошли спутники. С лодки покричали и предложили мне спускаться. Чтобы снять оцепенение, я выстрелил вверх и, убедившись, что вокруг никого нет, спустился к лодке. Спутникам сказал, что выстрел произошел случайно.
Впоследствии мне много раз приходилось охотиться на солонцах с лабаза. Чаще это был простой настил из жердей, укрепленный в развилке дерева, но иногда охотничий лабаз представляет в определенном смысле капитальное сооружение. Под раскидистой елью вкапываются четыре жерди, на них кладется настил, оснащенный высоким бортиком. На лабаз охотник поднимается по лестнице, теплую одежду обычно складывает в полиэтиленовый мешок и оставляет на лабазе.
Вот на таком «комфортабельном» лабазе, устроенном в труднопроходимой чаще уссурийской тайги, мне пришлось однажды коротать осеннюю ночь. Несмотря на видимые предвестники перемены погоды, я понадеялся на авось: часто дождь собирается только к утру, когда рассветет. На этот раз случилось все с точностью наоборот. Луна скрылась в облаках; тайга замерла в непроглядной тьме; начал моросить дождь. Вскоре обнаружил, что фонарик не светит. Дождь усилился.
Спускаться вниз и искать тропу на ощупь в кромешной тьме - безрассудно: таежный подлесок представляет заросли «чертова дерева» – аралии маньчжурской, элеутерококка колючего, различных трав и кустарников, переплетенных лианами лимонника, винограда и актинидии. В таком аду и в светлое время суток легко получить травму, а ночью… Ночью похолодало. Пришлось надеть теплую куртку и напялить сверху полиэтиленовый мешок. Однако и это не помогло. Вездесущие мыши уже успели наделать дыр в мешке. Разумеется, ни о какой охоте мечтать уже не приходилось. Мечта была одна: поскорее бы рассвело.
Имелась и еще одна причина не рыскать в потемках вокруг солонца. Эта причина – тигры. Свежие их следы я видел на подходе к солонцу. Не исключено, один из них может полюбопытствовать, а первая реакция крупного хищника на солонце – пищевая. Любят эти звери пройтись по следу охотника, оставаясь вне пределов видимости. Маскируются они умело, с десяти шагов не заметишь притаившегося хищника.
Дождь перестал к утру. Когда силуэты деревьев и кустарников стали различимы, я спустился по лестнице и вскоре обнаружил еле заметную тропку, по которой вышел к зимнику. Свежих следов тигра не было. Впоследствии я всегда носил в рюкзаке большой кусок полиэтиленовой пленки, и эта предосторожность не раз спасала во время внезапного ненастья.
Летом я обычно оформлял отпуск по основному месту работы и отправлялся в тайгу с какой-нибудь экспедицией. Отряды геологоразведки, как правило, комплектовались рабочими – копателями канав. Это была весьма пестрая компания из людей случайных, оказавшихся в экстремальной жизненной ситуации. Кто-то из них уже имел опыт геологических работ, а некоторые оказались в тайге впервые. Вечером таежный народ собирался к ужину у костра или очага под навесом. В ненастные дни рабочие оставались в палатке, играли в карты, рассказывали анекдоты или вспоминали курьезные случаи из прошлых сезонов.
В Вяземском отряде геологосъемочной партии «Далькварцсамоцветы» я услышал историю, свидетелем которой был один из рабочих. По его рассказу, в такой же ненастный день копатели канав сидели в палатке и рассказывали различные случаи нападения на людей хищников. Один молодой рабочий вышел из палатки по естественной надобности и увидел поблизости медведя.
Обезумев от страха, он с криком: «А-а-ааа… медведь!» - ринулся назад, но в исступлении не нашел входа, ножом распорол палатку, пронесся с криком мимо товарищей к противоположной стенке, распорол ее и выскочил наружу, издавая некоторое подобие мычания. Поднялся общий переполох, но сразу же выяснилось, что виновник переполоха - еще медвежонок, пестун, который испугался не меньше. Того рабочего, говорят, долго искали всей группой.
Может быть, что-то в этом рассказе приукрашено, но сам факт ни у кого из слушателей не вызвал сомнений. Городской житель, оказавшийся в тайге, порой из чувства немотивированного страха совершает немыслимые поступки. Случаются и трагедии. Один из таких случаев мне пришлось расследовать несколько лет назад: медведь в отрогах хребта Джугджур напал на двух рабочих геологоразведки артели старателей «Амур». С молодым рабочим встретился в плате краевой больницы, куда его доставили залечивать раны. Услышанное от потерпевшего мной было передано в статье «Медведь-людоед. (Что нужно знать людям, которые отправляются в глухую тайгу)», опубликованной в газете «Хабаровские вести» 8 августа 2002г.