Поверья давней старины

Шумит устало хвойный лес,
Ветра кружат в верхушках сосен,
Закрыли тучи синь небес,
В свои чертоги входит осень.
Здесь скоро заметут снега,
И не останется следа
От узенькой лесной дороги,
От волчьих ям, глухой берлоги.
В поверьях давней старины
Здесь издревле слагались сказы,
Вершились дикие проказы
В холодных отблесках луны.
Шёл сотый иль двухсотый год
С тех пор, как быль рассказ ведёт.

Жила в те давние года
В лесной глуши одна старуха,
Седа, уродлива, глуха 
Не на одно, на оба уха.
Её не трогал лютый зверь,
А дичь сама бежала в дверь.
Ей ёжики несли грибочки,
Она солила грузди в бочке.
Запасов много и приправ:
Морошка, клюква и брусника,
Орешки, сочная черника,
Но больше всё ж лечебных трав.
Старуха та была ведунья,
А люди молвили: "колдунья".

К той глухомани нет дорог.
Лишь еле видимая тропка
Хранила глушь от всех тревог,
Где даже зверь ступает робко.
По лунному календарю
Встречала старая зарю,
В дни полнолуния говела
И под луною  молодела.
Опасны были эти дни.
Слеталась нечисть всей округи
Не близкие и не подруги,
Но всё ж по помыслам сродни.
Срастались ведьмины круги.
От зла, Господь, убереги...

Плывёт бесстрастная луна
По бархату небесной глади.
Девицы кружатся. Она
По центру хороводы ладит.
О Боже, как же хороша:
Сквозь бирюзу струит душа,
Златые локоны до пола -
Как блик зеркального оскола.
А хороводы всё быстрей
И всё разнузданней девицы:
Мелькают ноги, руки, лица
В горячем мареве страстей.
А тропка под ноги ложится,
Для гостя - горе-горюница.

Вот пеший шёл и невзначай
Вошёл под своды древних сосен,
Где серебрился иван-чай
И лунный свет цедила осень.
Струился дивный аромат,
И ходу не было назад.
Под звуки гулкого тимпана
Сбежала тропка на поляну.
Какой нежданный поворот:
В лучах таинственной селены
Богини неприкосновенны,
Водили нимфы хоровод.
Светила полная луна,
И в круге том была Она!

Её увидев, удалец
Забыл себя и мать родную.
Она  творения венец!
Невесту бы себе такую.
Он к ней стремится в круг попасть,
Но не его на это власть.
Бежит, мелькает хоровод,
Творя сухой водоворот.
Вдруг коридор, он быстро - в круг.
Сгущён был воздух там до боли,
И гость летел помимо воли,
За ним смыкались кисти рук.
Луна в тот миг зашла за тучи,
И зашумел сосняк могучий.

Не помнил юноша пути.
Портал сменялся за порталом,
Чтоб не сумел назад уйти
Домой к речушке с красноталом.
Он по наитию души
С той самой тропки, что в глуши,
Всё шёл и шёл, ища девицу,
Заглядывал всем встречным в лица.
Вот видит впереди дворец: 
Копьём готические шпили,
Орланы в вышине кружили,
А сторожем - седой скворец.
На стук любой поднимет шум,
Неважно стар ты или юн.

Потом откроется окно 
В светёлке на высокой башне,
Оно на всём крыле одно,
Так высоко, что даже страшно.
К окошку подойдёт Она,
Пригожа ликом и стройна,
Взмахнёт изящною ладошкой,
И лестница слетит с окошка.
Коль не страшишься, то влезай:
Тебя там ждут восторги Рая,
Где воскресаешь умирая,
Но всё не вечно - это знай!
Наш удалец взлетел за миг,
За смелость похвалы достиг.

Луны тучнел кровавый диск.
Спешили дни, бежали ночи.
Лишь юностью оправдан риск,
Когда нирвана кровоточит.
И вот настал тот судный день,
Где с негой чувственная лень
Расстаться ну никак не хочет:
Сопротивляется, хлопочет.
Но счёт минутам предрешён -
И новолуние успело
К концу оконченного дела,
Что лунным циклом завершён.
Очнулся парень на опушке
От гласа вещего кукушки.

Вскочил, не ведая, что с ним,
А пред глазами образ девы.
Из Рая, кажется, гоним,
И в голове звучат напевы.
Вокруг родимые места,
Где жизнь понятна и проста.
Тропинка побежала к дому,
Приветному крыльцу родному.
Обрадовался всей душой.
Скорее в дом, навстречу мама,
Его не видит, смотрит прямо,
Идёт своею стороной.
Он ей кричит, она не слышит,
А ветер чёрный плат колышет.

Никто узреть его не мог,
Он стал невидим, бестелесен.
Где потерялся средь дорог,
Что миру стал неинтересен?
Одно понятно: нужно в путь,
Чтоб облик собственный вернуть.
Обратно в лес, а как иначе?
Туда, где потерял удачу.
Идёт поспешно молодец:
Весь лес прошёл, ан нет тропинки.
Он ясно помнил ту картинку,
Где иван-чай серебренец,
Лесные девы где кружили,
Лиху беду наворожили.

Ходил, ходил, вдруг яркий луч
Пронзил сосновые макушки.
Наш гость туда, а из-за туч
Луна выходит на опушку.
Но ни девиц и ни кругов,
Страдалец к этому готов.
Лишь в далеке стоит избушка -
Обитель древняя старушки.
Пришёл, а на двери замок,
На окнах ставни, нет хозяйки.
Кружат встревоженные зайки,
И сторож ворон занемог.
- Скажи мне, птица, ради Бога,
Где тайная к судьбе дорога?

И ворон молвил: "Не впервой
Ответ давать мне на вопросы.
Пока ты зрячий и живой,
Спеши к судьбе по белым росам.
Пройдёшь долину и моря,
Сто раз судьбу свою коря,
Дойдёшь до радужной пещеры.
Не потеряешь если веры,
То к полнолунию как раз
Придёшь к открытию портала.
Ведунья лишь тебя послала
Слагать предания о нас."
Промолвил ворон  и исчез,
Вслед зашумел могучий лес.

По лесу и по лугу шёл,
По морю плыл, взбирался в горы,
В пещере той портал нашёл
И снова в путь - в кротовы норы.
Пришёл блужданиям конец,
Он видит впереди дворец.
А у окна краса-девица
Не смотрит вниз, не видит лица,
Сидит грустна, невесела:
К ней сон нейдёт, печалят будни.
Себе истец Она и судьи -
Ведь стольких со свету сжила.
Запал ей в душу хлопчик тот,
Что у ворот решенья ждёт.

Она давно устала жить,
Из века в век одно и то же:
Младые души вечно пить,
Чтоб жизнь продлить и быть моложе.
Сейчас в сомнении она:
Ведь скоро вновь взойдёт луна,
Развеет колдовские чары,
И вновь ей быть ведуньей старой.
Нет времени сидеть и ждать.
А молодец добрался к сроку,
К началу и концу истока,
Когда плевелы нужно жать.
Решенье принято. Она
С окна летит к нему сама.

Он побледнел и задрожал,
С красы не сводит нежных взоров.
Она торопится, портал
Уносит их без разговоров.
Поляна та же, тот же круг,
Но что-то изменилось вдруг.
Вот говорит ему девица:
"Пришла пора с тобой проститься,
Но ты не бойся, не страшись.
Сейчас ты снова станешь прежним:
Здоровым, видимым и нежным,
Но без меня продолжишь жизнь.
Дай руки мне, прощай, мой милый," -
И оттолкнула парня с силой.

Всходила полная луна,
Миролюбива и смирна.
С поляны в сторону избушки
Хромала древняя старушка.