Охтинский мыс

         Охтинский мыс – самое историческое место Петербурга. Можно сказать – его зародыш.  Здесь в 1300 году по недосмотру новгородцев воинственные шведы воздвигли укрепление Ландскрону. Пришлось великому князю Андрею (сыну Александоа Невского), прибывшему на Неву со своим войском, усиленным новгородским ополчением, доказать шведам, что они неправы.   Ландскрона была взята штурмом сожжена и разрушена.

     Но уж больно кусок лакомый!  Шведы воспользовались бестолковщиной, сопровождавшей Смуту и в  1611 году,  вновь построили на Охтинском мысу приличную крепость, дав ей имя Ниеншанц. Возле крепости вырос город   Ниенштадт.  Ну уж тот Пётр вмешался. Он послал генерал-фельдмаршала Шереметьева с наказом изгнать шведов, что тот и выполнил в мае 1703 года . Ниеншанц был взят, гарнизон крепости – пленён.

  Кстати, не случайно строили шведы свои крепости на Охтинском мысу, а не ниже по течению Невы, например, на более выгодном в стратегическом отношении Заячьем острове. Не дураки были! Они знали, что территория дельты Невы регулярно затапливается, а до Охтинского мыса наводнения не доходят.


       В 1806 году Морское ведомство создало здесь Охтинское адмиралтейство, со стапелей которого сошло много судов, связанных с громкими военными событиями. С 1914 года на мысе стал функционировать Петрозавод, который начал строить суда с механическими  двигателями. В годы войны Петрозавод – ремонтная база Ладожской флотилии. После войны завод переключился на выпуск буксиров.  При демократах завод , естественно, рухнул.  В 2006 году его территорию со строениями скупили ребята из «Газпрома». Это – всё! Это вам не шведы. Эти вцепились конкретно!
 
       Первым делом был снесён памятный знак в честь рабочих завода, погибших в блокаду.  Затем началась подготовка площадки для возведения несуразного трёхсотметрового, кукурузоподобного офисного центра.  Горожане взвыли.  Постройку «кукурузины» перенесли в Лахту. Теперь компания собирается возвести на мысу громадный модерновый сарай, в котором будут размещаться, конечно же,  офисы, торгово-развлекательные центры. При этом археологические следы Ландскроны и Ниеншанца будут уничтожены.

     В настоящее время градозащитники бьются за мыс. Они в судах пытаются что-то оспорить, что-то доказать.  Но это полумеры. Здесь нужна жесткая государственная позиция. Нужна-тоужна, но откуда ей взяться, если чинушам безразлична историческая аура Охтинского мыса.  Большая специалистка в области археологии и истории госпожа Матвиенко, будучи губернатором Петербурга заявила: «К сожалению, до нас дошли только подземные части давно утраченных фортификационных сооружений. Поэтому у экспертов нет сегодня единого мнения о практической целесообразности полного сохранения этих сильно разрушенных объектов». И далее: «Петербург не может быть археологическим музеем-заповедником, он должен жить и развиваться»,

      Барсуков полностью разделял мнение Президента о необходимости создании на Охтинском мысу историко-археологического  музея-заповедника. Разделял, но очень сомневался в том, что деляги и чиновники выполнят волю Президента. Обязательно идея будет скомкана,  искажена и спущена на тормозах. Конечно, Владимир Владимирович, как уроженец и патриот Ленинграда, будет следить за ходом выполнения своего поручения. Но за всем же не уследишь. А на чинуш какая надежда? Да, никакой!    Поэтому Барсуков решил дать Путину совет. Ни как Президенту (ещё чего!), а как своему земляку.

         В связи с исключительным историческим значением Охтинского мыса необходимо выполнить следующие мероприятия:
1. Территорию Охтинского мыса национализировать.
2. На территории мыса создать вечно-зелёный парк из хвойников.
3. Выделить площадки с останками шведских крепостей.
4. Построить в парке два здания, в которых разместить экспонаты Музея блокады и Музея Петербурга.
5. Возвести на оконечности мыса достойный памятник ленинградцам-блокадникам
Вот в таком виде Охтинский мыс станет бесценной исторической доминантой Петербурга, равной по значимости Петропавловской крепости.

            Что касается памятника. У Барсукова вся душа изболелась. Это же надо! За более чем полвека после снятия блокады горожане  так и не удосужились воздать должное ленинградцам-блокадникам, которые в нечеловеческих условиях стояли у станков, строили баррикады, тушили зажигалки, отражали налёты авиации, боролись с пожарами , ухаживали за ранеными … и гибли.  Погибли около миллиона ленинградцев. Вздрогните граждане!  Около миллиона! Таких потерь не имел ни один фронт во время войны. А граждане так и не удосужились отметить величественным памятником из подвиг.

       Барсуков не специалист, не скульптор, но он считает, что невнятная конструкция установленная на площади Мужества и названная памятником блокадникам, памятником на самом деле не является.

       Барсуков не специалист, не скульптор, но в его гражданском сознании  четко просматриваются черты  такого памятника. Он уже в нескольких публикациях давал описание блокадного монумента, пользуясь случаем сделает он это ещё раз.

         На постаменте из розового гранита с классическим фризом надпись: «ГРАЖДАНЕ! ПРИ АРТОБСТРЕЛЕ ЭТА СТОРОНА УДИЦЫ НАИБОЛЕЕ ОПАСНА».

     А выше, на руинах здания стоит чёрный от копоти ангел с воздетыми вверх обгорелыми крыльями. Он в ужасе сжимает голову руками, рот его разрывает мунковский крик.   

      Внизу, по углам постамента, игнорируя эмоции ангела, располагаются:
    -- девушка за зенитным пулеметом,
    -- пацан с зажигалкой в щипцах,
    -- сандружинница, выносящая дистрофика,
    -- девочка с братиком, идущие за водой.
   
      Очень уместно было бы разместить на набережных  военную тежнику, как советскую, так и трофейную.

    Конечно, Барсуков ясно представлял, что его проект не более реален, чем мечта о сооружении моста с лавками через пруд, но … мечтать не вредно. А,  вдруг!