А господь не в себе

полз  по  углям  огонь,  полз,   дым  слизывал,
понимал,  в  нём  есть  то,  что  каждый  хотел,
согревал,  метил  углы  тенями,
не  боялся  огонь  ни  чего,  песню  допетую  пел,
мать  –  река  рядом  текла, 
берега  меж  собой  метила,
мне  кто - то  сказал:  –  ты  будешь  на  этом  свете,
открывать  дверь  не  замком, 
а  с  размаха  ногой  севера…

нужно  спешить  успеть,  нужно  помочь  огню  песню  допеть,
подкинуть  дрова  из  слов,  пусть  зашипит  смола  –
на  чёрном  /белое/  заострить,  выйти,  где  выцвела  трава,
отобрать  у  косарей  косу,  дать  понюхать  росу  –
пусть  пазухи  носа  раздуются  поутру,
а  ночь  пусть  принесёт  заклинания  на  сновидения…
их  стёрлись  года,
мне  это  понятно, 
ведь  не  хрустальны  в  них  сердца  для  пения…

пинает  капли  дождь  в  лужи  –
хочет  всё  и  сразу,  словно
падает  принцесса  цирка  с  высоты  своего  срама,
смотри  – 
иней  на  стёкла  наклеил  бумагу,
сквозь  жалюзи  видна  диафрагма  –
это  звезда 
сводит  с  орбиты  татуировку  эха 
гамма  лучами…

свернулся  в  углях  клубком  огонь,
никуда  выходить  не  хочет,  даже  не  греется  сном  –
я  рядом  сижу,  поджав  ноги,  так  теплее  думать,
так  неврастения  близко  меня  не  подпустит,
а  за  окном  тащат  года  свои  люди  –
таращат  глаза  под  ноги,
а  трава  далеко,  там,  где  роса  и  косари,
а  господь  не  в  себе,
ни  во  мне,  ни  в  тебе – призраком  шастает…