я птицей замираю на лету

Я птицей замираю на лету               
 Я холоден умом, холодный лед во рту               
в мозгу ком лет, отсюда боль и горечь               
День без кишок, и лоб прилип к кресту…               
евангельский сюжет, лирическая повесть
среди зеркал, я в бездну упаду

               
Так в норов, не в вину, иду свинцом ко дну               
 И на лету, судьбой прилип к греху               
Принять-понять… оперился в пушок               
и тушей пал, повиснув на крючок 
В душе пока тепло, рефлекс еще ликует          
Грызет нужда   судьбу, а время плоть смакует 
               
Молчок, сверчок…свиные отбивные в ряд,             
шагают «хрюкают», о славе верещат.
Вот мы какие,- праздные лихие               
с подтяжками, аж срока не видать…
Их лица оторочено   смутные,
в душе, глазницах бога не видать.               

Грудь выпучив наросшую в витрине.
 Кривое зеркало, Арт с розжигом пера               
Подобием, с аморфностью раба –рабыни
губастый зев проглотит дикаря.               
Такое и с художником бывает,
когда у девы под крылом он тихо засыпает               

Ласкает муза, в сети привечает               
проснется, её нет,- виденье исчезает.
Ах горько как, под пыткой на бровях
«счастливый» человек, как заревёт не в такт               
 он ощутил себя униженно бескрылым
 как бактриан в пустыне пред раввином.               

Он «Моисей», в песках и без воды.
 бредет туда, откуда вышли мы.
 От сладостного сна… методика добра
 ему была чужда.
Бредет во след, погонщик,- его случай
попутно дует в уши: - «Ты мил, себя не утруждай!
И в лабиринте не блуждай.»