Дык

                Дык!

Сад осенний, в звени хрупкой,
Опечаленно шумит.
Дед, с газетной самокруткой
На завалинке сидит.
Самосад в цигарке крепкий,
Пальцами прокрошенный.
Дед в ушанке, в телогрейке,
В валенках с калошами.
На лице морщинок складки,
Лоб блестит нахмуренный.
Цепок взгляд, душа в порядке.
Борода  прокурена.
Лишь светла душа живая,
Как столетнее вино.
Он почти весь мир до края
Исходил  уже  давно.
Потрепала жизнь папашу,
И его в том нет вины.
Прошагал он и по пашням,
И дорогами войны.
Животом прополз с пехотой
До Берлина от Москвы.
Но и позже - лишь заботы,
Пусть и мирных лет, поры
Борода, совсем седая,
Глаз не тот, не та рука...
Он из нашего из края,
Знал того я старика.
Помню, как с войны вернулся:
Грудь в наградах, нет ноги.
Как потом в колхозе гнулся...
Задарма – за трудодни!
Жил, с судьбою не ругался.
И поднял  троих детей.
Но на власть не обижался,
Не до них, не до властей.
Подошёл к нему с улыбкой,
И спросил: - Ну, как живёшь?
Он слёзу смахнул с ухмылкой:
- Дык!...Жавой, ядрёна вошь!
Васильев. Смолин.