Среди моих знакомых счастливее меня нет никого

Пусть говорят: так говорить нескромно,
Но в заводи кустов стоит паром огромный,
Оторванный от прежних берегов.

В туманной дымке прошлое скрывает:
Арест, тюрьма, порядок строгих дней.
Звонки, команды крик вдруг захлебнулся лаем.
Паром почти-почти в тот берег упирает,
Где ямы зёв распахнут, и крест стоит над ней.

Мне, не кому-то, мне ещё при жизни
Дано всё пережить по чёткам прошлых дел.
Мытарства дум познать, звон похоронной тризны,
И осязать свой склеп, сливаясь с эпикризом,
Конвульсии души при расставаньи с телом.

Живой, ещё живу. Но память отрезвляя
На Божий суд влечёт исследованьем зла,
В котором я, мой дух, моя привычка злая.
На этот суд влеком, в себе возжегши пламя,
Душа вопит, увидя, в чём в сущности дела.

Да, я счастлив. То не земное счастье,
Что пережить, понять, раскаяться могу
В том, что для многих, и это очень часто
Узреть дано тогда, когда взывать напрасно,
Их плот причалил их… Они уже в гробу.
Февраль 1986