Амет-Хан Султан

На какой высоте бы я ни был,
ракетой летел к Чёрному морю,
к Крыму, к Ай-Петри, всегда,
сбивал над грешным миром
уже мёртвых фашистов я.
Каждый бой я помню
до остановки винта,
товарищей никогда не забуду,
как хоронил без креста.
С каждым взлётом беспощаднее,
строй держал крыло к крылу,
товарищи были немного жалостливее,
ну а мне просто, просто везло.
Я не выходил из боя,
не притворялся больным,
побратимы могли всегда опереться
на моё крымско-татарское плечо.
Споборники гибли, а я жив,
их погибла дивизия,
если бы и я погиб,
хочу, чтобы они были живы!
Я помню всё, как шёл на таран,
мгновенно приняв решение,
и как мне было на душе тяжело,
когда не приземлялись однополчане.
Я всегда извинялся,
в первую очередь перед самим собой,
что я вернулся домой, домой, домой,
а побратанцы лежат в земле сырой.
Я помню всех моих побратимов,
которые не вернулись из воздушных боёв,
теперь не кричат:"Прикрой, атакую!",
ну всё же уходят мои боевые друзья.
Посекундно отмерил нам кто-то
взмах крыльев, и посадок, и взлётов,
если ты на ты с самолётом.
Мой самолёт то ревел, то дрейфовал,
как небесное облако,
ну а я всё летал, летал, летал...