Недописанный дневник... Моя рецензия

Рецензия на «Недописанный дневник большого актёра» (Мария Полковникова)

Да, Мария!
У Вас очень чувствительная душа.
Мне понравилось повествование...
Успехов во всем Вам!

Любовь Богданова 4   17.10.2019 16:26   •   Заявить о нарушении /

Спаси, Господи, Вашу душу!


Любовь Богданова 4   17.10.2019 16:26   Заявить о нарушении /

Недописанный дневник большого актёра

Мария Полковникова

Недописанный дневник большого Актёра.
1 часть.

Рассольник действительно оказался солёным. Я прилепил скатанный шарик жвачки к краю тарелки и убрал за собой посуду. Я не мог понять, что происходит со мной. Мой разум сузился до ширины шприца. Я видел только далёкий мутный свет, но до него необходимо было пройти сотни три палочек-делений. А я стоял в самом начале. Стоял и думал. Думал! Стоял, и не мог двинуться.
Поразмыслив над этим, я мысленно вернулся на два дня назад. Вспомнил, очередь универовской столовой. Как вокруг звенели тарелки, как знакомо ругалась буфетчица…
Вспомнил упругую попку девушки, которая стояла впереди меня. Мой взгляд непроизвольно падал на это замечательное место. Я забыл на несколько секунд даже своё имя. Просто стоял и смотрел… Пока не услышал завистливые смешки девчонок слева. Девушка резко обернулась и взглянула на меня. Я почувствовал дрожь где-то внизу. Т.е. не совсем внизу. В общем, дрожь в коленках. На несколько секунд. Но потом что-то будто толкнуло меня. Я чуть подался вперёд и, сделав нахальную улыбку, сказал ей на ушко: «Ничё так!» Ха, надо было видеть её взгляд! Я думал, она раздерёт меня в клочья! Но, она не ответила. Ничего не сказала, просто развернулась и ушла. А я, следовательно, быстрее получил свою порцию обеда.
Как оказалось позже, эта девушка жила ниже меня на три этажа. В общежитии её многие знали. Она часто светилась на университетской сцене, вела разные концерты и была достаточно уважаема. Всегда улыбчивая, всегда торопливая. Даже суетливая, нервная, динамичная, но и всегда одинокая. Такое очень редко встречается в людях – одновременная общественность и одиночество, радость каждой минуты и невысказанная грусть. Обычно человек или общительный, или нет. Или экстраверт, или интроверт.
Рассольник действительно оказался солёным. Я потратил полтора часа своего времени на выслушивание откровений нашего маразматичного наставника, потом задал ему несколько вопросов относительно четвёртого семестра и вышел. Ещё спросил, обедал ли он сегодня в столовой. Наставник не ответил. А только покосился на меня и фыркнул. Я остался доволен.
Мне нравилась расстилающаяся по всему телу беззаботная лень. Нравилось, что позади сессия и впереди десять дней неторопливого, снежного и белого отдыха.
Я зашёл в комнату нашего «престарелого» общежития, включил электрический чайник, нарезал кружочками лимон, положил в чашку пакетик чёрного чая, три ложки сахара и стал ждать. Потом, залив кипящую воду в стакан, включил Бетховена, «Лунную сонату». _________________- Мне почему-то вспомнилась мама, её странные руки с длинными пальцами, мягкие тёмные волосы и халатик. В горошину. Она вспомнилась мне совсем молодой, 35летней. Я ясно видел её взгляд, ладони, скользящие по блестящим клавишам пианино. Мне стало безумно больно. Захотелось сжаться в маленький комочек. Нет, захотелось почувствовать на себе женские руки, ощутить заботу. Какую-то материнскую заботу, которую я всегда так гордо отталкивал и которой пренебрегал. А сейчас скучал по ней, как никогда ещё.
.
Я сделал глоток, потом ещё…и почти залпом выпил весь стакан горячего чая. Потом взял куртку, надел ботинки, захлопнул дверь и вышел опять на улицу. Я шёл медленно, вглядываясь в серое небо, вслушиваясь в звуки.
Я остановился перед самым входом в академию хорового искусства. Из открытой форточки доносилось чьё-то пение. Я стоял и слушал, пока мне не приспичило зайти и узнать, есть ли у них пианино. В холле меня встретила приветливая женщина. Я задал ей интересующий вопрос, она ответила, что конечно есть. Что это заведение – храм музыки. Я улыбнулся ей приветливо, пытаясь войти в доверие. Она продолжала смотреть на меня с опаской. Тогда я попытался разговорить её, спросил, со скольки лет обучаются музыки, сложно ли это и имеет ли она музыкальное образование. Она отвечала на всё приветливо. Но сухо. Тогда я плавно перешёл на тему семьи и сказал, что живу в общежитии на данный момент, что мой родной город далеко отсюда, а моя мама (за последнее мне было после очень стыдно) лежит в больнице в связи с ухудшением функций опорно-двигательного аппарата. Тут я увидел слабое сочувствие. И это, видно, сыграло решающую роль. Женщина стала рассказывать про своего соседа. Который неизлечимо болен и т.д. Я пытался сделать заинтересованный вид и не думать о цели визита. Когда женщина закончила, я ещё раз поинтересовался, где стоит пианино и попросил её разрешить мне поиграть. Сказал, что могу, с её позволения, вымыть руки, если этого требуют правила. В замен я предложил оставить свой паспорт (правда, зачем, не понимаю), но она, как и следовало ожидать, отказалась.
Мы прошли с ней в просторный и тёмный актовый зал, где в углу сцены стояло тёмно-коричневое фортепиано. По дороге она поинтересовалась, умею ли я играть и знаю ли ноты. Я ответил, что немного знаю, т.к. мама научила меня играть ещё в раннем детстве (и это было правдой) и по нотам, и без них. В зале пахло старым деревом. С непривычки несколько десятков кресел сливались в одно большое чёрно-коричневое месиво. Но сцену было видно хорошо. Я открыл крышку. Сел, поставил ноги на педали и легко коснулся клавиш. Женщина ещё несколько минут постояла около меня, попросила подойти к ней после всего и вышла. А я остался. Один на один со своими воспоминаниями и музыкой, которую ещё нужно было найти в своей памяти, подобрать ключ, вставить, повернуть в нужную сторону, открыть – и выпустить.



      продолжение следует