Данте Габриэль Россетти. ave Перевод

Услаждения Красивого Мать,
в Божьем свечении девичья благодать,
нынче Ты четвёртая рядом с Тремя,
тройственною видим Тебя,-
Богом рождённая ты Дева,
матерь Христа /до казни от хлева/
и духа Святого ты жена:-
о, как ты нам крайне нужна.
Думаю, что и смерть можешь попрать,
сёстрам подобная сестра.
На камне милосердие восстанет,
Ты - огромный камень большой тайны.
По виду, как мы, но бОльшая нас - в осанне.
Помнишь ли /сильное дыхание лета
теплило тогда долгие дни Назарета/,
как вечер /шла ты цветы отдавать/
пил как-то ,-/они могли не увядать
в слабую ночь средь песчаной земли/?
Деревья как бледные жезлы были вдали
против горячего неба: море
вздыхало вечно, так и горе
человечье во сне охает.
Вдруг благоговенье выросло глубокое,
как дня, к которому все дни
были шагами на Божьем пути,
пока чувство сложное, как молитва/,
раз Бог есть, она повсюду разлита/
вдруг зазвучало в тебе: и Голос
беззвучно обратился к твоей молодости,
бывшей в молчании: Heil - он сказал.-
тебя высокой милостью избрал
Господь, чьи сейчас, здесь с тобой стопЫ,
Среди всех женщин благословенная - ты”.
...
Ах, знала ли ты о конце Его пути,
когда Ребёнок был прижат к твоей груди?
Или, когда качался на коленях Он,
нечаянно не вырывался ли тяжёлый стон?
Когда Он в детстве пил из чаши,
    не чувствовала   ты всего иначе?
Когда Он хлеб ломал ребёнком утром,
Причастия святого ты не различала ль смутно?
Или знания такого не было
до дня, предсказанного Небом,
пока к тебе не привело Его
поведать о делах Его?
Или здесь высокая Божья тайна?
Нет, но я думаю: молва разрасталась
вместе о Его ростом. Работа и игра,
вещи, общие течению дня,
полнили тебя страхом благоговейным,
хоть и не завершилось ещё их значение.
Чувства твои - росток светоносный,
когда ты лампаду поправишь ночью,
или одежду свою стираешь просто,
и сон спускается па белую простынь,
И Он—твой, и Его —ты,
и Его окружают лилий цветы.
О, тень торжественная конца
Этого переполненного духа  и лица.
О, ужасный конец уже людьми создан,
и Это Свершилось через долгие годы.
...
Помнишь ли/сумрак странный
и темнота в доме Иоанна/
и видно через решётку оконную,
как бодрствуют звёзды в пространстве огромном?
И ты, тоже сторож, как они,
поднялась и сегодня не спишь.
Одежду шьёшь для Его бедняков,
что ждут падения оков.
Они звуков ждут Его колесницы,
но их им даже    не  приснится.
Глаза их смотрят на тучи и в непогодь
и говорят: "Как долго, о Господь?"
Потом ученик, которого Он любил,
имя Его в молитве       твоей уловил.
Вы вместе сходитесь вместе плакать.
Слёзы терпения, немоты, страха.
Он сказал: "Приду скоро". Один
истинный, Иисус Господь, приходи!
...
Но, ах, что может сказать язык
про день этот,         что промолвит для злых?
Для добрых какую спеть Габриэль
сможет через завесу смерти трель?
Что мысль человечья может понять,
тайну материнства, Сына и мать?
Если Возлюбленный, кто раздЕлит
людей на две части, и одним даст тело,
держал руку левую под твоей головой,
обнимал Ребёнком тебя правой рукой?
...
Душа, это Вера или Любовь или Надежда
позволяют мне видеть её парение нежное?
Там, где Престола свет воссиян,
где справа и слева плывя,
херувимы строятся, соединены
в точке золотой синевы,
и оттуда, где плывёт серафим,
исходит слава и звенит гимн.
И Матерь Мария в одежде из звёзд
видит нас, не видящих её полет.
Услыши нас, Мария Королева,
среди небесных напевов.
К нам повернись Ты, что свята,
 тебе поклоняющимся в тайных местах,
о Мария Дева, милости чистота.