Приключение сельского врача. Глава 11

 
Властимир проходил мимо магазина, увидел, как на доске объявлений, молодая женщина наклеивает объявление. Для чего, ещё не осознавая, задержал взгляд, прочёл.
«Продаётся дом»

– Дом продаёте? – Спросил он, как-то сразу, не размышляя. – А посмотреть можно? Может мне он подойдёт. Я ищу себе дом.

– Да? – С удивлением произнесла женщина, – Идёмте, посмотрите. Может, купите на моё счастье.

– С удовольствием. – Ответил Властимир, не осознавая, почему его душа потянулась к этой женщине.

И женщина повела его по направлению к своему дому. Властимир чувствовал, у неё, в её сердце смятение, какое-то несогласие с собой. Что-то её тяготит, но внутрь неё не заглядывал.

«Для чего? И так понятно, не хочет продавать, но что-то или кто-то её заставляет. Совесть внутри неё пытается развернуться, но на неё надет черный не проницаемый плащ, а душа тихо плачет, поникла в покаянии».

Прощать себя, мало кто умеет, иной раз говорят: «Я не виноват»

Но это не прощение себя. А прощение – это не просто.
Мысль материальна.
Помню, как впервые я умозрительно наполнил себя светом и радостью ребёнка, обнял себя того, что живёт во мне, моё «я» простил себя, за то, что я себе причинил.

Обнимал, наполнял искренне светом и из моего сердца выплыл тяжёлый ком. Черный, даже блестящий, сверкающий чернотой в свете.
Этот ком исказился разными негативными лицами, всё что накопил, и хотелось ли мне или нет, но делал, а порой не делал, но надо было.
Всё проносились передо мной, разные моменты негатива в моей жизни и заново пронзила боль.

Ум озарила молния, проникая во все тёмные уголки мозга. Всё, что залежалось и скопилось, осветилось светом, и рассмотрел, как в ослепительном световом потоке истины, мои чувства безошибочно определяли ипостась каждой сущности.

Ум запаниковал, он старался подкинуть мне ощущения дежавю.

Но душа воспряла, освещённая светом и я, как в зеркало смотрелся, видел, как вытеснялись из глубины меня все порочные субъекты, показывая, кем я мог стать, если не прислушиваться к душе, к совести.

И я простил себя, простил за то что, кем был, за своих двойников во мне, мною же порожденных. Прощаю себя, прошептал я тогда, вглядываясь в зеркальное отражение себя, «люблю себя, люблю», проговаривал и проговаривал, расслабляя своё тело, и чуть и напрягая так, чтобы из моего сердца пошёл свет в моё отражение, что стояло передо мной.

И в тот миг этот черный ком наполнился светом. И притягательное, такое приятное бело-розовое облако вошло в моё сердце. Ох, как меня расширило, наполнило волной яркого света и без конечной радости.

Никогда в жизни до этого момента, не испытывал такого единения с самим собой. Это наслаждение видел, как бы сверху. Понимая и осознавая свои отражения и всё это я,  роль жертвы и роль палача самого себя отпала.

Понимая, что всё это я и ничто не может задеть меня, и в свете все мои негативные противоположности осветились, стали прозрачные, и во мне светлело, и светлело, и обнаружил, что я перестал погружаться в бездну. Почувствовал облегчение, как сбросил балласт, а это так и есть сбросил балласт непрощения.

Тяжёлый страх и ненависть, на глазах моих, наполнялись светом и переплавлялись светом и исчезали из меня, свет вытеснял их.
Благодаря любви моё могущество устремилось наверх, всё быстрее и быстрее, и как бы река меня не сносила течением, удержать меня в омуте уже не могла. Поверхность приближалась, я поднимался.

И вот уже увидел тёплый лучик, солнечный это был лучик, или ещё какой-то, но от него шла сила.

И я улыбнулся, протянул руки к нему, и тут же небесная животворящая сила наполнила меня, всё моё тело.

Все укусы, раны рваные на теле, что мне в этом омуте оставили разные чудовища, затягивались. И с каждым мгновением мне становилось легче и поверхность реки ярче. И я словно пробка от шампанского выскочил из реки, глубоко во все легкие, вдыхая животворящий воздух.

Река выплеснула меня на берег. Оттого, что я вдохнул во все лёгкие этого животворящего воздуха или обессилив от битвы в той кровавой реке, я потерял сознание. Очнулся, вспомнил всё.

Вспомнил и Годану светлую свою. Отполз подальше от реки, хотя она теперь была чистая и прозрачная, текла, издавая журчание.
Услышал пение птиц, огляделся, на берегу росли деревья, и я отполз в тень.

На густой шелковой, на ощупь траве, зелёной, зелёной, как на земле, в мире, где я был когда-то счастлив. Расслабился и засыпая, погружался в тишину разума. По телу разлилось тепло, и я медленно, словно маленький ребёнок, возле маминой груди, погрузился в сон.

А именно мама мне и привиделась, она нежно обняла меня. Даже услышал её голосом слова.
«Спи, мальчик мой, прозрение и осознание пришло, остальное позже домыслишь, спи».

Проснулся от жажды, открыл глаза, ощутил много света, пить очень хотелось, подошёл к реке, вода прозрачная, но дна не видно, набрал воды в ладонь, вода мне показалась мутной.

Почему? Должна же быть чистой. – Огляделся, а вокруг была свалка. –

Так, подумал я тогда. Река эта оборотень, значит, я ещё не совсем вышел, надо идти дальше, несмотря на жажду, выходить отсюда надо.

Но, как местности помочь? А надо? Надо, здесь понесло зловонием.

Стоп! Мысль материальна.

Подумать надо о другом. Вспомнил на земле, наш бор и родник в нём. И сейчас же стал синтезироваться аромат хвои.
Так, осознал.
Зачерпнул воду, в пригоршню, подумал о чистейшем роднике. И сейчас же вода стала чистой и вкусной.

Благодарю, Творящий Исток. – И пошёл в сторону. Думая, дорога, должна быть дорога, дорога домой. И появилась дорога.

А здесь идя рядом с женщиной, по серенькой асфальтированной дорожке вдоль домов, которую с обеих сторон окружали цветы, растущие длинным рядком, и повидимо эта красота продолжалась до конца дороги.
И он всё сильнее ощущал её тревогу. Чем-то она  озабочена, хочет попросить меня, но не осмеливается.  И он спросил её.

– Вас, что-то тревожит? Вы раздумали продавать дом? Так может ещё здесь, кто продаёт? Скажите.
Женщина молчала, посмотрела по сторонам. Ответила.

– Нет, я продам дом, только вот не знаю, как сказать, вам, попросить. Вы мне почему-то кажитесь таким добрым и порядочным, не знаю почему, у меня такое чувство, как будто я вас знаю много, много лет. Что-то такое непонятное мне. Вы не скажите почему? Вы кто? Можете мне пояснить? Можете мне сказать, мы раньше встречались? Не распознанное чувство во мне, не могу понять, в чём дело.
Откуда-то во мне доверие к вам. Я ведь вас вижу первый раз. А сердце говорит, как будто мы знакомы.

Она остановилась и смотрела Властимиру в глаза.

И там в её глазах, глубоко, глубоко, он увидел её, такой маленькой с косичками с голубыми бантами, и платьице белое с голубым горошком. Она прыгала на одной ножке и ловила мяч.

Властимир замер, смотрел на неё, и, как его сердце забилось, так громко, так было, когда встретился со своим мальчиком. Думал, выскочит или вообще остановиться.
Вот и сейчас, еле сдерживая стон от осознания, что я встретил ещё одну родную душу за такое короткое время.

Вселенная! Исток творящий! Благодарю, благодарю. Может и Оленька, моя Годана, где-то рядом?

Как захотелось её увидеть, просто нестерпимо. Сказать ей, как её люблю, как скучал в том мире, куда попал по глупости. Или случайности? Случайностей не бывает. Всё взаимосвязано.

А женщина стояла и смотрела мне в глаза взглядом моей дочери, и даже губу нижнюю выпятила, так как тогда-то, в том далёком для меня времени, в её детстве, когда была чем-то не довольна. Когда мы все были счастливы.
Как же бывает, вот так природа может выдавать такое. Сколько времени прошло, сколько поколений. И я с дрожью спросил.

– Вас как зовут?

– Людмила. – Ответила она и продолжила. – А что?

– Красивое имя. – В том времени её звали ЛадоМила, вспоминая, думал Властимир и продолжил. – Я только сегодня появился в вашей местности, а меня зовут Властимир Деянович.

– Интересное имя. Произнесла женщина, необычное такое я не слышала, и отчество интересное.

– Да? А фамилия тогда ещё интересней. Благодарный. И подумал.

«И для чего со своим именем пошёл сюда, да ещё с такой звучной фамилией, надо было, какое либо земное, каких много».

«И что? Какие вибрации они несут?» Услышал он в мыслях.
«Ты прав отец, прорвусь с этим именем».

– Правда? – Женщина рассмеялась. – Действительно интересная у вас фамилия, никогда такой не встречала. Очень необычно.

«Встречала душечка моя, встречала. Мысленно я произнёс. Ты просто всё забыла, детка»

Но промолчал, и женщина свернула на другую улицу, и когда она ускорила шаг, он спросил её ещё раз.

– Вас что-то волнует?

– Да, но я вам скажу дома, если не раздумали покупать.

– Нет, не раздумал, мне нужен дом и желательно сегодня, так, как мне и остановиться негде. Я даже не узнавал, что может быть, у вас в этом селе. Или это городок? Гостиница здесь есть?

– Гостиницы у нас нет, но на постой устроиться можно легко. Гостиница в райцентре есть. А здесь любая бабушка возьмёт к себе постояльца. Кто же заработать не хочет? Добавка к пенсии, всем нужна.

Всё это говорила уже спокойным ровным голосом, свернула на другую улицу, с рядами стройных лип и цветами возле них. Отцветшие липы, но сохранили ещё аромат цветения, к ним примешался нежный аромат цветов.

Я шёл рядом и вдруг почувствовал знакомую энергию, и она с каждым шагом приближалась. Энергия богини.

«Она здесь? Или поблизости?»

Но просмотреть не удаётся, лишь улавливается энергия.

Проходя мимо одного дома, где возле него на скамейке сидело несколько женщин, скамейка стояла, даже не возле дома, а между домов, под  шикарным кустом лианой, с большими розовыми, словно шапки, цветами. Лозы с огромными цветами перевешивались через забор, и оплели навес над скамейкой и просторная скамейка, да ещё со столиком стояла, как в глубине куста. И отсюда и вот отсюда улавливалась энергия богини, словно из самого куста.

– Людка, ты чего-то так торопишься? – Спросила одна из них.

– Тороплюсь, тёть Даш, тороплюсь.

– Это кто с тобой? Покупателя, что ли ведешь?

– Покупателя, покупателя, вам-то что?

– Ничего, просто глупость сделаешь. Куда возвращаться будешь?

– Какое ваше дело, тёть Даш? Почему у меня должно быть плохо?

– Потому что видим, кто он. Дурочка ты, деньги хоть все не отдавай ему. А то не только выкупить назад, но снять жильё не на что будет.

– Ах, отстаньте, тётя Даша. – Произнесла Людмила, открывая свою калитку. Проходите, пожалуйста. – Пригласила она Властимира.

Энергии богини были от рядом стоящего дома, разделял лишь забор, но посмотреть, что за дом на ментале не удаётся. Закрыт, но чувствую энергии богини, чувствую. И  спросил.

– Скажите, Людмила, а в этом доме кто живёт?

– Здесь в соседях, вообще-то очень хорошие люди. В этом доме, о котором вы спрашиваете, живет Анастасия Андреевна с детьми, она врач.
Соседи очень хорошие, с другой стороны молодая пара. А где мы проходили, тётя Даша, она мамина подруга была, она хорошая, просто волнуется за меня. И тётя Лида, и тётя Таня, и тётя Варя, они с нашей улицы, пенсионерки, были мамины подругами, и они опекают меня, порой учат уму разуму. –
Не довольно произнесла Людмила, и продолжила. – Здесь, правда, хорошие люди живут, поверьте.

– Верю, девочка, верю. А почему ты продаёшь, девочка, дом?

– Так получилось, повторно замужем, а дом от первого мужа остался, а у меня двое детей, это их дом. Только я не думала, что так быстро найду покупателя, у меня одной справки не хватает, из опёки, думала, пока покупатель ищется, справка будет готова, но так неожиданно получилось.

– Опёка, это что?

– Органы опёки, попечительства, контролируют якобы интересы детей.

– А для чего вам его продавать? Пусть останется детям.

– Тимур настаивает. У него есть свой дом, но требует вложений, и в бизнесе прореху залатать, как он говорит.

– Понятно, девочка, не угостишь меня чаем? – Осматривая дом произнёс он.

– Конечно, сейчас. – Людмила удалилась на кухню, а он остался в комнате, сел в кресло, осмотрелся.

«Энергетика здесь не плохая, почищу, и засияет, но девочке надо помочь, и рядом богиня. Мне надо быть ближе к ней. Пока надо, а там видно будет. Может, малыша разыщу».

Он сосредоточился, углубился в себя, вышел в чистое пространство, где открылись хроники, быстро нашел законы по продаже дома с ограничением, всё, что ему нужно было знать, высветилось быстро, сложилось в документ, архивировалось, осталось его принять. Вот только, где?

Поговорить с богиней? Чувствую, есть у неё такая техника, что может принять с пространства. Мне – то ещё налаживать, да отлаживать надо. Да и для чего? Позже видно будет, сейчас надо помочь девочке, родной душе.

Думаю, это мне разрешено, помочь родной душе. Нарушений не будет. Тем более чувствую, она попросит об этом.

Пошёл глубже, через Людмилу нашел Тимура, затем его дело, как говорят модным словом «бизнес». Да, бизнес.

Какой там бизнес, одни долги. Эти деньги его не спасут. И ничего его не спасёт, девочку вот надо уберечь.
Всё, что касается Тимура и его дела, архивировал, запаковал в документ, теперь всё распечатать надо, чтобы было для доказательства. Надо найти подход к богине, может мальчик отзовётся, да поможет мне.

Вошла Людмила, неся на подносе угощение и ставя на столике возле кресла.

– Угощайтесь, пожалуйста.

– Благодарю. Людмила, я подумал, и решил, арендую твой дом. Сдай мне в наём свой дом, а будет готова твоя справка, все твои документы, и я покупаю его и по той цене, которую  назовёшь.
Оплачу покупку, но договор сделаем, так, что деньги получит каждый из вас, и дети, и ты, но не наличными. Согласна?

– Да, согласна. Примерно об этом я хотела вас попросить. А то Тимур хочет, как-то в обход опёки. Вот только, как мне убедить его?

– Не стоит нарушать закон, и его убеждать не стоит, ты сделаешь, так как и должна сделать. Ты должна ещё защитить интересы и свои, и своих детей и в первую очередь детей. Надо всегда помнить дети это не только твоё будущее, это ещё будущее и державы. Противостоять любому злу, держава должна быть мощной, сильной своими сыновьями и дочерями с мощным светом в груди, с истинными знаниями. Об этом подумай девочка.

– Мне вас послал сам Бог. Ох, как я благодарна Всевышнему. А то Тимур утром говорил, что уже нашёл покупателя. А я и не знаю, почему, пошла, повесить своё объявление. Ноги сами шли, руки сами делали. Ох, как гора с плеч свалилась. А я всё думала, как оставить деньги детям.

– Чтобы мы встретились с тобой, Людмила. Ты пошла, чтобы встретить меня.

Лицо Людмилы засияло радостью, Властимир ясно увидел, как душа её подняла голову и улыбнулась, чёрный плащ, накинутый на неё, посветлел.

«Убрать его? Но ещё нет в ней того осознания, что раскроет душу, эпизод этот у неё состоится, как случайность. Надо чтобы почувствовала, и осознала, как вырваться  из паутины». – Думал Властимир, а вслух произнёс.

– Хорошо. Я покупаю с мебелью, она вам нужна?

– Нет, но она уже не современная…

– Мне достаточно, без заморочек и хорошо. И ещё Людмила, если что-то пойдёт у вас не так, вы всегда можете вернуться назад.

– Такое чувство, что вас я знаю давно, а может быть всегда. Такое бывает?

– Бывает Людмила, бывает. Я могу остаться уже сейчас в вашем доме? Оплачу завтра, вам будет удобно? Хотя могу и сейчас, о, нет, завтра. Вы мне верите?

Он положил руку ладонью на столик, Людмила забрала поднос, унесла на кухню, а он мысленно подумал,

«Одну крупную купюру можно и материализовать».
Сосредоточился, и, как почувствовал энергию под ладонью, убрал руку, и произнёс подошедшей Людмиле.

– Пока вот такую сумму уплачу, остальное позже, с собой нет более.

– Спасибо и за это. Вы можете уже остаться здесь.

– Хорошо, а дети ваши, они с вами?

– Нет, они сейчас у бабушки своей. Не хотят быть с Тимуром.

– Людмила, вы всё же подумайте, прежде чем менять судьбу кардинально.
Может быть ….

– Я подумаю над этим. Мы же не вот сразу договор составим?

– В ближайшие два дня на аренду, а на покупку оформим, как будут готовы ваши документы, если не раздумаете.

– Властимир Деянович. Я, верно, назвала ваше имя?

– Да, верно.  Что-то ещё хочешь, спросит? Я верно понял?

– Да. А можно, если мне понадобится совет, я обращусь к вам.

– Можно, Людмила, можно, всегда вам помогу. Вы боитесь Тимура?

– Немного.  – Смущённо ответила Людмила. Он давит…. Меня, Анастасия Андреевна предупреждала…, но он на меня…., а я…..
И она посмотрела на часы, словно опомнившись, что стала рассказывать и то, что хранила в себе. Продолжила. –
Мне ещё к детям надо, не видела их сегодня. Я лучше пойду, это потом.

Людмила ушла. Перед этим показала ему дом, участок, что его мало интересовало, он его уже увидел, как только вошёл в калитку.
Его интересовал участок богини, физически его видел, не полностью, но видел, а в тонком плане закрыт.
И когда она сама придёт? Тоже интересует. Но вот, как к ней ещё обратиться?

С Людмилой тоже теперь будет хорошо. Лучик слабо, но засветился, и уже не погаснет. Прошёлся по участку, увидел перед калиткой тех женщин, что сидели на скамейке под красивым кустом. Они стояли, внимательно рассматривали его. Властимир видел их осуждающие взгляды, он улыбнулся им и произнёс.

– Что девушки красавицы, не понраву я вам? Вы чем-то не довольны? Отчего вы так на Людмилу наседаете вопросами, что она сбежала от вас через другой выход?

– Сбежала-таки! – Произнесла одна из них. – Через проулок? Ну, ну! А мы-то ждём её здесь

Он улыбнулся им ещё шире, и посылая при этом радостные флюиды любви и умиротворения. Видел, как они заулыбались, а та женщина, что заговорила. Продолжила.

– Да нам, как-то всё равно, кто будет здесь в соседях. Вы больше всего Настеньки сосед, мы живём дальше. Людку жалко, охмурил её Тимур.
Ох и  непутёвый он, задурил ей мозги, а она и верит ему. В рот прям ему смотрит, каждое слово его ловит. Вот и думаем, как её спасти. Женщины повернулись и ушли.

Он тоже ушёл в дом, и решил просмотреть пространство этой местности.

Просматривалось легко, время здесь шло равномерно, без нарушений. Так немного местные шалят, хотя какие это шалости и нарушения здесь, так мелочь, фантомы мыслей людей, мальчик оберегает свою богиню. Но богиню и дом её просмотреть не удалось. Непрогляд установленный мальчиком, не нарушишь даже знакомством и родством душ.

Когда  пришла домой богиня, он не видел, но услышал в раскрытое окно разговор.

– Насть, ты знаешь? Людка всё же, продала свой дом. Всё-таки добился своего этот лоботряс. И что делать-то будем?

– Ничего. Что тут сделаешь? Если своего ума нет, то другой не вставишь. – Ответила Настя. – Пусть живёт, как знает, покупатели бы её не обманули, уж очень доверчивая душа. Ничего её не учит. За Никитой жила, как у Христа за пазухой, теперь же думать надо самой, а ещё лучше душой, а не женским телом. Это у неё пока плохо получается, ничего научится. Получит оплеух, сразу поумнеет.

– Насть, ты, что? Мы же Татьяне обещали Людке её помогать.

– Я ничего никому не обещала, но просят, помогаю, а не просят и нечего лезть. Ты покупателей видела? Что они из себя представляют?

– Видела, мужчина с ней шёл, представительный такой. А что уж там в его мозгах, кто же знает? Может, ты посмотришь, да определишь. А? Насть? Ты же умеешь. Насть посмотри.

– Делать мне больше нечего, как определять покупателей.

– Насть, а что ты какая? Устала на работе?

– Да, немного устала, день трудный был, как всегда после выходных, наплыв больных. Сейчас под душ и отдохну.

– Настасья! Кого это ты там сегодня оживила? – Послышался новый голос. Что за мертвяк объявился у нас?

– Тёть Нюр, никого я не оживляла. Это, во-первых, он сам пришёл в себя.
Во-вторых, здравствуй, тёть Нюр. В третьих, ты то откуда узнала?

– Здравствуй, здравствуй, тебе тоже не хворать. Как же не оживляла? Когда весь посёлок гудит. Разговоров на каждом углу, все знают, все говорят.

– Ну, говорят, так говорят, мало ли, что скажут.

– Правда, Настёна? И кто он такой? – Услышал вновь Властимир голос соседки, повидимо Даши, как её назвала Людмила.

– Откуда я знаю, я даже не успела с ним поговорить, он ушёл. Даже карточку амбулаторную не успела завести. И зарегистрировать в журнал не успела.

– Как же не успела, а в любви тебе объяснился.

– Вот народ! А? Ну, Федя, балабол, поди, и приврал ещё. Это он умеет, стоял там балаболил. И выгнать его не выгнать, как попадает к нам, так разговоров.  Вот откуда сплетни-то берутся, а мы всё удивляемся. Не услышим, так придумаем.

– Так Федька тоже не прочь за тобой приударить, поэтому его оттуда не выпрешь. Настя, а правда, что ли объяснялся? Кто таков? – Вновь спросила соседка Даша.

– Даша, ты ещё, посплетничай мне.

– Да я ни чего, интересно всё же. Может, замуж выйдешь.

– Конечно, сейчас, разбежалась. Я замужем. Тёть Нюр, ты, что пришла? Сплетню принесла? – Строго спросила Настя.

– Нет, Настасья, нет, спина болит, а это я услышала по пути. Полечишь? А?

– Не буду. Что толку лечить? Перестанешь, всякую чушь слушать, судачить и передавать, сплетни пересказывать, и пройдёт твоя спина.
Поди, до глубины души напугалась. А как же, твой сосед Пашка. С носом останется. Запомни тёть Нюр, все равно ему меня не видеть, как своих ушей. И нечего ходить уговаривать меня.
– Вот даёт. А? Даш, ты посмотри на неё. Чёй-то с ней сегодня? Родной тётке отказывает в лечении. Да не уговаривать тебя пришла, а полечиться.

– Идём в дом, отказывают ей. Когда я тебе отказывала?

– А Пашка, что ж Пашка? – Послышался вдох женщины. – Ему бы понапористей надо было с тобой, глядишь, что-то да получилось у вас.

– А как же, счас, получилось. Тёть Нюр и не стыдно тебе?

– Нет, Настасья, мне не стыдно, судьбу твою надо устроить, пока я жива, да увидеть тебя мужниной женой, пока глазоньки мои не закрылись. Хороший мужик ведь пропадает.

– О-о-о, ты ещё заплачь, тёть Нюр. Хороший? Хорошие не пропадают, хорошие семью берегут.

– То-то твой Славка бережёт семью.

– Тёть Нюр, прекрати, Славу не тронь, лучше посмотри,  отчего же, твой Пашка с Катей не ужился? Вот она хорошая женщина, а  сын твоей подруги, твой Пашка шалопай. Идём, посмотрю, что там с твоей спиной случилось. Что опять воду таскала? Сказала же, придут Ярославчик и Любочкой, куда тебе столько воды, поливать то нечего.…

Но больше Властимир ничего не услышал, голоса смолкли.

– Интересная здесь у них жизнь, всё на виду, все друг о друге знают. Слышишь мальчик? – Произнёс  Властимир, и вышел из дома, прошёл за калитку, на скамейке, как и днём, сидели несколько женщин.
Решил с ними познакомиться. Вероятно,  эти знакомства ему пригодятся.

Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.