Палестина

Жизнь - это то, что остаётся, когда её
покинут сны.
И то, что глазу  ничьему не разглядеть-
пророчество,
невидимой рукой, невидимой стены,
написанное изнутри, как эхо пронеслось-
«О, чем теснее  мир, тем больше одиночеств!»
Значенье  вещих слов значимо в тишине:
ни среди стен, ни в целом здании,
ни  прочее - вещей,
живых созданий, приснившихся во сне,
никто не ваш, ничто не ваше и даже тени
ночью, в оправдание.
И не по чьей-либо вине — ни в гробе,
ни в утробе,
нигде  не отыскать родной души...
Но как назвать невосполнимую  утрату?

Любое слово — это цепь неверного поводыря,
Она ни указать, ни обозначить не умеет
дату,
где личное с безличным - вне календаря.
Как называть, к примеру, чувство,
от которого устала змея стареющая, 
будто ей недоставало логова, норы, завала,
без жала своего она в не-свой,
небесно-синий, мир сбежала – там сбросила
шагреневую
кожу, как личину и начала себя, с начала.

Любое слово есть название того, что
перестало быть.
И не назвать, не выразить утрату словом,
поскольку слово суть само — утрата; дом
и сыть, в котором
живёт совсем не тот, кто в нём живёт.
Оно — пустая кожура змеи, которая ещё вчера
покинула её и унесла с собой помимо
тайны своего шипенья -
необъяснённую свою премудрость
перевоплощения...

слова и судьбы переплелись в веках,
а ныне –
с рифмованной строкой  судьбу сверяют
в Палестине.
И больше слов, а в них слогов, как
взрывов и огня.
По всей стране - ни статуи. Кружится гарь
и смерть.
И вся страна испещрена, как мозг,
петлями переулков,
где каждый шаг звенит в ушах дрожащим
звуком.
И каждый день длиннее - тень ложится
от развалин, скатом.
Вечерний звон - день похорон и долгий слог
храмовой запевалы,
чей баритон - хоральный стон поднимет ночью
их пиалы,
нацеженные не вином - виной, молитвой Дуа
халифата.



май 2021