Маргарита человек разумный часть 468

Маргарита человек разумный часть 468

Через пару дней в гости приехал зять – Анатолий Нутан – современный обрусевший абориген со средним школьным образованием и мой однокашник по училищу (эту историю я рассказываю с его слов). Внимательно рассмотрев необычный трофей, Нутан говорит тестю: «Отец, в это трудно поверить, но мне кажется – это снежный барс… Он же в Красной книге!» Услышав два последних слова, ставших с весны прошедшего года для Калыка жуткими, старик дрожащими руками снял шкуру с распялки и запихал ее в горящую печь, изготовленную из половины двухсотлитровой бочки.
На восточном побережье полуострова Говена находится лагуна Тинтикун. На берегу этой неописуемо живописной лагуны есть термальный родник. Еще не так давно, не чаще двух раз за лето, самые отчаянные жители поселка Корф и села Тиличики совершали поистине героические поступки: три дня добирались до него пешком, чтобы погреться в горячем источнике (сейчас по этому маршруту уже никто не ходит). Весной 1997 года двое местных жителей приехали туда на снегоходах, проделав сложный путь через Пылгинский хребет. Один из них, А. Черепанов, рассказывая мне о той не простой поездке, вскользь упомянул, что на Панетиваямском перевале им повстречался след очень крупной рыси. Зверь спустился с гор, пересек перевал в поперечном направлении и снова ушел в горы. Я не стал разубеждать его в том, что это, возможно, была не рысь.
В Петропавловске живет мой земляк из Корякии – Владимир Тынетегин – чукча, бывший оленевод, до этого проживал в Пенжинском районе. Раньше мы не встречались и познакомились только в 1996 году, в областном центре. Сейчас мы дружим семьями. Я не раз бывал у него в гостях, как и он у меня. Мы много говорили о медведях, иркуйеме, собаках (Владимир неоднократно участвовал в гонках на собачьих упряжках по Камчатке), я до подробностей расспрашивал его о нападении на него медведя, но почему-то, ни разу не спросил о берингийской кошке. В январе 2009 года, в очередной его визит, приглашаю совершить «прогулку» по родным местам – посмотреть на компьютере слайд-шоу сделанных мной в разное время нескольких сотен фотографий, в том числе и недавно привезенных с севера. Включаю компьютер, мой гость садится, напротив, на диван. На мониторе появляется фоновый рисунок – фото молодого барса. Тынетегин спокойно, без эмоций говорит: «А я видел такого….»
В июне 1974 года после окончания школы Владимир пошел работать в оленесовхоз «Таловский». В конце лета шестое звено, в которое его определили пастухом, продвигалось через центр Корякского нагорья в 20-ти километрах южнее горы Ледяной в сторону бухты Наталии. Переваливая Апукский хребет, Тынетегин и бригадир Л.А. Акен нашли в истоке одного из горных ручьев большую, величиной с собаку мертвую пятнисто-серую хвостатую кошку. Убита она была, вероятно, волками.
В поселке Палана живет мой племянник – Александр Сиволобов, ему 38 лет. Увлекается охотой, в феврале 2009 года впервые «взял» рысь. На радостях показал фотографию добытой рыси своему новому знакомому, Андрею Ульянову. На что тот ответил примерно следующее: «Рысь – это, конечно, здорово, но – не феноменально. Вот мы однажды видели в горах Олюторского района кошку... Вот это была кошечка!»
В то время Ульянов проживал в селе Тиличики – административный центр Олюторского района. В девяностых годах у них сформировался коллектив романтиков, любителей многодневных походов по местным окрестностям. Костяк группы состоял из трех человек. В первой декаде августа 1998 года они отправились в очередное сложное путешествие по полуострову Говена, к бухте Южной Глубокой. На второй день пути, перейдя речку Еуваям и поднявшись на отрог Пылгинского хребта, группа из четырех человек устроила наверху привал.
Первой увидела ее жена Андрея Ульянова, приняв за отбежавшего в сторону пятого члена их группы, рыжую дворнягу по кличке Чара. Кто-то позвал собаку, но она, не реагируя на зов, продолжала неспешно куда-то бежать. Андрей, рассмотрев в бинокль с двух сотен метров, что это – не собака, с возгласом: «Кошка!» – передал оптику Евгению Коняхину. Кроме них, в бинокль, никто рассмотреть подробно ту кошку не успел – она скрылась в складках местности. Данное животное было рыжеватого цвета, длиной больше метра и с метровым хвостом (вероятно – взрослая особь, именно у возрастных барсов шерсть с рыжими оттенками).
И последнее свидетельство, которое я получил прошедшим летом в селе Тиличики. Автор очередного и, надеюсь, что все же не последнего рассказа о загадочной северной кошке – Виктор Сергеевич Бондарев, глава администрации Олюторского района. Он рассказал мне необычную охотничью историю, произошедшую глубокой осенью 1979 года с геологами в подножье Ветвейского хребта. Один из них был знакомым Виктора Сергеевича. Но эта история еще требует подтверждения. Тот человек проживает сейчас в селе Пахачи (Олюторский район), и у него должна быть фотография попавшей в заячью петлю большой, пятнистой, пепельно-серой хвостатой кошки!
Прошедшее лето и осень как обычно провел в экспедиции, в маршрутах по Олюторскому району. Это была моя первая попытка встретиться с загадочной кошкой, и она едва не закончилась успехом. Чтобы оказаться в центральной части Корякского нагорья, а попасть туда можно только вертолетом, в конце августа я напросился проводником в единственную прибывшую в том году группу иностранных туристов – охотников на баранов. Там мной была найдена большая колония черношапочного сурка, которую данная кошка, судя по следам жизнедеятельности, с охотничьим интересом посещает регулярно.
Об этом красноречиво свидетельствовали два характерных кошачьих туалета с множеством экскрементов, маркировочная точка и отпечаток лапы на берегу горного ручья. Встретиться с ней мне не хватило времени, поскольку в том месте мы находились всего лишь восемь дней, два из которых забрала скверная погода. И к тому же, исполняя обязанности проводника, я не имел достаточной самостоятельности. Кстати – о баранах. Их в том месте столько, что пятеро охотников за шесть дней добыли семь трофейных толсторогов.
Затем первую половину сентября провел на Пылгинском хребте, в том месте, где какую-то кошку в начале августа 1998 года видели четверо туристов. В горах даже медведи не оставляют следов на каменистых грунтах, а наша кошечка, оснащенная «снегоступами», и вовсе их не оставляет. Почти не оставляет. Иначе не довелось бы мне увидеть тот след. Я обнаружил его на крутом склоне, на мягком, влажном, глинисто-земляном грунте вперемежку с мелким гравием. Зверь, поднимаясь вверх по склону, оставил четыре глубоких отпечатка лап. Рысь? Но тогда она должна быть рекордных размеров – ширина следа лапы – 96 мм. Да, и след-то, без сомнения, не рыси! Проверил грунт на продавливание старым проверенным способом, кулаком. Оказалось, что животное весило более тридцати килограмм. Это в полтора раза превышает вес крупного самца рыси, даже если бы он нес в зубах зайца – более весомой добычи в том месте не поймать.
Описанное здесь во всех случаях очевидцами животное очень напоминает снежного барса. Но где находится ближайшая граница ареала этого хищника? От нее до Корякского нагорья около пяти тысяч километров! Ученым известны случаи, когда отдельные особи или небольшая группа какого-нибудь вида блудила в сотне-другой километрах от границы обитания популяции. Но, что бы те барсы, живущие на Саянах, в Горном Алтае и на севере Монголии периодически уходили гулять за тысячи километров от постоянных мест обитания…. Это нереально, невозможно! В данном случае нельзя говорить о сверхдальних заходах отдельных особей – ничего подобного в поведении наземных животных еще не наблюдалось.
По системной классификации млекопитающих снежный барс относится к отряду хищных и к роду, в котором только один представитель – владыка центрально-азиатских гор, его величество снежный барс или ирбис (ирбиз, ирбиш), что в переводе с языков тех народов, на территориях которых он обитает, означает то же самое – «снежная кошка». Но вполне возможно, что в наши дни в Корякско - Чукотском природном регионе в депрессивном состоянии находится еще какой-то подвид барса или самостоятельный вид какой-то другой горной кошки. Перечисленные здесь свидетельства подталкивают меня именно к таким мыслям.
Появление здесь барса не кажется мне таким уж фантастическим. В Центральной и Средней Азии основным объектом питания ирбиса является горный козел; на втором месте – горный баран. Как и снежный баран, это представители одного семейства; сходны их экология и поведение. А когда-то предковые формы снежных баранов жили на Становом хребте и в Прибайкалье. В том же Прибайкалье еще совсем недавно жили ирбисы. Можно предположить, что тысячи лет назад во время окончания последнего ледникового периода одна из группировок снежного барса, расселяясь за видом-жертвой, переместилась далеко на северо-восток, эволюционировала, приспособившись к экстремальным условиям севера.
О многом говорит и размер следа – «как у молодого тигра». Именно у ирбиса след очень крупный, если соотнести его с размерами зверя. Это адаптация к передвижению в глубоком снегу. Не исключаю существования в самом малоизученном углу России неизвестного науке вида снежной кошки, назовем ее условно – берингийский снежный леопард. Вероятнее всего основная территория обитания этой кошки находится в центральной части Корякского нагорья. Здесь находится многочисленная, стабильная, недоступная для местных охотников группировка снежного барана и большой набор альтернативного питания: заяц, сурок, суслик, куропатка.
Объяснить редкость встреч берингийской снежной кошки с людьми не представляется сложным. Кто хоть раз был в горах, тот знает – расстояния там необычайно велики и рельеф предельно сложен. А это животное ведёт, по всей видимости, сумеречный образ жизни и обладает идеальным камуфляжем, который позволяет ему растворяться на фоне горного ландшафта при редких дневных вылазках. А малочисленность популяции этого зверя и очень низкая плотность населения в Корякском округе и вовсе сводит к минимуму возможность встречи. И населенные пункты расположены здесь, в основном, вдоль морского побережья и потому Корякское нагорье, особенно – центральная часть, посещается людьми очень редко.
И ещё к тому же в зимнее время, когда можно увидеть на снегу следы этой кошки, в северных горах Корякии вообще никого не бывает. Единственные, кто находится там зимой – оленеводы, но и они стараются не подходить близко к горам, боясь потерять оленей под лавиной. И снег в предгорье глубже, что затрудняет выпас. В те времена, когда здесь были охотники – промысловики, они тоже не приближались к горам, осваивали доступные и более богатые пушным зверем приморские участки и поймы больших рек. Оленеводы, сейчас, по известным причинам стали здесь большой редкостью, а госпромхозы вместе с промысловиками, вообще исчезли. Все эти обстоятельства делают маловероятным даже случайную встречу человека с таинственной кошкой-невидимкой в современных условиях.
Когда я слышу от кого-либо, что и здесь, на географическом краю земли, уже не осталось неисследованных наукой мест, на моем лице появляется ухмылка. Пройдя однажды центральную часть Корякского нагорья с севера на юг, а в другой раз – с запада на восток, я не встретил каких-либо существенных признаков присутствия человека, за исключением старой, временной стоянки геологов и трех разного возраста кострищ оленеводов. (Кострище северных кочевников – своеобразное письмо, если знать, как это читается, то по нему, даже очень старому можно определить: когда здесь были люди, сколько их было и в каком направлении ушли).
Слышал и такое мнение оппонентов, что и среди геологов есть полиглоты, отлично знающие не только свою профессию, но и многое другое. А уж они-то не только исходили Корякию вдоль и поперек, но и заглянули под каждый камень. Не могу с этим не согласиться. Да, они почти все здесь прошли. Но в том-то и дело, что, глядя при этом не по сторонам, а под ноги, на камни, стуча по ним массивными молотками, взрывая породу тротилом, громыхая вездеходами, распугивая все живое вокруг. От них не только осторожное зверье, даже медведи разбегались на километры, к чему они собственно и стремились, чтобы обезопасить себя. Из всех известных мне северо-камчатских геологов, а знал я их немало, только один интересовался местной фауной и в редкую свободную минуту с любознательностью природоведа наблюдал за медведями – Юрий Сергеевич Салин.
Как в случае с иркуйемом, так и со снежной кошкой я начинал с отрицания, сомнений – это влияние гороскопа, знака Зодиака, под которым родился. Если в первом случае неприятие продлилось всего два года, то во втором растянулось на десять лет – собирал доказательства, но не спешил делать выводы. В восьмидесятых годах почти каждое лето и осень посещал полуостров Говена – были два свидетельства, что в предыдущие годы там видели иркуйема.
Горные массивы – нехарактерные места длительного пребывания медведей, не подпадали под мое пристальное внимание. В горах я находился кратковременно, только когда переваливал через водораздел, чтобы оказаться в пойме соседней речки. Выходит, что, увлекшись поисками необычного медведя, просмотрел другого необычного зверя. Причины – малочисленность популяции, малое на то время свидетельств, нежелание гоняться за двумя «зайцами» одновременно, а главная – неверие до поры в существование здесь еще одного довольно крупного неизвестного науке животного.
Отношу себя к криптозоологам, но, как уже говорилось выше, сторонюсь от их всяческих эксцентричных сообществ, увлекающихся экстравагантными небылицами. Криптос – лучше и не скажешь о иркуйеме, буквально, спрятавшегося среди местной популяции бурого медведя (если он является древним, реликтовым медведь, то между ними существует какой-то надежный механизм репродуктивной изоляции). А берингийский леопард?.. Это же истинный криптос, фантом!