В жиже твёрдого равновесия

а  землю  пусть  выедят  беззубо  ртами
черви,
там,
в  самой  глубине,
там  не  жалко,
да  оставят  в  покое  нас  –  личинок  великого  сословия,
свои  пусть  отложат  – 
скрытно,  да  больно…

а  нам  – 
возвышенно  сдирать  с  кожи  кровь  пота,
а  нам  – 
разъярённо  гореть  под  током,
да  не  пред  иконами  затухать  взгляду,  –
в  танце  дождя  чувствовать  особую  плеть,
потрошить  хитрых  бритвой  правды
меж  заискивающих  в  бигуди   намертво  лысеть…

а  ночь…
что  ночь?
пришла  озверевшими  снами  похитить,
взгромоздится  на  небо,
дребезжать  звёздным  снегом,
редко  плевать  в  окно  мокроту  дождя,
часто  высматривать  прожилки  – 
вдруг  вздрогнут  веки,
биться  попавшей  в  сети  бабочкой  не  сговорчиво,  пластом
болезни   лежать  на  теле  больного  высохшей  аортой…

и  клей  пробуждений  унюхав
оторвать  с  трудом,
глаза,  что  чистый  цемент  зрачков, 
что  прочный  прицеп  света  в  поклон,
и  ласка,  и  мятый  лист  очумевших  слов  – 
поэту  в  пробуждении   дадено,
ни  личинка  он  вовсе  –
целый  всплеск,
и  очнулся  он  для  раноправия…