Про кошек

У меня дома живут две кошки. Нет, неправильно. Вместе со мной, в нашем с ними доме, живут две кошки. Опять не так. Живут две кошки. Жига и Keaton. У них есть Дом. В этом-то доме я и живу. Теперь понятно. У кошек моих любопытные имена. Кошкины врачи, ветеринары, всегда поднимают глаза и смотрят на нас поверх очков, когда я их - кошек - представляю. Никогда не переспрашивают, правда. Они, ветеринары, ко всему привыкли. Всякое встречается. Я знал, к примеру, пёсика, которого звали Тузлик. Ещё был Кот Дазюр. Ну и так далее. Про Жигу я не буду рассказывать - долго. Полное имя её посложнее, этимология, соответственно, тоже. Не как у слова "очко". Куда заковыристей. С Keaton проще - она с рождения, котёнком ещё, совершала такое количество головокружительных глупостей, что в какой-то момент я вспомнил любимого Buster. Пусть девочка - и что? К тому же, напоминаю, в ту пору Keaton была ещё котёнком, имя звучало по-разному. Если не придираться к произношению. Из девяти жизней Keaton уже использовала как минимум три. Однажды она прыгнула за попугаем Гидоном, но тот в полёте увернулся, и Keaton попала грудкой на угол стола. Ребро сломала. "Другим наука", а Keaton никаких выводов так и не сделала. В смысле любви к птицам. Однажды утром я нашёл в прихожей два огромных серых крыла. То, чему эти крылья столь необходимы, что - следуя концепции поэтической метафизики Нобелевского лауреата И. Бродского - неоднократно воспевалось в произведениях различных произвольных жанров ("Лететь с одним крылом" и пр.); так вот - ЭТО очевидно находилось у Keaton в животе. Почему именно у Keaton? Запросто. Жига в меру ленива, вполне удовлетворена аппетитным кормом, который я ей в мисочку подсыпаю по мере убывания. Больше всего Жига любит спать. Охотится только, когда бессонница. Я так полагаю. Если охотится в принципе. Keaton куда бодрее. Потому вопрос "кто нажал?", в смысле "кто принёс?" даже не возник. Про обескрыленную и съеденную любовь я тогда не подумал, а подумал о попугаях Марте и Гидоне, которые у меня серые. Они так и называются - Gris de Gabon. Серые Габонцы. Жако по-русски. Я побежал проверять. Попугаи спали в своей большой клетке. Они там всегда ночью спят. Я успокоился. Попутно понял, что такое "предынфарктное состояние". Иначе - обе кошки очень ласковые. Любят сидеть у меня на коленях. Только чтобы я гладил. Обязательно. Между собой кошки не очень ладят. Поэтому одновременно забираться ко мне на колени отказываются. Только по очереди. Одну я глажу, а вторая сидит и ждёт. Пока место освободится. Места на коленях хватило бы обеим. Но у Жиги с Keaton свои отношения. Я не вмешиваюсь. Потом приходит Пёсик Платон, на чём идиллия заканчивается. В своём романе S.N.U.F.F. писатель Пелевин с присущим ему мастерством критического минимализма разделил музыку на "воинскую" и "пидорскую". Можно отдельно порассуждать об относительности любого разнообразия, но мне бы лишь хотелось позаимствовать у Виктора Олеговича термин "воинский". Именно в контексте вышеприведённого противопоставления. Так вот - Платон очень любит играть с кошками. Проблема - игры его именно Воинские, а совсем не наоборот. Кошкам игры Платона, понятное дело, нравятся не всегда. Keaton переворачивается на спину и вяло отмахивается лапами от надоедливого собачьего носа. Иногда покусывает. Платон кусает в ответ. Надеюсь - не сильно, зубы у Платона острые. При этом Keaton молчит. Игра Платону быстро надоедает, и он уходит. Жига (я о ней совсем почти ничего не рассказал, в следующий раз - обязательно) ведёт себя иначе. Она незамедлительно начинает истошно вопить. И вот в этот момент у Платона сносит крышу. Он начинает подскакивать, визгливо рычать, таскать Жигу за хвост по полу и вообще - проявляет невероятную для девятимесячного щенка изобретательность. "Жига! - говорю я. Чем больше ты орёшь, тем сильнее Платон возбуждается!" Потом про себя думаю: "Надо же - всё, как у людей. До чего мы похожи - удивительно!"  На улице весна. Сирень зацвела. Полюбуюсь пойду. Делать всё равно нечего