Рыжик

 
Путь на запад выжигал дотла
Бешеного зверя лютый скок.
Немчура рванула из «котла»
На молдавский сонный хуторок.

Две минуты простоял заслон,
Пулемёт и дюжина солдат.
Вопли перепуганных ворон.
Рёв моторов. Стёкла дребезжат.

Разгоралась алая заря.
Заревом, как речь политрука…
Полегли связисты, писаря.
Запалили два броневика.

На беду пристроился санбат
у дороги...Знай себе, грузи.
Тонет медицинский лейтенант
В танками размолотой грязи.

Одиноко хлопал карабин
На сорочий, автоматный брех.
Прохрипел израненный грузин:
- Если б нэ она, спалили всэх!

Вонь карболки, йода. Кашель, стон.
Рваные на ленты простыни.
Самоходки врезали вдогон,
Пехтура сыпнула от брони.

- Санитарка, дэвочка савсэм.
Как лисичка. Рыжик, дочка, ох…
Ей фашисты – "мэдхен, коммен плэн!"
Как она стреляла! Гадский бох!

Фрицы голосят со всэх сторон,
А она в отвэт - Подите прочь!
Я лэжу, как дохлий фараон!
Вэсь в бинтах. Я нэ могу помочь!

Кособокий домик. Трепетал
обгорелый, медицинский знак.
Стёкол расколоченный оскал.
Медсестричка, восемь бедолаг.

Гильзы. Дым. Горелое тряпьё.
Мёртвый немец. Крови полон рот.
- Не казнись. Военное житьё
Заварганит не такой компот…

Повезло. Увидишь свой Кавказ.
Комиссуют, верно, под разгром.
Снова немец. Между белых глаз
Дышащий багровый липкий ком.

Огнемётчик. Скрючило жуком.
Сам дымится, чёрный. Пена, смрад.
Кто-то из моих метал пайком…
На баллонах пыхнул, камерад.

Ещё двое жареных вражин,
В обгорелом пепельном пятне.
С яблочно-печёных образин
Холодком лизнуло по спине.

Прострелила топливный баллон,
Верный глаз и окаянный фарт!
Полыхнуло так, что душу вон.
- Дай палатку. Пособи, сержант.

Намертво затиснули цевьё,
Посинели пальчики. Эх-ма!
Смотрит в небо. Горюшко моё.
Что ей танки, люди, кутерьма…

Пуст подсумок - ни один патрон.
Изловчился, провернул затвор.
Выпрыгнула гильза. Тихий звон.
Документов нет. В карманах сор.

Что бывает крепче - камень, сталь?!
Так сражаться, всем смертям назло?!
Тряпочная, смертная увяль,
Ещё держит зыбкое тепло.

Не хватает воздуху в тоске
С привкусом железа на зубах.
Борозда осколка на виске,
Красная растрёпа в волосах.

Хрупко-невесома… Худоба -
Рыжая лисичка-егоза.
До крови закушена губа.
Широко распахнуты глаза.

В пересохшей, блёклой синеве
Поналипло пепла и песка.
Огородом, путаясь в ботве,
Вырыли могилу в два штыка.

Кроха, а руки не разожму.
Старшина устроит нагоняй…
Не ломать же пальцы... Ни к чему.
С карабином прямо к богу в рай.

- Непорядок... - Чёрта помяни.
- Хоть не наш, а всё-таки матчасть.
Старшина-старшинка. Искони
Въедлая, прижимистая власть.

- Молодёжь... В гражданской за винтарь,
В партизанах душу бы продал.
Да не зырьте волком! Что я -тварь?!
Доставай табак. Видал-миндал!

Голоручь ходил на Колчака!
Раскурил «катюшу». Сплюнул пыль.
- Обождём. Развялится рука.
Всё же карабин, а не костыль.

В сорок первом драпали отсель,
Скоко побросали… До небес.
Эй, славяне, растуды в качель!!!
Да она живая!!! Вот те крест!

- Щупай пульс! – и голосом дрожа, -
- Осторожно, черти! Столько ран…
Дышит? Есть! На лезвии ножа
Лёгкий, исчезающий туман.

- Санитара! ..Доктора сюда!!!
Что застыл столбом? Отставить стыд!
Осторожно, не тряси, балда!
Под ключицей ниточка частит.

Еле-еле тлеет огонёк,
Тренькает сердчишко-воробей.
Но жива! Роднуля! Счастлив бог!
Нет, не пропадёшь среди людей!

Латаный, раздолбанный рыдван -
Подвернулся «виллис» артполка.
Помогая, ладный капитан,
Пробурчал: - Ну, детские войска…

Старшая моя, пятнадцать лет,
Дважды убегала на войну.
Полчаса - доставим в лазарет.
По плечу похлопал старшину.

- Ехай аккуратно! - .. Дядька - хват!
Зря мы шутковали старика.
Притащил из разорённых хат
Парочку подушек под бока,

- Проживёшь до сотни, без проблем.
Верная примета. Ну, народ…
Чуть живой не сдали в наркомзем!
Попривыкли к мёртвым, ёшкин кот!

И скажу, братки, без дураков,
Сколь годов стоит святая Русь,
Бабы живучЕе мужиков,
Особливо рыжие. Клянусь!

10. 05. 2021г.
Пятаченко Александр.
рисунок втора.