Черное и белое

Дрожь по земле и песчаная буря вверх, листья разрезаны эхом – стальным ножом. Лета дыхание чувствовал тот четверг. Сумки отбросив, мальчишки неслись с мячом.
Рамой воротною стали для них дубы, корни ничуть не мешали – велась игра. Здесь были все кроме Игоря, средь толпы кто-то сказал «У него родилась сестра».

Игорь в футболе был местный их капитан. Чаще других попадал он мячами в створ. Как-то двоих обыграл в одиночку сам. Все со двора уважали его с тех пор.

В этот четверг было дело важнее всех. Белый «Москвич», за рулем – в пиджаке отец. Красные лилии Игорь держал в руке, в доме родильном дитя обнажил творец.

Стал он так старшим. Отец по плечу стучал: «Будешь отныне стеной ее и вовек, если посыплется камень, то кирпича даст тебе Лилия. Будешь как человек».
Игорь был рад да в бутылках носил кефир. Вместо футбола частенько гулял с сестрой.

Ночью туманной по звездам скакал сатир, стрелки часов закрутивши своей клюкой.

Годы сменялись и школьный кончался путь. В ранце все меньше учебников, а в пальто связка ключей ядовитая будто ртуть. В отчем дому уже с лифта смердит бедой. Игорь стоит, содрогается все внутри. Гибельный ком в его горле еще плотней. Вот он в замочную скважину ввел ключи. Тихо зашел и увидел, как гадкий змей вьется по комнате, чувствует всякий вздох. Шаркает громко, цепляется чешуей. Игорь стоит – нараспашку его пальто. Сердце стучит, разрушая покой немой.

Голос отца словно гром оглушает явь. Лиле одиннадцать – сжавшись сидит в углу. Руку тяжелую строгий отец подняв бьет свою дочь по спине, животу, лицу.

На пол летит пальто, на него рюкзак. Игорь, теряя все, забегал во тьму. Вот он стоит между ними и сжав кулак, смотрит в глаза отца, заслонив сестру.

Солнце растет, топит синюю карамель. Копья прозрачные таят по краю крыш. В сонных дворах появляется птичья трель. Стерты давно на полянах следы от лыж.
Игорь не видел Лилию девять лет. Дальние плаванья, жизнь на морской воде. Помнит с последней встречи дарил билет в Малый театр, был рождественский теплый день.

Игорь берет бумагу и за столом пишет: «Сестра, приезжаю в ваш городок. Спразднуем тридцать четыре ну а потом дашь мне экскурсию, в этом с тебя должок. Мужу привет и насыпь за меня коту. Столько не виделись, письма читать устал! Скоро разрежем морскую мы здесь черту. Лиля, ну в общем, хотелось бы повидать!»

Ночью штормило, качало большой корабль. Сны о земле по каютам неслись мячом. День был спокоен и к вечеру адмирал всем объявил: «Пришвартовка, а после дом».

Игорь дышал полной грудью, глаза полны радости были, по суше идя земной. Вспомнить в последние годы такой весны было нельзя. Он приехал к сестре домой.

Ехал таксист к ее дому, а во дворах бегали дети, как множество лет назад. Красные лилии Игорь держал в руках, солнце ныряло за море, как желтый скат.

Время сменялось, дорожный кончался путь. Лампы светили фонарные, а в пальто мелочи горсть (пригодится когда-нибудь). Странное чувство у лифта - смердит бедой. Игорь стоит, содрогается все внутри. Гибельный ком в его горле еще плотней. Вот к приоткрытой направился он двери. Тихо зашел и увидел, как гадкий змей вьется по комнате, чувствует всякий вздох. Шаркает громко, цепляется чешуей. Игорь стоит – нараспашку его пальто. Сердце стучит, разрушая покой немой.

Голос мужской словно гром оглушает явь. Тридцать четыре – трясется, сидит в углу. Руку тяжелую муж на нее подняв, Лилию бьет по спине, животу, лицу.

На пол летит пальто, на него цветы. Игорь, теряя все, забегал в огонь. Вот он толкает мужа своей сестры…

Лиля меж ними и брату: «Попробуй – тронь!»