у него фамилия
у неё впрочем тоже хотя и мужнина
как сводила свела их Москва бурлящая
старушонку и художника всемогущего
он кутил бомжевал скитался
а потом отдыхал у неё в тишине
рисовал молодой называл Оксанка
а она прижимала его к себе
всё будто в сказке чем дальше страшнее
бесшабашно как в танце венгерском Брамс
этот Зверев а тот был поэт Асеев
но уходят столпы к праотцам
остаются способные шкодники
а они презирают гламурных старух
и плутают всегда фарисеи пристойные
в чащах где метафизик находит свой путь
Свидетельство о публикации №121051203932