В мае

А в мае у весны особое ревю:
стремясь ошеломить и ослепляя блеском
феерии листвы, она представит всю
энергию свою в спектакле лицедейском.

Бравада, удальство, решимость или прыть –
не знаю, как назвать всю пышность постановок.
Размах весны велик: пытаясь восхитить,
по-женски пылок он и в то же время ловок.

Рассвет уже горяч и сладок, как бисквит.
И солнце в небесах покажет плоть горячей:
как Мэрилин на красном бархате лежит,
в бесстыдстве радостном и наготу не прячет.

Тепло благоволит, а холод терпит крах.
Диапазон весны в телесной позолоте.
В растительных она, в животных ли мирах –
повсюду сочный дух ее пахучей плоти.

Май принял от весны вот это удальство.
Май рвется до небес, как бы поближе к Богу.
Забыв, что сотворен по прихоти Его.
Ему бы жизни всласть, и вдоволь, и помногу.

И даже в простоте низин, в земле сырой,
подъем мясистых трав – все в шевеленьях прядки.
Ботаника в цвету, а насекомых рой
над морем лепестков в подвижном беспорядке.

Что там, на небесах, царит всевластный дух?
космический закон? устав бессменный рая?
А я здесь, на земле, – весь зрение и слух.
Чтоб аромат вдохнуть, я веточку сгибаю.

Да я-то здесь к чему? Прохожий. Просто дым.
К эпохе шебутной, к сезону, к майской дате
привязан бытием коротеньким своим,
досужий и чудной, но чуткий наблюдатель.