Гостилицы

                Эта деревня оказалась последней при возвращении в Петербург. Не сказать, что нам было совсем по пути. Как и Копорье, она теперь в стороне от широких скоростных магистралей. Дорожное покрытие на пути туда оказалось совсем разбитым, началась тряска. Мы словно пересели в дорожный экипаж, запряженный тройкой лошадей. Нестареющий символ России, идущей своим путем. Любое сворачивание с него непременно выходит боком. Уже давно не мчится она «птицей», и сосчитана в импортном автомобильном двигателе ее «неведомая сила», заключенная в «неведомых светом конях». Все равно куда-нибудь вывезет и не развалится на плохой дороге…
                Когда-то там была великолепная усадьба с дворцом и парками, фонтанами и уникальной системой прудов, питаемых местными речушками и источниками с целебной водой. Каждый ее новый хозяин со времен Великого Петра, имевшего правило одаривать ближайших сподвижников мызами на отвоеванных землях Ингрии, вносил туда что-то свое, соответствующее своим вкусам, талантам и возможностям. Среди них были блестящие инженеры, великосветские фавориты, ловкие царедворцы и разумные хозяйственники.
                Даже название деревни - Гостилицы, пришедшее из старинных переписей новгородских земель, выглядело необычайно теплым и привлекательным. С одной стороны «ближнее петербуржье», всего 56 верст к юго-западу от столицы, а с другой - тишина и глушь, патриархальный Медвежий конец Водской пятины. У нашего народа названия всегда получались на редкость говорящими.
                Пока ехали туда, в голове возникали сцены из прежней светской жизни с роскошными дворцовыми интерьерами, дамами в ослепительных платьях и кавалерами в расшитых золотом мундирах. Вроде уже и сам кружил свою спутницу по натертому до блеска вощеному паркету. Наверное, именно так должны были жить при дворе его величества или в таком огромном фамильном имении, посещаемом первыми лицами великой империи…
                Летом 1748 года мы могли лишиться будущей императрицы Екатерины II, гостившей со своим мужем великим князем Петром Федоровичем в усадьбе, принадлежавшей тогда фавориту Елизаветы Петровны графу Разумовскому. Как следует из собственных «записок» императрицы, дворец еще строился, и их после ужина отвели в гостевой домик с охраной на первом этаже. Ночью эта постройка начала «рушиться со страшным треском» - под ней внезапно провалился фундамент. Охрана внизу погибла сразу, а со второго этажа люди успели спастись. Петр Федорович благополучно выпрыгнул самым первым, а Екатерину Алексеевну спас сержант гвардии Левашов, подхвативший ее на руки. К тому времени лестница уже рухнула, и будущую императрицу с ее фрейлиной гвардейцы передавали из рук в руки над ее обломками, пока не благополучно не доставили на зеленую лужайку. Через какое-то мгновение дом окончательно развалился.
                Как показало время, это была не последняя спасительная поддержка, оказанная ими императрице. Всего тогда погибло восемнадцать человек, многие были ранены. Екатерина отделалась легким ушибом и испугом, из-за которого ей сделали «лечебное кровопускание».
                Граф Разумовский «был в полном отчаянье и даже хотел застрелиться». Позднее, по этому поводу Екатерина II иронично заметила: «…вероятно, ему помешали, потому что он ничего над собой не сделал».
                Мы сворачиваем к месту, где раньше находилась дворцово-парковая усадьба, ставшая настоящей жемчужиной среди других подобных петербургских пригородов. Здесь безлюдно и тихо совсем не из-за скверной погоды. Справа среди деревьев виднеются развалины каменного дворца, а слева - церковь Святой Троицы. Изящная постройка, в характерном стиле русского барокко с оригинальными входами-портиками. Она единственная, что удалось восстановить за долгое время. Выглядит церковь, как новая и это только подчеркивает контраст к остальному всеобщему запустению.
                Давно заросшие рукотворные пруды без лебедей и соединяющая их сильно обмелевшая речушка Гостилка с потерявшимися где-то двумя горбатыми мостиками. По берегам островками виднеются осколки прежней архитектурной роскоши: выстроенные для императорской свиты «кавалерские» дома без прежних кавалеров, грот и остатки «потешной крепости», где палили из пушек по праздникам для забавы.
Кому-нибудь из пришедших сюда уже не удастся отыскать в парке павильон Эрмитаж, чайный домик, статуи и фонтаны или специальные укромные местечки для влюбленных - аллею, где гости прогуливались парочками, «лунную поляну» и «остров любви» на одном из прудов. Весь островок засадили деревьями, и их зеленые кроны создавали некое подобие «беседки», где можно было укрыться не только от летнего зноя и капель дождя, но и постороннего любопытного глаза.
                Рассказывают, что приезжавшая сюда в усадьбу к Алексею Кирилловичу Разумовскому императрица Елизавета Петровна страстно любила охоту. Делали ее на огороженной территории, куда выпускали диких зверей. Для таких целей в усадьбе содержался специальный «зверинец» с оленями и медведями. Обычно охота получалась удачной и императрица по широте души своей щедро награждала графских егерей.
                Ошибочно думать, что в гостилицкой усадьбе занимались только охотой, балами c фейерверками и шумными пирушками. Нравы хозяев постепенно менялись. В 1825 году усадьба была куплена князем Потемкиным Александром Михайловичем, женатым на Татьяне Борисовне (урожденной Голицыной), которая всю свою жизнь посвятила делу милосердия, заботясь о сиротах и детях заключенных, организовывала их обучение грамоте и ремеслу. В 1825 году она открыла школу для крестьянских детей, которая существует здесь по сей день и носит ее имя. Сама усадьба со временем превратилась в одно из лучших дворянских имений России.
                Меня сразу потянуло на развалины дворца. Знаете, впервые увидел, что даже такие руины бывают прекрасны. Здесь везде читалась уверенная рука обер-архитектора Растрелли, творившего в формах упрощенного барокко. Получалось уже совсем по-петербуржски: унылый, безысходный русский пейзаж, на котором дворец, отстроенный в романтическом стиле средневекового замка, казался спустившимся с небес...
                В сохранившихся кирпичных интерьерах преобладали арки и своды. Сквозь кладку пробивали себе дорогу тонкие молодые деревья. Угадывались длинные коридоры, залы и полные света, большие окна и двери. Теперь они словно написанные картины, на которых можно было увидеть участки старинного дворцового парка с застывшими деревьями, тонким болезненным кустарником, пожухлой от зимних холодов травой и первой весенней зеленью. В одном из таких оконных проемов была видна церковь Святой Троицы. С серого неба сюда продолжал сыпаться дождь и мелкий снег, а мы шли все дальше, проходили через какие-то комнаты и слушали тишину, прерываемую хрустом битого кирпича под нашими ногами. И ничего больше не было нужно, все остальное можно почувствовать. Дворец, в котором перед нами теперь никогда не закрывали двери - их просто не было…
                Вспомнились наполненные жизнью архивные фотографии и серия из одиннадцати тонких изящных акварелей 1853-1858 годов с видами Гостилиц, созданная петербургским художником Василием Садовниковым. Все это необычайно красиво и уже бесконечно далеко. Здесь уже было нечего восстанавливать, да и стоило ли? Речь не в том, что и в таких грудах кирпичей иногда могло читаться их величие.
                Для всех нас это еще и памятник минувшей войны. Здесь воины 43-го стрелкового корпуса в составе 2-й ударной армии, наступавшей с Ораниенбаумского плацдарма, вели жестокие бои с гитлеровцами. Отсюда началась операция по снятию блокады Ленинграда. Дворец был разрушен в январе 1944 года, когда огнем артиллерии выбивали упорно сопротивлявшихся немцев. За время оккупации гитлеровцы создали в Гостилицах мощный укрепленный район. Теперь эти развалины как живой урок истории о том, что могло быть с Ленинградом. Только враг к нему не прошел, его не пустили…
                В моем детстве таких развалин было много. Мы росли среди них и играли в войну, потому что ни во что другое играть не умели, да и не хотели. Становились взрослыми и уже никогда не забывали о ней.
                Конечно, под Петербургом иногда можно встретить и восстановленные усадьбы. Другое дело, что из этого получалось. В поселке Елизаветино Гатчинского района Ленинградской области сохранился памятник русской архитектуры середины XVIII столетия - дворец усадьбы Дылицы, принадлежавший с 1852 года княжне Елизавете Трубецкой. Известно, что он прежде был «охотничьим домиком» и возводился для императрицы Елизаветы Петровны, а Екатерина II потом подарила его своему камердинеру Василию Григорьевичу Шкурину.
                Дворец этот счастливо избежал больших разрушений в годы войны, но пришел в совершенный упадок в конце нашего XX столетия. Эту усадьбу приобрели и реконструировали предприимчивые люди. Теперь их портреты можно видеть в Главном зале дворца вместе с изображениями императриц. Здесь сделали ресторан и рыцарский зал, отель с «императорскими», «золотыми» и прочими гостиничными номерами повышенной комфортности, обставленными мебелью «под старину». Интерьеры украшены фресками, на которые лучше смотреть издалека. Потому что все это уже не настоящее, а только немного похожее на него. Сюда приезжают на праздники и свадьбы, чтобы на один день почувствовать себя представителем какого-нибудь славного дворянского рода. Только следует заранее условиться, что все это красивая сказка. Ты приходишь сюда и как ребенок играешь в чужую, незнакомую тебе жизнь. Впрочем, это уже совсем другая, сегодняшняя история…