Путин

Я не буду говорить и не буду молчать,
Моё слово не должно служить, чтобы вам отвечать.
Пока что мы здесь и второго не дано,
То тогда отдай одно, а затем соло опять ещё.
Примечательно разорвёт все тапки и одежды,
В то время бабки превратятся в первого невежду.
Зола покроет пыль и похоронит нашу с тобою надежду,
А это значит, что твёрдый костыль втесался где-то между.
И нежно грубовато здесь делать невозможно,
Ведь кто жив словом, тот естественно похож на кошку.
Проложив свою тропку, ты не увидешь лес за спиной,
А сложив камни в стопку, последний не найдёт свет под луной.
Этому есть две непонятных причины.
Во-первых луна может быть только ликом мертвечины,
Распространяя свою блевотину, работая сапёром, убирая мины.
И тень её прибирает могилы,  причитает у камина,
Завывает мило над погибшим рабом силы.
Но не ищет ничего, что его покосило,
Ведь это уже давно было, а что было то вчера нас крыло.
И камень на гробу закрыло, да отрезало забытое крыло.
Последний рубеж горит, нижний камень глотает землю,
И это вторая причина, с быстрых саней барин упал, не дав ходу ремню.
В этих землях цербер не дремлет и тихо кусает себя на краю,
Три головы убивают друг друга, пока не запою,
Не встану за друга, или за себя, или не буду пускать грабли по кругу.
Поэтому последний всегда в низу, туза уже изгрызли цапли,
И он уходит лишь туда, ища утром старые тапки.
Пачки денег не ломят года, но дряхнет у старца спина,
И с каждым днём он понимает, что всё же идёт в никуда.
Не сказано слово, закончился лес и взято злато на пробу,
Конечное соло, ещё одна кола, да и конечно, навес.
Кто-то мёрзнет под ним, а иной и не свиснет своим золотым голоском,
В городе грёз второй здесь не нужен, ведь больше нельзя сдохнуть пером.
То что они здесь все стоят и смотрят на яркий, но томный закат,
Я не смотрю, сон мне по векам, и жаркий, но всё же: "а как?"
Ну зачем? Ну и никак! Всё ближе подходят тени.
Пока год идёт, пока враг бредёт, лошадёнка уходит на север,
Покрыта клеёнкой и гигантский воз дров увозит в дары измерений.
А я здесь стою и тьма застилает мои глаза, да и нет больше халвы,
Густы леса, дегустатор погиб - вот это девичья краса.