Мамочке

Суровою и вьюжною зимою
в избушке глиняной, что высилась в степях,
девчонка вышла в мир сей с головою,
покрытою как луг в чудных кудрях.

Её не ждали в той семье. Тяжелой
Та жизнь послевоенная была.
Как и соседей донимал их голод,
Не нужно было лишнего им рта.

Еще в утробе мать малышку гнала,
Травила и выпаривала гнет.
Но силу к жизни ту не угадала,
Росток тот и асфальт перешибет.
 
На Божий мир декабрьским утром ранним
Десятого от месяца числа
Из мягких врат ребенком нежеланным
Настойчиво вступила в жизнь она.

Не сразу Катериною назвали,
Надеялись, Господь возьмет ее.
Лишь в январе в метрику записали
И принялись растить дитя свое.
 
Девчонка боевая среди братьев
И под присмотром строгою сестры
Учила в школе всех своих собратьев,
Зачисленных из местной детворы.

Разложит всем мальчишкам и девчонкам
Закупленные впрок карандаши.
Подточит своим маленьким ручонкам,
Потом ремнем получит от души!

На крышу как то брата подсадила
Сняла портки, направила струю,
И злого батьку влагой окропила.
После жалела задницу свою…

Средь бедноты, нужды, она умела
Компанию детишек развлекать.
Верховодила ею она смело.
По жизни ей того не занимать.

Ей было восемь лет, как мама заболела:
Рак пищевода… Сорок пять той лет.
В три вырытые ямки с ее худого тела
обмывки выливали, чтоб пришел ответ.

Сестра ее в отчаяньи загадала:
Мол, в эту ямку: выживет она.
Но как назло все Катя выливала
В одну, что Валя смертью прозвала.

Да, в восемь лет досталось пострадать:
Ушла из жизни мать ее, Галина.
Теперь всю жизнь она несет печать,
Отметину с названьем «сиротина»…
 
Рвалась она в могилу вслед за ней.
Кричала сильно, падала, рыдала.
Ей в жизнь не позабыть тех горьких дней,
Могила часть самой ее забрала…

К ним Евдокия, мачеха, пришла.
Сама, лишившись рано своих деток,
Как птенчиков сироток подгребла
И на ноги подняла малолеток.

Достойных деток выпустили в свет,
Заложили основы вековые.
Поклон земной Вам, Евдокия, дед
Андрей Леонтьевич, мои родные!

В двадцать один год пропили тебя:
Отдали пареньку из дальней Вятки.
И покатила жизнь, колесами стуча
По рельсам, убегая без оглядки.
 
И знойный Казахстан остался за спиной.
В него ты каждый год, нагрянув летом,
Родившихся детишек за собой
Потянешь за родным иммунитетом.

Сначала сын Андрей, за ним и Света дочь.
Ради детей ты замуж выходила.
Чтоб каждый год родителям помочь
На родину свою детей возила.
 
Ты с ранней юности, надев белый халат,
Людей лечила, деток обходила.
Патронажам твоим был каждый рад:
В тебе была целительная сила.

Будь хоть та мамочка, отчаявшись кормить
Дитя кричащее естественной стезею.
Ее ты так сумеешь убедить,
Подать ей чай, таз с теплою водою.

И в миг по жилам зажурчит тот сок,
Питающий веками всех младенцев.
Усвоила ли, мамочка, урок:
Средь смесей молоко вне конкуренций!

На санки, усадив троих внучат,
Ты развезешь их по детсадским группам.
И по пути разучишь циферблат,
А вечером накормишь вкусным супом.

Cо старшим внуком, головой больным
Прошла уроки ты начальной школы.
За партой ты высиживала с ним,
Ударником он вышел без проколов.
 
Из всех лекарств ты признавала труд.
Болит ли горло, иль желудок шкодит.
Вперед на грядки, дохлый баламут!
Скомандуешь ты нам, и все проходит.

И не было покоя на земле
Твоей душе измученной, двужильной.
За каждого из нас в своей семье
Боролась до последнего ты сильно.

Никто из нас не слушали тебя,
Наперекор судьбе шагали слепо.
И завела нас жизнь не в те края,
Откуда тащим на горбах прицепы.

Теперь я представляю твою боль
И сердца кровоточащие раны,
Что нанесли бездумно мы, позволь
Принять прощение от дочери Светланы.