10 глава. Ночной клуб

10 глава. Ночной клуб.

«Последний день такого декабря,
Которому не суждено забыться.
За это время я нашла себя,
Теперь плохого больше не случится».

Она смотрела в зеркало, любуясь
Красавицей в блестящем отражении.
Перебирая волосы, волнуясь,
Заметила Данила выраженье.

- Ну как тебе мой образ и наряд?
Она его задумчиво спросила.
- Я за тебя, сестренка, очень рад,
И в этом платье тебе так красиво!

Она его за плечи обняла,
И искренность услышав в его сердце,
В то же мгновенье сразу поняла,
Что нужную теперь открыл он дверцу.

Почувствовала, что ее зовет
С холодного двора любимый голос.
«Он рядом, очень скоро подойдет»
Немного надушила даже волос.

Открылась дверь, и он в нее вошел
В костюме фантастически сидящем.
Глазами Дашу сразу же нашел
И светом озарил ее искрящим.

На месте в то мгновение застыл,
И не сводя с нее упорно взгляда,
Букет огромных роз ей подарил
И целую коробку шоколада.

Она с ним рядом – яркая звезда,
Блуждающая в космосе комета,
На вольном жеребце будто езда,
Полет на дельтаплане жарким летом.

В платье изящном, черном, длиной в пол,
Струящейся по телу пеленою.
И собранные волосы в убор
Прически с красотою неземною.

Ее глаза медовыми огнями
Светились и без капли волшебства.
- Боюсь представить, что же будет с нами
Во время золотого торжества.

Мы в клуб идем, чтобы спасти людей,
Но где же в это время будет сила?
Ты все вокруг затмила, даже тень.
Даш, ты нечеловечески красива!

Она цветы Данилу отдала
И в вазу он их с радостью поставил.
И с гордостью сказал: - Моя сестра.
Потом пошел к себе, а их оставил.

Они шли по замерзшему двору,
А под ногами снег сам разгребался.
Снежинки окружали пару ту,
Но белый хоровод их не касался.

Стоит машина цвета поздней ночи,
Она без марки и без номеров.
Сверкают фары, как живые очи,
Ее ковали из чужих грехов.

- Та самая, которую забрал
 У одного из тех, кто не прощает.
- Она теперь – карета, этот бал
Нам много ожиданий предвещает.

Он дверь открыл галантно для нее,
Не важно, что могла своим же взглядом.
Ведь тот, кто человеком был давно
Почувствовать себя вновь хочет слабым.

Машина мчится в сумрачную даль.
Прохожих очень сильно удивляет.
- Им раньше времени не нужен рай,
Упущенное каждый наверстает.

Ей Витя говорил, смотря на клуб,
Остановил машину осторожно.
И после одного касанья губ,
Прекрасного, насколько то возможно,

Они зашли неспешно во дворец,
Будто обитый бархатистым тилем.
Весь сделан из неоновых колец
В готическом и современном стиле.

Там ждал их абсолютно новый мир
Из музыки горячей, огней ярких.
Возможно, что казался добрым пир,
Где только души – лучшие подарки.

Стояла Даша в радостной толпе,
Всех опьянял особый дикий танец.
Казалось, они были не в себе,
Пустые и холодные, как глянец.

Как плоские картинки, как асфальт
Морозной и заснеженной дороги.
И если это был еще не ад,
То точно дверь на небольшом пороге.

Они все ждут, когда же новый год
В окно так аккуратно постучится.
Но год за годом все быстрей идет,
А счастье им и дальше будет сниться.

Наполнены бокалы до краев,
Шампанское уже давно не пили.
Какая может быть у них любовь,
Когда все про нее уже забыли.

Когда вместо бокалов коробки,
И водки ящик, пива упаковка.
Когда все заплывают за буйки,
Забита возле клуба вся парковка.

На Дашу попадает едкий дым,
Струящийся из нескольких кальянов.
Там молодой мужчина, рядом с ним
Девчонка абсолютно без изъянов.

Нет недостатков, их не может быть
На теле после сотни операций.
Но, страшно, ведь она может родить
На удивленье разных папарацци

Ребенка, не похожего ни капли,
С другой фигурой и другим лицом.
Весь клуб атаковали только цапли,
Живут в болоте с дорогим винцом.

Они танцуют, это не их праздник
И не один из самых лучших дней.
У каждого из них уже есть всадник,
Явившийся из омута теней.

Вдруг, Даша стала чувствовать прохладу,
Которой наполняется весь зал.
- Нам бомбу отыскать скорее надо,
Пока мрак их навечно не забрал.

Оставшись в теле, не лишившись жизни,
Возможно, что увидят верный путь.
И наш поступок, он не станет лишним,
Должны мы дать им шанс добро вернуть.

Но, Витя лишь молчал, смотрел с досадой,
Своей тревогой он ее пугал.
- Должны мы их спасти, и бомбу надо
Найти, но я ее уже искал.

Я чувствую какой-то странный холод,
Подобно волку, так хочу завыть!
Но бомбы нет, а есть смертельный голод.
Он замолчал, а Даша шепчет: - Вить!

Нам нужно разделиться и искать,
Я не привыкла просто так сдаваться.
И, отвернувшись, стала убегать,
Чтобы в толпе скорее затеряться.

Он кинулся за ней, догнать не смог,
Его танцоры быстро окружали.
Снегурочка, лиса и серый волк
Его упрямо вместе все держали.

Накинули ему шубу на плечи
И бороду нелепо завязали.
В одну руку вложили пару свечек,
Ну а в другую белый посох дали.

Даша пробилась через всю толпу
К искрящей сцене, наконец, поближе.
Она еще искала бомбу ту,
Только теперь ей ничего не слышно.

Колонки разрывают темный пол,
Казалось, что разрушатся все стены.
Танцоры наступают на подол,
Хоть рвать его, конечно, не хотели.

«Да что случилось? Всех их не берет
Моя нечеловеческая сила».
И снова один парень платье рвет,
Все улыбаясь ей довольно мило.

Внезапно, ей ударил резко в нос
Знакомый аромат огня и смога.
На улице еще сильней мороз,
Окутана метелью вся дорога.

Спустился на нее серый туман,
К ступеням клуба тихо подобрался.
Обнял дворец чарующий обман,
В который клуб забвенно погружался.

Из темного и пепельного дыма
Стали машины плавно выезжать.
Их создавали, как из пластилина,
Чтоб этот мир красиво посещать.

Как очи фары, без номеров и марок,
Бронированы темной пеленой.
Они остановились возле парка,
Который был под снегом весь седой.

Пустынные аллеи задрожали,
Разбились и погасли фонари.
Казалось, снег туманом был ужален,
Остановился сразу у земли.

И в воздухе повиснув, вдруг, взорвались,
Снежинки превратились в угольки.
Теперь аллеи пеплом покрывались,
А парк был в виде огненной реки.

Порвали тишину хлопки дверей,
Которые синхронно открывались.
Но, в кожаных салонах нет людей,
Лишь тенью все ступени покрывались.

Она ползла неспешно ко дворцу
И очерняла каждую ступеньку.
А лавой вниз стекала по крыльцу,
Забравшись вверх, открыла тихо дверку.

Даша смотрела вглубь большой толпы
И не могла понять, откуда запах.
Таил в себе он много темноты,
Она, будто запутана в канатах.

Тот парень наступил опять на платье
И этим ее сильно разозлил.
Она ему сказала грозно: - Хватит!
Взглянула на него, что было сил.

По телу прокатился тихий ужас,
Холодная, как лед, немая дрожь.
И вместе с тем, ей стало очень душно,
В груди у парня был торчащий нож.

Но он ей также мило улыбался
И продолжал, как прежде танцевать.
Мужчина на диване оказался
Повешенным, петлю не может снять.

Девчонки рядом с Дашей в платьях красных,
Измазанные с ног до головы.
Но, их наряды не из красок разных,
А из застывшей на телах крови.

И черный пол уже стал ярко-алым,
Немного скользким, только не от льда.
«Мы думали, что души их спасаем,
Во тьме они погрязли навсегда».

Она шла мимо них, потом бежала
И Витю так старательно звала.
От музыки все здание дрожало,
Туманом там стелилась пелена.

Но, он исчез, потух, как будто свечка,
И в сумраке не видно его глаз.
«Среди волков  лишь я одна овечка,
Я не смогу их одолеть сейчас».

Она шла мимо них сквозь темноту,
Внезапно появился блеклый свет.
По лестнице он вел лишь только ту,
Которой еще слишком мало лет.

Она шла и держалась за перила,
Чтобы с нее случайно не упасть.
От тьмы ее покинула вся сила,
И этот клуб похож на чью-то пасть.

Поднявшись вверх, она зашла в тупик.
Он слабым светом тоже освещался.
И прежде, чем издать короткий крик,
Заметила, как стали разъезжаться

Все стены, закрывая путь назад.
Они сложились в новую дорогу.
И перед ней открылся зимний сад
С деревьями кругом по коридору.

Огромные кустарники в цветах,
Холодные бутоны, словно слезы.
Плетутся, как в загадочных мечтах
Большие и прекраснейшие розы.

Все алые, с колючими шипами
И источают резкий аромат.
Украшены все стены зеркалами,
А вместо потолка кипящий яд.

Она идет так медленно к двери,
Которая затянута лозою.
И кажется, как будто все в крови,
Цветы здесь поливают не водою.

Спокойно эта дверь сама открылась,
Лишь стояло к ней только подойти.
Но, Даша ничему не удивилась,
Она должна сейчас что-то найти.

Теперь она вошла в уютный зал,
Который был бордового оттенка.
Там кожаный диван в углу стоял,
А рядом столик, бронзовая стенка.

Бутылка нераскрытого вина,
Напротив – серебристые бокалы,
Хрустальные, но их всего лишь два,
И фрукты, и конфеты там стояли.

За столиком уже давно сидит,
Раскинувшись на кожаном диване,
Тот, чьи глаза опасны, как магнит,
Таинственный и элегантный парень.

Одет он в дорогой и строгий смокинг,
Так удивляет странной красотой.
А волос его вьющийся и темный
Заметно восхищает густотой.

Прекрасен до испуга, до забвенья,
С ним не сравнится даже идеал.
Увидев его лишь в одно мгновенье,
Уже будет не важно, кем ты стал.

- Ну, здравствуй, Дарья, рад тебя увидеть!
Он ей сказал загадочно смотря.
Но, голос так красив, чтобы обидеть
Невинное, прекрасное дитя.

- Быть может, ты упрямо ждешь ответа,
А я, будто культурный человек,
Должна не открывать тебе секрета,
Не выдавать движеньем губ и век

Того, что я не рада нашей встрече.
Воспитанность, как честность я ценю,
Но за свои стремленья держусь крепче
И точно знаю, я их сохраню.

Он улыбнулся, взглядом замирая
На огненно-пылающих глазах.
- Конечно человек, и ты такая,
Как все, кто приходил ко мне в слезах.

И каждый говорил, и зарекался,
Что в жизни никогда не станет злым.
Но, мне было смешно, и так смеялся,
Когда опять здоровался я с ним.

- Давай не будем много говорить
И время тратить, ведь оно бесценно.
Меня нужно скорее отпустить,
Так будет лучше и тебе, наверно.

- Если не знаешь, то теперь заметь,
Тебя я здесь насильно не держу.
Вот дверь, с тобой хотел лишь посидеть,
Не уходи еще чуть-чуть, прошу.

Она прекрасно знала, что хитрец
Ее интеллигентный собеседник.
Чертовски-привлекательный ловец
Тех, кто другим проснулся в понедельник.

- Скажи, что с Витей, он сейчас в порядке?
Спросила Даша, посмотрев на дверь.
- Он детям раздает призы, подарки
В шубе, с мешком и с бородой теперь.

- Но в этом клубе только слуги мрака,
Не видела там никаких детей.
- У зрения бывает много брака
И далеко не только у людей.

Прошу, присядь, мне как-то неудобно,
Что ты стоишь, еще на каблуках.
Она, садясь подальше, очень скромно
Перебирает пальцы на руках.

«Он говорит, что дверь сейчас открыта,
Но знаю – это воздух и мираж.
Мне не уйти, пока все не забыто,
И я должна терпеть этот пейзаж».

- Возьми, немного выпей для веселья,
Ему уже десятки сотен лет.
Он протянул бокал, но, без сомненья,
В ответ услышал только слово «нет».

- Как хочешь, предлагать не буду больше.
Посмею об одном тебя спросить.
Ты, в самом деле, думаешь, что дольше,
Счастливее других я смог прожить?

И ты меня считаешь сущей тьмой,
Беспечным злом, болотом возле луга.
Ну, разве не смешно тебе самой?
Я был таким, как ты, кому-то другом.

Любил своих родных и так мечтал
О том, что стану я врачом великим.
Пришлось платить за то, что помогал.
Мне пациент попался крайне дикий.

А я хотел помочь, тогда не смог,
Не знал, что он был связан с криминалом.
По телу пропускали жгучий ток
И снова накрывали одеялом.

Я помню эту боль, она везде,
По телу растекалась едкой лавой.
Я должен был довериться судьбе,
Душа, вот только, оказалась слабой.

Они меня оставили в лесу,
Но волки убегали так брезгливо.
Не мог я проронить одну слезу,
Хоть этого хотел безумно сильно.

Тогда во мне зажегся новый свет.
Очнулся в хирургической палате.
Но имени уже, конечно, нет,
Я всем им отомстил в белом халате.

Меня тогда не называли прежним
И пулей, дробью, сотнями всех ампул.
Огонь меня не палит, нож не режет,
Плету грехи, как коконы тарантул.

Он грустно говорил, а голос тихо
Совсем по-человечески дрожал.
- Теперь ты знаешь, стать таким не лихо,
Это не то, о чем всю жизнь мечтал.

Он взял ее за руку осторожно
И дальше продолжает говорить:
- Ты думаешь, что это невозможно,
Но я хочу действительно любить.

Твоя рука, в ней очень много жизни.
Пусть человек, но как же ты богата!
Ты можешь становиться еще выше
И падать вниз до самого асфальта.

Я знаю, счастье – это иметь выбор,
И только он способен дать свободу.
А я в огне, как в океане рыба,
На суше лишь в дождливую погоду.

Он смотрит сквозь нее, через глаза
К ней в душу осторожно проникает.
- Ты знаешь, это все не чудеса,
Чудесно то, что наша жизнь бывает.

- Зачем ты это все мне рассказал,
Не стал хвалить существованье злое?
- Я этого не выбрал, но страдал,
Теперь живу лишь там, где все пустое.

Не спрашивай, что лучше выбирать,
Как ангелам живется, я не знаю.
Но, точно лишь одно могу сказать:
Я человеком не тянулся б к раю.

Не потому, что здесь так хорошо,
Порой хочу бесследно испариться.
Но, здесь есть то, чего бы не нашел,
Летая в облаках, как будто птица.

- И что же есть такое в темноте,
Которое влечет, затмив рассудок?
- Загадочность в холодной пустоте.
Все, что осталось, когда стух окурок.

То самое, что свету не дано,
Отсутствие желаний и всех страхов.
Когда уже нет боли, все равно.
Когда твоя душа осталась прахом.

Его слова звучали еще тайней,
И становился взгляд таким палящим.
Прикосновенья рук теперь приятней,
Чем были еще две минуты раньше.