Египтянка

— Все забыл я, что помнил ране, мусульманские имена.
(один журналист перед входом в саудовское посольство)

— Женщины — вздорные, переменчивые и пустые создания.
В. Пелевин. "Фокус-группа" / "ДПП (NN)" — М.: Эксмо, 2003

— У вас все хорошо? Мы волновались. Вы так долго не звонили…
В. Суворов. "Аквариум" — London: Overseas Publications Interchange Ltd., 1987

Роман взросления в четырех актах с тактильными приключениями и попаданцем.
Продолжение поп-оперы "Аида, АидА"; все тамошние предуведомления действительны.
Посвящается главной героине.


ДЕЙСТВУЮЩИЕ И ПРИСУТСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

    1. Абдель Фаттах аль-Сиси, сын Солнца и Верховный Главнокомандующий
    2. Айя "Амнерис" аль-Сиси, внучка Солнца, дочь Верховного, тележурналист
    3. Зейнаб, подруга и конфидантка Амнерис без определенной должности
    4. сыновья аль-Сиси (братья Амнерис): Махмуд, Мустафа и Хасан
    5. Мустафа Кемаль "не тот" Мадбули, визирь
    6. Махмуд “Рамфис” Тавфик, министр внутренних слов и дел
    7. Мохамед “одним воздушно-десантным полком” Ахмед Заки, министр нападения
    8. остальной Верховный совет Вооруженных сил: секретарь Седки Собхи, генерал Мурад Муфави (он восстановлен в должности), шеф военной разведки Адель Эмара, адмирал Осама эль-Генди, маршал люфтваффе Юнес Хамед и еще шестнадцать генералов и старших офицеров
    9. Мона эль-Шазли, ведущая программы "10 часов" на канале "Мечта" (это типа "Дождя")
    10. ведущий ток-шоу "Курс президента — победа Египта" и другие тележурналисты
    11. сестры-амазонки: лидер Лиза Омния с черными кудряшками, прямолинейная сестра, трогательная сестра с бархатным голосом, восторженная сестра, пожилая и худощавая сестра, круглая и ехидная сестра и другие
    12. "Изида" и "Братья-ассасины", запрещенные в РФ организации
    13. Этефу и Небию, эфиопские военные специалисты
    14. майор Амир Рамнади, прикомандированный к суданской миссии Минздрава
    15. одинокий пограничник на КПП Абу-Симбиль
    16. хозяин кафе и посетители: двое бедуинов и шумный старик
    17. Ясир и Дахи, охранники (СБ дворца, подчиненная аль-Сиси)
    18. Ахмед "Искандер" Дума, активист и политзаключенный
    19. Ахмед "Портос" Махер и Амр Али, активисты и бывшие политзаключенные
    20. репродуктор перед тюрьмой (фигуры не имеет)
    21. дворцовый штат: штукатур, уборщица и др. (реплик нет)
    22. народ на площади, в т.ч. провербиальный маленький мальчик Г. Х. Андерсена, мама мальчика, старик со старухой, осведомленные и ответственные граждане, провокатор, человек низкого роста (плечистый и крепкий), компания хулиганов, распивающих кефир, регулировщик Иклиль ибн-Иклиль аль-Ильичи, лежачий полицейский и другие
    23. Зара Таш, диктор новостей Первого канала (в Египте есть Первый и Второй каналы)
    24. водитель микроавтобуса-шаттла и пассажиры: старец, две дамы-путешественницы под вуалью, усатый бухгалтер, девушка в платке — агент по недвижимости, студент-стажер
    25. Мохаммед Адель, бывший активист и политзаключенный, порученец Амнерис
    26. ультраортодоксальная израильская семья: мать и сын 9-10 лет (отца нет в кадре)
    27. еще дети, довольно шумные и в основном мальчики (самому старшему лет шесть)
    28. мировые и региональные лидеры: Биньямин Нетаньяху с женой Сарой Бен-Арци, король Салман ибн Сауд с принцем Мохаммедом ибн Салманом, эмиры ОАЭ, Нарендра Моди, Жаир Больсонаро с женой Мишелью де Паула, королева Елизавета II, предсовмина Албании Эди Рама, король Марокко, диктатор Судана, премьер-министр Ирака и другие
    29. курьер из Ливана
    30. голос
    31. Нателла, продавец в бухарской пекарне
    32. солдат израильской армии (кажется, девушка)


АКТ I. Блесна
СЦЕНА 1

Дворец в Каире. В тесной переговорной комнате без окон, но с двумя рядами розеток в стене заседает квадрумвират: халиф, визирь, Рамфис и министр нападения. Перед Рамфисом лежит планшет Surface, за стулом Мадбули к стене прислонен закрытый лаптоп, около ног Ахмеда закрытая полевая сумка. Стулья раскладные со спинками и чуть поскрипывают.

АЛЬ-СИСИ.
Я собрал, друзья, вас…

АХМЕД ЗАКИ.
Можно без колес.
"Братья" и "Изида" вновь задрали нос
И зарплаты ищут, утоляя месть,
Кровью и землею.

МАДБУЛИ.
Не в Судане?

АХМЕД ЗАКИ.
Здесь.

АЛЬ-СИСИ.
Пункт и интересней ставлю вам на вид.
В передаче, где грозил нам царь ковид,
Мы имели с вами счастье наблюдать…

АХМЕД ЗАКИ.
Всюду, б…, Хеш-коды.

РАМФИС.
Жив?!!

АХМЕД ЗАКИ.
Да Гэндальф, б…!
Медик ли, шайтан достал его назад —
Он всегда у "Братьев" мирный был фасад.
Говорил я, зря мы шли на этот лед!
Дорого война-то тайная встает.
Не хотим — придется воевать old school.

РАМФИС.
Кто нам передал, что флюгер повернул?
Я еще не видел в самом странном сне
Явный ультиматум на гибрид-войне.

АЛЬ-СИСИ.
Столь демонстративно разгласив секрет,
Мнение готовят: вариантов нет.
С нами флаг с портянкой, с ними смерть с косой.
Выноси, хозяйка, яйки-млеко-соль.

РАМФИС.
Все ж не для отвода ль раздается трель?
Вечно в царстве мексиканская дуэль:
На один и тот же старый броневик
Влезть хотят солдат, студент и боевик.
Кто стреляет первым, тот и проиграл.

МАДБУЛИ.
Это если каждый ни велик, ни мал.
А в реальном мире их неравен вес.

АЛЬ-СИСИ.
И непостоянен.

РАМФИС.
Я б тогда в процесс
В пользу отстающих вбросил малый груз.

АХМЕД ЗАКИ.
Только первым делом — упредив союз…

РАМФИС.
Да само собою. Фракций до свина —
Там у них своя гражданская война.
Ангелы на иглах.

МАДБУЛИ.
В этот бы момент
Очень пригодился крепкий нам студент —
Но "Изиды" против, а не против нас.
Есть с такой программой партия ли, класс,
Каста, центр, лагерь, слаб или удал?
Вкруг него б раз плюнуть вырастить кристалл.

РАМФИС (читает с планшета).
"АБВ", "Абухи", "Алик", "Алкиной",
"Алла", "Амазонка", "Антином"…

МАДБУЛИ.
Постой,
Что они стоят, как одноногие, —
Выведи-ка их политологию.

АЛЬ-СИСИ (тыча в строку таблицы).
Редкого в Египте направления,
И все знают Любу эту.

АХМЕД ЗАКИ.
Даже я.
Факел Прометея, радуга без призм —
Просто, б…, пещерный антиисламизм.

МАДБУЛИ.
Я уже влюбился в эту лепоту.
Все, как завещал мой тезка-младотурк.
Если не всплывет каких-то страшных тайн,
Проведем на знамя.

АЛЬ-СИСИ.
Проведем в прайм-тайм.
На "Мечте"?

РАМФИС.
А где? С Мубарака досель
Там и так пасется весь шестой апрель.


СЦЕНА 2

Тир на восемь дорожек в подвале дворца. Сейчас занята ровно одна: вторая дальняя, где упражняется Амнерис. На ней розовая накидка (запомните ее), чебурашковые пробковые наушники (их можно не запоминать) и длинное черное платье. Она стреляет из Sig Sauer P226, потому что он выдается всем официальным лицам в Египте, которые из чего-то стреляют.

В ближнем к Амнерис углу на раскладном тряпичном табурете сидит Зейнаб. У нее нет оружия, но она пришла подбодрить подругу.

Вместо мишени к противолежащей Амнерис стене прислонен агитплакат вакцинного тура с каллиграфическим изображением Аиды. Находящееся строго между глаз облако попаданий можно полностью накрыть монетой в пятьдесят пиастров.

Амнерис бросает на стойку наушники и полностью расстрелянный магазин.

ЗЕЙНАБ (хлопая в ладоши).
От Мицара можешь отличить Алькор?

АМНЕРИС.
У военных просто есть такой прибор.
В наше время даже зоркость не нужна.

ЗЕЙНАБ.
Что тогда в ходу?

АМНЕРИС.
Латунная блесна.
Нет, Зейнаб, скажи — я старая пила,
Но приманкой я все восемь лет была.

ЗЕЙНАБ.
Все о нем.

АМНЕРИС.
…Сгорело, как его спасла.
Пусть New England терпит этого осла.
За кого, Зейнаб, отец держал меня?

ЗЕЙНАБ.
Э! "Адам из глины, Иблис из огня"?
Ты права по сути, в выводе грубя,
Но нести он будет очень вбок тебя.
Выйди из подвала.

АМНЕРИС.
Через всю страну.
Я кляла ее и снова прокляну,
Я б гештальт закрыла, взяв по счету месть,
Но она далече, а отец…

(показывает на горло на уровне щитовидной железы)

…вот здесь.

Двойная стальная дверь со звукоизоляцией качается внутрь: входит аль-Сиси.

АЛЬ-СИСИ.
Нежных дев беседа в обществе свинца!
Айя, дочь царя, теперь затворница.
Как убрать печаль нам с твоего лица?

АМНЕРИС.
Я не знаю, папа. Мне б развеяться.

АЛЬ-СИСИ.
Этого добра в годину бед полно.
Больше мы тебя не просим лечь на дно.
Вал от той лавины равно нас настиг;
Есть работа вновь по специальности.


СЦЕНА 3

Студия программы "10 часов" телеканала "Мечта". Время за час до асра. Идет не съемка, а что-то вроде планерки — раздача редакционных заданий, только на одного человека.

Присутствуют ведущая Мона эль-Шазли и Амнерис.

ЭЛЬ-ШАЗЛИ.
Золотой. И чтоб вздымалась тихо грудь.

АМНЕРИС.
Но проблему, ама, нужно подчеркнуть!
Мы не в зоопарк же зрителя зовем.
Суть — всегда конфликт.

ЭЛЬ-ШАЗЛИ.
…контраст, контест, объем.
Но он внешний, Айя: окружение
Сестрам выражает отторжение.

АМНЕРИС.
А они — такие совесть, честь и ум?
Должен быть какой-то в женщине изюм.
Пресно с пресной.

ЭЛЬ-ШАЗЛИ.
Понимаю. Ну, а ты
Обнаружь подростка, бунтаря черты,
Но без грязи, Айя. Есть же спектр иных
Черт живых — не тех, неодобряемых.

АМНЕРИС.
Мона, я найду. Есть у меня черта —
Зреть во всем потенциала до черта.
Пестую ее, хоть мне она вредит;
Весь, что есть в Каире, выдам им кредит.


СЦЕНА 4

Пригород Каира, почти дачный поселок. Штаб-квартира "Сестер-амазонок" в частном доме, переоборудованном под бункер, ЕВПОЧЯ.

На первом этаже располагается импровизированный офис: учетный кабинет и переговорная. Обстановка очень сухая и мало чем отличается от какого-нибудь бюро или IT-компании; разве что символика (стрела, пронзающая знак пиковой масти) самодельная и не вся на одно лицо.

В переговорной (очень официальной) присутствуют Амнерис и лидер амазонок Лиза Омния. Псевдоним ли это, Амнерис не спрашивает: есть много других тем. Иногда другие сестры заглядывают в дверь; иногда они задают Лизе какой-то текущий вопрос, а иногда стесняются.

ОМНИЯ.
Просто символ власти — пика и копье;
Ей противоставим существо свое.
Не хотим мы быть Венерами в меху;
Боремся мы, но — не чтобы встать вверху.

АМНЕРИС.
Есть же, как Магварь и Олсон говорит,
Вкопанный бандит и кочевой бандит.
Что за ум или теория ведет
Путь борьбы не ко второму, а вперед?

ОМНИЯ.
Хищники (идейно), амазонки мы;
Сами сестры — атомарные умы.
Чем в бараньем стаде мериться плевой,
Пусть корвет по морю ходит кочевой!

АМНЕРИС.
У меня в "Мечте" довольно долгий стаж,
Чтобы распознать дешевый эпатаж.
Не хвалитесь, что пантеры бодрые —
Слов найдете ль вы, какие добрые?

ТРОГАТЕЛЬНАЯ СЕСТРА (заглядывая в дверь).
Не встревать, а только привести пример:
Очень образ уж заезженный пантер.

ОМНИЯ.
Хоть гиен, прости. До гроба и от парт
Женский внешний вид — сплошной мужской стандарт.
Некрасивой быть — патриархальный грех;
Мы же в "Амазонках" принимаем всех.

АМНЕРИС.
Это все ж не кардамон, не паприка.
Много мест таких: курьеры, фабрика.
Чем особы вы?

ОМНИЯ.
Особу каждую
Чувствовать себя мы учим важною.

Амнерис с чувством глубокого удовлетворения отключает видеозапись.

АМНЕРИС.
К выводу вела беседу плавно я.
Славные вы, сестры, очень славные!
Но формат! Что завтрак милый на траве,
Сделают клеймом, увидев по ТВ.
Не исправить! Так, с тимьяном-зирою,
Вашу правду горькую дозирую.

ПРЯМОЛИНЕЙНАЯ СЕСТРА (уже свободно входя).
Хоть Сиси вы все продались на "Мечте",
Но сестер повестку понимаете.
Есть формат один, где зритель глух и нем:
Не при исполненьи побеседуем?

АМНЕРИС.
Я бы только "за".

Второй этаж представляет собой просто лестничную площадку с несколькими диванами, низким столом, кадками с фикусами (светскими), раковиной и стойкой с электрическим чайником в углу. На столе горят широкие ароматические свечи розовых и медовых тонов.

ОМНИЯ.
А в будущем году…

КРУГЛАЯ И ЕХИДНАЯ СЕСТРА (проходя мимо).
Лиза, я отчет доделала, пойду.

ОМНИЯ.
До, сестра! Так вот, мы женско-детскую
Выставим платформу строго светскую.

АМНЕРИС.
Светский заступ в землю вбил, и рыть ее;
Это снова, Лиза, не открытие.
В чем платформы вашей козырная масть?

ОМНИЯ.
Будем души из ислама изымать.

АМНЕРИС.
Начинанье трудное и лестное!
Слово будет вольное?

ОМНИЯ.
И действие.
И, чтобы не быть нам завтра преданным,
От сестер его сегодня требуем.
Требуем — как средство; вольное — как цель.

АМНЕРИС.
Как открытье кода через GPL.

ОМНИЯ.
Ты словила, радость!

АМНЕРИС.
Что за код — вино?

ВОСТОРЖЕННАЯ СЕСТРА (качает головой).
Пьем мы фито-чай — особый, травяной!

ОМНИЯ.
По всему, юна ты!

ХУДОЩАВАЯ СЕСТРА (неодобрительно).
Сравнивать года…

ОМНИЯ.
Я сказать хотела: сердцем молода!
Мы облет хороший сделали вдвоем.
Может быть, по чаю на второй зайдем?


СЦЕНА 4 прим

Тот же дом, уже порядком темно. Амнерис понимает, что опаздывает на магриб, но предъявлять это Омнии в качестве пропуска решает повременить.

Все остальные сестры уже ушли, и Омния с Амнерис поднялись на третий этаж. Кабинет наполняют сумерки, подчеркнутые горящим перед книжной полкой напольным светильником. Перед окном стоит рабочий стол со спящим монитором; у дальней от окна стены — ровно там, куда выходят ступени лестницы — раскинут гимнастический мат.

Омния излагает теорию женской революции.

ОМНИЯ.
В каждом строе жало злого гения —
Ты же понимаешь — отчуждение:
Чем один вооружен в количестве,
Тем другой владеет символически.
Даже у тебя, пардон, в промежности —
Область номинальной принадлежности.
Надо нам, творцам ножа и топора,
Санкцию разбить эксплуататора.
Все возьмем мы смело, что сокрыто в нас.

АМНЕРИС (подобострастно).
"Фабрики — рабочим"?

ОМНИЯ (одобрительно кивая).
Женщине — экстаз!
Мы делиться учим родниками грез:
Делать радость сестрам — наш партийный взнос.

(подняв палец к губам, интригующе повышает голос минимум на пол-октавы)

В штабе ни души не будет до утра.

Амнерис смотрит на нее широко раскрытыми глазами со страхом и восхищением.

АМНЕРИС.
Радость, как свеча, горит во мне, сестра!
Только я, к стыду, пришла из темноты —
Тайну мастерства открой мне первой ты?[1]

Лиза глубоко вдыхает, будто собирается тяжело выдохнуть, но подавляет порыв. Кажется, она уже привыкла к такому повороту событий.
Она жестом приглашает Амнерис в высокое черное кресло у рабочего стола. Спинка кресла упруго отклоняется назад — так, что кандидатка скорее полулежит.

Через пятьдесят секунд, скрывая стоном шорох и ползок руки, Амнерис нажимает "Record" на лежащей в сумочке камере и душит Омнию ногами.
Звучит песня Насти Полевой "Ноа-Ноа".
Борьба (и запись) длится примерно три с половиной минуты. Это большой перерыв в действии, и в это время можно показать рекламу.

Поднеся зеркальце к лицу Омнии, Амнерис констатирует смерть. Затем, подойдя к светильнику, она фиксирует статической съемкой синяки и царапины на бедрах и разрывы одежды. Наконец, ничего не касаясь, быстрой серией фотографирует корешки книг и статуэтки на книжной полке. По счастью, полка не загорожена стеклом, и фотографии выходят без бликов.

Еще раз оценив обстановку: в доме ни звука, в соседних домах ни движения, ни перемены света — она прячет камеру, отходит в глубину кабинета, включает мобильный телефон и звонит на служебный Рамфиса.


СЦЕНА 5

Тот же вечер, небо. Рваные черные тучи (облачность около 70%), освещенные мутным заревом Каира, прожекторами и лучами дискотечных аппаратов. Внизу — перфорированные клетки жилых кварталов, разграниченные линейками автомагистралей. Высота метров сто.

Вертолет с Рамфисом и Амнерис на полпути к Гизе. Руки у Рамфиса полностью заняты ручкой циклического шага и рычагом шаг-газ, поэтому он разговаривает по телефону, придерживая плечом толстую телефонную трубку на витом проводе.

АМНЕРИС.
Мерзко. И так близко. Словно я дрова.

РАМФИС (переговариваясь по телефону с собственным министерством).
В дом криминалиста, протокол "мне-два".
И прошу вглубиться не за "здрасте" я —
Дело на контроле у династии.

АМНЕРИС (пытается говорить ровно, но не может).
К десяти часам хоть в Гизе будем мы?
Чаю, на магриб я встану в студии.
Вовсе бы не шла я из затвора стен!
Жив Аллах, дотла сожгу Искоростень.

РАМФИС.
Гоним в Гизу, Айя, мы во весь опор.

(по телефону, уже с Министерством нападения)

Нужен ваш психолог, минимум майор.
Не могу. С такой я миной на лице.
Говорю, пускай прибудет в телецентр.

Отпускает с плеча трубку; она падает в кресло справа от Рамфиса.

Виноватый в том, что все неладно, я!
Славная. Прошло, прошло все. Славная.
А теперь, прости, надену маску "мент".
Мы ж просили, Айя. Ты же все ж агент.

АМНЕРИС.
Как я бы поруганье допустила я?

РАМФИС (вздыхая).
Часть проблем с высокой кровью в том, Айя.
Проще мне, когда в агентах низкий род:
Менее способен, но на все пойдет.

Ободряюще поворачивается к Амнерис, одновременно следя за пультом.

Не журысь, дивчина. Жертва не за так!
Фронт вперед подвинут, взята высота.
Дня итог, во-первых, — подвиг, брешь, прорыв;
Пусть стратеги варят, что там во-вторых.

Утешения не производят видимого эффекта, и Рамфису остается только сменить тему.

Быстро ль поняла, к чему ведет секрет?

АМНЕРИС.
С чашки фито-чая.

РАМФИС (не отрывая рук от управления, но одобрительно поднимая большие пальцы).
Гений.

АМНЕРИС.
Интернет.

Весь дальнейший полет они не произносят ни слова.


АКТ II. Судан
СЦЕНА 1

Переговорная комната номер шесть в здании Министерства нападения. Присутствуют министр нападения Ахмед Заки и шеф разведки Адель Эмара, заместивший проклятого предателя аль-Шаххата. Перед Эмара лежит белый планшет Noname с поставленной на паузу Arabels Saga.

ЭМАРА (оттягивая пальцем строку с часами на планшете).
Пять минут. В каком неведомом краю?..

Входят Рамфис и Амнерис.

РАМФИС.
Кадр бесценный с рук и на руки сдаю.
От бедра накрыла нелегалов штаб!

АМНЕРИС.
В два.

АХМЕД ЗАКИ (восхищенно).
Ну мата ж хари!

ЭМАРА (поднимая большой палец).
К делу нам пора б.

АХМЕД ЗАКИ.
Не для регулярных дело агентур:
Надо провести с вакциной агиттур.
Днесь в Египте всяк упоротый в плечо,
Но в Судане братском дело горячо:
Вверх по Нилу-старцу зверствует ковид.
Хала тебе груз и сдаст, и разъяснит.

АМНЕРИС.
Чудно. Инструктаж прикрытия взяла.
Но, по лицам вижу, есть еще дела?

АХМЕД ЗАКИ.
Есть. Введи, Адель.

ЭМАРА.
От эфиопских гор
Наш кочует бывший деловой партнер.
К северу вдоль Нила движется их стан;
С ними ль командиры, знает лишь шайтан:
Как от влаги гаснет отсыревший трут,
С правого бережья все сигналы мрут.

АХМЕД ЗАКИ.
Чуем: как контроль на местности провис,
С "Братьями" стакнулся наш амхарский лис.
Могут, чтоб бойцы старались без ленцы,
Из Аддис-Абебы быть военспецы.

Только без контактов! От тебя хотят
Две координаты: время и квадрат.
Бомбы наши быстры — за единый час
В пыль сотрем, что надо, рейдом с южных баз.

Входит аль-Сиси.

АМНЕРИС.
Шариат в Судане до разрыва струн.
Будет ли со мной мужчина-опекун?

АХМЕД ЗАКИ (к Эмара).
Будет?

ЭМАРА (деликатно замечая).
Это мне бы в уши час назад.

РАМФИС.
Подойдет любой же Айи старший брат?

АЛЬ-СИСИ.
Призовем Махмуда: этот Гаттерас
Из Москвы приехал отдыхать как раз.


СЦЕНА 2

Глухая проселочная дорога где-то на востоке Судана, с правого берега Нила. Ночь. В лагере медицинской миссии уже закончили иша и спят. Махмуд (под видом медбрата) и Амнерис (под видом медсестры) едут на забронированный Амнерис постоялый двор в глухой деревне еще дальше на востоке Судана, чтобы с самого раннего утра развернуть в ней пункт вакцинации.

Махмуд за рулем, Амнерис на переднем пассажирском сиденье. Дорога ведет вдоль оврага с чахлой растительностью и пересыхающей, но сейчас полноводной речкой. В овраге ухает сова.

Звучит песня Насти Полевой "Ночные братья":

…Окна, глаза зверей, огни галактик,
Фары ночных машин на темном тракте.
Если б суметь огонь надеть, как платье,
Вы бы пришли в мой дом, ночные братья.

…Сколько известно вам самых первых истин?
Отблеск луны во тьме и роса на листьях.
Если б суметь огонь надеть, как платье,
Взяли б меня с собой ночные братья.

АМНЕРИС.
С моря, что ль, тумана к ночи нанесло:
Ни черты не видно. Опусти стекло?

Махмуд ежится, но опускает свое стекло на четверть и стекло Амнерис до половины. В акустическое пространство врываются перебой комьев глины из-под колес и стрекот цикад.

МАХМУД.
То не эхо, Айя: слышу шум чужой,
Будто кто молитву шепчет над водой.

АМНЕРИС.
Нас шумам учили в школе ГРУ:
Это пальмы в роще плачут на ветру.

Махмуд пожимает плечами: сестре видней — но его спокойствия хватает только на пять минут.

МАХМУД.
Видела ль, сестра? В кустах какой-то блик
Слева от дороги вспыхнул и поник.

АМНЕРИС.
Блики мы читали в школе ГРУ:
Это белка мечет беличью икру.

Махмуд утвердительно мычит, но на всякий случай опускает свое стекло полностью.

МАХМУД.
Чуешь, Айя? Тянет через хлад ночной
Застарелым потом, кровью и слюной.

АМНЕРИС.
Знаю запах тот со школы ГРУ:
Это лисы роют заячью нору.

(дергает брата за рукав)

Стой!

МАХМУД.
Шайтан.

Препятствие, перегородившее дорогу, оказывается упавшим стволом баобаба.

МАХМУД.
Сиди: пойду и уберу.

(выходит)

Кто идет?

БОЕВИК "ИЗИДЫ" (выпуская очередь).
Ислам идет. Кончай игру.

(заглядывает в салон)

Ба, да здесь добыча! Да какой больсой!
Резких без движений руки на консоль.
Имя? Цель поездки? Едет кто вослед?

АМНЕРИС.
Тарфа. Я с вакциной от ковида. Нет.

БОЕВИК (задумчиво).
Эпидемиолух… РНК… пять "же"…

АМНЕРИС.
Я врачом училась быть на рубеже.
Извлекаю пули и вяжу бинты;
С оспой, малярией, тифом на "эй, ты".

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР (из-за плеча боевика).
И с аптечкой?

АМНЕРИС.
Полной полевою.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР.
Стрем,
Но как дар Аллаха мы тебя берем.
Только есть проблема в том, что ты одна.
Ты с опекуном иль без опекуна?

АМНЕРИС.
Старший брат — в овраге. Больше никого.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР.
Надо тебе мужа срочно, вот чего.
Ближний у тебя какой родни есть вид?

АМНЕРИС.
Старший брат, в овраге. Он не возразит.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР.
Ты читай, Аслан. Как люди говорят,
Краткий и по делу проведи обряд.

АМНЕРИС.
Краткий чин походный дал пророк Идрис:
Мы дуа[2] читаем, а потом хадис[3].

Полевой командир смотрит на ученую невесту с восхищением.

БОЕВИК (смущенно).
Вита наша брейвис: гексоген, уран…

(Амнерис смотрит на него с недоумением.)

Мы давно хадисы чтим по номерам.

Достает из кармана и разворачивает какой-то лист, сложенный вшестнадцатеро.


СЦЕНА 3

Та же ночь, около 9..10 часов вечера. Заброшенная деревня на востоке Судана, в которой нашли пристанище "Братья-ассасины" и "Изида": заколоченное почтовое отделение, ряд глинобитных хижин, коровник, барак, колодец в конце единственной улицы. Возле почты приткнулся фургон-рефрижератор, по виду новый. Новый муж Амнерис ведет ее к коровнику, по дороге заруливая в одну из хижин — по-видимому, ту, которую занимает сам.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ" (выйдя из хижины).
Ты меня, надеюсь, не осудишь, мать:
Брак наш только символ; махр[4] ему под стать.

Отдает Амнерис прямоугольник со скругленными углами из пластика или глянцевой бумаги — при слабом свете луны не разобрать, что он такое. Амнерис, кланяясь, прячет его в аптечку.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ" (подходя к коровнику).
Здесь тяжелых самых изолятор. Глянь,
Вдруг антибиотик ту поборет дрянь.

Полевой командир отводит скрипучую дверь. В коровнике горят несколько масляных светильников (ровно столько, чтобы давать минимальный для ориентации свет, не отжигая весь кислород) и лежат больные на носилках, положенных в стойла по два.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Будет, иншалла, полегче вам к утру:
На шоссе Аслан добыл вам медсестру.

Амнерис обходит больных. Их семеро. Они едва шевелятся и еле слышно мычат, когда она касается их рук, чтобы померить пульс и температуру. Амнерис подсвечивает фонариком их кожу: дерматологические симптомы есть у всех, и они в основном совпадают. Заодно она подсвечивает прямоугольник со скругленными углами. Он оказывается календариком на 201… год о тринадцати месяцах в году.

Амнерис вкалывает каждому по шприцу — индивидуальному, но одной иглой обе ампулы, чтобы сэкономить — антибиотиков и антител от лихорадки Нагля. Потом, завернув шприцы, стекло и иглы в старый бинт и бросив в чан для отходов, читает общую молитву об исцелении.

Один из больных поворачивается во сне.

БОЛЬНОЙ БОЕВИК.
В свет, Хадиджа…

Полевой командир "Изиды" ждет Амнерис снаружи.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Будут жить?

АМНЕРИС.
До старости.
Надо через два часа их обойти,
Дать воды. Ты сможешь сделать это сам,
Как привью.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Заразно?

АМНЕРИС.
Слава небесам,
Переносит в легкой форме большинство.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Прочее спасти бы надо воинство.
Жди: пойду проверю, что оно не яд.

Входит в коровник и возвращается.

АМНЕРИС.
Дышат?

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Живы, дышат и благодарят.
Для меня бойцы — семья, не матерьял,
Так что ты, любовь, прости, что проверял.
Ты теперь казарму с прочими проверь.

АМНЕРИС (нарочито осторожничая).
После фаджра, может?

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Лучше бы теперь.

Войдя в барак, они сразу же натыкаются на отделение, перетянутое желтой лентой "НЕ БЕСПОКОИТЬ". За лентой спят двое боевиков. Амнерис отмечает крепкое телосложение, необычно южные черты лица и два одинаковых походных ранца на полу.

АМНЕРИС.
Бицепсы какие — крепкие, как сталь.
Как колоть их только…

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ" (отрицательно качая головой).
В этих флеш-рояль.

1-й БОЕВИК, КОТОРОГО НЕ БЕСПОКОИТЬ.
Скока время?

2-й БОЕВИК, КОТОРОГО НЕ БЕСПОКОИТЬ.
Спи, Этефу.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Все окей.

(к Амнерис)

Ты как надо, Тарфа, остальных привей.
Может быть, другой еще найдешь симптом.

АМНЕРИС.
Ты стоишь едва.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Я командир. Потом.

Монтажная склейка. Звучит песня Насти Полевой "Ты не вечный, но живой".

Камера показывает отдельные движения рук, плечо Амнерис с полевой аптечкой, слабо освещенную раму окошка хижины, пятно от фонарика.

АМНЕРИС.
Ты горишь вовсю. Признайся, где болит?

Звенит хирургическая сталь. Амнерис широким, в ладонь, бинтом перевязывает полевому командиру левую руку немного выше локтя.

АМНЕРИС.
Крови целый са, по-моему, пролит.
Напоить тебя бы.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
В очаге отвар.

Монтажная склейка.

АМНЕРИС.
Слава в вышних Богу, уж проходит жар.
Растереть еще бы — есть бальзам со мной.

Монтажная склейка.

На спину теперь пожалуйте, больной.
Средство не из книг, но точно без вреда.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ" (приятно изумленный).
Тарфа, медицина ль то?

АМНЕРИС.
Для мужа — да.

Монтажная склейка. Полевой командир лежит на тюфяке, прикрыв глаза левым локтем. За правую руку его держит сидящая с краю лицом в сторону подушки Амнерис.

АМНЕРИС (поет колыбельную; распевно, но без украшений).
Где дрожат колени в рабстве сатаны,
В рощи смертной тени, в дол в земле войны
Поскачи без страха и добудь в огне
Славу для Аллаха, в дом любовь жене.

У командира на руке пищат командирские часы: полночь.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Милостив Всевышний, Тарфа! Я живой.
Надо на совет подняться боевой.

АМНЕРИС.
Лучше бы покой.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Надежен, как скала,
Брату мой зарок.

(трогает руку)

…И рана зажила.


СЦЕНА 4

Сопровождаемый Амнерис полевой командир "Изиды" открывает дверь в хижину, в которой, несмотря на поздний час, действительно горит свет. В горнице стоит стол, вокруг — скамеечки, на столе карта верхнего течения Нила до Асуана, керосиновая лампа и в потресканном стакане старый чай. На дальней скамье сидит полевой командир "Братьев-ассасинов".

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Вот зачем Всевышний жизнь мою берег.
В нашеской пустыне, и такой цветок!
Милостив Аллах ко мне, как к королю.
Судьбами какими?

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Хочешь, уступлю?
Брат мой — лучший я.

Амнерис, стоящая за спиной полевого командира "Изиды", едва заметно кивает.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Конечно.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Махр твой.
Не дарил меня Аллах такой женой!
Светом будешь мне сквозь жизни дольней мрак.
Не забыть мне, Тарфа, рук твоих. Талак[5].

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Ты прочтешь обряд?

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Хоть ты. Да хоть она —
Явно в медресе всему обучена.
Странную подчас Всевышний вяжет вязь!
Другом жениха я в тень уйду, стеснясь.

(Уходит.)

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Без претензий я — но, кажется, мой друг
Не читал ни "Свет Каира", ни фейсбук.
Шахматным фигурам век доска мала.
Айя аль-Сиси, не передумала?


СЦЕНА 4 прим

Те же, там же, только полевой командир "Братьев" демонстративно отводит руки от кобуры.

АМНЕРИС.
Спрашиваешь коли — до часов пяти
Браку быть по правде. После отпусти.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Поиграем, значит, в хитрость на войне.
Ты же здесь стоишь не из любви ко мне?

АМНЕРИС.
Речь туманна — взор увидит без подмен.

Ставит аптечку на стол и достает из нее продолговатый желтый цилиндрик.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Шприц от аллергии.

АМНЕРИС.
Верно. "Хиппи-пен".

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Я знаком когда-то был с его нутром.

АМНЕРИС (раскручивая изделие).
Не с таким. Что видишь?

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Спуск, боек, патрон.
Много их с тобою?

АМНЕРИС.
Обыщи: один.
Не стрелять среди суданских я равнин
Послана — свести на вас огонь с небес.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Не было честнее у меня невест!
Но тебе избрать хватило куражу
План другой. Какой же?

АМНЕРИС.
Мужу расскажу.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ" (вздыхая).
Все отдам, что сам стяжал, как вел отряд.

Достает из полевой сумки и передает Амнерис пузырек с таблетками от тропической лихорадки фирмы "Прадешдженерикэкспорт". Пузырек подписан по-английски, по-арабски, по-амхарски (национальным алфавитом) и на оромо (латиницей).

АМНЕРИС (убирая махр в аптечку).
Гидрохлорхинин? Пойдет!

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Читай обряд.

Монтажная склейка. Внутренняя комната — без окон и значительно больше первой. В основном это склад снаряжения, но возле двери стоит еще один стол, а за ним, в углу, травяная циновка.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Хитрый лис амхарский! Не сказал, что ждет
Нас такой союзник.

АМНЕРИС.
Он не знал вперед.
И храни, молю я, на устах печать.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ" (согласно кивая).
О таком подарке — лучше да, молчать.
Сколько отпустил нам на отход Аллах?

АМНЕРИС.
Я отряд лечила; будут на ногах
Через час. Меня же — хватятся к утру.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
К фаджру мы покинем эту конуру.
Чем в прицел нас ищут — оптика, ИК?

АМНЕРИС.
Лучше то и то считать наверняка.
Кровли б не остыли…

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Жаркие, как дым.
Был на том конце бы, сам навел по ним.
Вот что трупов нет…

АМНЕРИС.
Животный есть белок?

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ".
Фуражир бараньи туши приволок.

АМНЕРИС.
Закажу вломить по первое число,
Чтоб деревню до молекул разнесло.
Отличить не смогут.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ" (оглушительно смеется).
От меня — никак!
Вот забава — тестю зять смертельный враг…

АМНЕРИС (строго).
Чей ты муж, постигни, а не чей ты зять.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ" (медленно, акцентируя игру звуков).
Айя странн-айя.

АМНЕРИС.
Боишься?

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ" (глядя в глаза).
Жажду знать.

АМНЕРИС (беря в руку край накидки).
Выйти вам к рассвету — не забудь — в леса.

Полевой командир отступает к двери и задвигает стальной засов. Амнерис достает из аптечки песочные часы. Колба бликует в свете керосиновой лампы.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Сколько здесь, Амнерис?

АМНЕРИС.
Ровно полчаса[6].

Амнерис садится на травяную циновку и подзывает мужа сложенной ладонью.
Камера берет поселок общим планом. Звучит песня Сергея Галанина "Теплый воздух от крыш".

Полевой командир лежит на травяной циновке, укрывшись плащом. Амнерис сидит рядом — уже одетая, но еще с распущенными волосами — и держит его за руку.

АМНЕРИС (поет колыбельную).
Выведя народ из рабства сатаны,
Отомсти за всех страдавших без вины.
Ты в огне арабской раздобудь весны
Славу для Аллаха, царство для жены.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Айя.

АМНЕРИС (дергая его за пальцы).
Муж. Муж.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Айя — воплощенный стих[7].

АМНЕРИС.
Мне еще в Египет вас бы провести.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Думал по тоннелям. Реки — не мое.

АМНЕРИС.
Плюнь. На Ниле баржи и диспетчерье.
Но тоннели рвут. Махнули напролом?
Я в Абу-Симбиле вас дождусь на том
Берегу.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Два хода: остров Кульб иль Сай.

АМНЕРИС.
Чтоб не знала я, раз пять динар бросай.
В нужный день куплю ль, сморочу погранца.
Но эфиру веры нету — шли гонца.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Должен быть гонец отличен базово, —
Вышлю человека одноглазого.
Будет он скакать в пыли во весь опор.

АМНЕРИС.
Выдумай пароль.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Допустим, "мутабор".

АМНЕРИС.
Вроде, все детали встали на клею.
Постеречь тебя, пока ты спишь?

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Встаю.

Монтажная склейка.
Заколоченное здание почты, полевой командир с автоматом и Амнерис с аптечкой.

АМНЕРИС.
Жду до четырех. Потом здесь будет печь.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Ты куда пойдешь, чтоб нам не пересечь?

АМНЕРИС.
Спутник вроде ловит? К западу овраг.

Амнерис и полевой командир обнимаются. Командир поднимает ладонь, будто отпускает птицу.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ".
Странная Амнерис, вольной будь. Талак!

Амнерис спускается по песку к высохшему руслу и выжидает как можно дольше.


СЦЕНА 5

Застава Абу-Симбиль к югу от одноименной деревушки. На суданской стороне — безлюдье, рассохшаяся от времени будка размером с телефонную и жесткие колючки, давно разломившие асфальт. На египетской стороне более оживленно: позади от башни погранзаставы — парковка на двадцать мест (заняты четыре), привязь для верблюдов и кафе "Шаварма". Последнее, судя по огласовкам, держат беженцы из Сирии. Из кафе доносятся музыка, дым и запах горелого мяса.

Шлагбаум проезжает военный джип. Джип ведет майор Амир Рамнади. Рядом сидит Амнерис.

АМНЕРИС.
Есть в Абу-Симбиле у меня дела;
План пути велит, чтоб пешей здесь сошла.

РАМНАДИ.
До него ж осталось целых двадцать миль!
Это только имя, а не сам Симбиль.

АМНЕРИС.
Мне не в сельсовет же. Жаждою томим,
Вяжет здесь корабль залетный бедуин.
Слухов уловить хочу в кафе капель:
Вдруг остатки "Братьев" выйдут сквозь тоннель.

РАМНАДИ.
Нужен от молвы тебе кто дать отпор?

АМНЕРИС.
Долго ты в Судане жарился, майор!
К северу, по счастью, жизнь на лучший лад:
Пистолет в Египте кроет шариат.

Амнерис ждет в кафе, щелкая пережаренную шаварму со звуком, с каким обычно грызут орехи. Двое бедуинов пьют крепкий зеленый чай. Хозяин неспешно выносит заказы к окошку выдачи: ковид коснулся всех, и клиенты уже берегутся по привычке, невзирая на вакцину.

1-й БЕДУИН.
Не тоскую я по сильной по руке,
Но платили больше при Мубараке.

2-й БЕДУИН.
Зелень трусит пусть, а мы не утаим:
Мурси президентом в доску был своим.

АМНЕРИС (про себя).
Странно необиден этот разговор.
Мимо, мимо сердца ваш летит укор!
Вот с тобой, отец, и распрощалась я.

СТАРИК В ПОВЯЗКЕ (от прилавка, топая ногой).
Клять мой лысый череп, нет нигде питья!

ХОЗЯИН.
Каменный вот сок, напиток "Красный бык",
Вот кумыс: проезжий похвалил калмык.
Чая и воды налью бесплатно вам.
Если о вине вы, так вино харам.

СТАРИК В ПОВЯЗКЕ.
Что ты мне, кафир, подсовываешь хмель!
"Чудо от верблюда" где купить коктель?

1-й и 2-й БЕДУИНЫ.
Тише, тише, аба! Видим твою боль.
"Чудо от верблюда" — это молоко ль?

СТАРИК.
Горе, горе миру, что забыл урок!
Как учил Мухаммед (мир ему), Пророк?
Целостным воззреньем отличает он:
Смотрит не с одной, а с целых двух сторон[8]!

1-й БЕДУИН.
Ах! Я понял, аба. Разум к старости
Стал тугим и хриплым — ты меня прости.
Отдает рецепт твой все же прежним днем:
Сторону вторую мы давно не пьем.

СТАРИК.
Ты умен — не то, что молодой нахал!
От артрита лишь коктель мне помогал.
В магазине, рядом с пастой из-за ран,
"Чудо от верблюда", пастеризовАн.

АМНЕРИС.
Аба, мир да будет — не спеши на месть!
В Асуане мудрый доктор старый есть.
Птиц, зверей язык он знает с давних пор.
Магазин его зовется:

СТАРИК (нетерпеливо).
Му?

АМНЕРИС.
Та.

СТАРИК (подпрыгивая от радости, срывая с пустого глаза повязку и ударяя ей об землю).
Бор!!!!

Амнерис и старик выходят на дорогу, сбивчиво что-то показывая друг другу жестами.


СЦЕНА 6

Ночь. Амнерис поднимается по внутренней лестнице на башню пограничной охраны.

АМНЕРИС.
"И закройте платьем вы глаза ему".

Дверь на наблюдательный пост приоткрыта. Пограничник сосредоточенно поглощает из банки варенье из хурмы (молодой, но не зеленой, с перцем чили), тупя в телевизор на матч Ирак-Ливан (Амнерис затрудняется определить, по какому именно виду спорта). Рядом с пограничником на стуле стоит вскрытая банка коктейля — не верблюжьего, но, кажется, слабоалкогольного.

АМНЕРИС.
Раздолбай Иваныч, жрать кончай хурму!
Вспыхнуло сердечко, взвился пулемет —
Родина-невеста легкой жертвы ждет.

ПОГРАНИЧНИК.
Кто такая?

АМНЕРИС.
Умник, корочки видал?

Пограничник, растрепанный лейтенант, вытягивается во фрунт.

АМНЕРИС.
Из конфликтной зоны вывоз причиндал.
С Южного Судана едут жертвы к нам,
Свычные к своим заводам и станкам.
Мы для них станки с заводами везем.

(Пограничник открывает рот для немого вопроса, но, кажется, догадывается.)

Шторки опусти, сиди, как ни при чем.
Спросят опосля — не слышал, не читал.
Бонус за отвагу выпишу в квартал.

Не дожидаясь действий лейтенанта, Амнерис сама опускает жалюзи, выключает внешние камеры и заодно основной фонарь. Теперь дорогу освещают только луна и тусклое мерцание телевизора. Послав поцелуй ладонью, она спускается к шлагбауму.

Из темноты показывается тяжело груженая и очень молчаливая камелькада.

Спрыгнув с верблюда, полевой командир "Братьев-ассасинов" разводит руки широко в стороны и низко кланяется. Это максимальный дозволенный ему знак внимания: обнять Амнерис нельзя.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Вах! Какую другу уступил жену!

АМНЕРИС.
Другом я вам буду век, не обману.
А теперь на группы вас распределю:
Так верней — поверьте наблюдателю.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "БРАТЬЕВ-АССАСИНОВ" (кивая).
Вправду экономней, чем платить гайцам.
Дай-ка, по цепочке передам бойцам.

(оборачивается, говорит тихо, сдавленным голосом, но не до шепота)

Если не хотите дырку между глаз,
Розовой накидки слушайте приказ.

АМНЕРИС.
Если груз не экстра, я б вперед фургон
Выслала в разведку.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ".
Добре. Вот и он!

Амнерис заглядывает в кабину фургону-рефрижератору, затем раскрывает кузов. Охлаждение выключено, но ни людей, ни груза в кузове нет. Амнерис пожимает плечами: воля ваша, комфорт важней логистики, но кто так пакует снарягу? — но захлопывает кузов обратно и дает водителю отмашку.
Фургон трогается тихо, не громче, чем сопит верблюд; кажется, он переделан на электричество.

Проходя по рядам, она задерживает некоторых всадников и отпускает других вперед. Правило, по которому она это делает, пониманию не поддается, но, во всяком случае, она старается не разлучать экипажи. Полевой командир "Изиды" уезжает в голове, полевой командир "Братьев" — с обозом раненых в одной из последних групп.

У шлагбаума остаются Амнерис и двое крепких эфиопских военных специалистов.

АМНЕРИС (раскланиваясь).
Чтобы оказать вам множество услуг,
На земле Египта вас встречает друг.
Довезу до самых вас столичных стен;
Будет, я надеюсь, справедлив обмен.

1-й ЭФИОПСКИЙ ВОЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ.
Рады видеть друга в поздний, темный час!

2-й ЭФИОПСКИЙ ВОЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ.
Правилом каким вы выделили нас?

АМНЕРИС.
У вождей народных пополнима рать:
"Братьев" и "Изиду" вновь легко созвать.
Вас же, закрепляя тайный наш союз,
Увещал ваш царь хранить как ценный груз.
Впрочем, многих слов пустых не говоря,
Покажу вам два подарка от царя:

(достает непочатый пузырек с гидрохлорхинином)

Круглый.

(достает календарик)

Плоский.

1-й ЭФИОПСКИЙ ВОЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ (рассматривая календарик).
Что-то из амхарских гор.

2-й ЭФИОПСКИЙ ВОЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ.
А скажи пароль?

АМНЕРИС.
Хотя бы "мутабор".
Ведомы и вам не все у нас дела:
Именем каким я братьев провела?

(Показывает удостоверение.)

Знаете арабский?

2-й ЭФИОПСКИЙ ВОЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ.
Ничегоссе.

1-й ЭФИОПСКИЙ ВОЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ.
Мать…

АМНЕРИС.
Как самих-то вас прилично называть,
Чтоб по-царски точно оказать прием?
Царь сказал — вас двое; не назвал имен.

1-й ЭФИОПСКИЙ ВОЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ.
Небию.

2-й ЭФИОПСКИЙ ВОЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ.
Этефу. Чем ловить ворон,
Может, мы, царевна, в плен тебя возьмем?
Верить на слова пошлей, чем "панки хой",
А в переговорах козырь неплохой.

АМНЕРИС (почти не стараясь сдержать улыбку).
Новый casus belli? Ну у вас бюджет!

НЕБИЮ.
Ты подтер б, Этефу, этот скетч с манжет.
Будем, даже если и уместен торг,
Кооперативны — может, выйдет толк.
План или экспромт, а тропка ко врагу;
Будет сторона одна у нас в долгу.

Амнерис с эфиопскими специалистами поднимается на дозорную вышку.

АМНЕРИС.
Отмирай, уважил. Minor, по следам:
Личный ли, служебный там стоит "седан"?
Реквизировать я зареклась вовек.
Ваш — возьму приказом. Твой — оставлю чек.


АКТ III. Столица
СЦЕНА 1

Личный рабочий кабинет халифа, в котором наконец закончен ремонт. Присутствуют квадрумвират: халиф, визирь, Рамфис, Ахмед — и очень уставшая и запыленная Амнерис. Кажется, она даже не успела принять ванну с дороги.

АМНЕРИС.
В пыль.

АХМЕД ЗАКИ (восхищенно).
Ну мата ж хари!

МАДБУЛИ.
Встанем за помин…

АЛЬ-СИСИ.
Вот теперь твой, дочка, счет один-один.

РАМФИС.
Чудо разрушенья в платье. Нет преград!

Амнерис буквально термически греется в лучах славы: тянется в кресле, как на жарком солнце.

АЛЬ-СИСИ.
И теперь бы новый посчитать расклад.
Стал студент практичней. Боевик побит.
На кого теперь поставит царь ковид?

РАМФИС.
Без бинокля видно с моего горба,
Что в хештегах вверх идет…

МАДБУЛИ.
За мир борьба.
Падка молодежь на этот май и труд:
Будут пацифить, пока все не сдадут.
Видят в каждой стычке, где их бьют под дых,
Тень милитаризма.

РАМФИС.
Крыльев тень.

АЛЬ-СИСИ.
Моих.

На какое-то время в кабинете повисает тишина.

АМНЕРИС.
Чтоб развеять, папа, крыльев тень твою,
Может, с молодежью поработаю?
Светских современных трезвых сил союз,
И абьюза жертва — это в карму плюс.

АЛЬ-СИСИ.
Я пасьянс не знаю весь от "ать" до "ять";
Ты над картой поля с Рамфисом засядь.
Чтобы понимать просторы маневрУ,
Можете сыграть в военную игру.

РАМФИС.
Ты напрасно чадо удаляешь с глаз.
Вижу я, идея есть у ней сейчас.
В умственный наш штурм по хронометражу,
Полагаю, влезет.

АМНЕРИС (поджимает губы).
С папой обсужу.

МАДБУЛИ.
Истинно, дороги южные жестки.
Обсудили все мы стратегически,
А рабочий план решайте вы втроем.
Отдых нужен тем, кто трудится внаем,
Паче тем, кто жизнью на работе.

АХМЕД ЗАКИ.
Да.
После войн нужна семейная среда.

Все трое министров встают. Вставший следом аль-Сиси жмет им руки. Министры уходят.

АЛЬ-СИСИ.
Что за шанс ты, дочка, видишь впереди?

АМНЕРИС.
Папа, Искандера ты освободи.
Воли доброй жест, понятный и ежу,
А сама его я по рукам свяжу.

АЛЬ-СИСИ.
В игровом пространстве это сильный ход.
Но тебя и лично, вижу, он влечет.
Взрослые мы люди, говори, не бо…

АМНЕРИС.
С дредами зазнобы нету у него.


СЦЕНА 2

Амнерис выходит в приемную отца. Там, положив сумки под ноги, смирно сидят эфиопские военные специалисты, а напротив них двое дворцовых охранников. На жетонах у охранников написаны имена: растрепанного зовут Дахи, а подтянутого Ясир.

ДАХИ и ЯСИР (вместе).
Тут, царевна, гости. Говорят, что к вам.

АМНЕРИС.
И гостям не верить на слово — харам!
Ходят и пугают за моей спиной.

(показывает на Этефу)

Это мой садовник…

(показывает на Небию)

…и цирюльник мой.

ЯСИР (осторожно, но утомленно).
Во дворце с наскока не ведут дела…

АМНЕРИС (показывая удостоверение).
Все сама проверки лично провела!
Всюду раздолбаи, никому не верь.

НЕБИЮ (подыгрывая).
Вы, надеюсь, нас отпустите теперь?

ДАХИ (беря под козырек).
Не неволим!

АМНЕРИС (выходя из приемной и выводя эфиопских военных специалистов).
Славно. Где бы с вами в такт
Обсудить по пунктам будущий контракт?..
Есть переговорка ниже этажом.

Они спускаются по лестнице, чтобы не ждать лифта, а затем сворачивают в затененный коридор, где на окнах висят плотные темно-синие и темно-фиолетовые шторы.

У самой двери переговорной комнаты они, остановившись, слышат шаги. Обернувшись, Амнерис видит Дахи с Ясиром. Она дает эфиопским военным специалистам знак идти в комнату, а сама, войдя за ними, поворачивается к дверям. Детектор движения зажигает в переговорной комнате свет, и внутри обнаруживаются стопка складных стульев и черный конторский шкаф с какими-то бумагами; а стола не обнаруживается даже при свете.

АМНЕРИС.
Наглостью был вашей каждый поражен!
Гости. Я сказала: гости. Вашу клять!

ДАХИ.
Есть у нас приказ царевну охранять.

АМНЕРИС.
Или я не снайпер в двадцать восемь лет?
Иль со мной игрушка, а не…

ЯСИР и ДАХИ (вместе).
Вовсе нет!

АМНЕРИС.
Или вас послали опекать меня,
Потому что эти гости не родня?

ЯСИР.
Истинно, царевна. Так велит закон.

АМНЕРИС.
Это я поправлю.

ЯСИР (заинтересованно).
Чем же?

АМНЕРИС.
Молоком.

(оглядывает непонимающие лица охранников)

Что ты смотришь, Ясир? Дахи, что подвис?
Раз-раз-двадцать восемь помните хадис?[9]

ДАХИ (салютуя).
Подкрепиться в вере мы всегда не прочь!

Амнерис вынимает из сумочки карманный сборник хадисов, закладывает (не глядя, по разлому) лентой-закладкой и протягивает охранникам, следя за специалистами правым глазом.

АМНЕРИС.
Оба, негодяи, отвернитесь прочь!

(поворачивается к военным специалистам прямо)

Сравнивать не дам. Кто первый? Не пролей!
Справа каплю слаще, слева чуть кислей.


СЦЕНА 2 прим

Там же, но переговорная комната заперта, переговорщики сидят, а охранники отсутствуют.

АМНЕРИС.
Как аят начальный хором был пропет!
Наконец мы можем здесь вести совет.
Я вам — высочайшее прикрытие.
Манит нас победа. Будем вить ее?

ЭТЕФУ.
И благодаря твоей протекции
Планы наши требуют коррекции.
Надо было с бомбами и ядами
По стране нам разойтись с отрядами.

АМНЕРИС.
Шепотом змеиным или лирою,
Эту часть и я скоординирую.
Бомбы, может, выйдут на обочину:
Десять лет назад вели рабочие.
Боль и гнев всегда нетрудно выпасти;
А как ставить новое правительство?

НЕБИЮ.
Чтоб младая власть сковала ярость вам,
Надо поступать по обстоятельствам.
Первое лицо — горячих из голов,
А вокруг экспертов наших сух горох.

АМНЕРИС.
Надо ль их встречать в Суэцкой гавани?

ЭТЕФУ.
Всяко уж не в Нубии с шотганами
И не в Ливии. А кто за первый гуж
Будет браться, мирно прилетели уж.

АМНЕРИС.
За высотами — высоты вящие!
Не агенты, а эксперты спящие.
А лояльный "прежним" корпус погроми.
Иль со старыми что делать кадрами?

НЕБИЮ.
Да никто нас в варварстве не укори,
Новый будет курс, как был, милитари.
Хоть "Изиды" нам полезна братия,
Все ж царю родней меритократия.
Мы б не разводили вольну Нарнию,
А отряды все включили в армию.

ЭТЕФУ.
Ну, а ты какие же гарантии
Получила по сети ль, по радио?
Как с тобой в "седан" мы сели, взор тая,
Наша частота молчит, как мертвая,
Хоть бы я крутил антенну фертиком.

АМНЕРИС.
И сейчас молчит? Еще проверьте-ка.

Эфиопские военные специалисты достают из полевых сумок походные рации; крутят ручки. Рации издают тишину, шипение и правительственную пропаганду.
Специалисты убирают рации обратно в сумки.

АМНЕРИС.
Жаль! Придется мне поверить на слово:
Буду я формальной птицей властною.
Вводные от друга Амонасро я
Воплощу железно, хоть и ласково.
Пропустила ль срочное за пеною?

НЕБИЮ.
ГЭС бы мы рванули под Сиеною.

АМНЕРИС.
Где бы взяли вы в костер поления?

ЭТЕФУ.
Там у вас заводы удобрения.

АМНЕРИС (с архимедовым выражением лица).
Вслух не говорите! Лучше ловко мы
Подведем к тому же забастовками.
Выйдут: "Больше денег!" или "СубботА!" —
А для пользы дела тот же саботаж.
А кто в бой рабочих за права ведет,
Не шпион — трибун и даже патриот.

ЭТЕФУ и НЕБИЮ (аплодируют).
На гибрид-войне находка не мала.
Ловко ты, царевна, все придумала!

НЕБИЮ (тянет руку, педант несчастный).
Ничего, что рты не оросили мы?
Ну, а так стратегия красивая!

АМНЕРИС (делая круглые глаза).
Ужас! Никому ни слова, смерть и ад:
Вас за поруганье первыми казнят.
Совесть успокоить, впрочем, чтоб не лгать,
К родникам приникнуть можете опять:
На второй обычно раз быстрей клюет.

Эфиопские военные специалисты еще раз по очереди пробуют напиться из родника, каждый из первоначально избранного.
Наконец, отпустив трудолюбивого Небию, Амнерис глубоко вздыхает и пожимает плечами, зябко укутываясь накидкой.

АМНЕРИС (осторожно отпирая дверь).
Дахи, Ясир!

Охранники подбегают, скача на палочках, изображающих лошадей. Из какого хадиса они вычитали такое предписание, не сообщается.

В царский сад, в четвертый грот.
Полный холодильник, уголь в печь, покой
И порочной связи с миром ни-ка-кой.
Также от казны за первые труды
Выдайте персидской розовой воды[10].

Подхватывает полевые сумки на два плеча и машет ладонью Этефу и Небию.

Мама на работе, дети. Не шали!

(Грозит Этефу пальчиком.)

Занесу в химчистку ваши кошели.

Охранники уводят эфиопских военных специалистов.


СЦЕНА 3

Площадь перед тюрьмой особого режима для хулиганов. Народ присутствует, но пока безмолвствует. Возле самого входа с табличкой "ИСКАНДЕР", как в зале прибытий аэропорта, стоит Амнерис. Подходят Ахмед Махер и Амр Али.

РЕПРОДУКТОР.
Чуть назад еще, не стойте на краю.

ПОРТОС.
Надо же, не ждали мы тебя в строю!
Загодя табличку принесли свою.

АЛИ (с распечаткой "Искандер" в руках).
Не такую лишь, как ты, красивую.

Из стеклянной двери, соседней с тяжелыми воротами, выходит Ахмед Дума. Тяжелые тюремные ворота, за которыми внимательно следят Амнерис и революционеры, остаются на месте.

ИСКАНДЕР.
Вы тут не меня, случайно, ищете?

ПОРТОС и АЛИ (вместе, скандируя).
Каждый день — шестой апрель!

ИСКАНДЕР.
Как вышито,
Много лет спустя деремся заново:
Трое как один, и все за одного.
Кто добыл свободу мне? Портос? Али?

АЛИ.
Ты ее за выход свой благодари.

АМНЕРИС (предостерегающе поднимает палец).
Это в документах не отражено.

ИСКАНДЕР.
А по правде?

АМНЕРИС (смущается).
Да. Просила.

ИСКАНДЕР.
Прожжено
И пойдет в веках грядущих в серию!

(оглядывает товарищей)

Что громим, друзья? Почтамты? Мэрию?
Ждет апреля снова Родина моя!

АМНЕРИС.
Тяжела я, медленна, друзья. В боях
В уличных застряла бы, как Винни, я;
Поведу-ка вас до телевиденья.

Серия монтажных склеек. Амнерис с революционерами входят в здание телецентра. Амнерис с революционерами идут через студии новостных программ. Амнерис с революционерами входят на ток-шоу "Курс президента — победа Египта".

ВЕДУЩИЙ.
…и отходит прочь от аварийных мер:
Яркий знак — освобожденный Искандер.
Прямо эра началась любезности.

АМНЕРИС (вводя бывшего политзаключенного под камеру).
Вот и он, помянутый. Приветствуйте!

Массовка в зале торжественно хлопает.

ВЕДУЩИЙ.
Ассалам-алейкум! Как нам вырасти
Из весны кулачной в лето милости?
Свежий взгляд.

АМНЕРИС (профессионально перехватывая микрофон).
От армии-полиции
Двигаться к широкой коалиции.
Я сама как дочь диктатора…

(массовка глубоко ахает)

…пою
Светских современных трезвых сил союз!

Монтажная склейка. Передача окончена, Амнерис и революционеры вышли за дверь студии и стоят у выхода парадной лестницы на верхний (вроде, третий) этаж. Паркет, панели.

ПОРТОС.
Чтобы к будущим готовым быть боям,
На совет в "Джон Донн" или в "Омар Хайям"?

АМНЕРИС.
Подскажу, где тут не ходят люди, я:
Собственная у меня есть студия.

АЛИ.
Голову отрежут нам, Аллах храни,
Если просекут, что мы с тобой одни.

ПОРТОС.
Потому в упряжке и не грозные
Вместе светские, религиозные.
Вечная проблема спектра ширины.

ИСКАНДЕР (поясняя суть).
Если здраво мыслить, люди все равны,
А по шариату ты не ровня нам!

АМНЕРИС.
Плохо вы, ребята, знаете ислам.

Монтажный переход: освещенность сцены плавно снижается до нуля.
Писк кардридера, щелчок замка. Звучит песня Насти Полевой "Острова".


СЦЕНА 3 прим

Освещенность сцены возвращается к исходной. Присутствуют только Амнерис и активисты.

АМНЕРИС.
Вот теперь вы братья.

ПОРТОС.
Озорница!

ИСКАНДЕР (молниеносно поворачиваясь к Портосу).
Врешь!

АМНЕРИС.
Тише, дети. Это… тайна, а не ложь.

Али, самый юный, краснеет.

АЛИ.
К делу, братья!

ПОРТОС.
Обнаружив тление,
Слабость выдал царский трон. Давление
Монотонно нам теперь наращивать,
Чтобы новой нормой стали в чаще мы.

ИСКАНДЕР.
Как срастить сопротивленья острова?

ПОРТОС.
Как во всех успешных странах: бастовать.

АЛИ.
Примиренье б не растратить шаткое.

ПОРТОС.
Было для Сиси оно заплаткою.

АЛИ.
В пароход сгребут, да пустят на воду.
Надо без эксцессов.

АМНЕРИС.
Мирно надобно.
Революции всегда благоволит
Плюрализм в верхах, читай, раскол элит.
За народ уже ходы посчитаны!
Я, Амнерис, дать хочу защиту вам.
Чтоб не потерять вам воли и голов,
Положу на вас надежный мой покров.

Амнерис отодвигает по очереди два-три ящика стола, пока не находит плоский нож для бумаги. Революционеры с интересом следят за ней. Амнерис разглаживает на столе край своей розовой накидки, отрезает ножом три длинных полосы шириной с ладонь и пишет на каждой: "Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства".

ИСКАНДЕР (принимая ленту).
Знаменем теперь она на мне гори!
Правящего класса не смутись, Али:
И у русской были телигенции
От князей и фрейлин индульгенции.
Впереди ничто теперь не страшно мне.

ПОРТОС (повязывая ленту на руку).
Делимся?

АМНЕРИС.
Промышленный район в стране
Каждый отобрал бы по себе борец.

Портос и Искандер дружно показывают на младшего, Али, ожидая его выбора.

АЛИ.
В дельту — я.

ИСКАНДЕР (улыбаясь).
В Сиену.

ПОРТОС.
Значит, я — в Суэц.

АМНЕРИС (склоняя голову; с решимостью матери из 2 Макк 7:20-29).
В путь. На чем угодно, но на всех парах.

РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ (дружно).
Каждый день — шестой апрель!

АМНЕРИС (обнимая каждого из своих новых сыновей).
Храни Аллах.

ПОРТОС (выворачиваясь).
Нам на стройках века не давали бром.
Напоишь еще раз?

АМНЕРИС (грозя мизинцем).
Ах, шалун! Потом.

Монтажная склейка. Безлюдная задняя лестница с мерцающим светом. Амнерис открывает черный выход телецентра, выпуская революционеров. Тень здания падает вперед от входа. Время на улице уже близится к магрибу.

Амнерис отступает в телефонную кабинку, достает мобильный и звонит Рамфису.

РАМФИС (по телефону).
Видел телевизор. Рад за нацию.
Сбросишь ли подробней информацию?

АМНЕРИС.
Я, смеешься, только что разведала
Забастовку "Дельтаегиптметала".
Оппозиция, как прежде, снобская,
Но есть агентура эфиопская.
Глянь, чтоб в Дели нам не покупать металл,
Кто с амхарских гор работать прилетал.

РАМФИС.
Я не удивлен. Для них мы дар аль-харб.
Будет ли террор, или один Джин Харп?

АМНЕРИС.
Подержала б я в годину бранную
ГЭС под Асуаном под охраною.
Остальной террор у них на привязи.
Мой совет: сгреби Ахмеда, привези
В дельту, в Асуан с Суэцем патрулей.
Час судьбы пробил. Резервов не жалей.
Только пусть, во имя мира нации,
Не вступают прямо в конфронтации.

РАМФИС.
А Каир?

АМНЕРИС.
Прости, в столице хипстерня
Ни на конский волос не страшит меня.
Будет эфиоп нас бить в рабочий класс.

РАМФИС (со вздохом).
Подрядим Ахмеда.


СЦЕНА 4

Коридоры и колоннады дворца. Полевые командиры "Изиды" и "Братьев-ассасинов", переодетые грузчиками, катят, куда указывает Амнерис, тяжелый черный рояль.

АМНЕРИС.
Осади, атас!

МАДБУЛИ (оборачиваясь).
Больно твои слуги размахали вширь.
Рад их видеть, только чуть утихомирь.

АМНЕРИС.
Познакомьтесь, братья: это наш…

МАДБУЛИ.
Upfront
Уточню, кто я: наемный консультант.

АМНЕРИС.
В знающих глазах — на многое намек!

МАДБУЛИ.
Я, когда твой милый правил рагнарек,
Слова не сказал ни против, ни в упрек.

АМНЕРИС.
Так и есть: хоть знал ты, не предостерег.

МАДБУЛИ.
Я сказал халифу.

АМНЕРИС.
Мой отец — не я.

МАДБУЛИ.
Черный ящик, в норме, для меня семья.
Правящих субъектов спор: кто прав, Бог весть.
Есть у консультантов собственная честь.
Отродясь я в игры ваши не игрец.

АМНЕРИС.
Приходи без страха в гости во дворец.
Кофе сварим в джезве на двоих в одной,
Пить из крепкой чашки будешь вслед за мной.

МАДБУЛИ.
Дружбу за улыбки я не продаю,
Но ученость честно принесу мою.

Кланяется без пяти минут царице, смотрит на часы и торопливо удаляется в зал на совещание.

Процессия движется дальше по коридору и сталкивается с халифом.

АЛЬ-СИСИ.
Что за перестройка, дева?

Амнерис щелкает пальцами, подавая сигнал.

АМНЕРИС И ПОЛЕВЫЕ КОМАНДИРЫ (хором).
Мы здесь власть!

Амнерис похлопывает себя по кобуре. Ни у "изидовца", ни у ассасина нет оружия, потому не возникает никаких разночтений, по чьей инициативе происходит визит и кто кого пригласил.

АЛЬ-СИСИ.
Ни фига же, чадо, ты развеялась.

АМНЕРИС (увлеченно распеваясь).
По тоски размаху. Видит и осел,
До чего, мой пращур, ты страну довел:
Злато все Египта, все штыки его
Не купили деве сердца одного.

Проходящий мимо штукатур, отложив недоумение, спешно снимает видео на телефон. Сегодня на фейсбуке он журналист дня.

Жалок ли Египет? Нет, не он таков!
Слава фараонов, вольность мамлюков,
Мудрость Птолемеев, Клеопатры яд
Слабый и лукавый курс твой обличат.

Прям закон Аллаха, жалок твой — кривой[11].
Где гражданский кодекс? Кодекс трудовой?
Отпуск по уходу? Ссуды для жилья?
Комната и время для кормления?

Полевые командиры салютуют на словах "закон Аллаха". Уборщица, катящая через коридор поломойку на длинном шнуре, распрямляется и слушает со слов "отпуск по уходу". Амнерис показывает на них рукой[12]:

Встал народ, устав от гнета и вранья.
Плотью и дыханьем — их я, не твоя!
Запевает в жилах солнечная стать:
Не молить, не ждать, не плакать — силой взять.

АЛЬ-СИСИ (восхищенно протирая глаза).
В танце б испросила, зрение пленя?
Танцем проводила б на покой меня.
Вышло бы семейно, мирно, трам-парам —
Праздник и веселье, музыка…

АМНЕРИС (стоя на рояле).
Харам.

Аль-Сиси с грохотом падает без чувств.


СЦЕНА 5

Южная часть площади Тахрир (не там, где египетский флаг, а там, где скамейки) за день до выборов. Много прохожих и туристов. Вторые сутки тишины: политическая агитация запрещена и в основном отсутствует. Также нет баррикад, лагерей, стационарных групп людей.

На парапете, окружающем прожектор, вторые же сутки стоит Амнерис. Под ногами у нее термос, в руках кружка с кофе.
Зейнаб с биноклем стоит у ее ног. Она ненадолго: пришла проведать.

Звучит инструментальное вступление из песни "Стриптиз" группы Nautilus Pompilius: лучше всего из альбома "Наугад", оно в нем самое зрелое, что ли.

Старик из народа подходит с полной джезвой свежесваренного кофе и доливает в термос.

СТАРИК.
Жми, родная!

АМНЕРИС (низко кланяясь).
Аба, будь благословен!

ЗЕЙНАБ (когда старик отходит).
"И не ведала ни страха, ни измен".
Не боишься яда?

АМНЕРИС.
Заслужила, коль.

ЗЕЙНАБ.
Больно круто ставишь на двойное "ноль".

АМНЕРИС.
Я сама была им.

ЗЕЙНАБ (показывая пальцем).
Это поза.

АМНЕРИС (показывая навстречу).
Лесть.

ПОЛЕВОЙ КОМАНДИР "ИЗИДЫ" (подходя и беря под козырек).
ЦИК под тенью сабель.

АМНЕРИС.
Все считать, как есть.

СТАРУШКА (поднося узелок сладких фиников).
Счет им сделай, дочка — не фиговый лист!

Амнерис кланяется.

МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК (показывая на здание центра госуслуг[13]).
Мама, посмотри — на крыше альпинист!

МАМА МАЛЬЧИКА.
В выходной, гляди-ка. Верно, воры!

ТОЛПА (отхлынув от прожектора).
Мааааать!

По плитам пробегает красный "зайчик" лазерного прицела.

ЧЕЛОВЕК-БУТЕРБРОД.
Тут без церемоний — милая, присядь!

Человек-бутерброд стаскивает Амнерис с парапета и прикрывает ее рекламным щитом. Красный зайчик лазерного прицела пробегает по рекламному объявлению "КВАРТИРЫ, ТАУНХАУСЫ В ЦЕНТРЕ НОВОГО КАИРА". Человек низкого роста, плечистый и крепкий, лезет на крышу по свисающему из окна шнуру от кондиционера. В это время трое-пятеро ответственных граждан блокируют выход из здания.

ОСВЕДОМЛЕННАЯ СТАРУШКА.
Черный ход с Рихана! Кройте черный ход!

ЧЕЛОВЕК НИЗКОГО РОСТА, ПЛЕЧИСТЫЙ И КРЕПКИЙ (с крыши).
Вот шайтан, спугнули! Влезли в…

КОМПАНИЯ ХУЛИГАНОВ, РАСПИВАЮЩИХ КЕФИР (тыча пальцами в небо).
Вертолет!

БОЕВИК-АССАСИН (целясь в несущий винт).
Память моя, память — расскажи о том,
Как мы их сбивали в небе голубом.
Коврик джиннов, человека отпусти!

Рослый регулировщик Иклиль ибн-Иклиль аль-Ильичи, перекрыв круговое движение, несет двоих хмурых, бородатых и немного потрепанных людей за шиворот с газона в центре площади в сторону разъяренной толпы. На газоне дымятся металлические детали и подробности.

АЛЬ-ИЛЬИЧИ.
Бегуны вы, честно, тоже не ахти.

ЛЕЖАЧИЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Я лежал, внимал, все видел, все учел.
Ну-ка, господа, составим протокол.

МУСТАФА.
Мы — убийцы чести! Для чего она
В интернет-сети была обнажена?

Толпа хватается за голову? за головы? В общем, люди в толпе хватаются за головы.
Амнерис, ни жива ни мертва, скромно улыбается.

ХАСАН.
Для чего Махмуда предала врагу
Так, что он валялся мертвый в оврагу?

СТАРИК.
В интернете люди, статься может, врут.
Но коль правду бают — заслужил Махмуд!

Толпа аплодирует.

МУСТАФА.
Мы одна семья! Линчуете, так всех!

БОЕВИК-"ИЗИДОВЕЦ".
Не по шариату расправляться — грех.
Будет вам с имамом дело и процесс.

ХАСАН.
Не голосовайте за таких принцесс!

ЛЕЖАЧИЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ.
Сроки вы сейчас прибавили свои:
Нарушенье нормы агитации.

Надевает на братьев наручники и ведет в участок. Полевой командир "Изиды" и полевой командир "Братьев-ассасинов" увязываются за ним следом, чтобы исключить судебную ошибку.

Из толпы выходит провокатор.

ПРОВОКАТОР.
Милость совершил Всевышний на тебе!
Милость окажи нам: речь скажи толпе —
Пусть проголосуют правильно пойдут.

Поправив (ту же самую, с отрезанным краем) накидку, Амнерис тянет вперед и вверх — больше вперед, часов на десять — руку с дымящейся[14] кружкой.

АМНЕРИС.
Не скажу. Но банду папину — под суд!

Площадь отзывается вспышками камер и оглушительным ревом, в котором тонут аплодисменты.


СЦЕНА 6

Заседание Верховного совета Вооруженных сил. Пока ЦИК не объявил результаты выборов, обсуждаются Вьетнам и Лаос, но общее внимание приковано к огромной (автор любит слово "огромный") плазменной панели, на которую выведены новости Первого канала. Интрига отсутствует: неофициальная наследница набирает за семьдесят шесть процентов — но для формальной точности стенограммы важно соблюдение протокола.

ЗАРА ТАШ (по ТВ).
Больше неучтенных протоколов нет.

ПОДГЛУХОВАТЫЙ ГЕНЕРАЛ.
Звук!

АХМЕД ЗАКИ.
Ну мата ж хари…

ЗАРА ТАШ.
С чередой побед
Аль-Сисей поздравил Орбан, Сун Ли Вон,
Римский папа, Путин, Меркель и Макрон.

АХМЕД ЗАКИ.
Вознесем молитву за преемство, ля!
Руль в руках способных. Мы же у руля
Подсобим, коль будут тягость и нужда.
Новая надежда, б…

АМНЕРИС (распахивая обе створки дверей).
…пришла сюда.

Вслед за Амнерис входят полевые командиры "Изиды" и "Братьев-ассасинов". Амнерис по-хозяйски усаживается на стол, полевой командир "Изиды" аскетично прислоняется к стене, а полевой командир "Братьев", присев, чтобы не выделяться, подтягивает к себе табурет.

ЭЛЬ-ГЕНДИ.
Вашвеличство, смилтесь — что это за происк?

АМНЕРИС.
Род альтернативно-регулярных войск.

* * *

Монтажный переход через кратковременное падение яркости до нуля или рекламная пауза.

СЕКРЕТАРЬ.
Истинно, святая дерзость на устах!
Но Военсовета утвержден состав.

АМНЕРИС.
Армия, а хакеры и читеры!
Выход-то единственный: включите их.

Шум в зале.

СЕКРЕТАРЬ.
Тише, тише! Против, за — по одному.
Одного цветка довольно мудрому.

ЭМАРА (нетерпеливый, и это его подводит).
Скажете: скандал — но не нейтральны мы.
Быть ли нам Манделами, Навальными?
Чуждых убеждений не боюсь и я,
Но для них парламент и дискуссия.
Наш совет задуман с целью ясною:
Чтоб стихию укротил опасную.
Чтоб народ-дурак не спал в своей моче,
Будят его Ататюрк и Пиночет.

Шум, удары кулака по столу из зала.
Полевые командиры деликатно молчат, чтобы не быть судьями в собственном деле.

МУФАВИ.
Мы свою традицию растратили,
А в любой нормальной демократии
Подчиненье есть — сложить ли, вычести —
Административных политическим.
Власти ветви быть должны покорными
Воле избирателя, закону ли.
Обойден народ (невежда ль, спора нет) —
Ищет представительства на стороне.

СЕКРЕТАРЬ.
Не согласен зал и не противится.
За и против ровно по одиннадцать.
Цифр одни законы летом и зимой,
Стало быть, вопрос немой[15].

АМНЕРИС.
А голос мой?

СЕКРЕТАРЬ.
Верю, коль нам дорог властный механизм,
Будет мой отмечен скромный педантизм:
Чтоб мы не вертелись тут гимнастами,
В должность, кто ни избран, а сперва вступи! —
Чтоб дела передавали, не взболтав.
Статус до того почетен, но без прав.

АМНЕРИС (доставая удостоверение подполковника военной разведки).
Это, вроде, дупель в вашем домино.

ЭМАРА (чуть не срываясь с места).
В силе ль назначенье?

АХМЕД ЗАКИ.
Не отменено.
И скажу, смахнув с виска скупую грусть:
Подчиненной этой прямо, б…, горжусь!

СЕКРЕТАРЬ.
Новых бы коллег теперь в курс дела ввесть.
Паки по составу предложенья есть?
Да — штабы узнать должны заранее;
Нет — работа сетью, не в собрании.
Как наукционе б, огласить просил.

АМНЕРИС (тянет руку).
Укрепить структуру специальных сил,
Корпус ассасинов к ней вторым придав.

ХАМЕД.
В смысле их словарном?

АМНЕРИС.
Изначальном, да.

Все смотрят на ревностного мусульманина Мурада Муфави.

МУФАВИ (пожимает плечами).
Лучшие сошлись бы здесь бы стороны
И народной веры, и наук войны.
Был бы мой товарный чуть сохранней вид,
Я б и сам, пожалуй, стал исмаилит!
И приема форму я б не отрицал:
Безо лжи, конечно, — честный ритуал.
Только тут звено вакантно в свой черед:
Нужен корпус гурий!

АМНЕРИС (хлопая одной ладонью[16]).
И одна сойдет.


АКТ IV. Рубеж
СЦЕНА 1

Аэропорт Борг Эль к юго-западу от Александрии, время вскоре после призыва на аср.

Совершив намаз уже в зале прилетов, Амнерис и Зейнаб выходят на открытый воздух к остановке микроавтобуса-шаттла. Там уже стоят другие ожидающие: старец, две дамы-путешественницы под вуалью, усатый бухгалтер, девушка в платке — агент по недвижимости, студент-стажер. На прозрачном колпаке остановки (Г-образной формы, со скамьей, но без боковин) висит золотистая табличка с черной вязью "Новый правительственный комплекс", продублированной ниже по-английски.

У Амнерис новая накидка, но в точности прежнего цвета.

АГЕНТ ПО НЕДВИЖИМОСТИ (по телефону).
Ванных три на случай вдруг невтерпежа,
В сад с щеглами выход сразу с этажа.
Ах, простите! Лица царского двора;
Временно прервать беседу нам пора.

Смущенно складывает телефон-раскладушку и эмоционально, разводя руками, раскланивается. Старец тоже кланяется, дамы под вуалью протокольно наклоняют головы.

АМНЕРИС (склоняясь в поясе в ответ).
Да благословит Аллах ваш дом и путь!
Долго ждете шаттла вы?

1-я ДАМА-ПУТЕШЕСТВЕННИЦА.
Буквально чуть.
Шли мы от ступеней — прежний уезжал.

БУХГАЛТЕР.
Здесь пятиминутный ходит интервал.

ВОДИТЕЛЬ (открывая двери).
Бисмиллях рахмани! Царственных особ…

АМНЕРИС.
Ну тебя! В салон. К народу ближе чтоб.

Бухгалтер усмехается в усы.

ВОДИТЕЛЬ.
Пристегнитесь. Пять, четыре, два, один…

ЗЕЙНАБ (оглядываясь).
Никого забыли?

СТАЖЕР.
Не спешат.

ВОДИТЕЛЬ (голосом для окончательных расчетов).
Летим.

Шаттл поднимается на эстакаду над железнодорожными путями. Слева можно различить небоскребы правительственных зданий и бизнес-центра. Кое-где еще топорщатся башенные краны, но строительных рабочих не разглядеть.

Под иглой с египетским орлом черным по мрамору — немного неровно, но тщательно и даже с тенями — выведено: "ПО ЭТУ СТОРОНУ СЕВЕРА — НАША ЖИЗНЬ, НАШЕ СЧАСТЬЕ".

ЗЕЙНАБ.
Ни во грош иным ни жизнь, ни чей-то труд.
Только отвернешься, граффити пойдут.

АМНЕРИС (приглядываясь).
Мотто лучше многих. Кто-то шел на риск,
Чтоб от рук хвалою встретить солнца диск.
Не хочу сказать, что это связка верб…

Зейнаб с хихиканьем показывает на Амнерис пальцем.

АМНЕРИС (невозмутимо).
Но столице новой я взяла б на герб.

2-я дама-путешественница, услышав в словах Амнерис разрешение, наводит фотоаппарат.

Шаттл трогается на зеленый, пересекая шоссе Александрия — Аламейн.

2-я ДАМА-ПУТЕШЕСТВЕННИЦА.
До чего же сочен этих мест апрель!
Мы еще в дороге, впереди отель,
А уже волнует, манит акварель!

Стажер, озадаченно следящий за дорогой, тянет руку.

СТАЖЕР.
Я ребенком малым прилетал в Борг Эль,
Тут не узнаю ни дома с виражу.
Подскажите…

АМНЕРИС.
Проведу и расскажу.
Отнят был у моря этот весь район.
Не спешишь, Зейнаб? Пройдем тогда втроем.

Амнерис, Зейнаб и стажер выходят на первой остановке после длинного перегона. Еще прежде, чем шаттл трогается, агент по недвижимости снова берется за телефон.

АМНЕРИС.
Здесь международных заседаний дом.
Тут парламент. Зал для слетов — за холмом.

ЗЕЙНАБ.
К морю — рынок, кофе.

СТАЖЕР (показывая на пятиэтажное здание с пустыми окнами).
Улей?..

АМНЕРИС.
Гаражи.

Они спускаются с холма по асфальтированной пешеходной тропе. Справа, с юга, распахивается глубокий котлован. Его легко разглядеть там, где с сетчатого забора съехал полиэтилен.

АМНЕРИС.
На отель контракт вручили "IHG".
Впрочем, хороши ль, узнаем по плодам.
Мэра изберут — весь город с плеч отдам.

Слева, со стороны моря, начинается череда малоэтажных домиков. Справа — большое открытое пространство, кончающееся заливом или рекой.

СТАЖЕР.
Вроде бы под сад дренажный ров тут вырыт?

АМНЕРИС.
Парк шахидов. Будут здесь миндаль и мирт.

ЗЕЙНАБ (глядя на часы).
Мне пора — а то обратно не с ноги.

АМНЕРИС.
Фатих?

ЗЕЙНАБ.
Алфавит и кубики.

АМНЕРИС (обнимая Зейнаб).
Беги.

Амнерис со стажером выходят из жилого квартала на недавно мощеную улицу без деревьев. Справа от них офисные и торговые помещения разной степени готовности, но уже с лентами "СКОРО"; слева — тяжеловесное серое здание без окон.

АМНЕРИС (оборачиваясь к стажеру).
Мы почти у цели — близок стол и кров!
Твой отель был раньше гавань рыбаков;
Новый пирс намыт. Пока идем, как раз
Хочешь увидать египетский спецназ?

СТАЖЕР (вздрагивая).
Пустят?

АМНЕРИС.
Без отказа. Уши лишь прикрой:
Не секретна база, да и ты со мной.

Амнерис шагает на три ступени вниз, касается замка пропуском и тянет стальную дверь с глазком, крашеную сизой краской. Стажер, придерживая дверь, следует за ней в освещенный мерцающим светом коридор тира, где тренируются спецназовцы. Взяв с крюка в стене два обруча-ушепротектора, Амнерис отдает один стажеру.

Почти не задерживаясь, Амнерис пробивает десятку в каждой мишени, кроме последней: в повороте корпуса, оглядываясь, не отстал ли спутник, она выбивает девять.

Поворачиваясь вслед за главнокомандующей, спецназовцы встают на колени, а кто-то даже символически омывает лицо, сложив ладони. Амнерис кланяется от груди в ответ.

Пройдя тир насквозь, Амнерис со стажером выходят к спрятанному за строящимся комплексом участку набережной. Он не закрыт для посещений, но автомобили здесь еще редки, а прохожих не видно ни одного.

Они идут по пешеходному мосту к верхнему этажу двухэтажной парковки.
Амнерис несогласно (но почти без раздражения) отмахивается от воспоминания.

АМНЕРИС.
Пред венцом и лучших тянет пасть во прах.
Люди мы, не боги! Всех слепил Аллах.
Званий и поклонов сколько ни условь —
Бьется под шелками та же плоть и кровь.

(поворачивается с ключами в руке)

До утра ты, друг, один или вдвоем?

СТАЖЕР.
Верно ли я понял?

АМНЕРИС.
Да.

СТАЖЕР.
А что — потом?

АМНЕРИС.
Не толкнут тебя ни цепи, ни гашиш:
Вольно твое сердце. Сделай, как решишь.
Ни наутро плаха, ни министра пост —
Только море в нас и сводом море звезд.

СТАЖЕР (качает головой, укладывая блоки в уме).
Просто, как дыханье. Как бежит вода.

Морщинки в уголках глаз Амнерис сияют, как солнечные лучи.

АМНЕРИС.
Смелого желанья бойся никогда.

СТАЖЕР (набрав было воздух для окончательного ответа, но еще спохватываясь).
Жить потом ли, в тайне ночь с тобой храня?

АМНЕРИС (улыбаясь).
Непосильно бремя — в жизни скрыть меня.


СЦЕНА 2

Рабочий кабинет Амнерис: глубокий пенал с двумя дверями (впереди и справа), рабочим столом рядом с передней дверью и лицом к ней, сетью стеллажей и креплений по левую руку и детским гимнастическим комплексом глубоко позади. Комплекс отчасти звукоэкранирован широкой, в два разноразмерных отсека, белой маркерной доской; за комплексом от уровня груди и выше — окно из сверхпрочного стекла. На столе перед Амнерис стопки папируса, небольшой лаптоп (экран дюймов семь, но ужасно шустрый) и перекидной ежедневник. Перед столом Амнерис стоит порученец Мохаммед Адель с докладом.

По коридору к правой двери приближается Зейнаб с галдящей стайкой принцев.

ЗЕЙНАБ.
Входим, входим тихо в мамин кабинет!

Принцы забираются в стоящий в глубине кабинета гимнастический комплекс. Галдеть они не перестают, но теперь звук немного рассеивается экраном.

АМНЕРИС.
Что у нас еще из горестных замет?

АДЕЛЬ.
Назначать за эти несколько недель
Инвестиционный форум на апрель —
Это был не очень дальновидный шаг.

АМНЕРИС.
А, конечно, саммит. Как его?

ЗЕЙНАБ.
Исхак.

АМНЕРИС.
Что же там, стихами щеголять грозят?
Выступи, Мохаммед. В цифрах ты магнат.
Из отраслевых уже приелся пул,
Но готовься, чтоб сюрпризом заглянул
Наш заклятый друг.

АДЕЛЬ и ЗЕЙНАБ (в один голос).
Амхарский лев?!

АМНЕРИС.
Мирус.
Он давно бы рвался заключить союз,
Но пока там чести дело, бездны вод
Он везде продукт паденья продает.

АДЕЛЬ.
Я б в горах биткойны майнил.

АМНЕРИС.
Обсуди.
Все, чего не знаем, ждет нас впереди.
Дальше что у нас?

Порученец делает заметки в широком (A4 / Letter 1, твердый картонный переплет) блокноте и переворачивает лист. Потом достает из-под блокнота и кладет на стол Амнерис тонкую стопку личных дел с фотографиями.

АДЕЛЬ.
Дела родных осин:
Выбери, кто будет лучший ассасин.

Амнерис просматривает личные дела.

АМНЕРИС.
Магия ль мешает круглого числа?
Я бы их обоих в Корпус приняла;
Первого — хоть завтра. Не в отгуле клерк?
Вообще свободны…

(листает календарь на столе)

АДЕЛЬ.
Вторник и четверг.

Амнерис одобрительно кивает, ставит в широкополой таблице две галочки и размашисто расписывается внизу.

АМНЕРИС.
Только пред свиданьем на глаза ему
Не вяжи повязку: все равно сниму.
В жизни раз разделит он со мной привал;
Пусть, что защищает, зрит без покрывал.
В поле, в море, в небе, в пекле горных гряд
Храбрецы нужны мне, что не прячут взгляд.

Не оценивая сантимента, но принимая его к сведению, порученец дважды хлопает глазами, кланяется и выходит.

ЗЕЙНАБ.
Мне давно заметно: словно тонкий яд —
Вверх предметов всех твои глаза парят.
Будущая ль встреча твой туманит взор?

Звучит (очень тихо: не пропитывая сцену, а только влетая сквозняком в паузы) песня Ильи Кормильцева "Золотой дирижабль" в любом исполнении.

АМНЕРИС.
Я опоминаюсь, словно в пекле гор.
Воздух, как в пустыне, по кайме плывет.
Яда жду ли, пули.

ЗЕЙНАБ.
Не переворот
Ведь тебя пугает: кто здесь против нас?

АМНЕРИС.
Выгораю. Съела жировой запас.
Слушаюсь имамов, слушаюсь врачей,
Но хватает за дух. Пересох ручей.

ЗЕЙНАБ.
Хочешь год каникул? Сириус ведь наш.

АМНЕРИС.
Хоть меня разлей во много медных чаш,
Хоть кальян и сон без задних — снова в дрожь.

ЗЕЙНАБ.
Может быть, в Каире ты в себя придешь?
Здесь-то ты трансплант. В глазах, быть может, резь
Оттого?

АМНЕРИС.
Пусть так; зато есть море здесь.

Знаешь же, Зейнаб? И казней, и наград
Пристанями немо города стоят.
Тает опыт в камне этом, тает труд:
Мы растем, пройдем — они переживут.
Я, народа три узлом платка скрепя,
Школьницей в Каире чувствую себя.

ЗЕЙНАБ.
Потому ль владыки государств земли
Щедро и сносили их, и строили?

АМНЕРИС.
Не Нерон я все же — верить миражу.
Шутки эти прочь: Каир я пощажу.
И людей люблю. Но этот слой, прости,
Добавляет баллов к нереальности.

ЗЕЙНАБ (не в отчаянии, но очень озадачена).
Где стоп-кран — заклинить это колесо?
Кавалеры ль стали на одно лицо?
Для разнообразья перешла б…

АМНЕРИС (обрывая ее).
Зейнаб,
Слово Клеопатры: начала с тебя б.

Обе заливисто смеются.

Новый взгляд, начало с чистого листа…
Нет. Священна женской дружбы чистота.

ЗЕЙНАБ.
Вот! Есть вещи в жизни тверже плоти все ж.

АМНЕРИС.
Только в них, Зейнаб, систему фиг найдешь.


СЦЕНА 3

В ультраортодоксальной квартире (с менорой и мезузой) у окна стоит ультраортодоксальный мальчик 9-10 лет. В руках у него какая-то не очень ультраортодоксальная открытка: не цветная, а черно-белая или сепия, но ультраортодоксальной матери в черном этого недостаточно.

УЛЬТРАОРТОДОКСАЛЬНАЯ МАТЬ (оскорбленная к рассерженной в пропорции 3:2).
Ах, негодный мальчик! Что прижал к груди?
Это египтянка! Вымой! Не гляди!

Мальчик упирается и плачет. Мать поднимает глаза к окну, осекается и с выражением "вышел за пивом, а они уже здесь" стремительно задергивает занавеску.

За окном по Иерусалиму идет экскурсионная группа из мировых и региональных лидеров. На сегодня экскурсия уже окончена, и группа следует на торжественный прием в башне Давида. Пройдя в банкетный зал, делегации растягиваются к столам с яствами и напитками.

ДИКТАТОР СУДАНА.
Инвестиций в шварму…

ЭДИ РАМА.
Не склонив колен!

НАРЕНДРА МОДИ.
Совершая дхарму…

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ИРАКА.
Полностью обмен.

КОРОЛЬ МАРОККО.
Что ж обыкновенный празднует народ?

ИБН САУД и НЕТАНЬЯХУ.
Тост! Вниманье, тост!

1-й ЭМИР.
А кто же нам нальет?

Сара Бен-Арци стремительно пробегает по рядам делегации ОАЭ, разливая минеральную воду. В банкетном зале быстро наступает тишина[17].

НЕТАНЬЯХУ.
Мы пошли навстречу, и, короче, так.

ИБН САУД.
Ибрагим второй уж.

БОЛЬСОНАРО.
Исаак!

ИБН САЛМАН.
Исхак!

Рев аплодисментов. Римский папа подносит королю и премьеру символическую колыбель с погремушкой (геометрически простых форм, без имитации животных), подушкой и одеялом.

КУРЬЕР ИЗ ЛИВАНА (входя в зал — постучавшись, но без приглашения).
От Махмуд Аббаса вам веретено.

ИБН САЛМАН.
Ну его на мясо.

НЕТАНЬЯХУ.
Выброси в окно.

Сара уводит расстроенного курьера в угол и наливает ему минеральной воды с тамариндом.

ИБН САУД.
Мы вступаем ныне в тыщу пятый тур
Всепроникновенья наших двух культур.

НЕТАНЬЯХУ.
Да не будет назван детскою игрой
Высокочастотно-полигамный строй!

(Озадаченные, но очень живые аплодисменты.)

ЕЛИЗАВЕТА II.
Это же бразильский телесериал!

БОЛЬСОНАРО (невозмутимо).
Каб меня спросили — я б не возражал.

СЦЕНА 3 прим

После произнесения всех тостов скопление мировых и региональных лидеров, уже полностью смешавшись делегациями, вновь рассыпается на небольшие компании; заводится, как говорят в Соединенных Штатах, smalltalk. Амнерис заговаривается с Жаиром Больсонаро и Мишелью де Паула, и они отходят к окну. Патриот Больсонаро пьет чернейший бразильский кофе, Мишель де Паула — молодое голанское вино, а соблюдающая Амнерис — сок темного винограда.

БОЛЬСОНАРО.
…только гений этот дух держать в узде.
Пояса, теракты — где они? нигде!
Правит радость[18] право, страстью страсть поправ,
И алкавший славы ныне ищет прав.

АМНЕРИС.
Право — это в Риме вашем голова.
В меру совершенства мы даем права:
Сколько кто вмещает.

МИШЕЛЬ ДЕ ПАУЛА.
Как?

АМНЕРИС.
Кто строг, кто зрел —
Уровень вперед, чтоб большее посмел.

Порученец мой по силам выбрал кладь.
Есть обряд приятный: в сыновья принять;
"Мне, — сказал, — иная близость по плечу:
Я тебя однажды лучше знать хочу".

Президентская чета вопросительно смотрит на Амнерис в четыре глаза.

АМНЕРИС.
Я, конечно, вышла замуж на него.

МИШЕЛЬ ДЕ ПАУЛА.
Чудо!

АМНЕРИС.
Ненадолго.

БОЛЬСОНАРО.
Это ничего.

МИШЕЛЬ ДЕ ПАУЛА.
Мы широких взглядов…

АМНЕРИС.
Не про то урок.
Широка я в бедрах, да ислам широк.

МИШЕЛЬ ДЕ ПАУЛА (держа Больсонаро за руку и с некоторой разделяемой с ним гордостью).
Нам бы мимолетный был союз не сахар.

АМНЕРИС.
Он такой забавный подарил мне махр!
И навек ему я не отречена:
Он остаться снова может допоздна.

БОЛЬСОНАРО.
Быть должна же мера!

АМНЕРИС.
А в вине?

МИШЕЛЬ ДЕ ПАУЛА.
Туше.

АМНЕРИС.
Не узда — призванье ж надобно душе:
Выйти со Всевышним до концов земли,
Чтоб сказал: "Hemos pasado" — "Мы пришли".
А взрастить уменье — для того ислам:
Езди где угодно, но по правилам.
Так по древкам мертвым ввысь ползет лоза.

МИШЕЛЬ ДЕ ПАУЛА.
Дхарма, как Нарендра только что сказал.

БОЛЬСОНАРО.
Но ведь и прямые есть заповеди!
Три — "побойся Бога"; семь — "не навреди".[19]

АМНЕРИС.
Предписанья — выше. Будто первый раз!
Есть же полководцы во святых у вас.

Протестантка Мишель де Паула, ехидно улыбаясь, показывает пальцем на Больсонаро-католика.

АМНЕРИС (продолжая).
Подтвердил, признайте уж в конце концов,
Ваш психоанализ наших мудрецов:
Глиной для умений плоть сотворена.
Три ее призванья — путь, любовь, война.

МИШЕЛЬ ДЕ ПАУЛА (загибает пальцы).
Carne есть, на carne ездить…

АМНЕРИС.
Ключ простой
К тайне, чем Восток вам кажется мечтой:
Созывая умму, изо всех миров
Изыскать Всевышний жаждет мастеров.

БОЛЬСОНАРО (воодушевленно).
И два наших мира — корня одного.
Найдено, похоже, слово: мастерство!
Наша правда — зрелость. Слева — с детством блуд
Постмодерн творит и прочий Голливуд.
Жизни сок в том ищут, что не знало жизнь,
И инфантилия, и педофилизмь.

МИШЕЛЬ ДЕ ПАУЛА (морщится).
Не сейчас о грустном.

АМНЕРИС (согласно).
Не в святых местах!
Пусть гонимый ветром прах мешает прах,
Пусть хиреет лист учености окраин.
Мы храним в Египте сладость древних тайн.
Наша пойма Нила — вечности приют.

БОЛЬСОНАРО.
К древним тайнам, кстати, завтра нас зовут.

АМНЕРИС.
Там пустое место.

БОЛЬСОНАРО (с выражением "такая красивая, а приходится спорить").
М-м, пусто лишь на вид,
Но иных не пуще ваших пирамид.


СЦЕНА 4

Улица Царей Израильских, время (подогнанное под намаз арабских делегатов) после зухра. Из правительственного автобуса выходят мировые и региональные лидеры, посещающие в рамках экскурсионной программы саммита самую известную усыпальницу в мире после пирамид, а в странах бывшего СССР — после пирамид и мавзолея правоведа Ульянова.

Амнерис сближается с Больсонаро и Мишелью де Паулой. Это легко: они приехали почти на соседних местах.

МИШЕЛЬ ДЕ ПАУЛА.
Хоть не наше дело: мнений полон мир —
Все ж переживал за вас с утра Жаир.

АМНЕРИС.
Для чего скорее даром звать беду?
Как в оранжерею, выйду и войду.

БОЛЬСОНАРО.
Смелость — это смело: вон, Ананья в печь.
Но игривых мыслей лучше постеречь.

АМНЕРИС.
Праведных могилы — все равно тагут,
А Иса ведь даже не закопан тут.
Сами строим печи мы из милости!
Я могла б на вечер друга там найти.

Больсонаро только качает головой. Чета бразильцев проходит вперед в притвор усыпальницы. Амнерис останавливается, чтобы сфотографировать вид из главного входа: растительность там отсутствует, но у камней поразительно тонкая текстура и гамма.

Амнерис проходит шагов двадцать и на двадцать первый понимает, что не продвигается вперед — как, просыпаясь и застревая на полпути, понимают только, что не могут пошевелиться.

АМНЕРИС.
Что за бред? На звук — не арка, коридор.
Самый возраст гуглить галоперидол.
"Я, до середины долетев Днепра…"
Это явь? Всевышний, Алла, я мертва?

Мимо Амнерис проходит отставший эмир ОАЭ. У него все получается.

ГОЛОС.
Айя, без вина самой собой пьяна,
Как волна, искусна; как река, сильна;
Как вода на воле, всюду вниз текла;
Бейся ж у дверей прозрачного стекла.

АМНЕРИС (почти в крик).
Кто ты есть, воитель? Как войти к тебе?

ГОЛОС.
Силою, Амнерис.

АМНЕРИС.
Что?

ГОЛОС.
Молон лабе.

АМНЕРИС (поднимая взгляд — медленно, еще не веря удаче).
По рукам, воитель.

Она едва успевает наступить вперед, чтобы не упасть.
Хвост экскурсионной группы уже теряется за головами прихожан и туристов. Служба еще не началась, и людей не так много, чтобы заполнить зал, но она торопится догнать спутников, чтобы не обратить на себя внимание: сейчас это было бы больно.

Мировые и региональные лидеры, входя во внутреннюю камеру усыпальницы, волной припадают на колени. Лихорадочно вспоминая, что мусульманке положено делать у гроба Исы, Амнерис касается расколотой мраморной плиты и почти незаметно наклоняет голову, изо всех сил надеясь, что ее не видит никто из коллег-арабов.

Экскурсия направляется к выходу, совершив круг. Амнерис проходит через притвор последней.

ГОЛОС (тише и как бы вслед).
Добре. Слуги ждут;
Выходи с утра на Каср эль-Яхуд.


СЦЕНА 5

Отель "Инбаль", время между асром и магрибом. Окна выходят на север: на цветник и бульвар. Амнерис смотрит в окно — то вниз, то поверх крыш — следя, как смягчаются краски и удлинняются тени: не из любопытства, а просто для того, чтобы что-то приковывало взгляд.

АМНЕРИС.
Жизни прежней стыль всю отнял, не виня.
Марьям, Марьям, ты ль просила за меня?

Солнце уже достаточно низко, чтобы пестрота светотени — "расчленяющая окраска", как говорят зоологи — отступила, и глаз увидел городской пейзаж целым и непрерывным. Амнерис знает: неограниченное число городских улиц похожи друг на друга до рефлекторного узнавания — но, может быть, они и в самом деле одна и та же улица? Закрыв глаза, она видит Больсонаро, сегодняшнюю экскурсию и роспись перед входом в усыпальницу.

АМНЕРИС.
Кланяться картине — ширк: сгорю в огне.
Краски оживить Всевышний скажет мне.
Только я нашла ответ без волшебства:
Ты и без моих стараний в них жива.

Амнерис уносит в какую-то дрему. Она отступает от подоконника и садится на диван.

АМНЕРИС.
Марьям, дочь Имрана: странное питье
На губах мне имя сладкое твое.
Рук твоих обьятье, Марьям, широко.
Марьям… Пил. Твое. Всевышний. Молоко.

Она на расстоянии и с ужасом, как льва в природе, рассматривает последнюю мысль. Трясет головой, заталкивает в кавычки, трогает себя над ребрами, будто сравнивая, — но это, в общем, момент Виктора Суворова, данный в ощущениях безотносительно к религиозным постулатам.

АМНЕРИС (развернувшись к зрителю, потому что к кому еще).
Как мне в душу тенью с уст вошла хула?
Слово отреченья я произнесла.
Два пути муртаду: сгинуть ни за грош
Иль кривить душой, пока не вскроют ложь.

Дар ли чистоты шприц с ядом или нож?
Марьям, Марьям, ты не судишь, а зовешь.
Скажут пусть, обулась Айя на лету;
Под защиту к Марьям с сыном я иду.

Амнерис вырывает воскресный лист из ежедневника. Она знает, что удобней писать в целой книге, но ей нужно провести черту. Теперь она не колеблется, а привычно для себя спешит.

АМНЕРИС (пишет).
"Заиграл в пустыне мне источник вод;
Возвращать меня да смертный не дерзнет.
Всем в жару напиток, всем на час жена,
Зноем ласк и хвал, как натром, прожжена,
В старшем, чем Египет, царстве, трепеща,
Прежде тьмы ночной ищу убежища."

Поднимает голову; опираясь основанием ладони, задумчиво покачивает в воздухе пером.

АМНЕРИС.
Суп в кастрюле, дети. Стража на часах.
Влага в Асуане. Правда в небесах.
День во тьме растящих хлеб свой ото дня
Защити, воитель.

(короткая пауза)

Защити меня.

Немного успокоившись, она снова наклоняется к письму.

"Радость вам дана. Чтоб дальше знать ее,
Меж собой храните демократию.
Новый на Востоке мной подписан мир.
Купит хлеб и дизель южный мойдодыр.
Принцев к роду службы пусть примерит штаб.
Воз спряла я пряжи; ткать черед Зейнаб."

Подписавшись полным именем, но без титулов: "Айя-Амнерис Абдель Фаттах аль-Сиси", — Амнерис оглядывает стены в поисках сабли или палаша, но на них нет даже ковров, лишь несколько панно с искусственными цветами.

Амнерис выворачивает карманы. Из них выпадают невесть откуда взявшиеся два металлических шекеля, но ничего даже отдаленно острого.

Выйдя на кухню, она возвращается с длинным ножом и достает из сумочки ларец с печатью. Поставив оттиск на записке, она раскалывает печать ножом (приходится навалиться всем весом) и складывает половинки на штемпельной подушке. Затем режет миниатюрными ножницами магнитный пропуск во дворец и две кредитные карточки.
Магнитный ключ от номера она оставляет целым и кладет рядом.
В сумочке на столе остаются разряженный "Зауэр" и патроны в мини-сейфе с кодовым замком. Это нарушение правил хранения, но, найденные при ней, они идентифицируют ее.

Еще некоторое время она беспокойно ходит по гостиничной комнате. С мечети Омара звонит колокол на магриб. Амнерис встает на колени и молится какой-то короткой молитвой; потом омывает лицо у раковины, встроенной в стену, и падает на кровать, не раздеваясь.


СЦЕНА 6

Утро следующего дня. Пекарня на улице Яффо.

Амнерис не узнать. На ней черная накидка, безвкусное платье подростковых расцветок и плотные полуботинки. Если бы позволяла комплекция, она, наверное, притворилась бы и юношей для лучшей конспирации.

Амнерис рассматривает образцы, теряясь в выборе, и, наконец, толкает стеклянную дверь.

НАТЕЛЛА.
Питу по-бухарски?

АМНЕРИС (с милым западным акцентом, например, с французским).
Две по шекелю.[20]

НАТЕЛЛА (подмигивая).
На удачу три со скидкой уступлю.

Амнерис низко кланяется. Сегодня она любит всех.

НАТЕЛЛА (водя рукой и показывая куда-то за окно).
Влево за ешиву по Сдерот Хайим
И к Иерихону по шоссе один.
В сторону отходишь — этакая тишь…
Ты лови попутку — время сократишь.

Монтажный переход, на этот раз плавный. Блок-пост. Израильский солдат за стеклом, глядя на накидку Амнерис, машет — "все нормально, вперед!" — не выходя и не проверяя документов.

Ветер метет по асфальту сухой песок.

АМНЕРИС.
Мара, Маре Мортум. Мачеха, не мать.
Солью я дышала; тяжко выплывать.
Не корми надеждой, не давай мне знак.
Мир, мираж, пусти. Талак. Талак. Талак.

С севера проклевывается и до акустического центра гулко раскатывается удар грома.

Дождя по-прежнему нет, но асфальт уже полностью занесен песком. На шоссе не разглядеть ни автомобилей, ни прохожих.

В титрах звучит песня Насти Полевой "Золотой дождь":

…Разрезав целлофан хрустящий,
Пей ветер ярче дня и слаще,
Чем вино, чем нектар измены;
Уплывут окна вдаль и стены.

…Дождем золотым смыты дороги.
Мне плыть суждено в легкой пироге
Туда, где найду новое имя,
Где вещие сны станут моими.

Буря поднимается сильней, песок бьет в объектив камеры.


ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Распространенность этого сюжета в сказках народов мира показывает, как глубоко кбип-мифопоэтика укоренена в традиционном народном сознании.
[2] Краткая молитва произвольной формы.
[3] Анекдот из жизни Мухаммеда. Имеет силу вероучительного авторитета; она, впрочем, варьирует в зависимости от признаваемой надежности рассказчика.
[4] Свадебный подарок жене от мужа. Известен также под названием "калым". Возвращается при разводе, если не оговорено обратное.
[5] "Развод". Вообще там много тонкостей, особенно связанных с повторным браком в прежнем составе, но по поводу того, что это слово прекращает действующий, разночтений нет.
[6] Это не аппроприация: аутентичными солдатами индустриальной войны являются оба.
[7] Не взлет поэтической фантазии, а буквальное арабское значение имени ("стих" и "чудо"). Колмогоровская сложность примерно та же, что в "Светлана-свет" или в "Майя, королева мая".
[8] Упоминаемая здесь практика не является религиозным предписанием, но халяльна и приводится в хадисах, часто цитируемых поклонниками традиционной арабской медицины.
[9] В общем-то, на него есть целая стопка хадисов, разъясняющих необходимые условия молочного родства, здравый смысл которых отчасти компенсирует крышесносность концепции. Но один имам (в ОАЭ, кажется) действительно предлагал решать таким образом проблему недостатка раздельных помещений на предприятиях.
Короче, это маргинальный прием, как и pleasure marriage. Не пытайтесь повторить, а тем более совмещать.
[10] Щербет (и его вариации) — не парфюмерия, а прохладительный напиток на Ближнем Востоке и в Индии.
[11] В зависимости от испорченности публики здесь можно загнуть средний палец.
[12] Не буквально Делакруа, но исполнительнице следует учесть.
[13] Могамма, Мугамма — есть разные транслитерации. Такая глыба в стиле сталинского ампира, построенная спецами из СССР. Традиции внутри соответствующие.
[14] Ну да, парящей. Туманящей. Педанты, блин.
[15] Или плохой английский секретаря, или игра слов (хочется верить, что второе).
[16] Это не очень хитрое умение. Сгибаемые (в проксимальном суставе, т.е., по ощущению, как целое) пальцы должны ударяться об основание ладони, двигаясь по инерции. Если надо, я покажу.
[17] Это то немногое, чему стоит учиться у политиков. Берите с них (этот) пример, пожалуйста. Очень прошу.
[18] Как и в песне Константина Никольского, это эвфемизм.
[19] Это лютеранское деление. Больсонаро, кажется, нахватался от жены.
[20] Цена не является публичной офертой. Автор льстит израильской инфляции.