Пересказ Илиады Гомера

Песнь двадцать четвёртая в русском арго

Закончились игры, раздали призы, Ярило ушло с небосвода,
Все нахомячились, спать подались, Ахилла ж терзала всё шкода.
Не спалось ему, всё товарища образ покоя ему не давал,
О битвах в которых на пару ходили, в печали своей вспоминал.
С зарёю опять тело Гектора, дурень, к трашпанке своей приторочил,
Могилу три раза объехал с тем трупом, к печали своей приурочил.
С тем и обрёл свой покой, кровожадный, и спать на топчан завалился,
Одиннадцать дней издевался утырок, с тем мерзостью и отличился.
И Феб на двенадцатый день вдруг вспылил, вернее однако вскипел,
Обычно спокойный, всегда дружелюбный да видно бывает предел:
- Утробы мякинные, неблагодарные! Гектор вам не угодил,
Он же вам в жертву всегда вам желанное с лёгкой душой приносил.
Что же вы молча все дни позволяете с телом его вытворять,
Ахилл ведь утырок, дурак кровожадный умеющий лишь убивать.
Сам предложил он Патроклу доспех свой, сам его в бой вдохновил,
Он что, на танцы пошёл, на танцульки, сколько Патрокл убил?
Патрокл нарушил предо;стережение, что сам Ахилл прописал,
Я ему лично об этом напомнил, о каре предостерегал.
Дебил как мы знаем повсюду дебилен, он слушать меня не хотел,
Что было делать, с того только я его, мерой моею огрел.
Я его вывел ударом из строя, чтоб было легче добить,
А там уж не важно кому удалося доспех Алиллеса добыть.
И вот в Ахиллесе вдруг мститель проснулся, в нём праведный гнев воспылал
Забыл сучий потрох как сам же Патроклу доспех свой с улыбкой отдал.
Свирепствует сволочь, о друге в печали, убийца и вор в одном рыле,
Приличные люди с ним какать не сядут, ближе, хотя б одной мили.
Он мерзость последняя, из-за девицы, он маму свою посылал,
Чтобы отец наш Всесильный, троянцам, ахейцев мочить помогал.
Вы видели подлость подлее чем эта, на что он способен ещё?
На это ж способны его же фанаты, все кто;, воспевает его!
Боги молчали, им было известно, всё что Аполлон им сказал,
Что Гектор невинен и что Ахиллес, Патроклу доспех свой отдал.
Так кто Ахиллес, по делам его подлым – бандит-полубог, и ему,
Они помогали, чтоб в славе блистал он, веками во лживом миру.
Боги молчали, упрёк справедлив был, стали Гермеса просить,
Гектора выкрасть, доставить Приаму, и с тем беспредел прекратить.
Гера с Афиной в пристяжку бог моря, дружно тому возразили,
Эти товарки Парису-троянцу, «проступок» его не простили. 
Когда с Афродитой его посетили, даб лучшую выбрал из них,
Он Афродиту лох выбрал, конечно, яблоко то ей вручив.
Вот и попала вся Троя в немилость, не ту он красивою счёл,
Вот кто, виновник крушения Трои, Парис-Александр – осёл!
Видишь ли, честь он не той оказавши, теперь им не сесть на биде,
Дырочка в крышке, должно прохудилась, с того быть троянцам в беде.
Но Зевс был доволен, тем что ему Гектор, всегда приносил на алтарь,
Но не одобрил идею хищения, всё ж западло, Гектор - царь.
Зевс заявил мол, всё будет иначе, Фетиду пошлю к Ахиллесу,
Пусть передаст мою волю сама, ему, её сыну повесе.
Он примет выкуп, придёт сам Приам, выкуп доставит и буде,
Хватит на том, больно много речей, о подлости как и о блуде.
Фетида помчалась к Ахиллу стрелой, Ахилл в это время хомячил,
В печали тоскливой, он в трауре ж был, барана с братвою херачил.
Сказала Фетида, мол так и мол так, за Гектора примешь де, выкуп,
Так Зевс повелел, ты уж не подведи, мне ещё быть к его лику.
Услышав про выкуп, Ахилл оживился: - «Хоть в чём-то чуток повезло,
Я выдам им тело пусть выкуп везут мне, даю в этом слово моё.
Ириду послал Зевс к Приаму, чтоб тот, выкуп Ахиллу доставил, 
За сына, решился вопрос, в том сам Зевс, помощь ему предоставил.
Чтобы Приам сам тот выкуп принёс, пусть с ним будет кто-то один,
Он ночью пойдёт, в темноте он никто, он в Трои дворце господин.
В доме Приама стенанья и вопль, Ирида пришла к ним нежданно,
Но весть что она принесла всей семье была всем конечно желанна.
Плакал Приам, пеплом плешь посыпал, семья вся слезой умывалась,
Где-то сказали: потоками слёз – да где б тех потоков набралось? 
Она сообщила Приаму ту весть, Приам тут же преобразился,
Послал всех куда-то, а сам за рыжьем, в подвал свой немедля пустился.
Покровы, полотна, хитоны, плащи, треноги сосуды с вином,
Рыжьё как положено и серебро, с прочим каким барахлом.
Ириды никто не видал, ведь незрима, никто её, и не слыхал,
Она известила Приама на ушко, чтоб он, слово в слово ей внял.
Ему показалась и сгинула тут же, чтоб понял он, что план благой,
Гекуба смотрела за всем его действом: - Ты, спятил от горя, старо;й.
- Я видел богиню и следую слову, за Гектора выкуп свезу,
Сегодня же выйду, дорога знакома, легко мирмидонцев найду.
Сыны уложили в телегу весь скарб что выкупом должно везти, 
Коней запрягли, лишь до Скейских ворот его разрешил провести.
Приам в колеснице вперёд подался, Идей на телеге вослед.
Сказал Зевс Гермесу: - Ты дружен с людьми, храни их в дороге от бед.
Сам проводи царя Трои к Ахиллу, в обратный путь с ним же пойди,
От гопоты защити их в дороге, и от блататы защити.
Вид юноши принял Гермес и с порога, в небо стремительно взмыл,
Путников быстро настиг и спустился, сторонкою, сумрак укрыл.
Но что-то заметил Иней, и к Приаму: - Вон человек, к нам шагает.
Приам от испуга застыл не дыша, что делать, хоть царь, но не знает.
Гермес подошёл дружелюбно спросил: - Куда же вы на ночь-то глядя,
Аль не боитесь злодеев ночи? К тому же вы ещё при кладе.
Я пойду с вами за всем пригляжу. «Хранит меня бог, - Царь взбодрился,
- Кто ты, откуда, куда сам идёшь, и как ты здесь сам очутился?
- Я мирмидонец, отец Поликтор, - ответил Гермес не спеша,
- К провидцу меня, сам Ахилл посылал, с ответом теперь ждёт меня.
- Не знаешь ли, Гектора тело цело, его я иду выкупать,
Не бросил Ахилл его псам на съедение, и можно ль его опознать?
Приама вопрос не встревожил Гермеса, ответил ему хладнокровно:
- Гектор в порядке, когда я там был, да и теперь безусловно.
Боги заботятся о твоём сыне, кому-то из них он приятен. 
Раны закрылись и крови не видно, ни ссадин не видно, ни пятен.
- Вот кубок прекрасный, он многого стоит, прими его в дар от меня,
И проводи нас скорее к Ахиллу чтоб наши решились дела.
Я не могу принять в дар что-то прежде, чем, примет выкуп Ахилл,
- ответил Гермес, - и в таком важном деле, каждый бы так поступил.
Я уважаю его, что важнее, страха пред ним, как царём,
И не возьму ничего из того, что для него ты собрал. Но, идём.
Буду тебя провожать в стан Ахилла, время не терпит, пора.
Гермес встал к Приаму в его колесницу, поддал борзой паре кнута.
По мере же их приближения к стану, стражников он усыпил,
Проехав в ворота, за; частокол, Приаму он вдруг сообщил:
«Я бог Гермес, я по воле отца здесь, дорогой был в помощь тебе,
А прочие чтобы меня не видали, теперь возвращаюсь к себе.
Тебе прописал Зевс упасть на колени, перед Ахиллом, и поцеловать,
Руки убийцы, бандита и вора, тогда соизволит он выкуп принять.»
Так всё и было, валялся Приам, в ногах пред Ахиллом убийцей,
Но что было делать, решение бога, восславь и прославь кровопийцу.
Ахилл удивился его появлению: «Как ты прошёл в мой «вигвам»
Блин, где охрана, где эти дебилы, вот ужо, я им воздам.
Ну ты чего ко мне на ночь-то глядя, иль чего стёбнуть желаешь,
Чё тебе дома-то хрыч не сидится, чё среди нас тут гуляешь?
Кто ты и что ты, чего заявился, а не лазутчик ли ты, как тебя?
Ты не из наших, а с виду фартовый и соплежуям сойдёшь за царя.»
- Я царь Приам, - отвечал гость Ахиллу.
– Ну наконец-то, - ответил Ахилл.
Мне передали, что ты везёшь выкуп,
и передали, что Зевс так решил.
Так что претензий ко мне быть  не может,
силы небесные любят своих,
Я им милее тебя, но не вечен,
За то позволяют мочить мне других. 
- Ну так позволь же мне Гектора видеть. Дай убедиться, что тело его,
В полном порядке, без ран и без ссадин, нетрогано птицами, просто цело.
Ахилл заявил: «Ты не дёргайся старый, я знаю что должен тебе труп вернуть.
Но смолкни, здесь я первый прыщ на деревне. Могу тебя просто и вилкою ткнуть.
Я ведь отморозок по жизни – все знают, ушлёпок я просто, но тем я всем люб,
И больше б любили когда бы все знали, что я как убийца, большой жизнелюб.»
Приам испугался, наслышан был старый, Ахилл психопат был немалый,
Он сразу умолк, втянул в плечи свой жбон, плотно заткнувши хлебало.
Ахилл же метнулся к двери, словно лев, он и в туалете был лев,
Нужду коль справлял под кустом напрягаясь, рычал словно лев нараспев.
Какие-то типы за ним поспешили, - Патрокла замена при нём,
Место Патрокла лишь освободилось, и новый холуй уж на нём.
Выкуп сгрузили, коней распрягли, под Гектора плед положили,
Рабыни омыли его, приодели, управившись с тем, погрузили. 
К позднему ужину жарили мясо, выпивка, хлеб на столе,
Чтоб до расссвета уйти незаметно, спать чужакам на дворе.
Им две постели там и постелили отгородив от ворот,
Ходят же всякие, Агамемнону, кто-то вдруг, да донесёт,
Тот не преминет, припрётся за долей, выкупа, тот ещё жлоб.
Песок всё ж не снег, то на севере можно, такого упрятать в сугроб.
- Сколько на тризну тебе надо дней, - спросил с интересом Ахилл.
- Да с дюжину надо бы, раньше никак, в обычай нам бог утвердил.
«Пусть будет так, на двенадцатый день ахейцы пойдут снова в бой»,
Сказал Ахиллес: «А теперь уж пора, спящим всем нужен покой.»
Приам как бездомный прилёг у забора, Ахилл Брисеиду пошёл подминать,
Всю ночь спали боги, всю ночь спали люди, и только Гермесу в наряде стоять.
Его сон не брал, ведь Морфей сам был в курсе, Гермеса задача известна ему,
С того обходил он его, и всю ночь, оберегал отошедщих сну.
Продумал Гермес путь обратный Приаму, горнисту побудку ему не играть,
Уйти же ему предстоит незаметно, задолго до сполохов надо поднять.
«Тебе не курорт здесь и не санаторий,» - сказал ему на; ухо тихо Гермес,
- «Пора подниматься пока враг твой дрыхнет,
не то попадешь, под весёлый замес.
Ты выкуп достаточно щедрый оставил,
Но если тебя здесь чмыри засекут,
То за тебя уже с Трои три шкуры,
Агамемнон с Менелаем сдерут.»
Приам тут же понял, пора щупать ноги,
Иней подскочил сонных глаз не открыл,
Гермес предварительно уж приготовил, -
Кони в упряжке, ворота раскрыл.
Провёл через стан крепко спящих ахейцев,
Морфей постарался, стан в сон погрузил, 
Крепким, мертвецким, таким, богатырским,
Щедро в заботе своей наделил.
Приама Гермес провожал полдороги,
Опасную часть на пути,
Кассандра на башне была в это время,
Взошла на неё в ожиданьи зари.
Увидела путников, их опознала,
Кликнула стражу народ поднимать,
Люди сбежались, под вопли и слёзы,
Каждый хотел Приамида обнять.
Первой свой плач подн,ла Андромаха:
- Рано меня ты вдовою оставил,
И сын наш ещё не достиг лучших лет,
Троя падёт, с ней погибнет и сын наш,
С тем нашего завтра ни в ком уже нет.
Плач подняла и Елена: - Ой деверь,
Двадцать уж лет я здесь в Трое, лишь ты,
Был мне защитником, был мне опорой,
Когда я решала проблемы свои.
Плачи закончились, в лес вышли люди,
Каждый имел при себе свой топор,
Дров заготовили, в Трою доставили, 
Чтобы сложить погребальный костёр.
После сожжения Гектора прах его
В урну собрали, за город снесли,
В яму зарыли, курганом накрыли,
И... в дом к Приаму на тризну пошли.
Тризна всё та же обычная пьянка
Только все молча бухают,
Кто сколько может, на добрую память,
К утру все домой уползают.