Межгалактический банк данных

         Когда-то я любила путешествовать поездом: можно вдоволь читать, смотреть в окно и думать о своем, а иногда и очень интересные попутчики попадались... В тот раз мне особенно «повезло»: со мной ехали трое мужчин, один из которых оказался настолько разговорчивым, что надежда посмаковать новый роман в пути вылетела в окно, лишь только он появился в проеме купе. Через пять минут мне стали известны род его занятий, семейное положение до и после, а также философские и кулинарные предпочтения. Дальше пошли истории из жизни, по большей части, выдуманные, анекдоты и прочая мешанина, от глагола "мешать мне отдыхать и читать". Я еще предпринимала пару попыток углубиться в чтение, но назойливый собеседник разгладил ладонями бумажную упаковку от бутерброда, ловко начертил геометрическую задачку и сунул прямо мне под нос. Мне не удалось отмахнуться, ссылаясь на гуманитарное образование, и я назвала решение, просто чтобы отстал. Это был мой стратегический провал. Алексей хмыкнул, придвинулся ближе, и заговорщески шепнул: "Гуманитарий, говоришь? Из моих студентов один-два с курса могут такое решить. Или ты просто угадала? Ну-ка, расскажи решение". Я предусмотрительно отказалась, решив сменить тактику, и поспешно согласилась, что он, мол, прав, и я просто угадала. Тогда мой экзаменатор хитро прищурился, и быстро начертал еще одну задачку. И тут, уже к моему неподдельному удивлению, мой ответ снова оказался верным. «Угадала, говоришь?" - интерес визави ко мне начинал набирать обороты. "Ты случайно, туда не ходишь?" - "Куда?" - не поняла я. - "В межгалактический банк данных". - "Бывает", - решила подыграть я, еще не понимая во что ввязалась. "Пойдем, покурим в тамбур", - по-свойски предложил мой новый товарищ, но я, сославшись на аллергию от табачного дыма, осталась отдохнуть от него в купе. Математик звякнул фляжкой в кармане, пошуршал мятой сигаретной пачкой, помедлил, не желая, видимо, со мной расставаться даже ненадолго, и, наконец, вышел. Я поняла, что поспать, похоже, не получится, и просто закрыла глаза, наслаждаясь короткой паузой под стук колес.
             Через четверть часа мой мучитель вернулся, и выглядел он несколько озадаченным и взъерошенным, и изнутри и снаружи. Он без приглашения примостился прямо на мое спальное место, плечом к плечу, и спросил: "А как он выглядит?" "Кто он?", - опять не поняла я. "Да всё ты поняла, бываешь ведь там, я сразу понял". "А, Банк этот? - Ну, его каждый по-своему видит. - осторожно предположила я. - Он похож на наш университет им. Ломоносова, на горе стоит, и ведет к нему тысяча ступенек. А внутри вроде библиотеки имени Ленина. Да Вы же сами там бывали, что я Вам рассказываю". Сосед вздохнул: "Бывал, давненько только. Оттуда не так просто что-то вынести. Есть там всё, и гениальные изобретения, и лекарство от рака, и новые летательные аппараты, и стихи, и целая картинная галерея еще не написанных картин, и музыкальные произведения, пока без авторства. Только взять ты можешь только то, что унести в состоянии. Вот кантату для барабана с оркестром вынести ты не сможешь, и формулу нового лекарства тоже, если доступа у тебя нет. А ты смогла что-то вытащить, из Банка-то?" - "Я-то? Я - нет, мне запрещено". И тут меня понесло, то ли от усталости, то ли от обиды за незапланированное знакомство с докучливым преподавателем: "Я там курьером работаю. По доставке пакетов с информацией, сообщений разных".  "Интересно, - недоверчиво покосился собеседник, что за сообщения такие". - "Ну, вот, например, для Вас было сообщение вчера. На словах, сами понимаете". И называю его полное ФИО, в билете подсмотренное, пока он прохлаждался. Он напрягся, и осторожно спросил: "А кто его тебе передал?" - "Были там двое...", и начинаю описывать научных работников из "Москва слезам не верит". "Не знаю, кто они, но Вас хорошо знают. Передай, говорят, завтра, своему попутчику, который в Минске в поезд войдет, что давно не заглядывал, и диссертацию свою математическую забросил, а ведь она на "Нобеля" тянет. И пить, говорят, пусть бросает. Если бросит, появится у него семья новая, жена молодая-красавица, и детей ему двоих родит, пацанов. Один известным футболистом станет, другой — писателем." Тут незадачливый ученый обхватил руками голову, будто мигрень разыгралась, встал и вышел. А когда вернулся, молча забрался на свою верхнюю полку, сложил руки на груди, да так и пролежал до утра, до самой Москвы. А мне удалось поспать пару часов. Через много лет уже вспомнила я эту историю, когда о Пространстве Вариантов писать начали, и я стала наведываться туда за стихами и песнями.