Исход

Не прочный дом, рассчитанный на жизнь,
но хрупкий храм, нацеленный на вечность,
слагали здесь, как эллины – свои
волшебные поэмы, и казалось,
что он произрастает сам собой
из сладкого укромного зерна,
несущего в себе и цвет, и облик,
тогда как каждый камень поднят был
руками, что себя поднять не в силах,
из бездны отрицания и страха
на высоту доверчивой молитвы,
и каждый камень был – краеугольным.
и, уязвлённый алою слезой,
он становился правильным кристаллом,
живым – на уготованное место,
прозрачным, чтобы глаз не отвести,
чтоб мир великолепный, драгоценный
со дна рачков искрился, как в оправе,
как альфа проступает сквозь омегу,
душа и дух под именем одним
звучат в одном избыточном молчанье.

Те двое зодчих знали, что творили,
и знали больше музыки, чем знали:
он и она – но это только почва,
брат и сестра – но это только крылья.
Когда б они стремительной реке,
в ущелье падающей, повелели:
остановись! –
                исполнила бы тотчас.

Но высохли соблазнов пустоцветы,
и тулово истлело Самозванца,
иссякло время, и над пепелищем
уже сновали ангелы, как пчёлы,
и собирали скорби чёрный мёд
в воскресные узорчатые чаши.

И Тот, Который – Альфа и Омега,
в раскрывшемся на озере золы
многоочитом лике Человека
Себя, как в чистом зеркале, увидел.