Из книги рука листает календарь издательство компо

*  *  *

Рука  листает  календарь…
Там  каждый  день ; январь,  февраль …
Бегут  страницы  прошлых  лет,
а  настоящего  всё  нет.
Возник  аккорд  и  отзвучал…
И  нет  конца, и  нет  начал,
и  будущее ; позади,
и  ты  его  не  упусти.
А  слово ; вечная  игра ;
дрожит  на  кончике  пера.
И  пусть  чернильница  пуста ;
всё  начинается  с  листа.
И  приближается  апрель,
и  тает  лед,  как  карамель.
Коты  мартуют  во  дворе, 
собаки  лают  в  конуре,
вокруг  кричат:  весна!  весна!..©
Я  пробуждаюсь  ото  сна,
и  по  привычке,  как и  встарь,
рука  листает  календарь.


*  *  *

Сегодня  воздух  бел,  как  плитки  домино,
влачатся  сны  в  тоскливом  до-миноре
по  нотам  романтических  историй,
но  мне,  поверьте,  это  всё  равно.

Попробуй  отыскать  на  небе  след
чужого  взгляда,  пролетевшей  птицы,
но  в  облаках — одни  и  те  же  лица…
ненужные,  как  прошлогодний  снег.

И  пусть  следы  теряются  в  снегу,
и  пусть  дорогу  занесет  метелью…
Благоухает  иней  карамелью —
порадуйтесь  такому  пустяку!

Не  всё  ль  равно — какой  за  дверью  год,
и  безразлично — где  наступит  завтра:
ведь  наша  жизнь — подобие  театра
в  косых  лучах  успехов  и  невзгод.

Мысль  проторенным  движется  путем.
Слова  из  туч  проглядывают  мельком.
Как  угадать — где  глубоко,  где  мелко?.. —
и  небо  пролилось  пронзительным  дождем…

А  вечер  входит  в  черном  домино,
в  счастливом  одеянье  до-мажора,
и  звездный  хор  звучит  без  дирижера…

и  утро  в  блестках  зимнего  узора…
и  солнце  всходит  в  красном  кимоно.


*  *  *

Как  причудливо  тянется  день,
а  в  реальности  кажется — просто.
Зацветает  и  вянет  сирень,
соответствуя  правилам  ГОСТа.

Бутафория  города.  Пыль.
Беспричинный  народ  на  дороге…
Мне  иной  вспоминается  стиль,
и  другие  мне  снятся  эпохи.

А  во  сне  заблудиться  легко:
всё  доступно  и  время  ничтожно,
небо  близко,  земля  далеко
и  придраться  к  себе  невозможно.

Что  же  делать  потом  наяву? —
с  повседневною  жизнью  ужиться,
начинать  ли  другую  главу
и  в  потемках  души  копошиться,

примириться  с  причудами  дня —
верить  в  то,  что  прошел  не  напрасно,
и  дышать,  никого  не  виня
в  том,  что  жизнь  весела  и  прекрасна;

паутиной  завесить  глаза,
к  горизонту  спиной  повернуться?..

По  бумаге  бежит  полоса…
Как  не  просто  во  время  вернуться!..


*  *  *

Окна  задернуты 
синими  шторами.
Следы  шагов  на  ковре 
неразличимы.
Слухом  чувствую 
присутствие  прошлого,
зрением  ощущаю 
его  причины.
Не  подберу  слов 
и  цветовую  гамму.
Просто  брожу  в  пыльном 
лабиринте  комнат.
Как  во  сне,  тускло  светится
амальгама…
Думаю,  что  комнаты 
всегда  всё  помнят.
Музыка  перевоплощается   
в  прозу.
Осень  пишет 
оранжевую  поэму.

На  вокзалах  жалобно  свистят 
паровозы  ;
каждый  выбирает 
собственную  тему.
В  голове  роятся 
странные  вопросы:
почему  я  не  родился 
в  Австралии?..
Ненавистны  мне 
крещенские  морозы,
тщетно  ищу 
собственное  зазеркалье.
Отражаюсь  смутно 
в  разбитом  зеркале,
выгляжу  витражом 
в  мозаике  трещин.
Краски  вечера 
безвозвратно  померкли…
что-то  с  улицы  потянуло 
зловещим…


*  *  *

Пять  черных  линий  в  небе — провода,
и  бабочки  сидят  на  них,  как  ноты,
и  музыка  струится:  так  вода,
играя  на  превратностях  погоды.

А  по  ночам  подмигивает  дождь
лучам  угасшим  солнечного  света,
а  утро  пробуждает  зелень  рощ,
и  день  звучит  стихотвореньем  Фета.

А  в  ноябре  потрескивает  лед
ритмично,  хрустко  и  полифонично,
и  вот  уже  декабрь…  и  Новый  Год
меня  с  весной  спешит  поздравить  лично.

И  ставит  в  ряд  на  письменном  столе
слова  и  буквы…  спорит  бесконечно…
Кристаллы  льда  на  праздничном  стекле…
Добро  не  ищет  радости  во  зле…
Но  праздник  ведь  не  может  длиться  вечно. 


*  *  *

Солнце  мозолит  глаза.
В  жмурках  бреду,  как  в  бреду.
Слышу  в  ушах  голоса,
словно  в  последнем  ряду.
С  высоковольтных  столбов
злобно  жужжат  провода.
Не  отвечая  на  зов,
мысли  плывут  в  никуда.
Цель  неизвестна… 
Шалит
разбушевавшийся  мозг.
Свечка  недолго  горит,
тает  податливый  воск.
Что-то  неладно… 
В  глазах
мечутся  сполохи  слов.
Ветер  шумит  в  волосах
линиями  проводов.
Музыка  звуков  и  нот ;
песня  концов  и  начал ;
не  уложилась  в  блокнот,
ложный  аккорд  отзвучал.
И  никому  невдомек ;
чт;  означают  слова.
Парус  всегда  одинок…
Что  еще  шепчет  Нева?



*  *  *

Лиловый  вечер
вспыхнул  искрой  зла,
оставив  бледный  привкус
ранних  яблок.
Закат  умолк,
и  горизонт  стал  жалок,
и  даже  ночь 
надежду  не  спасла.
Зато 
какая  чуткая  сегодня
тишина…
Я  Шуберта  мотив
насвистываю  молча,
придумываю  сон,
какой  приснится  ночью,
и  жду,  что  будет  темнота
свечой  озарена.


*  *  *

Расплывчатых  фантазий  беспорядок…
Сквозь  мутное  окно  смотрю  на  город.
Глубокий  смысл  гуляет  где-то  рядом,
да  как  бы  ухватить  его  за  ворот?

Страницы  рассыпаются  на  буквы,
а  город  распадается  на  крыши,
на  этажах  живут  смешные  куклы,
и  крыши  опускаются  всё  ниже.

Роятся  в  голове  простые  звуки,
но  пальцы  застревают  в  недрах  клавиш    
и  слышишь  только  шорохи  и  стуки,
но  как  от  них  избавиться ; не знаешь.

А  краски  мельтешат  перед  глазами,
и  линии  смешались  по  спирали,
а  лилии  опали  лепестками,
и  листья  ничего  не  рассказали.

Я  вновь  слоняюсь  там,  за  облаками,
далекий  от  событий  и  успехов,
и  слушаю,  как  звуки  умолкают…
и  не  до  слез  мне,  да  и  не  до  смеха.

Мой  абсолютный  слух  не  насладился
лирическим  минорным  звукорядом.
Я  сочиняю…  или  мне  приснился
расплывчатых   фантазий  беспорядок?



*  *  *

Невский.  Фонтанка.  Сфинксы.
Неба  тяжелый  свод.
Жизнь ; внеземная  фикция
в  общем  кругу  невзгод. 


*  *  *

А  снег  лежит  на  крышах,  на  плечах,
как  сахарная  пудра  на  тарелке,
а  вечер  утомился  и  зачах
при  тусклом  свете  газовой  горелки.

Скучает  ум  в  послушной  темноте,
в  оконном  зеркале  мерцают отраженья.
Я  ошибаюсь  в  вечной  правоте
невидимого  вечного  движенья.

А  вдалеке  сиреневая  ночь
кокетничает  с  желтою  луною,
и  тема  повторяется  точь-в-точь,
как  было  прежде…  только  не  со  мною.

А  утро  начинает  розоветь ;
как  будто  вовсе  не  было  заката… 
Луна  светиться  может,  но  не  греть.
и  бедностью  жизнь  может  быть  богата.

А  в  марте  холодно  и  в  декабре  тепло,
и  каждый  год  меняется  погода…
Я  вижу  мир  сквозь  мутное  стекло
и  отражения  совсем  иного  рода.

А  в  мае  маешься,  а  в  августе  грустишь,
и  мысль  извилистая  вьется,  как  дорога,
и  бабочка ; немая  недотрога ;
снежинкою  витает  у  порога,
и  ты,  как  мотылек,  на  свет  ее  летишь.


*  *  *

На  горизонте ; заря,
бледно  алеет  восток…
день  начинается  зря,
нервно  смотрю  в  потолок.
Слышу  чужие  слова,
время  еще  далеко…
кажется,  что  дважды  два
не  сосчитать  нелегко.
Носится  время  в  пути,
поезд   в  безумие  скор…
волчий  билет  оплати ;
истиной  кончится  спор.
Рельсы  приводят  в  театр,
стулья  комедию  ждут…
остановившийся  кадр,
как  преломившийся  прут.
Рампа  синеет  огнем,
в  яме  томится  оркестр…
вечером,  утром  и  днем 
тащишь  предписанный  крест.
Время  под  шепот   дождя, 
каплями  моет  стекло,
вдоль  по  окну  шелестя…
только  давно  утекло.
На  горизонте  закат
дню  посвятил  некролог…
если  чему-то  я  рад,
значит,  высок  потолок.
Сколько  на  небе  полос?..
только  закрою  глаза ;
слышу  нелепый  вопрос:
где  же  твоя  полоса?
Ноты,  стихи,  провода,
краски,  штрихи,  водопад…
воздух,  земля  и  вода,
кажется,  всё  невпопад.
И  неизвестно ; зачем
я  эти  строки  пишу…
лучше  уйду  насовсем
и  ничего  не  спрошу.


*  *  *

Не  смотрю  на  вчерашнее ;
привкус  меди  во  рту. 
Вспоминается  важное, 
словно  в  пьяном  бреду. 

Разлетелись  осколками 
разветвленья  ума. 
Я  сомненьями  долгими 
сам  себя  свел  с  ума. 

Всё  потеряно,  кроме… 
сам  не  знаю ; чего.
Отдыхаю  на  лоне… 
и  не  жду  ничего.


*  *  *

В  голове  суматоха ;
пестрота  светотени.
Закружилась  дорога, 
заметалась  потерянно.
Я  как  будто  бы  странник 
в  безысходном  пространстве.
В  размышлениях  странных 
погружаюсь  в  прострацию,
в  ощущениях  острых 
не  предвижу  сомнений,
в  ожиданиях  пестрых 
угадал  несомненное…
А  в  глазах  суматоха ;
суета  светотени…
С  неба  льется  эклога ;
листьев  песня  осенняя.


*  *  *

Зажелтело,  зашелестело,
лето  засветло  утекло.
Я  услышал,  как  улетело
сквозь  невидимое  стекло…


*  *  *

У  витрины  стою:
выбираю  снотворное.
Потихоньку  пою
что-то  нерукотворное.

Фотография  сна…
Отражение  в  зеркале…
Я  себя  не  узнал ;
так  меня  исковеркали.

Закрываю  глаза,
чтоб  не  видеть  обычное,
а  в  ушах  голоса
шепчут  мне  безразличное.

Я  бы  уши  прикрыл 
меланхолией  русскою,
уготовил  себе
испытание  музыкой.

Обострение  чувств,
обострение  зрения…
По  анналам  мечусь
в  ожиданье  прозрения.

Чемоданная  пыль ;
Путешествие  шепотом…
Кто  оценит  мой  стиль,
пусть  поделится  опытом.


*  *  *

Висят  за  окном 
недвижные  облака. 
Правда  в  одном: 
кругом ; чепуха.

Вчера  что  было? ;
просто  февраль. 
Зима  минула, 
ее  не  жаль.

Деревья  без  листьев 
ветру  не  раскачать   
и  не  разозлиться, 
только  мечтать.

Лечу  по  лестнице 
сверху  вниз 
и  вижу,  как  лезет 
первый  нарцисс.

Цветы  роняют 
лепестки  на  песок…
Что  будет  далее ;
явь  или  сон?


*  *  *

Что  в  этом  мире  четко, 
что  не  так? 
Но  мир  не  мой. 
Мой  мир ; другое  время:
мир  оказался  навсегда  затерянным.
Всё  выглядит  ненужным… 
всё  не  так…


*  *  *

Дождливый  май   
В  слезах  заплаканной  сирени,
собачий  лай 
в  лиловых  сумерках  двора…
Строка  рождается 
из  влажной  полутени,
и  дождь  расписывает 
стекла  до  утра.

Во  сколько  новых  нот 
мне  обойдется  песня, 
во  сколько  старых  слов 
увяжется  роман?
Не  кажется  ли  вам, 
что  было  б  интересней
здесь  поменять  сирень 
на   бархатный  тюльпан?

Но  нам  не  избежать 
превратностей  погоды ;
цветы  нуждаются 
в  живительном  дожде.
А  капли  падают ; 
светящиеся  ноты, 
и  мы  на  время 
забываем  о  вражде. 

Я  чувствую  в  дожде
слепую  непреклонность 
и  ненависть  в  словах 
к  проигранной  игре…
Июньский  день 
не  проявляет  благосклонность, 
обиженным  ребенком 
плача  во  дворе.



*  *  *

Струятся  запахи,  мерцают  звуки:
дыханье  запада  приносит  свежесть,
и  в  окна — белые — влетают  мухи,
не  ощутить  их  толком  и  не  взвесить.

Январь  заедет  легким  мимоходом,
за  облаком  неверный  след  оставит,
и,  как  всегда…  и  вслед  за  Новым  Годом
приблизится  апрель,  и  снег  растает.

Перо  скользит  бесшумно  по  бумаге,
ласкают  клавиши  живую  руку,
и  высыхают  водяные  знаки,
и  провода  насвистывают  фугу.

Бег  времени — еще  одна  страница.
Звук  времени  не  заключить   в  пространстве.
Цвет  времени —  оттенков  вереница,
воспоминание  из  дальних  странствий.

И  время ; от  начала  бесконечно ;
впадает  в  нескончаемую  Лету…
Как  может  где-то  начинаться  вечность,
подобно  тьме  и  солнечному  свету?

А  что  лежит  за  сторонами  света?
И  есть  ли  звуки  за  концом  вселенной?..

За  горизонтом  гаснет  запах   лета.
Всё  кончилось…   и  всё — обыкновенно.