Как солдат домой возвращался

 
 
            

            Шел солдат по лесу, его  Иваном, помнится, звали. Шел час, другой, да притомился чуток.  Сапоги промокли,  хлеб съел, ружье плечо тянет. Устал маленько, стал  местечко искать, где присесть можно, и видит: избушка стоит, над трубой дымок вьется. Значит, в доме живая душа обитает.
   Зашел, и вправду,  старуха старая у печки с ухватом стоит. Может, кашу варит, а может, зелье какое.
- Здравствуй, бабуся, не надо ли помочь чем? Не один день иду, издалека домой пробираюсь.
   Бабка ухват в сторону отставила,  с головы до ног солдата глазами окинула, головой покачала, губы вроде как с  трудом в поцелуй собрала и  проговорила  скрипучим голосом:
   - Откуда, болезный? Как это  ты меня отыскал?
   - Мимо шел. Можно, у тебя отдохну? Куда,  скажи, ружье девать?    Не простое оно, заговоренное.  Зайца, утку можно достать. Вот отдохну, принесу тебе утку. Повезет, так еду сгоношим.
- А ну,  покажи! Хорошее ружье. Повесь на стенку на гвоздик. Побаиваюсь я дуло заглядывать. Мало ли что.
   Рассмотрела бабка   солдата.  Солдат бравый,  мундир заштопан, воротничок аккуратно подшит. Хорошее впечатление производит. Только по столице такие красавцы ходят.

   Присела бабка на лавку. Присмотрелась к гостю  и говорит:
-  Побудь у меня, солдатик, помощник мне нужен.  Я тут   не одну сотню лет живу, а  чтобы солдат зашел, случая не припомню.   Старая, немощная я.  Года давно считать перестала, со счету сбилась, только лето да зиму знаю. Давно  живу, и вот беда, от времени избушка у меня совсем развалилась. Как быть? Помоги мне.
   Вишь,   в какую глушь  тебя занесло. Видать, фузея у тебя совсем бесшабашная, ни черта, на лешего не боится.
- Ружьецо хорошее. А вот, мать, скажи, вот что мне интересно, разве  между чертом и лешим разница какая есть?
- Коль захочешь, увидишь, что за  разница. Черт да леший здесь рядом бродят. Издалека видишь, вроде леший, а ближе подойдешь, присмотришься  - это  пенек.
    Здешнего Лешего нашего Алешей зовут. Он  тебя в гиблое место заманит, а  черт уговорит на рожон залезть. Вот вся разница.

    Заметил солдат, что тяжело у нее  на душе
 -  Помогу я тебе  чем могу.
  - Поссорилась я с Алешенькой, много лет  с  ним не видимся.  Вишь, раз у него  зуб разболелся, и позвал он меня его зуб лечить. Прихожу я, а у него  на пеньке все уже приготовлено - клещи лежат, зубило, молоток, и всякое такое разное. Говорит, тащи. А я ему говорю, заговором да травками вылечу. Не люблю я хирургию да хиромантию, всех  травками лечу.  Заставила его тридцать раз вокруг пенька обежать, пропотел он, а потом  на зуб ему богородскую травку положила. Зуб болеть перестал, а Лешенька травку мусолил, мусолил, да заподозрил неладное. Выплюнул и  как завопит! - Ах ты, старая карга, кричит  - через эту богородскую траву ты меня силы на десять лет лишила! Я  эту траву за три версты обхожу. Разозлился на меня. Про зуб забыл. Знают все, черт ладана боится, а лешему богородская трава противопоказана. Вот так и рассорились мы.
Бабушка – рассказчица хорошая:
-  Вроде ты в сказку    попал, а посмотришь, ничего сказочного тут нет. Я - старая травница. Поживи у  меня, ботанику  выучишь. Травку я скашиваю, да вот впрямь стара стала, помощник мне нужен. Коса в углу стоит.  Отдам  я  тебе косу,  ты косой будешь как фузеей работать. Напялишь балахончик, и  пиф-паф, дзин-дзинь... Балахончик наденешь, косу волшебную дам, будешь косить всех, кто под руку попадет. Все на свете тебя  бояться будут

   Солдату страх неведом. В гиблых местах по долгу службы  не раз бывал, и на рожон лезть доводилось.  - На поле боя я  тебя давно заприметила. Солдат ты рядовой,  а солдатская доля трудная. Только заговоренный ты  против нечистой силы, против пули и боли всякой... Нужна мне как раз  такая специализация.
  А солдат  в ответ:  - За доверие благодарю, а  мне  фузеи своей хватает. Солдат привык народ  охранять, коса ему  без надобности.


  - А что,  бабушка, каша-то у тебя готова?- увел он в сторону  разговор.
  -  Брось на лавку волчью шкуру, руки вымой,  да садись,  позавтракаем, погуторим.
   Солдату  только это  и надо.  Сапоги  возле печки скинул да сразу и за стол.

   В лесу с утра холодок  пробирает, а солнце вверх поднимется, травушка   повысохла, жаркий день душу развеселил.
   Бабка дальше ведет беседу:
-  Хоть по своей воле ко мне в гости мало кто ходит, но таким как ты, сынок, дверь всегда настежь. Я любому  доброму человеку завсегда рада.  Повезет тебе в жизни,  король ты мой бубновый, красавец писаный.   Ишь,  волосики–то  светленькие надо лбом как   вьются, завиваются. Чисто как  у ангелочка.
    Соскучилась бабка по разговору.  Оказалась разговорчивая, добрая. Горшок  с кашей уже  на столе.  И  масла в кашу положила.
- Садись, милок, к окошку, там посветлей.   Блинков  не замесить ли, его спрашивает.

    Солдат устав  знает, первым разговор не начинает.
-  Ну, сам-то что расскажешь, как живешь, служивый?   Небось, не догадываешься, кто я?  Думаешь, Баба Яга?  Нет! Сказала уже, я травница.   Бабка-Покосница.  С косой хожу. Любого под корень скошу. Травками, кустиками, деревьями распоряжаюсь.  Только вот как со здешним  Лешим поссорилась, такая  беда, не пускает он меня в заповедный лес, - бабка вернулась к  старому рассказу,  -  а в нем половина моей силы.
- Про Лешего не могу знать. Только разных хороших и не очень людей я  немало видал.  От капрала до настоящего генерала.  Все как-никак люди. А вот Лешего видеть не доводилось.
  Солдат ласково отвечает, и коротко, и ясно, по-военному. Так и так, получил, де, бессрочный  отпуск от военной службы.  Имею медаль и сто  благодарностей от начальства.
-  Куда же путь держишь?
-  В дальнюю волость, в родную губернию. Никто там меня поди-ка и не ждет.  Так что, пока кормят, спешить некуда,  через хвойные  леса да через  разные малые  села пробираюсь, на жизнь гляжу.
-  Хорошо жить-то? Я  тоже на жизнь гляжу. Глаза  еще видят.
-  Живу, не жалуюсь, – Иван отвечает -  солдат завсегда хорошо живет. Табачок   в огороде   растет, а порох я из мухоморов делаю.  Я, бабуся,  заговоренный вместе с ружьем моим с самого рождения.   Бабка повивальная моей матери сразу сказала, что я солдатом буду. Вот они  вместе с  ружьем и  вырастили меня на пользу отечества.
-  Так вот ты какой!  В  таких завсегда нужда большая!  Сослужи   мне службу. Я тебе хорошие деньги заплачу.
-   Послужить готов, да не за золотую монету. За то, чтобы научила меня уму-разуму,  который больше всего на свете  человеку нужен!
-  Недолгая будет учеба. Скажу   сразу,  не бойся ничего, работы не обегай,  носом не клюй,  не ленись.  Людей люби больше себя. Пуще всего не страх, не усталь, а лень да отеть людям мешают жить.  От этой самой отети ум каменеет. Вон сколько  разных памятников королям да императорам   по земле расставлено! Не имею я  такой силы, их оживить.  И ты попробуй-ка  их оживить, не получится.  Окаменели.
- Правду, мать, говоришь. По многим городам я прошел. Много дворцов перевидал. А скажу тебе, лучше моего родного села нигде места нет.
- И я вот тут  к местному пейзажу прикипела. Ноги куриные покривились, а вроде  еще побегать хотят,  избушка все так на одном месте пасется. Молодой ты, верно, тебе и сотни лет нет.
       Хорошо, что учиться хошь. Учиться никогда не поздно. Оставайся у  меня в  помощниках. Лучше всего человека  жизнь учит. Природа-матушка тебя и научит.
      Просьба у меня есть небольшая. Тут недалеко заповедный лес стоит.  Место  тайное, сокровенное. Справишься, думаю, работа нетрудная.  Сбегай-ка туда, принеси  мне   ветку дубовую  с зелеными листочками, с того дерева, что у самого края леса растет.
      Дуб этот от лихоманки хорош.  Авось, и у  меня болячки мои  пройдут. Природа всех, и молодых,  и старых, и учит, и  лечит. Вот еще одна какая беда у меня, по зиме из всех углов дует. Об  этом, кажись, уж говорила я.
        Помолчав,  она  объяснила:
    -   Я  бы сходила к дубу, да Леши побаиваюсь. Не раз ругалась я  с ним. Начали мы с ним раз спорить, кто из нас старше, да и поругались напрочь. Не получается с ним разговора. Он видишь, говорит, что он старше меня на семь десятков лет, значит, он больше власти  должен иметь, а я на вечном дереве зарубки пересчитала, выходит, я его на пять лет старше. Так вот мы и перестали разговаривать.  Уж вроде и не злой он, больше шуткует, а  мне пообещал ноги пообломать, если я в заповедном лесу появлюсь. Принеси мне, солдатик,  веточку от дуба тысячелетнего, что на опушки стоит. Знаешь сам, какие ноги у стариков. Того  и гляди, какая косточка хрупнет. Старые кости не заживают.
   Снял солдат с гвоздя ружье, нажал плечом на дверь,  петли скрипнули,  дверь открылась. Удивилась бабка: не было еще того силача, кто  двери откроет!
   А Иван шагнул за порог, взглянул на синее небо да свистнул. С ясного  неба слетел да сел ему на руку  Финист Ясный Сокол, любимый Иванов дружок.  И пошел Иван в заповедный лес за дубовой веточкой.
    Идет солдат, посвистывает, траву шелковую топчет, а трава  следом за ним  опять поднимается, не видно Ивановых следов.     Идет солдат быстро, уверенно,  сокол с руки вверх  вздымается, дорогу ему  показывает.  Вышла  старуха на крыльцо,  по лугу  пошла.  Набрала она   трав разных,  зелье  Ивану сварить,  чтоб   он здоровье поправил.
   
     Дошел он до опушки  леса заповедного, сел на пенек, а пенек-то под ним зашевелился. Заподпрыгивал, будто Ивана наземь сбросить хочет.  Удивился солдат, поднялся, встал, а вместо пенька  рядом  Леший стоит.
Солдат с ним  и поздоровался  -  Здравствуй, Алеша!  Ты заповедный  лес сторожишь?
   -   Я это. Зачем  солдатик пожаловал?
   -   Да вот травница старая меня  сюда за дубовой веточкой послала.
   -  Агафья Покосница, что ль? Небось, хотела косу свою тебе отдать? Ты как к косе притронешься, так  и прикипишь   к ней  и  здесь останешься, домой дороги не найдешь. Не прикасайся, не одевай балахон-то . Бабка с виду добрая, а  нутро гнилое, она всех вокруг погубить норовит. Собирает всюду  травы ядовитые, несъедобные.  Вот мне ядовитую траву  сунула, так я десять лет встать не мог, на болоте отлеживался. Ядовитой оказалась ее  трава. Название-то какое,  богородская!. .
 - Знаешь, солдатик, ты не вздумай какую ветку здесь отламывать. Сразу  молния тебя убьет, с небес прилетит. Черт, он не шутит. Он днем под землей сидит, а  ночью по веревке  вверх взбирается, тучи на небе собирает. Как дернет за веревку, так  гром раздастся и загрохочет, молния сверху прилетит.  Вроде как коснуться дерева  можно, а ветку отламывать - ни-ни! Не смей!
    Сказал леший и исчез.
     Вот дошел Иван до заветного дуба.  Видит, огромный дуб стоит. Ветки в небо уходят. Подпрыгнешь,  до веток не достанешь,  ствола у дуба не обхватишь, вверх не заберешься.  А сокол взлетел вверх,  обломил Ивану сразу две веточки. Одну Иван в шапку положил, а  вторую за пазуху. И чувствует, вроде сразу сильнее стал.
    Высоко на дереве  увидал Иван птицу в гнезде.  Удивился, что за птица - красавица.  Сказал ему сокол, птицу эту люди  Верой кличут, и далеко она  от своего гнезда не улетает. Она  птенцов своих здесь, на дереве,  выводит.
    Ивану все интересно. А какие еще деревья в  заповедном лесу растут? Идет, видит, вот  дерево кипарисовое.  На  нем тоже птичье гнездышко  и тоже птица райская, незнакомая. Сидит, ждет, появятся в гнезде малые детушки. - А это что за птица такая? - Иван у сокола спрашивает.   -  Эту птицу Надеждой зовут.    И  сокол опять с вершинки   две веточки принес. Прикоснулся  Иван  к кипарису. Припал, обнял его  и чувствует, как душа радостью наполняется, дерево  ласку излучает. Вроде бы  даже рассказывает оно, как и что делать следует, чтобы надежды и  желания исполнялись. Прежде всего, в себе силы копи,  на свои силы надейся.
    В заповедном лесу деревья со всего  света. Осина горькая, ива плакучая – это наши. А дальше там  вишня японская, из дальних стран завезенная,  нарядная,  а вот кедр ливанский небо на  своих плечах удерживает.   Есть и березка белоствольная,  яблонька,  кустики разные.
 -  А вот этого дерева лучше не  касайся, - ему сокол сказал. - Это дерево сандаловое, и на нем тоже  птица  сидит.  Любовью эта птица называется. От этой птицы все на свете случается, и счастье, и  несчастье, и вражда,  и тоска смертная.
  - Э-э, без любви не  проживешь.    Без  любви сердце во мне не будет биться.
   И подошел к дереву Иван и руку к нему приложил.  Загудело могучее дерево, потекли по нему живые соки.  На Ивана просветление нашло. Мир весь стал ярче, будто не одно, а два солнца землю враз освещают. Сокол кинул и от этого дерева две веточки.
   
Направился  Иван  обратно к дубу, захотел уйти из леса.. Подошел,   оперся  на дуб, чтобы силы  от земли  в  него перетекли и огромная  сила к нему прибыла,  спина как на плацу выпрямилась,  и руки стали как пружины, сами собой сжиматься. Иван вроде  даже себя узнавать перестал, другой будто  он стал человек. Теперь он горы сломить может.

    Совсем  было он из лесу вышел, да вдруг опять выбегает из кустов   Леший, и к  Ивану. Кричит, -  Послушай, я  несчастный, надоело,  меня здесь   Кощей заставляет заповедный лес сторожить.  Скучно  мне. Сюда никто  не ходит, а я  привык с людьми общаться.  Сижу тут, зеваю, мух отгоняю.    Конечно, я птиц тут развожу, сов, кукушек и прочую живность, дело привычное. Только никого пускать не  велено ни к дубу, ни к кипарису, и особенно к сандалову да к самшитовому дереву. Где  птицы заколдованные  сидят.  Чтоб никогда их не беспокоили. Кощей Бессмертный,  их батюшка,  навсегда сюда определил. Они – птицы  тоже бессмертные. Особо охраняемые.   Беда  ,  зазевался я, задремал, и не услышал, как ты в заповедный лес зашел. Сел на пенек, разбудил. Никому не говори, что ты здесь был, путь сюда не показывай. Худо  мне будет, если   кто смелый пути-дороги  сюда проведает.  Придется мне здесь не один век сидеть.  Не подходил ли ты к самшитовому дереву? Прикоснешься к нему, и получишь вечную жизнь на небесах.
- А зачем мне вечная жизнь на небесах, я  и  сам шит крепко. Я на земле пожить хочу Скажи лучше, Андрей,  а есть здесь ручеек с живой водой?
- Везде где ручейки бегут, где вода льется чистая, в любом ручейке вода живая. А мертвая в гнилом болоте, в трясине, попадешь в трясину, засосет до самого  верха,  не выберешься. Так что ту дорожку, по которой ходить будешь,  сам выбирай.
   Уходи подобру-поздорову. Все я тебе сказал, не дай Бог,  Кощей Бессмертный  узнает, что я тебя в лес пустил. Не миновать мне выговора и штрафа за ненадлежащее исполнение обязанностей. У нас это не  так строго, как в армейской службе, но все равно  неприятностей не оберешься.
     Леший,  как волчок, крутиться стал.   –  Я дорогу тебе покажу. Тебе куда идти надо? - спрашивает, - в какую  сторону?  Поворачивается, да все в разные стороны показывает.- Али сюда тебе идти, али туда?
   - А я сам из любой чащи без тебя дорогу найду, не собьешь ты меня с пути,  А заплутаю, так Финист Ясный Сокол  меня выведет. 
   Унюхал  солдат, откуда кашей пахнет,  и верный курс взял.
   А сокол из рощи  прилетел,  ему еще одну  веточку от умного дерева ему принес.    Говорит,  теперь все веточки нужные  у тебя появились.

     Солдат подошел к ручью, да умылся  живой водой. - Э-эх, жаль фляжки нет, набрать бы  вкусной водицы!
А Сокол сел к нему на плечо и говорит:
- А ты опусти  в ручеек ненадолго дубовую веточку, и будет вода живая. Старуха-травница тебя и послала сюда, чтобы живая  вода у  нее была.   Веточки  береги, они   помогут  тебе жить счастливо .


    Пришел Иван  к бабке, она веточки взяла, обнюхала,  листочки оборвала и  по лубяным туескам разложила.  Везет, тебе Иван, говорит. За тебя сам Финист Ясный Сокол горой стоит. Сильней он  и меня, и лешего.  Он тебе веточку от дерева жизни принес.
    Просит бабка Ивана:
    - Тебя все любят. Помоги мне еще раз, а уж потом домой отправляйся. Вот тебе топор, Иван, избу новую сруби. Из смоляного леса.
    Вышел Иван на крыльцо, свистнул и зверей из леса  к себе позвал. Закипела в  лесу работа. Дятел сосны смолистые в лесу выбирает, бобры  деревья спиливают, лоси бревна в одно место свозят. Зайцы стволы ошкуривают, медведи сруб ставят.  Быстро сложили, слюду в окошко вставили, на курьи ножки новую избушку  подняли. Кроты печь сложили, К вечеру  дом готов был,  дым столбом,
    - Взял солдат лопату, да под конец еще и колодец возле дома выкопал.

      Попрощался Иван с бабкой.  Вышел на чистый воздух, из-за пазухи  тонкие веточки вытащил, положил их в свой нехитрый ранец.  И видит вдруг, три птенчика малые к нему летят, щебечут и  как   в родимом гнездышке, в ранце у него устроились. Это от Веры, Надежды, Любви   детки прилетели.  Иван поднялся, взял  ружьецо, ранец за плечи закинул и зашагал по дороге.


    Мудрым человеком вернулся Иван. Долго ли, коротко ли  шагал он по дороге, но  добрался до родного села.   Оказалось,  в соседском доме его  Марьюшка давно ждала. Он ей все  веточки отдал.   Не забыл он про заповедный лес. Посадил  около дома три дерева,  которые в отчей земле хорошо растут. Скворечники в кронах устроил. И родились у Ивана да Марьи  три  сына.  Выросли они один другого краше,   выстроили   каждый себе хоромы,  большие, нарядные.  Птицы, что из  заповедного леса, что рядом жили, оземь ударились, и стали красными  девицами, такими, что ни в сказке сказать, ни пером описать.  Вошли они в хоромы высокие и  сыновьям его добрыми женами  стали.

   А Иван да Марья  остались в добром  здравии в старом   доме жить-поживать. С  тех пор вера, надежда и любовь  во всех домах живет. Как-то так получилось, что все люди путь к счастью знают,  да не всяк в заповедный лес дорогу найдет. Которые по кривой дорожке идут, так мимо проходят. А  Леший, Кощей Бессмертный да еще Змей Горыныч так в лесу и остались, там живут,  А старушку травницу я не раз на базаре видал. Торгует она травами да кореньями. Та, или не та, не знаю. Добрая, умная женщина.