Тайна

   В одной из забайкальских деревень, где раньше был колхоз-миллионер, а сейчас осталось десять дворов, жила небольшая семья тракториста Ивана. Вот только семья та была ни чета сельским семьям – сын да дочь только у Ивана.

   Были времена: пахал и сеял Иван, тем и богат был, что работал. Но пришли вороги, отняли богатство Ивана, ликвидировали колхоз, а сдав трактор на металлолом, оставили без работы старого тракториста. И помер бы, может быть, он от надлома душевного и несправедливости, но была у него одна тайна. Она-то и держала его на этом белом свете. Никому Иван не рассказывал своей тайны, зная в душе, что когда-нибудь она поможет выжить его детям – сыночку Васятке, да дочки Любаве.

   Однажды, лишившись своего богатства – работы, всяко пробовал Иван прокормить и одеть своих детей, пока деревня постепенно вымирала, трудился могильщиком на кладбище, а как осталось десять дворов и сам слёг Иван. Месяц лежал, два лежал, а когда совсем стало невмоготу, подозвал к себе своих детей.
     —  Тяжело мне ребятушки жить стало. Знать пришло время вслед за матерью вашей направиться.
Дети в голос стали уговаривать отца не покидать их.
     —  Да как же я дети с недугом справиться-то смогу?
     —  Ничего, папка, вместе, как-нибудь одолеем мы твою хворь,- подсела к изголовью младшенькая Люба.
     —  Одно жалею, Любава, не доживу я до того дня, когда станешь ты счастливой.
     —  Да почему же, папка, доживёшь и на свадьбе моей станцуешь ещё, - вставая, произнесла дочь, - вот заварю тебе сейчас травки с ивой, как баба Матрёна учила и будешь ты у нас снова молодым и здоровым.

Выпил Иван отвара ивового, встал и обнял своих детей: «Не дал мне бог быть богатым, но дал он мне тайну, - и с этими словами вручил сыну обломок красного кирпича, а дочери книгу. - Если разгадаете эту тайну, все ваши сокровенные желания сбудутся».
Покрутил в руках Василий обломок кирпича, не о таком наследстве он мечтал, покрутил и только хотел выбросить в открытое окошко, как остановила его руку отец.
    —  Подожди, сынок, не спеши, выслушай, что я тебе скажу. - А сам, говоря это, увлёк его к дивану.

 Сели сын с отцом на диван и начал отец свой рассказ:
      —  Давно то было, пахал я в ночную смену за разлогом поле, стоял на том месте в своё время лес густой, да пришла, видимо, пора – выкорчевали его люди, место под пашню, значит, освободили. Выкорчевать-то выкорчевали, а землю-то не проверили – глинистой она оказалась в некоторых местах. Пашу я потихоньку, не ветринки, не пылинки нет, а тут, луна, как сверкнёт, да прямо в глаза мне, обернулся, чтобы спрятать их как-то, а  сзади поле паханное золотом сверкает, ну, что пшеница твоя осенью жёлтым цветом играет с луной, – сын слушает внимательно, а дочь, захватив с собой книгу, ушла в другую комнату, отец же продолжает, – и всё бы ничего,  говорить я про то никому не стал, но только не родило то поле осенью пшеничку.
Смотреть начали, проверять, специалистов из городу вызвали.
Сын удивился:
      —  А просто бросить поле не могли, зачем специалисты?
 На что отец продолжил:
      —  Такие деньги и силы вбухали в это поле и бросить, да что ты, сынок, такое говоришь, хоть колхоз и миллионер был, но чтобы разбрасываться землёй, да не в жись.
      —  Ну и что, дальше-то, что? – торопил сын.
      —  Смотрели, смотрели и порешили, кирпичный завод в колхозе поставить, а глину с этого поля на кирпичи пустить.
    – Это что же получается, в нашей деревне, даже кирпичный завод был, - снова перебил сын.
     —  И завод был и кирпичом снабжал весь район, - ответил отец.
     — То-то я смотрю, всё у нас никак у людей. В других деревнях дома на дрова разбирают, а у нас одни груды ломаного кирпича от домов остались, взять даже нечего. Уезжать надо отсюда.
    —  Не торопись, сынок, с выводами, выслушай до конца мой сказ, а потом уже решишь, ехать тебе или остаться на родине предков.
    —  Богатым я хочу стать, отец, а здесь разве ж на этих руинах можно разбогатеть!?
   —  Ты меришь богатство в рублях, а я вот в делах,- ответил на то отец.
    —  Всю жизнь ты колхозу отдал, а оставить-то нам с Любкой нечего,- рассерчал на отца сын.
    —  Что ты такое говоришь, неблагодарный? – вбежала в комнату Люба, - жизнь он нам с тобой подарил и это немало.
     —  Жизнь в нищете – это ты считаешь подарок? – не попускался Василий.
    —  Не ругайтесь, дети, дослушай, Вася, мой рассказ:

    —  Когда мамка ваша заболела, я тоже думал, где денег взять, чтобы вылечить её. Всех соседей оббегал, но кто даст в нашей деревне такие деньжищи. И вот – стемнело, бегу я значит от Сашки Перепёлкина к Федьке Скороходову, через пустырь бывшей Кирпичной улицы, а луна, как тогда, на поле, ударит ярким светом в глаза, отпустил я их в землю, а на земле слиток золота лежит позолотой сверкает. Обрадовался, поднял и «дуй, не стой» домой, проверять, и надо же такому случиться, запнулся возле дома Ульяны Добровой, упал и выронил тот слиток, а он возьми да расколись. И всё бы ничего, поднял бы и пошел, но тут из подворотни её дома собака выскочила и на меня с рыком набросилась, кинул я в неё одну половинку слитка своего, да так кинул, что окошко выхлестал у бабки Ульяны.
Слышу, закричала: «Убивают! Помогите!»
А я не будь дураком,  кинулся помогать. Вбегаю в дом, а Ульяна сидит деньги из матраца в сумку перекладывает.
    —  Ты же говорил, деревня бедная была,- удивился словам про деньги, сын.
    —  Деревня-то может быть и бедная была, но Ульяна всю жизнь копила и складывала денежку дома в матрац. А здесь бац – реформа, деньги обесценивались моментально, вот и собиралась она их назавтра в банк увести, чтобы обменять.
    —  И много там было? – вновь спросил сын.
    —  Тыщи, а может и миллион, не считал. Но мне, за спасение её богатств, она отвалила по полной. Вот мамку-то вашу я тогда и вылечил, - как-то с грустью сказал Иван.
Но дети не заметили эту грусть, и диалог продолжился.
    —  А что со слитком? – поинтересовался сын.
    —  Да какой там слиток, кирпич то был.  В избе-то огляделся, вижу, лежит, как следоват у печки, удивился, конечно, посмотрел вокруг, но нет больше ничего, прихватил я тогда ту счастливую половинку, что ты сейчас держишь в руках, а вторую, сколько не искал на улице, так и не нашёл.

    Сын взглянул на кирпич и решил сохранить его, как талисман на удачу.
«Не велико, конечно, наследство, но нужно подумать, что с ним делать» - подумал он.
Но тут образовавшуюся паузу в разговоре сына и отца заполнил крик Любы.
    —  Папка!
Василий взглянул, а отец уже упал головой на подушку и затих.
   Ребята были погодки, старшему Василию девятнадцать, а Любе восемнадцать лет, поэтому, когда после похорон встал вопрос, что делать дальше, они решили остаться в доме отца. Родственников не было, а мать они свою не помнили, отец говорил, что она умерла при родах, когда после перенесённой тяжелой болезни рожала третьего ребёнка.

    Жила их семья, по современным меркам, очень даже скромно, но о раннем детстве, хоть и росли без матери, память сохранила хорошие воспоминания. Пока отец работал в колхозе, в доме было всё: вещи, игрушки, сладости, но после того, как старый уклад жизни рухнул, и отец вместе с другими колхозниками остался без работы, жизнь у детей поменялась. Отец весь день пропадал в поисках работы, а дети были предоставлены сами себе. Это хорошо, если папка что-то заработает и принесёт в дом еды, а то бывало, приходилось довольствоваться сухарями и водой, разбавленной молоком от соседской коровы. Свою корову, после развала колхоза, да без женских рук, отец не смог продержать, поэтому и увёл ее, однажды на базар. Васятка только нахмурился, а Люба плакала навзрыд, виня во всех бедах ранний уход из жизни их матери.

   Вечером, когда Иван вернулся домой, он застал сидящих в обнимку на диване своих детей. Люба плакала, а Василий успокаивал её. Иван подошёл, обнял их:
    —  Ничего, дети, как-нибудь справимся, опять вон в деревне два покойника, пойду завтра могилы копать, ничего, проживём, да же, Васька! - потрепал он русые кудри своего сына. – И ты у меня помощник скоро будешь, не так ли?
 Сыну не нравилось, что отец на жизнь зарабатывает рытьём могил, да и в школе над ним уже многие дети, разбогатевших родителей, смеются.
    —  Не буду я с тобой могилы копать! Богатым хочу быть! – отстранил от своей головы отцову руку сын.
    —  Богатство не напасть, как бы в богатстве не пропасть,- ответил на это отец.
    — Вот и я так же думаю, - вдруг утерев слёзы, но ещё всхлипывая проговорила дочь.
Отец прижал её к себе:
   —  Молодец, дочка! – и продолжил, – главное, что?
     —  Главное – быть счастливым! – выговорила по слогам дочь, – и, взглянув на брата, добавила, - была бы живая мама, и не нужно было бы нам всех твоих богатств.

   Вот тогда-то отец и рассказал им историю, что случилась с их матерью: «Болела она долго и серьёзно, лечил её очень известный доктор в краевой столице, но после выздоровления оказалось, что она беременна, увёз я её в тот же город рожать, а оттуда уже не довелось мне забрать вашу маму. Доктор сказал, что при родах она вместе с ребёнком умерла от какой-то неизвестной инфекции, поэтому чтобы вас не заразить, домой её не разрешили забрать, и осталась от неё у меня только книга, про которую ваша мама шепнула мне по дороге в роддом».

 Поэтому, зная всю эту историю про книгу, Любава, когда просмотрела её, удивилась, она-то думала, что это любовный роман или, в крайнем случае, стихи, а это оказалась старинная книга по извлечению золотой пыли из глины. Книга, хоть и написана в художественном стиле, где есть всё – любовь, предательство, приключения, убийство, но основная тематика всё-таки связана с добычей золота.
    —  Наверное, отец, что-то перепутал,- сказал ей Василий, на её вопрос, - зачем папка для меня всю жизнь хранил эту книгу и как я, прочитав её, смогу стать счастливой?
    —  Может быть, дело здесь вовсе не в содержании, а в её цене, ведь книга-то, посмотри, старинная,- начал искать на ней год выпуска Василий.

    —  Отдай! – отобрала книгу Люба, - дали тебе кирпич, вот и довольствуйся им, а с книгой, я как-нибудь сама разберусь.
    —  Ну и злая ты! – сделал вид, что обиделся, Василий.
    —  Вот и обижайся, - заулыбалась Люба,- а я, кажется, знаю, про какую тайну говорил отец.
    —  Ты думаешь, что кирпич и книга, как-то взаимосвязаны?
    —  Я не думаю, я знаю, что разгадка кирпича  в этой книге.
    —  Точно, иначе бы, зачем отцу хранить всю жизнь кирпич с книгой, - довольный их догадке, рассмеялся Василий.

    —  Ну что это нам даёт, - осекла его смех Люба?
Васька замолчал и, взвешивая каждое слово, продолжил:
    —  Я не стал богаче и ты счастливей, давай, лучше прочитаем книгу и попробуем разгадать тайну кирпича.
   День и ночь читали брат с сестрой книгу, то лёжа читали, то сидя, и вслух и про себя, изучили сюжет весь, но так ничего и не поняли. Может быть, ещё читали бы месяц, два, но Василия осенило.
    —  Идти надо на то поле, про которое отец рассказывал, глядишь,  там всё и поймём.
    —  Правильно, завтра как раз полнолунье, пойдём, - обрадовано вскочила с места Люба.

   Но какое же ждало их разочарование, когда, пройдя разлогом, лесом и натерпевшись страха от различных звуков ночного леса, вместо той поляны, про которую рассказывал отец, они обнаружили заброшенный глиняный карьер. Луна светила ярко, освещая путникам весь карьер, но никакого золотого свечения в глубине старых раскопок они не увидели.
    —  Капнуть, наверное, надо, - выдохнула Люба.
    —  Капнул бы, да нечем, - ответил разочарованный Васька, – и пнул лежащий под ногами глиняный комок.

Комок лежал долгие годы, высох весь, но от удара носком Васькина сапога, рассыпался, сверкнув в свете луны золотой пылью.
    —  Нет, ты видела это! – закричал довольный Васька.
Люба, конечно, не видела, но брат пнул ещё раз, и снова сестра ничего не заметила. А Васька всё пинал и пинал, валявшиеся повсюду комки глины разной величины. До того бегал и пинал, что устал и присел на лежащий возле спуска в карьер камень. Люба начала к нему подходить и тоже случайно запнувшись, подкинула ногой вверх глину. В глазах блеснула луна, а, отпустив взгляд вниз, она увидела разлетающуюся золотую пыль.
    —  Вижу, Вася, вижу! – радостно обняла она брата.

    —  Вспомни, что там, в книге написано про золотую пыль? - вместо того, чтобы порадоваться вместе с сестрой, тихо спросил брат.
    —  Обычным способом нельзя отделить её от глины, – ответила Люба.
    —  А дальше, что написано?
    —  Что при обжиге, золотая пыль собирается в кристаллы, то есть в песчинки.
    —  Это значит, прежде чем извлечь золото из этой глины, её нужно обжечь, а как это лучше сделать, чтобы никто ничего не понял,- спросил Василий, и сам себе же ответил, - правильно, начать производство кирпичей.
    —  Подожди, ты хочешь сказать, мама с папой знали про это.
    —  А ты вспомни, кем был отец нашей мамы?
    —  Точно, папа говорил – председателем колхоза! – возбуждённо ответила Люба.
    —  А что это значит?
    —  Лишь, только то, что отец про золотое свечение на этом поле рассказал маме, а она уже своему отцу, а тот так, как папка рассказывал до переезда в деревню, был геологом, всё посмотрел, подсчитал, да и открыл кирпичный завод в колхозе.
    —  А чтобы колхозное золото далеко не уплывало, отстроил из этого кирпича,  все новые дома в деревне, - подытожил брат, не забыв добавить, - которые сейчас и лежат вместе с колхозными гаражами в руинах.

 Домой ребята, уже не шли, они летели на крыльях. Особенно это было заметно по Василию. То запнётся, то упадёт витая в своих думах. А как ему не витать, ведь тайна отца раскрыта и он в шаге от богатой жизни. Как говорится, о чём мечтали, то и получите.

   Дома Василий, не стал откладывать в долгий ящик свои задумки, а сразу преступил к делу. Всеми правдами и не правдами раздробил несколько подобранных на развалинах кирпичей. Соорудил ручной лоток, промыл полученную массу, добыв таким способом около грамма золота.

   И как бы Люба над ним не смеялась, дразня его золотопромышленником, через год у него уже всё крутилось и вертелось в промышленном масштабе. Сестру он отправил учиться на бухгалтера, а сам из малозаметного Васьки стал уважаемым не только у себя в деревне, но и во всём крае Василием Ивановичем, владеющим мусороперерабатывающем комбинатом. А как иначе назвать предприятие, занимающееся глубокой переработкой кирпичных останков разрушенных советских предприятий и снесённых домов.

   Книга, доставшаяся сестре в наследство, была очень умная, и в ней было сказано, что золотая пыль присутствует практически в любой глине используемой для производства красного кирпича.  Поэтому обломки советского кирпича с руин разрушенных заводов свозились на дробилку к Василию Ивановичу практически со всего края.

 А вычищенная таким образом от руин деревня, вновь разрасталась вокруг нового предприятия. Это был, наверное, единственный случай, когда добытое золото на забайкальской земле работало в интересах жителей этого края.

   Василий, как и мечтал с детства, разбогател, даже держал мысль вновь открыть в деревне кирпичный завод, чтобы потом новые кирпичи пустить на переработку. «Это ж работать, не переработать», - думал он. А вот Люба, отучившись на бухгалтера и приехавшая работать в фирму брата, счастливой так и не стала. Пока не вспомнила про книгу, подаренную ей отцом. «Не может же быть, что тайна книги заключается только в богатстве брата, а где же моё счастье, обещанное папкой», - думала она вечерами, вновь и вновь перечитывая книгу.

   Так бы и читала до скончания века, но однажды ночью, уснула и уронила книгу на пол. От глухого звука при падении книги, вздрогнула и проснулась, встала, наклонилась, чтобы поднять книгу и вдруг заметила, что из под корешка книги, торчит сложенная в несколько рядов бумажка. Сердце сначала замерло, ведь столько лет оно ждало от этой книги чуда, потом ёкнуло и заколотилось, а руки уже расправляют бумажку, глаза же бегают по ровному красивому почерку. «Город Москва, Ново-Бульварная, 98-101, Дворцова Альбина Петровна»
     «Мама!» – вырвался крик.

   И вот оно – счастье, ехать, лететь к тому, кого всю жизнь любила, но, ни разу не видела. И наконец-то, обнялись мать с дочерью, а профессор медицины, новый муж матери, обняв свою дочь, сводную сестру Любы, молча, отпустил голову.
Так и стали, благодаря сохранённой тайны, дети Ивана, богатыми да счастливыми.
22.04.2021.