Давно меня тревожит...

Давно меня тревожит тема...
Великий Пушкин — мистик он?
Есть в суевериях дилемма?
А мистицизм введён в закон?

Был человеком просвещённым,
Одновременно — раб примет?
С умом вселенским, изощрённым,
Приметам дал зелёный свет?

Был старый грек, пророк в Одессе
И хиромантия сестры...
Так совпадали злые вести
О краткости его поры.

Да, Пушкин верил всем приметам.
Не зажигал он три свечи.
Известна эта странность свету.
«Нелепости...» — иной ворчит.

А между тем, не всё нелепо,
Причины были думать так.
Шарлотта Кирхгоф — дама света?!
Но Александр-царь* — не простак.

Ему Шарлотта предсказала,
Что будет с Францией война.
И точно дату указала,
Развязка тайны не одна.

Она же гибель на чужбине
Юнцу-студенту предрекла.
И Грибоедов знал отныне,
Куда судьба его влекла.

Вещунья правду говорила:
«Повысят в службе, долг вернут...»
Как будто чудо сотворила,
Потребовалось пять минут.

Весёлый юный Пушкин Саша
От слов Шарлотты повзрослел:
«Невероятна слава ваша,
Неведом мне её предел...

Вы станете столь знаменитым,
Что славу трудно осознать.
Я вижу памятники, плиты...
Вас вся Россия будет знать...

На белой лошади и в форме,
Которая, как снег, бела,
Вас ранит враг. Вы — в гневе, в скорби...
Молва туда вас привела...

Он ранит тяжело, смертельно...
Вам будет только тридцать семь...
Интриги, козни — бой прицельный,
И нет спасения совсем.

Отпущен жизни срок короткий...
Поверьте мне, ведь я не лгу.
Но станут всем известны строки
И пятна крови на снегу...»

Он вышел от неё уставшим,
Как будто силы вовсе нет.
Встревоженным, едва дышавшим...
Жить оставалось двадцать лет.

Примечание:
*Александр Первый.