Монашеские будни

            (понедельник)
В  одной  из  келий  жил  монах.
Был  добрый,  мухи  не  обидел.
Ему  хотелось  сделать  трах,
Но  как,  чтоб  боженька  не  видел?
Он  занавесил  все  иконы,
Позвал  монашенку  к  себе,
Задрал  ей  платье  и  сквозь  стоны:
Ой,  грех  какой,  её  ебе.
Монашка  трах  давно  хотела.
Боялась  бога,  согрешить.
А  тут  крестясь  она  потела
И  в  трахе  показала  прыть.
Она  стонала  и  молилась.
Монах  всё  охал  и  мычал.
Кончала  с  криком,  соком   лилась
И  он  на  спину  ей  кончал.
Устав  от  сладкого  молебня
От  счастья  слёзы  полились.
С  крестом  закончилась  и  ебня.
По  кельям  оба  разошлись.
Прости  их,  Бог.  Никто  не  видел.
Они  терпеть  уж  не  смогли.
Он  даже  мухи  не  обидел,
А  вы  убить  её  могли.
               
              (вторник)
Скука  дикая  стоит  в  монастыре.
Молитва,  пост,  опять  молитва.
А  там  за  стенами  весна  и  на  дворе
Цвета  всей  жизни:  яркая  палитра.
Молитва  радость  жизни  убивает
И  гасит  вожделение  и  плоть,
Но  Эрос  по  мозгам  той  похотью  стреляет
И  между  ног  стремится  уколоть.
Не  выдержав  лукавого  соблазна,
Монах  с  монашкой  в  келью  удалились.
Любовь  по-быстрому  у  них  своеобразна.
Уж  слишком  долго  там  они  постились.
Монах  с  монашкой  в  келье  забавлялся.
Она  сопела,  охала,  визжала.
Вдруг  игумен  к  ним  в  келью  постучался.
Монах  ей  вставил  в  рот  чтоб  замолчала.
Мужская  плоть  понравилась  монашке
И  чмокая,  она  ЕГО  сосала.
Досталось  от  её  усердия  бедняшке,
То  вынув  изо  рта  рукой  ласкала.
Всё  стихло.  Никто  в  дверь  не  стучал.
Шаги  служителя  тихонько  удалились.
Монах  ей  в  попку  с  криками  кончал,
А  струйки  спермы  по  её  ногам  пролились.
               
                (среда)
Узнав  про  секс  в  монастыре,
Сначала  игуменья  возмутилась.
Весна-красна  стояла  на  дворе.
Чтоб  заглушить  желание,  молилась.
Но  искушение  берёт  своё.
Так  хочется  потрогать  свой  БУТОН.
Молитвы — богу,  но  тело  то  моё.
Простит  мой  боженька,  понятлив  он.
Он  тоже  сеял  семя 
И  сотворил  людей.
А  размножаясь,  племя
Рожает  нам  ****ей.
Ну  что  плохого  в  том,
Что  мы  еб*м  друг-друга?
Нам  келья — отчий  дом.
Монашенка — подруга.               
Но  у  монахов  член
Давно  пиз*ы  не  видит.
Под  рясой  х*ю  плен
Пускай  п*зду  увидит.
Позвала  игуменья
С  большой  елдой  монаха.
С  молитвою  забвенья
Решилася  для  траха.
Монаху,  ему  что?
Коль  игуменья  скажет,
Ослушается  кто,
Кастрировать  прикажет.
Пришёл  с  елдой  монах,
Ему  под  рясу  лезет.
И  вот  он,  долгожданный  трах,
Но  *уй  в  п*зду  не  лезет.
За  монастырские  года
В  молитвах,  видит  бог,
Пи*да  до  жопы  заросла.
Нет  щели  между  ног.
,,Ну  чтож,  монах,
Коль  ты  пришёл,
А  щель  мою  ты  не  нашёл,
Исполни  в  жопу  трах."
Монаху  всёравно  куда.
В  п*зду,  а  в  жопу — ерунда.
Лампадным  маслом  член  он  смазал
Воткнул,  говном  свой  *уй  замазал.
Он  членом  жопу  прочищал,
А  игуменья  заикалась.
Е*я,  её  он  причащал.
Не  выдержав,  она  усралась.
Монах  дал  дельный  ей  совет:
,,П*зда  должна  увидеть  свет.
Пришла  весна,  звенит  капель.
Молись,  чтоб  бог  прорезал  щель".
Клонился  день  уже  к  закату.
Молва  пошла  от  брата  к  брату
Что  и  монашки  не  святые
И  щели  их  все  молодые.
Свечу  зажгите  на  тарелке
И  поднесите  на  кровать.
У  них  не  ломаные  целки,
А  нужно  видеть  что  е*ать.
               
                (четверг)
Так  день  за  днём  скрипело в  кельях.
Кто  на  кровати,  на  столе.
Кто  на  нарубленных  поленьях,
А  кто  в  саду  и  на  земле.
Шатался  древний  монастырь,
Колокола  звенели.
Е*лись  слепой  и  поводырь.
Монашки оху*ли.
Они  давно  уже  постились,
А   между  ног  скребло,  чесалось.
Им  члены  по  ночам  всё  снились.
Во  сне  они  ебл*сь,  казалось.
Проснутся — мокро  между  ног.
Сок  истекает  вожделеньем.
Ну  кто  из  них  подумать  мог,
Чтоб  укротить  постом,  моленьем?
Они  пытались,  плоть  терзая.
Колбаски  шили  в  форме  х*я
И  с  кашею  в  себя  вонзая,
Мечтали  о  живом,  тоскуя.
И  вот  на  радость  грешных  дам
Монах  им  послан  Богом.
Он  стойкий  был  не  по  годам
В  монастыре  убогом.
Хватало  сил  на  скромных  ,,пташек"
И  был  крутой  у  члена  нрав.
На  *уй  садил  он  всех  монашек
Без  государственных  на  это  прав.
Довольны  были  все  монашки.
Они  с  усердием  молились,
Что  им  теперь  не  нужно  кашки,
Живые  члены  появились.
Со  стен  иконы  поснимали,
Эротику  повесили.
Во  всю  е*лись,  во  всю  гуляли
И  пьянствуя  ересили.
Звенит  весенняя  капель.
Был  монастырь,  теперь — бордель.               
А  в  пятницу  какой-то  хмырь
Пришёл,  закрыл  весь  монастырь.
В  субботу  стены  поломали
И  всех  на  улицу  прогнали.
В  воскресный  день  настало  лето.
Теперь  на  е*лю  нет  запрета.
                Борзоф   4 Февраль 2014год.