1. ИНТ. НОЧЬ. Стас сидит в лаборатории. Он полноват, лысоват, со шкиперской бородкой, лет тридцати пяти. Одевается обычно в молодежном стиле – вот и теперь он одет в какие-то навороченные вельветовые брюки в «молниях», мешковатый черный свитер надет на голое тело. Череп его облеплен датчиками. Во рту – неизменная трубка, на бесчисленных мониторах ползут разнообразные синусоиды, регистрируя работу мозга. Стас держит в руках огромную – где-то метр на метр – фотографию девушки в застекленной рамке. Любуется. Под локтем звонит телефон. Стас снимает трубку.
СТАС – Это ты, лапка? Вернулась? Ну, как дела, как стройотряд?
На другом конце провода пустая ночная улица, пьяненькая девушка в униформе проводника поездов весело щебечет в трубку мобильника:
ДЕВУШКА – Ой, Стасик! (тараторит) Стройотряд – зашибись! Я работала проводником в поездах дальнего следования. Работа так себе, несложная – и, знаешь…., у меня было очень много мужчин. Мы же договаривались ничего не скрывать друг от друга, да? Я оказалась такой популярной – на меня столько классных парней западало… Ты ведь не сердишься на меня, правда? Я ведь честна с тобой, зайка, как мы и договаривались…… Правда это здорово – не иметь друг от друга секретов? Правда я молодец?..
Стас выслушивает все это – и резко бросает трубку. Некоторое время смотрит остановившимся взглядом на фотографию, шепча «Ой, что это? Ой, кто это?» – потом с силой бросает ее на пол. Стекло разбивается. Не вставая, все так же облепленный датчиками, он пинает ногой раму, затем, с искаженным от муки лицом, гулким голосом восклицает:
СТАС – Так вот вы какие, девушки наши любимые! (задыхаясь от бешенства, выкрикивает) – Так вот! Я клянусь, что так вам этого не оставлю! Клянусь, я буду вас так же обманывать и предавать до тех пор, пока не заклею всю эту раму фотографиями обманутых, униженных и брошенных мной! Клянусь! Будьте вы прокляты!
ПРОШЛО ПЯТЬ ЛЕТ
2. ИНТ. ВЕЧЕР. Вера и Стас у него дома. Это типичная квартира старых научных работников – стенка годов 60-х, книги, письменный стол с ультрасовременным компьютером, заваленный какими-то рукописями, распечатками, рассчетами. Диван, застеленный вытертым ковром, на котором сидит Вера с неприкуренной сигаретой. Вера – лет сорока, худощавая, раскованная, в брюках-галифе и кожаной косухе с платком вокруг шеи. Выглядит она, впрочем, для своего возраста очень даже классно – умелый макияж, почти незаметный, рыжие волосы собраны в «конский хвост». Она славится своим веселым нравом, но шуточки отпускает с совершенно непроницаемым лицом, только изредка позволяя себе улыбнуться краешком рта.
На стене над диваном – пресловутая рама, увешанная фотографиями счастливых, улыбающихся девушек, их там штук 12. Одна из них – огромная, она занимает практически всю площадь рамы.
СТАС - …когда она мне радостным голосом сообщила, что в стройотряде она работала проводником в поезде и у нее было множество мужчин – представляешь, (Заcовывает в рот печенюшку). Я, конечно, всегда говорил ей, что люблю, что способен простить ей все, даже, дурак, твердил какую-то книжную фразу типа «Даже если ты вываляешься в грязи – я отмою тебя» - нес пургу, короче…
ВЕРА – Книжек начитался… Где-то я уже это видела. Короче, всем плохим во мне я обязан книгам…
СТАС – Да, откуда-то я это срисовал. Короче, оказалось, что отмывать и не захотелось. (Продолжая жевать) Я проклял ее – и даже поклялся отныне жестоко мстить женщинам, покуда не заполню эту раму их фотографиями. Потом, конечно, эта глупость забылась, но началось странное – я влюблялся.(Слегка поперхнулся, закашлялся). Черт, как волнуюсь – прямо такой жор нападает… Короче, всерьез влюблялся, пылко, страстно, как только может влюбляться такой невзрачный и никому не нужный парень, как я… ухаживал, добивался – и как только она начинала любить меня – я охладевал. Я сам себе поражался – каким я становился циничным, дерзким, подлым. Короче, нафиг, нафиг – кричали пьяные пионеры…
ВЕРА (усмехнувшись) – Люблю пьяных пионеров…
СТАС - Идея вклеивать их фотографии в эту рамку пришла мне в голову гораздо позже, просто вспомнил свою тогдашнюю клятву – и понял, что когда эта рама заполнится – наваждение закончится. Смотри, вот эта – спилась, эта – трижды резала вены, эта – наркотики, эта – от гордости ушла в профессиональную проституцию, а вот эта – выкинулась из окна.
ВЕРА – Да ты просто роковой парень.
СТАС - (Берёт другую печенюшку. Ей размахивая.) Некоторые до сих пор звонят, я просто чудовище какое-то, дон Жуан, холера ясна! Ну ты посмотри на меня, ну похож я на Казанову? (Засовывает печенье в рот). Невзрачный, сутулый, очкастый… Что все они во мне находили? (рассказывая все это, он непрерывно двигается по комнате, не спеша достает из шкафа рюмки, бутылку марочного коньяка, тонко нарезает лимон на блюдечке, насыпает на блюдечко сахар)
ВЕРА (обмакивает лимон в сахар) – А побольше фоточки своих жертв делать не пробовал? Чтобы поскорее отстреляться со своей клятвой?
СТАС – Да как только понял – я же не дурак. Вот этой, самой большой, уже нет. Это она выбросилась из окна. Сейчас я влюблен, влюблен жестоко, как, впрочем, и всегда. И – ты будешь смеяться – как только я увеличил фото несчастной Надин и занял им всю раму – эта подлость оставила меня. Я боюсь еще, конечно,– но наваждение ушло. Я люблю – и любим. (Опрокидывает рюмку в рот, крякает,морщится). И взаимность не превращает меня в монстра.
ВЕРА – Терпение и труд все перетрут. (усмехается краем рта)
СТАС – (проигнорировав шутку) -Теперь слушай внимательно: запись моих мозговых ритмов сохранилась. Я однажды попытался еще раз войти в это состояние и поклясться в чем-нибудь еще – но тут такое пошло…(Закусывает лимончиком ). Как-нибудь потом расскажу, а то пока ты мне не поверишь… Короче, был у меня сосед алкаш. Бил свою Райку по пьяни страшно. (все более возбуждаясь) Ревновал. Дети запуганные, жена в синяках, он, как протрезвеет, на коленях перед ней ползает – и клянется больше не пить… Короче, посадил я его для опыта в своей лаборатории, на все датчики, какие надо, проиграл ему свое состояние тогдашнее – и поклялся он бросить пить (наливает в рюмки коньяк).
ВЕРА – И помогло?
СТАС – Капли в рот не берет. Машину покупают уже. Третьего ждут… Тут я всерьез этой записью увлекся. Ты же знаешь, где я работаю. Друг-медик прислал онкобольного в терминальной стадии – тот поклялся выздороветь. (Снова суёт в рот печенье.) Сама понимаешь, выздоровел. Зэк был, безнадежный чахоточник, тоже согласился принять участие в эксперименте – друг-следак сосватал. Поклялся выздороветь и в том, что невиновен поклялся. (Наливает еще рюмку коньяку, от волнения тут же её хлопает не ожидая Веры). И действительно, на него чье-то еще дело вешали. Выпустили, я ему барсучьего жира подогнал – выздоровел!
ВЕРА – Слушай, прямо святой Грааль!
СТАС - Но – скажу прямо – получается не у всех. Иногда срабатывает, а у некоторых – нет. (Наливает коньк себе и Вере.) Нужны добровольцы, исследования, испытания. Что общего у тех, у кого получается? Кому не дано? (Чокается сВерой). Но статистика такая – каждый третий получает что ему нужно. Почему?.. Вот такая петрушка…(Оба пьют). Короче, детка, начинаются великие дела! Хочешь принять участие в эксперименте?
ВЕРА – Клясться что-ли?
СТАС – Да ради Бога. Однако, мой совет – не спеши. Поклясться можно лишь однажды. Потом – хана. Второй раз не получается. Организм вырабатывает что-то вроде иммунитета на клятвы. Возбуждаются уже совсем не те отделы мозга. Должны передние доли и мозжечок, а тут – зрительная область…
ВЕРА –И что показывают?
СТАС – что,что… Тут без Кастанеды не разберешься, что…У нас это принято это называть иммунитетом, а так олли, бесы, как хочешь называй – короче – чудовищные, безумно страшные галлюцинации – тут уж не до клятв… Один, правда, СПИД, лежачий, недели две оставалось ему, короче, попробовал во что бы то ни стало… (Берёт очереную печенюшку, жуёт…) И все, безумие. Страшное, жалкое… Не спрашивай, короче. Нет, поклясться ты всегда сможешь – когда захочешь… Советую тщательно ее обдумать, клятву (Жуя). А ты – вот что: ты же у нас отличница всегда была?
ВЕРА – (невозмутимо) – Ну, кое в чем я была простая… удовлетворительница…
СТАС (хихикнув) Но ты же занимаешься у нас эриксоновским гипнозом?
ВЕРА – Ну да.
СТАС - Нужна твоя помощь. Эксперименты продолжаются, по-прежнему нужны добровольцы. Но ты же понимаешь, люди разные бывают. А представляешь, если кто-нибудь поклянется уничтожить мир? Короче, нужен специалист по отбору добровольцев. Ведь есть же методы, техники? (отхлебывает коньяк, закусывая лимоном с сахаром)
ВЕРА – Есть. Слушай, это все безумно интересно. Слушай, а если кто-нибудь поклянется, к примеру, летать? Или становиться невидимым?
СТАС – Был прецедент. Опустившийся алкоголик, по приколу поклялся стать ежиком. Они там, наверное, имеют-таки чувство юмора. Короче, - героиновый кайф. Постоянный. Уже три месяца торчит, мы его формулу крови изучаем, сдвигать пытались разными способами – не действует. Сидит счастливый…. (Отхлёбывает коньячку) Такие клятвы давать – умереть, а молодежь, если узнает, может пропереться. Короче, ты нам нужна как никто.
ВЕРА – Аск – ответил Иван Сусанин…
СТАС – Мы с тобой договор заключим, все, понятно, будет оплачиваться по высшему разряду. Ты представляешь себе, что сейчас ТАМ (показывает вверх) – начинается?
ВЕРА (так и не прикурив, хлопает Стаса по плечу) – Эх ты, гений! Просто рядом с тобой и стоять страшно. Умища-то! Заметано! (выпивает свой коньяк, Стас тут же наливает по новой).
3. ИНТ. ДЕНЬ. Вера, одетая в белый комбинезон, сидит в абсолютно пустом кабинете, только одна стена зеркальная, стол, записная книжка, два стула, на столе – небольшая электронного вида коробочка. Перед Верой сидит тощий невзрачный солдатик, руки его покоятся на столе. Он черноволос и черноглаз, униформа сидит на нем щеголевато, лицо его улыбчиво, живая мимика, раскованные повадки.
ВЕРА – Отлично, спасибо. Дайте мне, пожалуйста, большой палец вашей правой руки.
Солдатик протягивает руку. Вера прикладывает его палец к коробочке, нажимает зеленую кнопку – из коробочки выползает зеленая карточка с изображением отпечатка.
ВЕРА – (сверяется с блокнотиком) – Ваше время – завтра, в 14 часов, кабинет 020. Карточка и паспорт обязательно должны быть с собой.
Солдатик с улыбкой встает, радостно выдохнув, лихо отдает честь и, печатая шаг, выходит. Вера улыбается ему вслед, потом поворачивает голову к зеркальной стене.
ВЕРА – Хочет находить клады всюду, где они лежат. Ферапонтов Борис Игоревич. Наблюдение класса 1А.
Нажимает кнопку под столом, тихое жужжание. В кабинет просовывается лохматый юнец в джинсовом костюме и футболке с надписью Shit Happens.
ЮНЕЦ – Можно?
ВЕРА – Пожалуйста, заходите, присаживайтесь.
4. ИНТ. КОМНАТА ЗА ЗЕРКАЛОМ – оно с этой стороны прозрачно. Трое людей в белых халатах поверх военных кителей.
ПЕРВЫЙ – Да, наблюдение 1А вести – не бигудями трясти.
Двое других хмыкают и переглядываются.
5. ИНТ. КАБИНЕТ ВЕРЫ. Перед ней с закрытыми глазами вяло сидит лохматый юнец. Вера мягко говорит:
ВЕРА – Сейчас вы откроете глаза, не выходя из транса – и посмотрите мне в глаза. Я скажу вам фразу. Через пять секунд вы, не выходя из транса, посмотрите мне в глаза – и эту фразу повторите. Итак – (юнец впивается взглядом ей в глаза) – Я – ТЫ, А ТЫ – Я.
Юнец не отрываясь смотрит в лицо Веры, потом с той же интонацией произносит:
ЮНЕЦ – Я – ТЫ, А ТЫ – Я.
ВЕРА – Сейчас я досчитаю до трех, вы выйдете из транса и забудете все, что с вами здесь происходило. РАЗ… ДВА… ТРИ.
Юнец, встряхнув головой, откидывается на спинку стула и дерзко смотрит на Веру. Вера, взглянув на часы, удовлетворенно кивает.
ВЕРА – Да, со временем у нас все в порядке.
ЮНЕЦ – (с вызовом) – И все?
ВЕРА – Да, это все. Сифилис придется вылечить обычными методами. Ваша девушка ни в чем не виновата. Спасибо, вы нам очень помогли. Эксперимент завершен. Позвольте ваш большой палец правой руки.
Юнец, залившись густым румянцем, протягивает руку, Вера прикладывает его палец к коробочке, нажимает красную кнопку. Вылезает красная карточка с отпечатком.
ВЕРА – Вы отдадите эту карточку на выходе из нашего крыла, вам дадут талон на бесплатный обед. Спасибо, вы нам очень помогли. До свидания.
Юнец вскакивает, опрокидывая стул. Радостно восклицает:
ЮНЕЦ – Так это не она?
ВЕРА – Бытовой путь заражения. Редко, но бывает. Выздоравливайте, Валерий, не пейте пиво в сомнительных забегаловках. До свидания.
Юнец, пятясь и кланяясь, не в силах удержать ликующей улыбки, выходит из кабинета.
6. ИНТ. КАБИНЕТ СТАСА. ВЕЧЕР. Стас и Вера, вяло откинувшись, сидят на диване и прихлебывают чай. Оба очень устали.
ВЕРА – Неужели никто не догадался поклясться, что все его клятвы сбудутся?
СТАС – Обижаешь, детка! Собственно из-за этой петрушки ты нам всерьез и понадобилась. И понадобишься еще серьезнее…
Cтук в дверь.
СТАС - Да, войдите.
Входит человек в халате, накинутом поверх мундира. В руках – папка.
ВОШЕДШИЙ – Станислав Валентинович, материалы наблюдения 1А.
Стас небрежно протягивает руку, берет папку, открывает. Газета «Известия», развернутая на статье «КЛАД СДАН ГОСУДАРСТВУ» Большой портрет давешнего солдатика, улыбающегося над чугунком, полным старинных монет.
СТАС – А, Ферапонтов Борис… Ясно, ясно. Надеюсь, ему уже предложили работу?
ВОШЕДШИЙ – Он исчез. Точнее, его похитили полтора часа назад на глазах у группы наблюдения. Все-таки наблюдение 1А, негласное… Находился в городе в увольнении. Навестил девушку легкого поведения – Петрову Алису. Вышел за сигаретами вечером, в 19-47, обещал вернуться через пять минут. У перекрестка его затолкали в машину «Жигули» шестёрку, бежевого цвета, номер УР 380 А. Через полчаса указанный (как оказалось, только что угнанный) автомобиль был найден в соседнем дворе – скорее всего его там просто пересадили в другую машину. Микрофон и радиомаячок вместе с гимнастеркой и амуницией остались в салоне шестёрки
СТАС – Ну, передавайте полиции, ФСБ, кто у нас теперь этим занимается? Чего тайны разводить в таком засвеченном деле?
ВОШЕДШИЙ – Есть передать. (поворачивается по-военному кругом и выходит)
ВЕРА – Бедный парень.
СТАС – Ну, может, не такой уж и бедный. Хитрый парень, хитрый. Ты его клятву слышала?
ВЕРА – Нет, ты же знаешь. Мог бы и оформить мне допуск.
СТАС – Ну хитер! Даже в газете постарался сразу же засветиться! Ну жук!...
ВЕРА – Так в чем дело? Можешь мне сказать?
СТАС – Ладно, допуск тебе оформим. Получишь – скажу…
7. ИНТ. НОЧЬ. ОСОБНЯК ОТЦА. Роскошный кабинет с богатой библиотекой. Широкий письменный стол красного дерева, антикварные кресла, горящий камин. У закрытой двери стоят две непроницаемого вида девицы в черной коже, у одной – черные волосы забраны в «конский хвост», другая – коротко стриженая блондинка. Сам Отец (в миру – Семен Викторович Суворов), полный брюнет с проседью, холёный, среднего роста, лет сорока, в бархатной синей куртке с шелковыми отворотами, подпоясанной поясом с кистями, в мягких серых фланелевых брюках и лаковых штиблетах сидит, откинувшись в кресле и искоса разглядывает валяющуюся между девицами фигуру закованного в наручники солдата со ртом, заклеенным скотчем. Это – знакомый нам солдатик Ферапонтов Борис, так удачно сдавший клад государству. Потом делает девицам знак бровью, Бориса хватают, подтаскивают к стулу и крепко-накрепко приматывают к стулу скотчем. Мимоходом одна из них сильно пинает Бориса по голени, на что тот даже не морщится. Та из девиц, что с хвостом, открывает какой-то серебристый чемоданчик, в котором обнаруживается целый арсенал каких-то медицинских инструментов, выглядящих крайне устрашающе – какие-то ножи, скальпели, сверла…
ОТЕЦ – Ну что, Боренька, (ласково) ты догадался, зачем я захотел тебя увидеть? (делает движение бровью и одна из девиц, та, что с хвостом, берет в руки скальпель и делает прорез в скотче, залепившем рот Бориса.)
БОРИС – (абсолютно спокойно) – Конечно догадался. Чего тут думать – ты, небось, денег от меня хочешь?
ОТЕЦ – Догадливый… А вот ты, интересно, умный или нет?
БОРИС – Развяжете – увидите.
ОТЕЦ (смеется) – Ты чего у нас, десантник? Самбо знаешь?
Девицы у дверей переглядываются.
БОРИС – Да нет, не в самбо дело. (после паузы) Просто ты думаешь, что это ты меня поймал – а на самом-то деле это я тебя поймал– и думаю, что ты – не самый отстойный вариант добычи.
ОТЕЦ – ЧТО? Да как ты разговариваешь, сучонок? (к одной из девиц, ласково)– Ну что, Валя, на органы его?
Вторая, блондинка, подойдя к Отцу, медленно разминает ему рукой шею и плечи. На лице Отца – выжидающая улыбка с гримасой наслаждения. Борис равнодушно смотрит на эту команду.
БОРИС – Ты же понимаешь, что я тебе нужен живым, так что не переусердствуйте. Да и ты мне нужен. Боли я, как ты видишь (тоже ласково-мечтательно) , не чувствую, сам я детдомовский, ни семьи, ни девушки… У меня есть только я, а также куча бабла! Понимаешь, КУЧА! Я знаю, где зарыты еще много кладов, понял? И я думаю, мы сможем быть полезны друг другу. Скажи своим девкам, чтобы развязали меня. (С нажимом) И знай – это не ты меня поймал, а я тебя. У меня к тебе деловое предложение. Изложу я его тебе только с глазу на глаз – причем учти, это – в твоих же интересах. Ладно, можешь пока не развязывать, только скажи, чтобы оставили нас вдвоем.
Отец кивает девицам, те выходят, плотно прикрыв за собой дверь.
ИНТ. СОСЕДНЯЯ КОМНАТА В ДОМЕ ОТЦА. Огромные светлые окна, тяжелые английские портьеры, антикварная мебель, на стенах – старинные ковры, на них развешано оружие, со стен смотрят головы косуль и кабанов – охотничьи трофеи Отца. В двух тяжелых кожаных креслах друг напротив друга сидят девицы и негромко переговариваются.
ВАЛЯ –Да, на органы – это хорошая идея.
ЛЕНА (бесстрастно) –Надо посмотреть, что там с заказами.
ИНТ. КАБИНЕТ ОТЦА.
БОРИС (с веселым видом, подмигивая Отцу) – Я про всех вас, кто способен на такое, материальчик собрал. Ты - господин Суворов, в кругу своих – Отец. Даже знаю, что в очередной раз пытаешься в депутаты пробиться. Да только зря башляешь не тех, кого надо. (Поучительно) Меня надо тебе забашлять. Я уже говорил – мне кладешь триста тысяч в месяц, хату, машину – и – пожалуйста! Пользуйся моим бесценным даром. (небрежно) - Кстати и от армии меня отмажешь. Организуй, чтобы комиссовали – не хочу жить на нелегальном положении. Если будешь себя хорошо вести – станешь и депутатом с полпинка. Вообще без проблем. Только поклянись… - да не мне, не скрипи зубами – есть тут конторочка одна… Важно пройти предварительный отбор – заправляет им такая Вера Владимировна Войцеховская…
ИНТ. СОСЕДНЯЯ КОМНАТА В ДОМЕ ОТЦА. Валя с Леной молча сидят на кожаных креслах. Слышится звук колокольчика.
ВАЛЯ –Шеф зовет.
Встают, входят в кабинет Отца.
ИНТ. КАБИНЕТ ОТЦА.
ОТЕЦ (кивает на Бориса) – Развязать. (Борису) – Значит клятва, говоришь? (покачивая головой) - С трудом верится, с трудом… Я думаю, гонишь ты, парень… Ладно, побудь пока моим гостем, пока я провентилирую вопрос где полагается (кивает на ноутбук на столе) (снова девицам, кивая на Бориса) – Ванну, обед, голубая спальня. (Борису ,мягко) Извини, пока запереть тебя придется. Валя рядом будет, что понадобится – скажешь.
БОРИС – (приветливо) Запирай, запирай… А то, знаешь, так в родную часть хочется, аж скулы сводит. Боюсь, иначе убегу…
Его развязывают и ведут из кабинета. Отец, садясь за компьютер, бормочет задумчиво «Вера Войцеховская, так-так-так… Вера, значит, ну-ну…»
8. ИНТ. КОРИДОР ИНСТИТУТА ПРОБЛЕМ ПАМЯТИ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР. Вера со Стасом приближаются к бронированной двери, у которой стоит часовой. Оба показывают ему синие карточки, Стас негромко произносит «ПРОЕКТ ГОРИЗОНТ». Часовой вставляет карточки в запор на двери, писк автоматики – дверь открывается.
ЧАСОВОЙ (негромко) – Кабинет 1.
Вера со Стасом заходят в длинный светлый коридор.
ИНТ. ПОМЕЩЕНИЕ НАБЛЮДАТЕЛЕЙ. Во всю стену – стекло (с другой стороны зеркальное). Стол, два стула, больничная кушетка. На столе – небольшой пульт с тумблерами, микрофон. В углу стеклянного экрана – небольшое отверстие, рядом стоит человек с ружьем, дуло просунуто в соседнее помещение за стекло. За стеклом – пустая комната, обитая мягкими панелями – как в одиночке психбольницы. В углу – кресло, в котором сидит обнаженный до пояса атлет. Голова его облеплена датчиками, закрепленными на легком проволочном шлеме, на лице – спокойствие.
СТАС (Вере, с гордостью) – Эх, красавец, да?
ВЕРА – (восхищенно) - И какой мальчик чудесный! Чистый, возвышенный, мужественный… Неужели в него могут стрелять?
СТАС – Да что мы здесь, киллеры что ли? (раздражаясь) - это всего лишь лишит его способности двигаться. Он знает, успокойся. (щелкает тумблером на пульте) – Олег, начинаем.
Щелкает другим тумблером, на пульте загорается желтая лампочка. Олег секунду сидит неподвижно, потом его лицо искажается. Он медленно открывает глаза – они полны боли и возмущения.
ОЛЕГ (гулким голосом) – Ах вот как ты жесток, мир! Ну нет, я не могу этого больше выносить! Насилию и несправедливости нет места на земле! Клянусь, каждая моя клятва отныне будет исполняться!
ИНТ. КОМНАТА ЗА СТЕКЛОМ. Олег с гневным лицом, тяжело дыша, снимает легкий проволочный шлем с датчиками – и тут открывается дверь. Входят двое работяг – один постарше, в кепочке, несвежая клетчатая рубашка плохо сходится на солидном брюшке, запачканные рабочие брюки заправлены в резиновые сапоги, апоплексически-красное простецкое лицо украшено выцветшими усами. Второй, помоложе, выглядит как деревенский житель, в первый раз попавший в город. Тупая независимая усмешка, кудрявый чуб, запачканная белая футболка и новенькие дешевые джинсы, кроссовки.
СТАРШИЙ – Так что, это выносим?
МЛАДШИЙ (Олегу) – Ну что, отстрелялся, кретин? Давай сюда – (протягивает руку за шлемом)
ОЛЕГ (отводя руку за спину) – А вы, простите, кто? Вы дверью не ошиблись?
Двое разражаются глумливым смехом.
МЛАДШИЙ – А ты? А в глаз хочешь, Шклифасовский? (при этом он все старается выхватить у Олега шлем с датчиками).
Олег, бросив шлем на кресло, делает шаг по направлению к Младшему.
МЛАДШИЙ – ННА! – (влепляет Олегу кулаком в ухо)
Олег с легкостью мастера единоборств блокирует удар. Старший тоже вмешивается в драку. Олег мастерски парирует их неловкие удары, потом переходит в контратаку. Удар, еще удар! Они некоторое время дерутся, Олег явно побеждает нападающих. От его ударов у них начинают отлетать шматки мяса, на месте удара обнажаются кости. Вся белоснежная комната забрызгана кровью и гноем, текущими из страшных увечий работяг. Однако они этого совершенно не чувствуют и с прежним азартом, с прибауточками продолжают нападать на Олега. Старший, у которого от черепа отлетело уже половина лица, не обращая внимания на то, что половина его руки только что была отбита не теряющим хладнокровия Олегом, по-бульдожьи бросается ему головой в живот – Олег отлетает к зеркальной стене и сползает по ней, оставляя за собой дорожку крови из разбитой от удара головы.
ИНТ. КОМНАТА НАБЛЮДАТЕЛЕЙ. Вера и Стас некоторое время наблюдают боевые пируэты Олега в совершенно пустой комнате – он наносит в воздух удары, бъет руками, ногами, уворачивается, уклоняется… Выглядит это очень красиво, но вот – он потерял равновесие, налетел спиной на зеркало и сполз вниз, оставляя на зеркале кровавую дорожку. Стас делает знак рукой человеку с ружьем – и отскочившего опять в центр комнаты Олега сбивает на пол выстрел ампулой с обездвиживающим препаратом. Стас нажимает кнопку на пульте – и в комнату к Олегу вбегают два санитара с носилками. Его вносят в комнату наблюдателей.
Лицо Веры, наклонившейся над лежащим на кушетке Олегом. На его обнаженном торсе медленно начинают проступать синяки – следы ударов нежити. Вглядываясь в расширенные зрачки Олега, Вера произносит заветное «Я - ТЫ, А ТЫ – Я» - и в ужасе отшатывается. Расширенными глазами, полными ужаса она все смотрит ему в лицо, пока медбрат берет у Олега кровь на анализ.
ИНТ. ПАЛАТА ЛАЗАРЕТА. УТРО. Горы приборов и медицинского оборудования. Стас вдумчиво изучает показания датчиков, которыми уже успел облепить Олега набежавший медперсонал. Олег уже способен говорить – но еще с трудом.
СТАС – Поклянись выздороветь немедленно.
ОЛЕГ (хрипло) – Клянусь сей же секунд вскочить здоровым.
Его рвет, еще и еще. Обессиленный, он откидывается на кровать. Стас хмыкает, читая листочек с экспресс-анализом крови. Рядом с ним дымится стакан чая и пара бутербродов лежит на блюдечке.
СТАС – Судя по формуле крови у тебя, парень, белая горячка. (медперсоналу) – Капельницы для вывода из запоя. (Олегу) – Хуже тебе от этого не будет, а лучше – может стать. Терпи, герой…
ВЕРА – Холера ясна! Господи, каких же он ужасов натерпелся – такое пережить…
СТАС – Горячечный бред бывает чрезвычайно подробным и жестоким. Хорошо хоть черного человека не видел. Многие алкоголики рассказывают, (засовывает рот бутерброд с колбасой) - что он является – и описывают одинаково – сидит у двери неподвижно на стуле бесцветный блондин в черном костюме и смотрит прямо перед собой. Это тогда вроде еще ничего. А вот если повернется к тебе – и в лицо глянет – все. Белка до конца дней. До скорой смерти…
9. НАТ. НОЧЬ. Вера торопливо шагает по пустынной улице, под мышкой – зажатый подобно банному венику букет роз, через плечо – сумка, в руках – пакеты со снедью. Проходит мимо какой-то застекленной парадной двери, откуда, из темноты, сверкает фотовспышка, резко осветив ее профиль. Вера поворачивает голову в направлении парадного – и снова сверкает вспышка, на этот раз осветив ее фас. Вера секунду вглядывается в темноту парадного, потом, встряхнув головой, направляется дальше торопливыми шагами, иногда переходя на бег. Она торопится – сегодня ее день рождения и дома ее ждут муж и гости.
10. ИНТ. КВАРТИРА ВЕРЫ. НОЧЬ. Большая комната, служащая одновременно мастерской мужу Веры Вадиму: у окна – верстак, над верстаком на натянутой струне висят скрипки на разной стадии готовности накрытый стол, как водится, оливье, селедка под шубой, винегрет, холодец, несколько бутылок – сухое, коньяк, водка… Большой букет белых лилий. За столом сидят пятеро – Вадим, красавец-цыган Марио чуть ли не в театральном костюме – в красной шелковой рубашке, гобеленовой жилетке и кожаных брюках и невозмутимый бритоголовый человек лет сорока пяти. Это – Матвей. На нем вытянутый черный свитер и вельветовые джинсы бутылочного цвета. Все выпивают и закусывают, один Матвей не притрагивается к еде и напиткам, прихлебывая минералку из стакана. Открывается дверь, входит Вера с пакетами, со вздохом облегчения ставит из на стол. Все приветствуют ее появление радостными возгласами.
ВАДИМ – Наша мама пришла, молочка принесла! (лезет в пакеты, достает деликатесы – балык, банку икры, манго… Берет верины цветы и выходит из комнаты.)
ВЕРА – Всем привет. (Марио) Давно не виделись. Что так редко заходишь, папа Карло? Вон четвертого настрогали, а друзей навестить времени нет?
Марио вытягивает из-за спины роскошную цыганскую шаль и накрывает ею плечи Веры.
МАРИО – Посмотрим, куда вы будете ходить с тремя детьми под мышкой. Да еще такими оторвами… Да и чего к вам ходить, тебя вечно нету. Не попеть без тебя, не потанцевать…
ВЕРА – Да, с кем поведешься, на того и дети похожи…
Входит Вадим с цветами, уже поставленными в вазу, ставит на стол, поправляет, любуясь. Марио берет гитару, на цыганский манер запевает «К нам приехал, к нам приехал наш Верунчик дорогой» Вера обессиленно опускается в кресло. Вадим режет балык.
ВАДИМ (оживленно) – А посмотрите, что мне сегодня на реставрацию принесли (открывает лежащий на верстаке футляр из павлиньего глаза и вынимает скрипку) – Амати. Настоящий. Представляете себе, он, будучи в Чехии, отдал мастеру, не помню, Комару что-ли, - трещина над душкой появилась… Так этот мастер Комар влепил изнутри на эту трещину здоровенный кусок дерева – и все, инструмент перестал звучать… Делов-то куча, открыть и поставить грамотный футр, заплатку то есть… А работа дорогая, цена починки доходит до 10% стоимости – инструменту этому цена не меньше полумиллиона… Эх, Верка, живем мы с тобой как у Христа за пазухой (смачно целует оживившуюся Веру) – будет тебе ТАКОЙ подарок на днюху!..
Раздается звонок в дверь. Вера идет открывать.
ИНТ. ПРИХОЖАЯ. Вера в растерянности стоит перед посыльным, держащим огромную корзину красных роз.
ПОСЫЛЬНЫЙ – Вера Владимировна Войцеховская?
ВЕРА – Я.
ПОСЫЛЬНЫЙ – Это для вас. Распишитесь, пожалуйста.
Вера, расписавшись, закрывает за посыльным дверь и берет в руки конверт, засунутый в середину букета.
ИНТ. КОМНАТА.НОЧЬ. Вера, волоча тяжелую корзину, с конвертом в руке появляется на пороге.
ВАДИМ – От кого это? ( обводит глазами присутствующих, все пожимают плечами. Особенно смущен Матвей.)
ВЕРА (читая надпись на конверте) – Адвокатская контора Гомес, Гомес и сыновья, Барселона… Ничего не понимаю. (вскрывает конверт, читает) – Уважаемая госпожа Войцеховская! Адвокатская контора Гомес, Гомес и сыновья сердечно поздравляет Вас с 31-летием. Нам необходимо встретиться с Вами. Если Вы позвоните по номеру… Так так… мы готовы будем встретиться с Вами в удобное Вам время и в удобном для Вас месте… С уважением – Армандо Гомес…
ВЕРА – (Вадиму и Марио, приобняв Мирона за плечи) Господа! Матвей Егорович Шульга – наш любимый кандидат в депутаты. Являясь ведущим спецом в области Ай-Ти технологий, он еще и много сделал для нас, работников режимных предприятий – и тебе бесплатные обеды на вредном производстве, продленный отпуск, повышенные пенсии, бесплатный транспорт до места работы и обратно… И все это будучи, так сказать, частным лицом, то бишь, представителем общественности… Короче, мы его двигаем в депутаты от нашего округа, Матвей – очень порядочный и очень энергичный человек… Но в последнее время у нас появился конкурент, знаете, из этих, из братков… Некто Семен Викторович Суворов, в кругу своих - кликуха Отец. Начались очень несимпатичные наезды. Во-первых, появился еще один кандидат в депутаты, некто Михаил Евграфович и тоже, по странному совпадению, Шульга. Наш, значит, М.Е.Шульга – и тот Шульга, и тоже, представляешь, М.Е.(с притворным недоумением) - И вот желтые газеты теперь исходят компроматом на некоего М.Е.Шульгу – он тебе и взяточник, и изгнан был откуда-то за что-то. А недавно – представляешь – мы бы хохотали, если бы это не было так гадко – вот, посмотри! (достает из пухлой сумки цветастую газету, где в одной из статей желтым маркером выделен абзац) – Ты прочитай, прочитай!
ВАДИМ - (читает вслух) – Каким же непорядочным может быть семейный врач Шульги, если для прессы он готов даже разгласить врачебную тайну, что его пациент страдает от ночного энуреза… - ФУ! Что за гадость!
ВЕРА – И такого много, много… Матвей, конечно, на эти грязные наезды никак не реагирует, но вот рейтинг его начинает падать. А ведь он был практически безальтернативным кандидатом…
МАТВЕЙ (лениво) – Знаете, когда нужно было для других что-то делать, выбивать и прочее – я чувствовал себя вполне уверенно. А здесь – вроде как для себя стараешься… Я начал чувствовать себя неловко – даже ноги стали запинаться, стоит выйти на какую-нибудь встречу с прессой или что-то там еще…
ВЕРА – Возьмись, Марио, за его имидж, хоть посоветуй что… А ты, Матвей, прямо человек-паук у нас. Муху-то из стакана выплесни… (все смеются, Матвей невозмутимо вынимает ложкой мушку из стакана и снова отхлебывает)
МАРИО – Хорошо, я попробую… Работы, правда, очень много, но я постараюсь что-нибудь придумать. А тебе, Матвей, пока могу дать два совета:
Первое – на непротокольные встречи не надевай галстука, а рубашку подбери какого-нибудь розового или красного цвета.
Второе – когда чувствуешь, что у вас подкашиваются ноги, начинай пружинить на носках. Автопилот тогда переключится на новую задачу – пружинить, и ты перестанешь спотыкаться. (деловито подбадривая) - Ну-ка, улыбнись мне, Матвей. Так, знаешь, как на публику, широко, искренне…
Матвей ухмыляется.
ВЕРА – Ты должен понять, что улыбка – всего лишь гримаса, это – твой инструмент для работы. Отнесись к своему лицу как к натюрморту. Ну, еще разок!
Матвей корчит какую-то гримасу, все хохочут.
ВЕРА – Попросим Марио, он у нас все-таки актер театра Ромэн теперь – пусть он научит тебя улыбаться несмотря ни на что.
Марио задумчиво перебирает струны гитары, Вадим уже давно подсел к верстаку и полирует старую скрипочку. Всем хорошо.
ИНТ. ДЕНЬ. РАБОЧИЙ КАБИНЕТ ВЕРЫ. Перед ней сидит Отец – скромно одетый, в тертых джинсах и клетчатой рубашке, из-под которой выглядывает запачканная футболка.
ОТЕЦ (глядя Вере в глаза, монотонно) - Я – ты, а ты – я…
ВЕРА – сейчас я досчитаю до пяти, вы проснетесь и забудете все, что с вами здесь происходило. Итак: раз… два… три… четыре… пять.
Отец вздыхает, вздрагивает, откидывается на спинку кресла – и, потирая руки, поднимает глаза на Веру.
ВЕРА (взглянув на часы) – Так, со временем у нас все в порядке… Но к делу. – Семен Викторович, боюсь, вы не годитесь для наших экспериментов. У вас не безвыходная ситуация, вы всего можете добиться, рассчитывая только на свои силы. Позвольте ваш большой палец правой руки.
Приложив его палец к черной коробочке, она нажимает красную кнопку. Протягивает Отцу красную карточку.
ВЕРА – На выходе отдадите охраннику, получите талон на бесплатный обед.
Отец глумливо хмыкает.
ОТЕЦ –(понижая голос) Вера Владимировна, а может, другую карточку? (вынув из нагрудного кармана пачку стодолларовых купюр, двигает ее по столу к Вере).
ВЕРА (возмущенно) – ЧТО?!
ОТЕЦ – Это лишь задаток… (видя ее возмущенную попытку подняться, мягко) – и тогда, уверяю вас, ни с вашим любимым мужем Вадимом, ни со скрипкой Амати, которую он сейчас реставрирует, ничего не произойдет…
Вера, вскочив, распахивает дверь.
ВЕРА (настойчиво) – Прощайте, Семен Викторович.
В коридоре своей очереди ждут двое накачанных парней в облегающих футболках– и черненькая миловидная девушка, видно, на крайних сроках беременности. Отец, выходя, кивает им украдкой головой и следует в направлении выхода.
Девушка встает и направляется к Вере, стоящей в дверях своего кабинета.
ДЕВУШКА (с шальной улыбкой, бесшабашно) – Ну что, Верунчик, пойдем в кабинет 020?
При этом она расстегивает натянутую на животе косуху – и демонстрирует Вере пояс шахидки. В руке у нее оказывается брелок сигнализации от машины. Оба парня встают и молча подходят к Вере.
ВЕРА (побелев) – Ну что ж…
Процессия направляется по коридору в глубину здания, девушка опять застегивает косуху – и лишь позвякивает связкой ключей, прицепленных к брелоку сигнализации.
ИНТ. КОМНАТА 020. ДЕНЬ. Кресло, напоминающее зубоврачебное, шлем с датчиками лежит на сидении, в углу, на пустом столе – компьютер, из которого провода тянутся к шлему с датчиками. Парни начинают методично отсоединять провода от компьютера, а компьютер – от сети. Девушка стоит в сторонке все с той же бесшабашной улыбкой, поигрывая ключами. Вера отрешенно смотрит на все это.
ИНТ. КОРИДОР У ПРОХОДНОЙ В ИНСТИТУТЕ. ДЕНЬ. Парни несут аппаратуру, девушка идет следом, чуть подталкивая Веру впереди себя.
ДЕВУШКА (сквозь зубы Вере вполголоса) – скажешь, что несем в ремонт – (кивает на охранника в проходной).
ОХРАННИК – Стоп. Куда выносим? Где сопроводительные бумаги? Вера Владимировна, что это?
ВЕРА (пронзительно) – Осторожно, бомба!
Девушка хватает ее за волосы и заволакивает в тамбур, отделяющий проходную от улицы.
ДЕВУШКА – Ах ты сука!
Охранник нажимает кнопку под столом и тамбур освещается пронзительным синим светом.
ИНТ. ТАМБУР. ДЕНЬ. Парни и девушка, волочащая Веру за волосы, бегут вдоль тамбура – и внезапно у них под ногами разверзается пол. Из брелока в руке у девушки с тихим шипением вырывается слабый дымок – и все четверо падают в какую-то бесконечную пропасть. Стремительно уменьшающийся свет люка над головами – и вот они падают в какие-то ветхие лохмотья и тряпки. При тусклом свете далекого люка девушка поднимает голову и оглядывается – к ней нежно привалилась мумия Гитлера – кругом – ветошь, паутина, истлевшие останки. Девушка испускает пронзительный крик, парни с искореженными приборами в объятиях отбрасывают их, кидаются друг к другу и обнимаются, как дети. Вера замедленно обводит этот страшный бункер глазами – и теряет сознание.
ИНТ. ПРОХОДНАЯ. ДЕНЬ. Охранник, нажавший кнопку, невозмутимо смотрит, как все четверо вбежавших в тамбур, с криками ужаса падают на пол. Из бокового коридора выскакивает четверо вооруженных охранников, синий свет в тамбуре гаснет, Веру выносит на руках один из охранников, нападавших связывают и выносят по одному.
ИНТ. ПАЛАТА ЛАЗАРЕТА. ВЕЧЕР. Вера лежит на единственной койке, за окном – зеленое закатное небо, у постели Веры сидит Стас. В руках у него кулек конфет «Грильяж в шоколаде»
ВЕРА – Да, чуть аист меня обратно не унес. Вот смеху-то было бы… Что это было?
СТАС – А, очередной гипноглиф.
ВЕРА – Что?
СТАС – (небрежно) - Пол в тамбуре под линолеумом содержит пьезо-датчики. Включается такое излучение, что вся электроника немедленно выходит из строя. А еще вам показали запись бреда одного из наших пациентов. Пока по тамбуру движутся, пьезокристаллы включают трансляцию на ваши зрительные центры волны, излученной бедным Костей когда-то. Шок, конечно… Но пережить можно.
ВЕРА – Да, богатая у тебя биография.
СТАС - (Засвывая в рот конфетку) - Это я когда-то придумал такую охранную систему, просто для защиты от воров. Не приняли, сказали – негуманно. Но это на воле негуманно, а у нас же, знаешь сама, объект повышенной режимности – это только выглядит так дешево… Знаешь историю про секретный военный завод, замаскированный под капустное поле? Представь, капустное поле, заборчик, будка сторожа – и каждое утро у сторожки останавливается автобус за автобусом, оттуда выходят люди, заходят в сторожку – и пропадают… (смеется)
ВЕРА (с истерическим смехом) – Автобус за автобусом? (оба долго с облегчением смеются)
СТАС – Да, тебя нам надо беречь… Как и всех нас. Знаешь, кто я здесь по документам?
ВЕРА – Кто?
СТАС – Младший научный сотрудник. Получаю меньше всех, премии, правда, ого-го… Здесь мало кто имеет представление о том, кто я на самом деле. Человек в сером, сидит в углу, никто его и не видит… Надо было тебя тоже каким-то образом засекретить – но уж поздно, поезд ушел… (деловито) Служебной машиной, конечно, мы тебя теперь обеспечим – и, знаешь, вот еще что: смотри, в этой бутылочке – жидкая клятва… (Достает из кармана пластиковый пузырек миллилитров на 250 – как от минералки).
ВЕРА – А вечной жизни у тебя случаем нет?
СТАС – Не хами. Выпиваешь два глотка – и через минуту ты в том самом состоянии, как будто сидишь у меня под электродами. Обратной связи, правда, нет, не будет контроля, какие отделы мозга простимулированы – но это неважно… Будешь в беде – выпей и клянись о неуязвимости или о чем еще… Короче, страховка… Держи, всегда носи при себе.
ВЕРА – Да, мы с тобой – старые, опытные камикадзе во всеоружии… Кстати насчет опасности – посмотри это письмо, пожалуйста (вынимает из кармана конверт, принесенный на день рождения)
СТАС (читая) …так, так… Не ловушка ли? Эти гаденыши, боюсь, от нас теперь не отстанут… Ладно, погоди минутку. (выходит из комнаты)
Вера садится на кушетке и смотрит в окно, потирая взлохмаченную голову (ее прическа «конский хвост» носит следы, оставленные налетчицей, когда та тащила ее за волосы). Потом подходит к зеркалу и пытается причесаться.
Входит Стас.
СТАС – Номер принадлежит кабинету испанского атташе по культуре. Телефон настоящий, можешь звонить. Можешь прямо отсюда – показывает на аппарат без номеронабирателя, стоящий на девственно чистом столе в палате лазарета.
ВЕРА (В трубку) – Соедините, пожалуйста, с номером 926 39 09… Алло, алло… Простите, могу я говорить с господином Армандо Гомесом?.. Да, жду… Господин Гомес? Это Вера Войцеховская. Вы просили меня позвонить… Да, да… Да, завтра в 17 мне будет удобно… Хорошо, спасибо… А вы можете мне объяснить, в чем, собственно, дело? Какое наследство? Это что, розыгрыш?... Хорошо, завтра в 17 буду у вас. До свидания.
(Стасу) – Представляешь, они говорят, что должны встретиться со мной по поводу какого-то наследства. Я думаю, развод.
СТАС – Но встреча должна состояться где?
ВЕРА – (хихикая) В офисе испанского атташе по культуре. (весело) : Ладно, не берем в голову, завтра выясним. Иностранных посольств ведь мы с тобой не боимся?
СТАС (подмигивая) – Не боись, не боись… Клятву в карман – и вперед! Ведь мы же с тобою – супермены! (хлопает ее по карману с напитком).
НАТ. УТРО. СКАМЕЙКА ПЕРЕД ВХОДОМ В ЛАБОРАТОРИЮ. На скамейке, уютно откинувшись, сидят Отец и Борис. Отец все в том же облачении работяги, кепочка с пуговкой сдвинута на лоб. Борис же наоборот выглядит щеголем, он отпустил себе злодейские черные усики, плавно переходящие в мефистофельскую бородку, серый чесучовый костюм с галстуком, лаковые ботинки, на голове – мягкая шляпа, солнцезащитные очки на пол-лица. Из проходной выходит печальная девушка. Отец, положив руку на здоровенный баул, стоящий рядом с ним на скамейке, потягивает квас «Очаковский» из банки.
БОРИС (сквозь зубы, Отцу) – Ждем, пока ждем.
Тени укоротились, на часах у Бориса – уже полдень. Отец, обливаясь потом, вскрывает уже пятую банку кваса, под скамейкой скопилось много мусора, произведенного им – банки, упаковки от чипсов, окурки…
Из проходной выходит бодрого вида человек примерно возраста Отца и сходного телосложения.
БОРИС – Вот он, кажется, нам подойдет.
ОТЕЦ – Ну иди…
Борис подходит к человеку и, широко улыбаясь, произносит:
БОРИС (с обезоруживающей улыбкой) – Зеленая карточка?
МУЖИК (радостно) – Да, на среду в 12… А у тебя?
БОРИС – На среду в 14. Лимфогранулема. В онкоцентре адресок дали…
МУЖИК (со счастливой улыбкой) – И мне в онкоцентре. Только я для жены… Саркома легких, последняя стадия.
БОРИС – А при чем тут ты?
МУЖИК – Да понимаешь, она у меня доктор биологических наук, во всю эту фигню не верит… Не уговорил. Придется мне за нее. Знаешь, я без нее не смогу. Она у меня такая… мужественная, решительная… Волевая… На ней все держится, люблю ее – сил нет. Представляешь, за тридцать лет ей ни разу не изменил… И не хотелось…
БОРИС – А если у меня выгорит – уж я-то своей наизменяюсь… (видя ошарашенный взгляд мужика) – Шучу… Я еще не женат, молодой еще… Вот, выберу себе тогда самую-самую… Слушай, может по рюмочке? За успех нашего предприятия? Не обидь, брат, меня, кстати, Борей зовут…
МУЖИК (резко выдвигает руку для рукопожатия) – Константин. Признаться, я и сам хотел тебе предложить…
БОРИС (Отцу) – Ну что, Славик, заводи… (подходят к новенькой «девятке» и садятся на заднее сиденье. Отец, почесываясь, медленно садится за руль)
БОРИС (Константину) – Сосед мой, привез, помог… Славик – душа-человек…
Машина стартует и быстро скрывается из вида.
ИНТ. ВЕЧЕР. КВАРТИРА ОТЦА. В кресле – абсолютно бессознательный Константин. Борис вдавливает большой палец его правой руки в какую-то пластичную массу. Отец разглядывает паспорт Константина.
ОТЕЦ – Климов Константин Геннадьевич. Кутузовский, 6… Хорошо устроился, Костик… Ладно, давай, кончай с этим…
ИНТ. ПРИЕМНАЯ ИСПАНСКОГО АТТАШЕ ПО КУЛЬТУРЕ. ДЕНЬ. Вера сидит на стуле, перед ней – улыбчивый низкорослый господин, черноволосый, черноглазый, в безупречном двубортном костюме, белая рубашка, галстук в косую полоску. Вера протягивает руку, господин почтительно ее пожимает.
ГОСПОДИН (с сильным акцентом, но вполне свободно) – Меня зовут Армандо Гомес. Моя мама долго жила в России и я немножко говорю по-русски. Мой друг испанский атташе по культуре, любезно разрешил мне воспользоваться его кабинетом. Пройдемте, прошу Вас. (Распахивает перед Верой тяжелую дверь в кабинет)
ИНТ. ДЕНЬ. КАБИНЕТ КУЛЬТУРНОГО АТТАШЕ. За столом друг напротив друга сидят Вера и Гомес.
ВЕРА – Позвольте, я боюсь, это какое-то недоразумение. У меня нет и никогда не было родственников в Испании. Откуда может появиться какое-то наследство?
ГОМЕС – Речь идет о завещании вашего пра-прадеда Адама Войцеховского. Он завещал содержимое банковской ячейки в барселонском Альфа-Банке самой младшей своей пра-правнучке когда ей исполнится тридцать один год. Господин Войцеховский, судя по всему, был натурой весьма… эксцентричной, я правильно говорю это слово? Да, эксцентричной.
ВЕРА – Не то слово. Сногсшибательной.
ГОМЕС (невозмутимо) - На изучение судеб и биографий своих потомков моим предкам он оставил значительную, очень значительную сумму, так что наша контора имеет все сведения о гениалогии Войцеховских за последние сто двадцать лет. Уверяю вас, в Испании у вас живет множество родственников, мало того, некоторые из них в случае вашей смерти или несоответствия требованиям завещателя могут претендовать на это же самое наследство.
ВЕРА (настороженно) – Каких еще требований завещателя?
ГОМЕС – Сейчас мы дойдем до них. Я вынужден задать вам несколько вопросов. Вопрос первый – вы верите в Бога?
ВЕРА – Нет.
ГОМЕС – Есть ли у вас кумиры?
ВЕРА – Да, безусловно. Эриксон, Битлс, Пинк Флойд…
ГОМЕС – Произносите ли вы божье имя всуе?
ВЕРА (явно веселясь) – Да ради Бога. Сколько угодно.
ГОМЕС – Работаете ли вы по субботам?
ВЕРА – О да, безусловно.
ГОМЕС – Почитаете ли вы отца своего и мать свою?
ВЕРА (веселясь) – Что, десять заповедей? Знаете, честно скажу, отец рано оставил нас с матерью и никогда нам не помогал. Могу ли я почитать его? Я его даже не знаю.
ГОМЕС – Приходилось ли вам убивать?
ВЕРА – Убивать не убивать, но аборты были…
ГОМЕС – А прелюбодействовать?
ВЕРА – Ну, знаете, с Вадимом мы поженились значительно позже того, как у нас была… типа первая брачная ночь.
ГОМЕС – А не приходилось ли вам украсть?
ВЕРА – Ну… несколько книжек я зачитала… без билета ездить приходилось…
ГОМЕС - А как насчет лжесвидетельств?
ВЕРА (посмеиваясь) – Ябедой в детстве была, не скрою… И не всегда по делу…
ГОМЕС – А не приходилось ли вам желать имущества ближнего своего?
ВЕРА (смеясь) – Да сколько раз! Увидишь у кого-нибудь что-нибудь – и пожалуйста, я тоже такое хочу… Могу понравившуюся мне вещь выпросить. Ну вот, вы убедились, что десять заповедей я не соблюдаю, в наследники не гожусь и засим позвольте откланяться…
ГОМЕС – Наоборот, Вера Владимировна! Повторяю, предок ваш был очень экстравагантной личностью и завещал вам некое имущество при условии, что вы будете (достает пожелтевший манускрипт и читает) полной безбожницей, нарушающей все десять заповедей и нисколько об этом не жалеющей. Вот, прошу убедиться. (протягивает ей завещание)
Вера вглядывается в порыжевшие строчки.
ВЕРА – Тут же по-испански.
ГОМЕС – Можете взять с собой, перевести независимо. А наш перевод – вот он (показывает еще один листок, уже машинописный)
ВЕРА (испуганно) – И что, мне в Барселону ехать? У меня сейчас столько работы… Важной работы, интересной… А ехать мне что, за свой счет?
ГОМЕС – Ваш предок возложил выполнение всех формальностей, связанных с этим, на нас. Приглашение, билеты – все будет у вас как только вы будете готовы.
ВЕРА – А могу я доверенность на мужа выписать? Чтобы он забрал?
ГОМЕС – Никаких проблем…
ИНТ. НОЧЬ. ВАГОН ПОЕЗДА ДАЛЬНЕГО СЛЕДОВАНИЯ. На нижней полке – храпящий Константин. Вот он продирает глаза, держась за раскалывающуюся от боли голову, медленно поднимается с постели.
КОНСТАНТИН (хрипло, плохо владея голосом) – Где я? Эй! (расталкивает старика визави) Эй, папаша! Мы где?
СТАРИК (злобно бормочет) – Вот напился, пропойца! Где-где! В поезде Москва – Уссурийск, вот где. Едем, между прочим, вторые сутки, а ты все дрыхнешь… Ишь, спящий царевич!...
КОНСТАНТИН (хлопая себя по карманам) – Где мое все? Где деньги, паспорт мой где?... Где я? Почему Уссурийск? Ничего не помню… Ничего…
ИНТ. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР. ГРИМУБОРНАЯ МАРИО. Марио и Матвей сидят друг напротив друга.
МАРИО – Итак, первый урок. Вернее, второй. Рубашечку, я смотрю, ты уже розовую надел… Не забываешь о пружинистой походке? Ну-ка покажи.
Мирон делает несколько уверенных пружинистых шагов.
МАТВЕЙ – Два дня тренировался… На стадионе у школы…
МАРИО – Молодец. В этот режим переходишь легко?
МАТВЕЙ – Почти на автопилоте…
МАРИО – Итак, слушай меня и не обижайся. Итак, Матвей, ты – не красавец. Ты – лысый, пожилой и щербатый. Повторяю – ты – не красавец.
МАТВЕЙ (сквозь зубы) – Зато ты – красавец…
МАРИО – Так, эти наезды мы пока пропустим. (с интонацией учителя младших классов): Сейчас ты будешь смотреться в зеркало и просто гримасничай в стиле улыбок. Ну, поворачивайся к зеркалу, рисуйся, пытайся копировать улыбку самого обаятельного персонажа, которого ты сможешь вспомнить.
Матвей поворачивается к зеркалу и начинает лениво что-то изображать.
За спиной у него стоит Марио и, не переставая, говорит, иногда перебивая себя комментариями.
МАРИО – Да, я – красавец, и от этого мне очень несладко. Приходилось ли тебе жить в атмосфере, когда практически все смотрят на тебя как на сексуального психопата, стремящегося ВСЕХ соблазнить? (так, вот это было ничего. Постарайся повторить раза три). Атмосфера подозрительности и презрения, в которой вынуждены жить красавцы – это – не сахар. Ты – фон, на котором блистаем мы – и несравненно больше тебя бываем уязвлены. Тебе ПОЗВОЛЯЮТ делать свои дела, на тебя никто не реагирует. (Нос не морщь при улыбке, это – прерогатива хорошеньких женщин, слишком озорным выглядеть тебе не стоит). У вас, простых людей, верные жены – они выбирают вас за личные качества, а не за красоту. За вас не состязаются, не поливают соперниц грязью. Ты сохраняешь веру в людей… Ты – счастливчик. Тебе пока нечем блистать… Тебе нужна твоя коронка… Ну что же, твоей коронкой должна стать твоя улыбка, которой мы с тобой сейчас и будем учиться.
НАТ. ЛЮДНАЯ ВЕЧЕРНЯЯ УЛИЦА. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР. По улице неспешно двигаются Матвей и Марио, вызывая у прохожих недоуменный взгляды, уж больно гротескно выглядит эта парочка – высокий красавец Марио и задумчивый Матвей в официальном костюме, кивающий на каждую фразу Марио. Кто-то их даже фотографирует.
МАРИО – Наша задача – улыбаться всегда, когда нам это надо. У тебя может болеть ребенок, умереть любимый кот. Но по твоей улыбке никто ничего не должен понять. А знать ты должен одну удивительную штуку. Дело в том, что НИКОГДА и НИКТО, делая другому гадость, не думает про себя – «А вот сейчас я поступлю как злобный гнусный ублюдок». В сознании каждого человека всегда присутствует его референтная группа, перед которой он сможет этим своим деянием похвастаться. То есть, грубо говоря, каждый делает фигню потому, что он – ХОРОШИЙ. Для своей референтной группы. Понимаешь? (Один из встречных, панк в черной косухе и разрисованных матерными лозунгами штанах вдруг яростно пинает стоящую у стены пустую бутылку. Бутылка врезается в стену почти на уровне головы Матвея и разлетается на осколки)
МАРИО (невозмутимо отряхивая с плеча Матвея стекляшки) – Вот, видишь? Он это делает не для тебя, а для СВОИХ. Ты должен НЕ ОБИДЕТЬСЯ. ОЦЕНИТЬ ЕГО КАК ГЕРОЯ. В этом и есть первый прием ментального карате. Просто спорт. Второе правило заключается в следующем – ты должен ВСЕГДА отдавать себе отчет в том, что ты – не красавец. Тебя уже узнают на улицах. (действительно, некоторые оборачиваются им вслед, чего Матвей не замечает)
МАТВЕЙ – (рассеянно) – Так вот отчего мне так неловко…
МАРИО - Ты смущаешься, потому что тебе кажется, что ты должен оправдать это внимание – не знаю, блеснуть красотой, сказать что-то умное… Твоя задача в этой ситуации просто ЗНАТЬ, что ты – не красавец. И думай про себя что-нибудь типа «Зато я вот лысый… щербатый… Я не обязан нравиться.» Настоящий ТЫ – умный, классный, неотразимый – но в бункере твоей внешности, видны только глаза… Итак, домашнее задание тебе – сжиться с этими двумя правилами – и поулыбайся перед зеркалом. На следующем занятии мы вплотную поработаем…
ИНТ. УТРО. КАБИНЕТ ОТЦА. Борис и Отец сидят друг напротив друга, Борис держит в руке лист бумаги.
БОРИС – Клятва должна быть короткой и емкой. Я тут кое-что доработал – смотри, у нас два пункта. Итак, клянешься ли ты стать одним из богатейших и влиятельнейших людей страны пока я жив и здоров?
ОТЕЦ – Погоди, ты-то тут причем?
БОРИС – Ты что, не понимаешь, что я – твоя золотая рыбка? Клады-то я буду находить. Оформление, вывоз – это твоя работа. Пока я жив ты только богатеешь. А меня тебе беречь необходимо – я же боли-то не чувствую. У меня можнт быть аппендицит, перитонит, сердечная недостаточность… Ногу могу сломать – и не замечу. Короче, регулярный медосмотр раз в три месяца твоим личным врачом. Понял? Учти, я могу и отказаться от сотрудничества с тобой…
ОТЕЦ – Эх, ну ты наглец… Ладно, клянусь.
БОРИС – Клянешься ли ты, что Инга Витальевна Климова обязательно выздоровеет?
ОТЕЦ – Какая Инга? Что, жена его? Что я тебе, доктор Айболит?
БОРИС – А контроль? Неужели ты думаешь, что сразу проснешься богатым и знаменитым? Учти, клятва может и не сработать, зато если эта баба будет чувствовать себя лучше – то все, мы выиграли…
ОТЕЦ – Ладно, клянусь… Слушай, мне нужна эта машинка. Она мне необходима. Что хочешь делай, но раздобудь ее мне.
БОРИС – Не советую сейчас этим баловаться… Погоди, все у нас будет. Хоть бессмертие… Пока – ждем. Статистику собираем, кто, что получилось, кому отказывают… Девка их – пока для нас самый перспективный кадр.
ОТЕЦ – Ты тут мозговой центр из себя не изображай. А то…
БОРИС (смеясь) – А то что?
ОТЕЦ (плюет на пол) – Ну наглец, ну… (неожиданно разражается хохотом и хлопает Бориса по плечу)
НАТ. ДЕНЬ. СКАМЕЙКА У ПРОХОДНОЙ В ИНСТИТУТ. Борис и Отец, умело загримированный под Климова, сидя на скамейке, лениво потягивают квас из банок. Почти весь большой палец правой руки у Отца замотан бинтом, лишь последняя фаланга выглядывает. Подъезжает машина, из нее выходит Вера, скрывается в проходной.
БОРИС (севшим голосом) – Слушай, Отец, девку трогать нельзя. Вообще нельзя.
ОТЕЦ – Это что еще за указания?
БОРИС – Я клады нюхом чую. Говорю тебе, ей просто нужно сесть на хвост. И не трогать ни под каким видом. Тут, отче, пахнет невероятным богатством. Ты что-нибудь слышал о сокровищах тамплиеров?
ОТЕЦ - Кого-кого?
БОРИС – По крайней мере пять телег золота. Это все ее.
ОТЕЦ – Не свисти. А раньше что, сказать не мог?
БОРИС – Раньше не было, а теперь – есть. Короче, ладно, иди, клянись…
Отец, отбросив банку, смотрит на часы и неспешно направляется к проходной, проверяя на ходу паспорт и карточку. Зажав их в руке, заходит.
ИНТ. ДЕНЬ. ПОСТ ОХРАНЫ ЗА ПРОХОДНОЙ. Отец протягивает паспорт и карточку охраннику у входа в длинный коридор.
ОХРАННИК – Приложите, пожалуйста, большой палец правой руки к этой поверхности.
Небольшой экранчик на турникете загорается желтым, Отец прикладывает к нему палец в бинтах.
ОХРАННИК – Что с рукой?
Отец – Да порезался, банку открывал…
На дисплее турникета загорается зеленая стрелка.
ОХРАННИК (протягивая паспорт) – Вам в кабинет 020.
ОТЕЦ – Спасибо, боец…
ИНТ. КАБИНЕТ 020. ДЕНЬ. Отец сидит в кресле, на голове – датчики. Постепенно лицо его загорается воодушевлением, он вскакивает и гулким голосом кричит:
ОТЕЦ – О, этого так оставить нельзя! Клянусь сдержать клятву, данную мною Борису!
ИНТ. КАБИНЕТ ЗА СТЕКЛОМ. Вера (Стасу) – Странно, он же хотел излечить жену.
СТАС – Может, решил тоже несколько желаний выполнить. (В трубку телефона без диска) – Климов Константин Геннадьевич. Кутузовский 6. Наблюдение 1А.
ИНТ. НОЧЬ. ВЕРА И СТАС В СЛУЖЕБНОЙ МАШИНЕ НА ЗАДНЕМ СИДЕНИИ, Водитель впереди отгорожен от салона стеклом.
ВЕРА – Эх, Стас, я, кажется, начинаю верить в Бога.
СТАС – Это хорошо или плохо?
ВЕРА – (задумчиво) Не знаю. Я узнала огромное число людей. К ним ко всем я испытываю такую жалость… Они ведь во всеи правы, особенно те, кого можно назвать как бы грешниками. Особенно одного забыть не могу. При общении с ним я вдруг поняла, что мы все… близки к Богу. Глазами тех, кто тебя знает, он смотрит на тебя. А этот, детдомовский – господи, какой он мерзости натерпелся, его Бог – это равнодушные воспитатели, ожесточенные сверстники, забитая малышня… Помнишь, тот, что клады находить…Правда, в дурной компании оказался…
СТАС – Не хочешь ли ты ему Богом стать? Кстати, о дурных компаниях. Представляешь, один тут смухлевал. Пришел такой Климов, поклялся, наблюдение 1А, все дела… Оказалось, знаешь кто он? По чужому паспорту прошел, такой пахан, кликуха Отец, в миру – Суворов Семен Геннадьевич. Мафиозо конкретный. А главное – он поклялся сдержать клятву, данную кому-то, так что и неясно, чего от него теперь ожидать…
ВЕРА – Ага! Вот в чем дело… Кое-что начинаю понимать… Тут политика, скорее всего. Ладно, спасибо, учту. Примем меры.. А насчет стать Богом этому несчастному Борису …
НАТ. НОЧЬ. ВЕРА ВЫХОДИТ ИЗ МАШИНЫ У ПОДЪЕЗДА. Подъезжает такси, выскакивает Борис с огромным букетом.
БОРИС – Вера Владимировна! Простите, пожалуйста, на минутку… (протягивая букет) – Хочу вот вас поблагодарить за свою новую жизнь. Позвольте вам вручить… (мнется) – Вы мне всю жизнь перевернули. Если что – знайте – я всегда у ваших ног. Все, что смогу – для вас сделаю…
ВЕРА – Ой, как я рада, что вы появились! Только что вас вспоминала… Как вы меня нашли?
БОРИС – Просто дежурил у проходной.
ВЕРА – Как у вас жизнь? Все в порядке? А благодарить не меня надо. Это не моя заслуга.
БОРИС – Но видел-то я только вас. Короче, остаюсь всегда признательным… (кланяется, шаркает ножкой, улыбается) (задумчиво) – А жизнь… Ну вот, нашел клад, перечислил деньги на детдом свой… Тут же меня попытались рэкетировать, чуть на органы не разобрали… Отмазался. Не знаю, как жить все равно. Им ведь, детдомовским, лучше все равно не будет… Запутался я маленько. Что, как, кому?.. Не знаете хорошего психотерапевта? Я с собой разобраться не могу – хоть в петлю…
ВЕРА (берет букет) – Хотите я с вами поработаю? Много не обещаю, но есть кое-что, что сможет вам помочь. Держите (дает ему визитку) – и не отчаивайтесь, ладно?…
БОРИС – Тронут, спасибо, тронут. Я завтра же позвоню, После 5. ДО СВИДАНИЯ, Вера Владимировна. Надеюсь, и я вам пригожусь. (машет рукой, ныряет в такси, кричит из окна) – Уверен, пригожусь!
ИНТ. ВЕЧЕР. ОГРОМНАЯ КОМНАТА, НАПОЛНЕННАЯ АНТИКВАРИАТОМ И СУВЕНИРАМИ ДАЛЕКИХ СТРАН. На диване в стиле Луи Каторза роскошно раскинулась шикарная блондинка в голубом длинном шелковом платье. Рядом, на журнальном столике, открытая бутылка шампанского и недопитый бокал. На коленях у нее – важный персидский кот с голубой ленточкой на шее. В руке – телефонная трубка. Перед ней цыганский хор – двое красавцев с гитарами (один из них – Марио) – и три женщины.
ХОР – Ай, ручеечек, ручеек,
Ай брала воду на чаек,
Ромалэ-лэ да джамалэлэ
БЛОНДИНКА (кричит в трубку телефона) - …мой-то, представляешь, мне на именины Ластика цыганский хор на дом заказал, вот, слышишь?.. (поворачивает трубку к хору)
ХОР – Ай брала воду на чаек,
Сама свалилась в ручеек,
Ромалэ-лэ да джамалэлэ
БЛОНДИНКА (коту) – Ну-ка, Ластик, позволь… (перекладывает его на диван) – (хору) – Посторонитесь, плясать хочу! (проходится по комнате в танце, подпевая немузыкальным голосом:)
-Ай речка помутилася,
Ай, с милым разлучилася,
Ромалэ-лэ да джамалэлэ
С взвизгиваниями, топая каблуками, танцует перед Марио, потом кричит:
БЛОНДИНКА – А теперь все уходят, а ты (указывает на Марио) – остаешься, играть мне будешь, плясать хочу!..
Хор, не переставая петь, направляется к двери. Блондинка некоторое время пытается плясать цыганочку, потом с размаху бросается на диван рядом с абсолютно невозмутимым котом.
БЛОНДИНКА – Ну иди ко мне, красавчик (одну руку протягивает к коту, другой тянется к Марио) – ну поцелуй меня! В честь Ластика!
МАРИО – (не переставая играть) – Это вы мне?
БЛОНДИНКА – Ну не Ластику же!
МАРИО (перестав играть, направляется к выходу) – Извини, хозяйка, женатый я. На такое не ведусь.
БЛОНДИНКА – Но не импотент же! Играй, танцевать буду!
МАРИО – Вы меня с кем-то путаете.
БЛОНДИНКА (рванув на себе платье, так что оно с треском рвется в декольте) – Ай! Помогите, насилуют! (царапает себе грудь)
Марио выбегает из комнаты, в коридоре возится с замком. Дверь не отпирается. Тяжело дыша, прижавшись спиной к двери, молча наблюдает, как блондинка, разрывая на себе платье, подходит все ближе и ближе. Блондинка с отчаянными криками царапает Марио лицо ногтями.
ИНТ. ДЕНЬ. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА. Валя, держа в руке открытый паспорт, звонит в дверь. После паузы дверь открывается. На пороге стоит Инга. Это – сорокалетняя худощавая дама в черном шелковом халате, самоуверенная и властная, но сейчас ее переполняет радость..
ВАЛЯ (еще раз заглядывая в паспорт) – Климов Константин Геннадьевич здесь живет?
ИНГА (дружелюбно, поглядывая на паспорт) – Да, здесь…
ВАЛЯ – Вот паспорт нашла на улице. Посмотрела – действующий. Посмотрите пожалуйста, это – его?
ИНГА (радостно) – Да, да это его. Представляете, обворовали, все украли… Подпоили и обворовали. В поезде, представляете, проснулся в поезде…
ВАЛЯ (подхватывает) – А паспорт выбросили, нет чтобы хоть в ящик бросить… А сам дома?
ИНГА – Нет, на работе. Простите, как вас зовут?
ВАЛЯ – Снежана.
ИНГА – Ах, Снежана, мы вам так благодарны, так благодарны! Проходите, чаем угощу. Калмыцкий настоящий, в плитках…
ВАЛЯ – С удовольствием. Никогда не пробовала…
ИНГА – Вкус вас, может, и разочарует… (идут в кухню) – но целебный! Его пьют с молоком, маслом и солью – мертвого на ноги поднимет… (Валя уже сидит за кухонным столиком) – представляете, у меня же рак был, саркома легких, представляете? САРКОМА!... Неделя чаю – и силы появились, и желание жить – и болезнь-то отступила, даже врачи удивляются… Я вам с собой заверну плиточку…
ВАЛЯ– Может, маме…
ИНГА (поставив перед Валей чашку) – Простите, минуточку… (выбегает в комнату, возвращается с конвертом) – Не отказывайтесь, я вас прошу… Это такое чудо, просто полоса чудес пошла – и чай, и паспорт. Нет, на этом свете стоит, право, еще пожить!..
НАТ. УЛИЦА. ДЕНЬ. ВАЛЯ САДИТСЯ В МАШИНУ, ЗА РУЛЕМ КОТОРОЙ – БОРИС.
БОРИС – Ну как, отдал? Кто взял?
ВАЛЯ (сухо) – Баба его.
БОРИС - Ну как она? Не больна, не расстроена? Отблагодарила?
ВАЛЯ – Отблагодарила… Пятьсот рублей дала, и чаю вот калмыцкого. Такая гнусная мерзость, рыбой какой-то воняет… Мертвого, говорит, на ноги поднимет. Не интересуешься? Недорого отдам… Ее от рака, вроде, вылечило…
БОРИС – Пока не жалуюсь. Но ты чаек-то сохрани, мало ли что…
ИНТ. КАБИНЕТ ОТЦА. ДЕНЬ. Борис входит с улыбкой.
БОРИС – Ну, отче, пора тебе пиар-менеджера нанимать. Все у нас прокатит, тетка-то на поправку пошла, Вася проверял.
ОТЕЦ – А зачем нам с тобой теперь пиар-менеджеры? Мы на коне, все идет по плану…
БОРИС – Знаешь, есть такая история, как ученик Ходжи Насреддина вверил верблюда попечению Аллаха, уж он-то позаботится. А верблюд ушел. И тогда Ходжа Насреддин один умный вещь сказал, ты не обижайся. «Запомни, - сказал он, - у Аллаха нет других рук позаботиться о тебе, кроме твоих» Нам с тобой чудеса не нужны, рейтинг у тебя не тот, чтобы вот так царствовать, лежа на боку (смеясь, треплет Отца по плечу) – просто я об этом уже очень долго думаю. Положись на меня.
ОТЕЦ (кисло) – Ты так только и думаешь, как транжирить мои деньги… Мы что, мало этого Матвея ославили? И еще одна штука появилась, вот смотри… (показывает какую-то желтую газету, где над большой цветной фотографией Матвея с Марио (кто-то их удачно сфотографировал на улице во время вечерней прогулки) – крупная надпись гласила «ДО КАКИХ ПОР НАСИЛЬНИКИ БУДУТ БЕЗНАКАЗАННО ХОДИТЬ ПО УЛИЦАМ НАШЕГО ГОРОДА?»)
БОРИС – Побойся Бога, отче! Этого мало, мало. Все же понимают, что это туфта… Я же тебе два клада золотых сдал – тебе что, не хватит на пиар-кампанию? Будет и еще, не жмись… Мы его под землю загоним, под землю!
ИНТ. ВЫСТАВКА КОШЕК. ДЕНЬ. Стены украшены плакатами, на которых знаменитости держат на руках своих котов и кошек. Среди них – несколько фотографий Матвея, на шее которого, подобно воротнику, лежит дымчатый красавец – шотландский вислоухий кот. По залу неспешно прогуливается сам Матвей рядом с дочерью-студенткой. В толпе много фотографов. Неподалеку известный поп-исполнитель раздает автографы. Матвей с дочерью тоже подходят за автографом. Камеры щелкают в тот момент, когда они с Матвеем обмениваются рукопожатиями. Матвей с дочерью уже направляются к выходу, как вдруг девушка с воплем ужаса бросается отцу на шею, пряча лицо у него на груди и, показывая куда-то пальцем, всхлипывает – «Там… там…». Это – небольшое представительство Общества Защиты Животных. Рядом с плакатами «ВСТУПАЙТЕ ВО ВСЕМИРНОЕ ОБЩЕСТВО ЗАЩИТЫ ЖИВОТНЫХ». «ЖЕРТВУЙТЕ НА ПРИЮТЫ ДЛЯ БЕЗДОМНЫХ ЖИВОТНЫХ» и пр. – огромная, метра полтора высотой, чудовищная фотография свалки, на которой валяется несколько освежеванных трупов несчастных зверей. За столом – несколько молодых людей, на столе – пачки удостоверений члена ВОЗЖ, большой прозрачный куб, наполовину заполненный денежными купюрами.
МАТВЕЙ (взглянув на фото и содрогнувшись) – Лилечка, доченька, это ужасно, ты права, это ужасно!... (Подойдя к ящику для пожертвований, судорожно кидает туда несколько крупных купюр)
Прижимая к груди плачущую дочь, обращается к одному из молодых людей за столом – А мы можем вступить в ваше Общество?
Молодые люди начинают выписывать им удостоверения, фотографы окружают эту мизансцену и непрерывно щелкают камерами. Собирается небольшая толпа. Из толпы голос –Господин Шульга, несколько слов для прессы (выскакивает тощая девица с микрофоном, за ней виднеется оператор с камерой)
МАТВЕЙ – (возвысив голос) – Эти кадры переворачивают душу. Я давно уделяю самое пристальное внимание проблеме бродячих животных, мы создали несколько приютов, регулярно их поддерживаем, но этого мало, мало!... Обещаю вам, приютов будет больше и, надеюсь, никто не будет больше видеть такие чудовищные картины вокруг себя… (дочка стоит с ним рядом и всхлипывает, прижимая все еще трясущимися руками к груди два членских билета)
ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ – Матвей Егорович, а у вас есть семейный врач?
МАТВЕЙ – Нет, мы ходим в районную поликлинику, но это к делу не относится. Вот им тоже нужны врачи (указывает на клетки вокруг) – Призываю всех – поможем животным!
Поп-исполнитель под щелканье камер тоже бросает в ящик для пожертвований несколько крупных купюр.
Вдруг из-за спин толпы, расталкивая всех и извиняясь, пробивается щуплая девица с подарочной корзинкой в руках.
ДЕВИЦА – От оргкомитета выставки, дорогой Матвей Егорович, я хочу вручить вам этот небольшой подарок для вашего кота Рамона! За помощь и содействие Лиге Защиты Животных! (протягивает корзинку, в которой лежат две упаковки кошачьего корма)
МАТВЕЙ (неловко принимая корзинку) – Тронут, тронут… Спасибо…
Он решительно пробирается к выходу, в одной руке держа корзинку, а в другой – ладошку дочери, которая, моргая все еще увлажненными глазами, нервно отдувается.
НАТ. У МАШИНЫ МИРОНА. ДЕНЬ. Вера подходит к Матвею, усаживающему дочку на заднее сидение.
ВЕРА – Ну вот. Конечно, то, что мы там видели – чудовищно, но у тебя появилось много сторонников. Как известно, самое сильное внушение происходит, когда клиент вообще не думает… Извини, но так было нужно… А сейчас мне пора, работа… Увидимся, созвонимся. Вечером обсудим детали следующей акции. (протягивает руку) – Дай посмотреть, что вам подарили… О, Пурина Катчау – нормальный корм. И недорогой. Никто не обвинит никого в подкупе (смеется, потом хмурится, вытащив из-под кормов упакованный галстук) …а вот это серьезно. Не надевай этот галстук. По крайней мере пока. Стоит он, я вам скажу, как два твоих костюма. Спросят – откуда? И купить, и принять в подарок такой галстук в твоем положении подозрительно. Давай-ка его сюда, разберемся… Кстати, как там Марио?
МАТВЕЙ – Гадость они, конечно, изрядную подстроили. Вытащили мы его из участка через полчаса, но в хронику происшествий попали. Все.
ВЕРА – Ох, эти мне политические игры. Хорошего парня чуть не засадили… Послезавтра Вадим в Барселону летит, приходи, кое-что еще разучим…
ИНТ. ДЕНЬ. ПОМЕЩЕНИЕ С ДЮЖИНОЙ СТОЛОВ, ПОХОЖЕЕ НА КЛАСС. Сначала мы видим только лицо Отца.
ОТЕЦ (неуверенно) – Кукареку!
ГОЛОС – Громче, отчетливее! Несколько раз!
ОТЕЦ (с бОльшим воодушевлением) – Кукареку! Кукареку!!!
За столами сидят крепкие парни и знакомые нам девушки, смущаются, отводят глаза. Мы видим Бориса и еще человек десять.
Перед ними в позе учителя – с поднятыми как у дирижера руками стоит щуплый очкарик. Это был его голос.
ОЧКАРИК – Моя задача воспитать в вас командный дух. Вам придется быть одним целым, вы команда политика, вы можете попасть в самую непредсказуемую ситуацию. Бестрепетность, отсутствие стеснительности, готовность к любому действию, я повторяю – к ЛЮБОМУ! Этому я вас и учу. А теперь – все вместе: кукареку!
Зал нехотя мычит «кукареку».
ОТЕЦ (грозно) – Это что еще за скулеж?! Если уж Я ору это кукареку как резаный, то вы должны просто лопаться от этого кукареку! Ну!
Все сначала нехотя, а потом все воодушевленней и раскованнее на разные лады кричат петухом. Борис старается больше всех, видно, что это доставляет ему особое, циничное удовольствие – безудержно дурачиться в присутствии людей.
ОЧКАРИК (хлопая в ладоши, как будто распугивая кур) – Дальше – НИКОГДА не бойтесь врать. Как говорил доктор Геббельс, чем чудовищнее ложь, тем больше в нее верят. Завтра устраиваем конкурс на самую чудовищную компрометирующую ложь. Все поняли? А теперь все быстро вскочили на столы – и прыгать! По кругу! Со стола на стол! Побежали, побежали!
Начинается топот и грохот, все радостно скачут по столам как очумелые, пока Борис, поскользнувшись, не падает на пол. Все бросаются к нему. Побледневший Отец поддерживает рассеченную голову Бориса, пачкаясь в крови.
ОТЕЦ – Живой? Ты живой? Эй, живой, спрашиваю?
БОРИС (с безмятежной улыбкой) – Да живой я, живой… Доктора только позови, а то… Откуда же я знаю, живой я или нет?
ОТЕЦ (убедившись, что у Бориса всего лишь рассечена бровь, садится на пол и с облегчением начинает хохотать, сквозь смех выкрикивая) – Ну политика! Да, веселая предвыборная гонка была у нашего президента! Представляете, войти в зал заседаний и эдак заорать! И вся госдума подхватит! А что, мне понравилось! Кукареку!! Командный дух, приди! КУКАРЕКУ!!
ИНТ. ДЕНЬ. КВАРТИРА ВЕРЫ. Матвей, Вера, Вадим и Марио сидят за обеденным столом. Все уже поели, пьют чай среди использованных тарелок.
ВЕРА (Вадиму) – Сейчас, через пару часиков и поедешь …
ВАДИМ (жуя печенье) – Да я не волнуюсь, что ты волнуешься… Просто хочу поехать с тобой…
ВЕРА (ласково) – Ну ты же видишь – полно работы. Потом вместе обязательно съездим (гладит его по головке)
МАРИО (доставая что-то из кармана, Матвею) – Я решил сделать тебе подарок. Это – талисман, приносящий удачу. Повесь у себя в кабинете, куда-нибудь на окошко, чтобы тебе всегда его видно было. Да на него и так посмотреть приятно, посмотри!
В его руке лежит небольшой лимончик, утыканный портновскими булавками с разноцветными головками таким образом, что вся его поверхность покрыта чудесными узорами. Все склоняются посмотреть.
ВЕРА – Какой чудесный! Ты просто Марио-искусник, дай посмотреть. (берет талисман в руку, рассматривает, потом протягивает Матвею и обращается уже к нему) – а тебе нужно запомнить несколько правил. Первое – не барабань пальцами больше никогда. Это – признак скучливого нетерпения, а ты у нас всегда готов со вниманием выслушать любого. Жестикулировать можешь, интенсивная жестикуляция – признак оптимизма.
МАТВЕЙ – (шутливо-напыщенно) Но я же скромен и сдержан…
ВЕРА – Учись. Пригодится. Руки не скрещивай, пальцы не сцепляй – это невербальный знак покорности. Ты – не покорный. Ты внимательный и дружелюбный. И нос не трогай, пожалуйста – знак смущения. Если уж зачесался – платком его, платком… Вот тебе два жеста для разучивания. (она сгибает руки в локтях, повернув ладони кверху) – жест открытой дружелюбности. Ну-ка, повтори.
Матвей с видимым удовольствием – еще и еще раз повторяет жест.
ВЕРА – Адресуясь к толпе, можешь показать вот такую козочку в знак приветствия (растопыривает указательный и средний пальцы в виде буквы У). Черчилль его с успехом применял, опять же приязнь молодежи…
Раздается звонок в дверь. Вера, взглянув на часы, вскакивает.
ВЕРА – Это ко мне. (выходит в коридор, возвращается с Борисом. Разбитая бровь у него залеплена пластырем)
ВЕРА – Это Борис. (Борису) - Чаю? Мой муж Вадим, в Барселону вот едет… Это – Матвей, это – Марио…
БОРИС ( беря в руки талисман) – Ой, какая красота! Что это?
ВЕРА – Это талисман, приносящий удачу. Марио Матвею подарил. Иметь такую штучку на виду у себя – и будет тебе счастье…
МАРИО – Это просто зеленый лимончик…
Борис вертит в руках талисман, незаметно втыкает в самый низ лимона маленький микрофончик, похожий на такую же портновскую булавку.
БОРИС – Да нет, от чая я, пожалуй, откажусь.
ВЕРА - Ну, мы пойдем немного поработаем.
ИНТ. АЭРОПОРТ БАРСЕЛОНЫ. ДЕНЬ. Вадим и Гомес выходят в зал ожидания. Внимание Гомеса привлекает высокая брюнетка с белым лицом в черном платье до пят, с трагическим макияжем Федры, в руках у нее картонка с надписью «ВЕРА ВОЙЦЕХОВСКАЯ».
ГОМЕС (Вадиму) – А вот и ваша родственница, Катарина (на ухо Вадиму) – Останавливаться у них не советую. Весьма эксцентричная особа. (с радостной улыбкой, протягивая обе руки для рукопожатий, подходит к Катарине) – О, клан Войцеховских собирается! Знакомьтесь – ваш родственник из далекой Москвы, Вадим. Муж той самой вашей сестрицы Веры и, между прочим, скрипичный мастер. (Вадиму) –Родственникам давно известно о завещании. Катарина даже немного знает русский язык. Специально изучала.
ИНТ. ДЕНЬ. КАБИНЕТ ОТЦА. Отец сидит за столом, увлеченно играя на компьютере. Входит Борис.
БОРИС (радостно потирая руки) – Ну вот, отче, похвали меня. Я познакомился с твоим конкурентом, с этим Шульгой. И даже подкинул ему жучка. Теперь для нас с тобой, падре, секретов не будет…
ОТЕЦ (яростно) – Ты должен был подкинуть жучка вовсе не ему, а бабе этой!!!
БОРИС (беззаботно) – Да что толку? На работе они в своем не ходят, твой жучок ничего бы нам не рассказал. А тут – наш гаджет в стане врага, зацени.
ОТЕЦ – Мне нужна машинка! Понимаешь, машинка! Плевал я на Шульгу твоего, он и так уже по колено в дерьме, я же клялся, пойми, дурак.
БОРИС – А если он тоже клялся? Бабу трогать нельзя, это – бешеные бабки. Это я тебе как кладовед говорю. Машинка у нас будет, дай только срок.
ИНТ. ДЕНЬ. КОНТОРА ГОМЕСА. Вадим и Катарина сидят на стульях вдоль стен, в центре, у большого старинного письменного стола – Гомес, зачитывающий текст завещания:
ГОМЕС - …нарушать все заповеди, как то:
- почитай Господа твоего (все, вздохнув, расслабляются на своих стульях)
- не убий (Катарина удовлетворенно прикрывает глаза и кивает)
- не укради
- не сотвори себе кумира (Катарина чуть улыбается уголком рта)
- не прелюбодействуй
- не лжесвидетельствуй (Катарина улыбаясь, кивает)
- не произноси имени Господа твоего всуе (все подавляют улыбку)
- помни день субботний (Вадим, подавив зевоту, смотрит на часы)
- почитай отца твоего и мать твою (все скучливо смотрят в потолок)
- не желай имущества ближнего твоего
Гомес делает знак клерку, молча стоявшему у двери, тот выходит и тут же возвращается с небольшим, размером чуть больше почтового ящика, опечатанным свертком. По кивку Гомеса Вадим подходит к столу и расписывается в какой-то бумаге.
КАТАРИНА (бегло, как заученное) – Вы приглашены к нам на обед. Приходите в 8, я вас буду очень ждать.
Вадим кивает и кланяется, беря в руки визитку. В это время Катарина незаметно вытаскивает носовой платок из заднего кармана джинсов Вадима. Выходит, остаются только Вадим с Гомесом.
ВАДИМ (вскрывая сверток) – Простите, но может, там все тоже по-испански, а мы с Веркой в этом не сильны.
Внутри свертка оказывается сафьянная красная шкатулка. Открыв ее, Вадим видит кожаный мешочек, из которого высыпает штук 50 старинных золотых монет. Также там находится небольшая, но увесистая дьявольская голова из чего-то, напоминающего чугун. Глаза ее инкрустированы красными камнями. На самом дне шкатулки находится свернутая в несколько раз карта, а также свиток с сургучной печатью.
ВАДИМ (разворачивая свиток) – Посмотрим, посмотрим…
Текст на пожелтевшей бумаге действительно написан по-испански. Вадим протягивает свиток Гомесу.
ГОМЕС (вчитываясь) – Итак, это письмо… Дорогая пра-пра-внучка! Вот и пришла пора тебе вспомнить пра-прадедушку Адама… Почему именно ты? А кто? Сколько бы я ни давал денег своим детям, это не принесло им ни счастья, ни пользы, ни даже здоровья. Конечно, все мы прокляты, все. И не удивительно… Тебе я могу признаться, что в молодости был корсаром. Наверняка я проклят навеки… И потомство мое проклято… Но может быть там, в далеком будущем мои грехи уже кто-нибудь замолит?
Не буду утомлять тебя рассказом… о том, как мне стало известно о несметных… сокровищах, спрятанных по приказу… несчастного Жака де Молэ, последнего гроссмейстера некогда… могущественного ордена тамплиеров. Знай, золото тамплиеров существует, и эти монеты – тому доказательство… Достал я их в далекой Московии… из тайника, оборудованного тамплиерами в самом сердце… Данилова монастыря. В прилагаемой карте ты увидишь все… размеры и приметы, по которым найдешь ход в сокровищницу. Молись за меня, девочка, молись… Прими крещение, приобщись Святых тайн – и молись… Проклятие нашего рода должно… исчезнуть. Пусть я, старый грешник, спасу хотя бы одну… заблудшую душу. Употреби эти деньги с… пользой для себя и общества. И да благословит милосердный Господь тебя и твоих близких, а я остаюсь твоим несчастным пра-прадедом Адамом Войцеховским… Тут еще есть ностскриптум… Если же ты не выполнишь мою волю, то будь ты проклята, сучья дочь!
ВАДИМ – Ну, наверняка эти сокровища уже были найдены сто раз. Особенно у нас, в далекой Московии. За эти годы чего там только не понастроили… Но все равно, огромное вам спасибо, дон Армандо. Примите от меня на память… (протягивает Гомесу монету)
ГОМЕС (с поклоном и улыбкой прячет монету в жилетный карман) – Я надеюсь, что нумизматическая ценность этих монет составит кругленькую сумму… Кстати, мой вам совет – не берите все это с собой, когда отправитесь в гости. Рукопись можете им показать, а вот все остальное… Не советую. Кстати, эта скульптурка называется Голова Бафомета, у тамплиеров это был особый знак… Не берите с собой, не советую.
ИНТ. ГОСТИНИЦА ВАДИМА. ВЕЧЕР. Вадим со шкатулкой в руках беседует с портье.
ВАДИМ – Have you a safe in here? I want to put this thing at your safe.
АДМИНИСТРАТОР – Па проблем.(пишет что-то на бумажке, протягивает Вадиму и удаляется со шкатулкой в дверь в глубине холла).
Вадим, поправив парадный пиджак и проверив, на месте ли во внутреннем кармане письмо предка, выходит из гостиницы. Бой у дверей улыбается ему.
АДМИНИСТРАТОР (вслед Вадиму)- Такси, сеньор?
Вадим кивает, садится в подъехавшее по мановению руки боя такси и сует таксисту визитку с адресом.
ИНТ. ДОМ ВЕРИНЫХ РОДСТВЕННИКОВ, ГОСТИНАЯ. ВЕЧЕР. Комната уставлена старинной мебелью, на стенах – офорты скачущих лошадей, а также большой свиток, генеалогическое древо рода Войцеховских. Современные родственники кроме имен и дат рождения содержат еще и фотографии, небольшие, на паспорт. Верина фотография отсутствует. Катарина лепит фигурку из воска, в пылающем камине, на фольге, горит вадимов платок. Закатав в середину куклы сожженный платок Вадима, она намечает лицо, потом кропит фигурку водой из синего старинного пузырька.
КАТАРИНА – ungirte Вадим. (нарекаю тебя Вадим).
Опускает голову и крестится. Раздается звонок, Катарина вонзает длинную булавку в живот куколки.
В сопровождении горничной входит Вадим, кланяется, целует Катарине руку, видит генеалогическое дерево на стене, улыбаясь, достает из кармана портмоне, открывает, достает маленькую фоточку Веры.
ВАДИМ (подняв карточку над головой) – Вера!
Взяв в руки фото Веры, он прикладывает его к пустующему овалу под ее именем на таблице.
ВАДИМ (вопросительно улыбнувшись) – Надо?
Фото моментально вклеивается на нужное место. Портмоне Вадима остается лежать на столе. Катарина делает приглашающий жест в сторону открытой двери в столовую, где виднеется накрытый стол.
ИНТ. СТОЛОВАЯ В ДОМЕ КАТАРИНЫ. ВЕЧЕР. Вадим и Катарина сидят за столом, накрытым старинным серебром, черные свечи в серебряных подсвечниках горят на столе и на каминной полке. Вадим достает из внутреннего кармана пиджака письмо пра-прадеда.
ВАДИМ – Может, это вам будет интересно? Это было в ящике.
Катарина берет письмо, вчитывается. Потом со вздохом откидывается на спинку стула, у нее меняется лицо – с улыбки на скорбь.
КАТАРИНА (протяжно, по-русски, с сильным акцентом) – Опять, опять maldecir… проклятия! О, узнаю пра-прадедушку Адама! О нем en la familia ходят.. слухи? Нет, легенды... mal car;cter… скверный характер… простите, минуту…
Катарина выскальзывает в соседнюю комнату, увидев на столе портмоне Вадима, быстро открывает его и, вынув все деньги, кладет на место, потом берет куклу и снова изо всех сил втыкает ей в живот булавку, еще и еще раз, бормоча что-то неразборчивое.
В столовой Вадим внезапно скрючивается, схватившись за живот, и выскакивает из-за стола, роняя на ходу «извините… пардон… arrepentido…» Пробегая через гостиную, где Катарина продолжает зверски терзать несчастную куклу, он неловко толкает даму, кукла, выпав из рук от толчка, попадает Вадиму под башмак. Вадим, поскользнувшись, падает, но тут же вскакивает, облегченно бормоча «отпустило… отпустило, слава Богу». Берет портмоне со стола и возвращается в столовую.
ВАДИМ – Простите, что-то почувствовал себя нехорошо, простите, мне пора…
В комнате остается одна Катарина. Подойдя к генеалогическому древу, она с наслаждением прокалывает глаза на вериной карточке, приговаривая «hija de puta, conseguir nada» (шлюхина дочь, ничего не получишь).
НАТ. НОЧЬ.УЛИЦА БАРСЕЛОНЫ. Вадим идет, широко шагая, вдыхая полной грудью морской воздух. Останавливается у небольшого ресторанчика, витрины которого украшены рыбацкими сетями и поплавками. Заходит.
ИНТ. ПОМЕЩЕНИЕ РЕСТОРАНА. НОЧЬ. Вадим садится за столик, к нему тут же подходит толстый усатый владелец, протягивает меню. Вадим озадаченно читает, ничего не понимая.
ВАДИМ – Please, have you something interesting here?
ВЛАДЕЛЕЦ – (с сильным акцентом) – Where are you from?
ВАДИМ – Раша.
ВЛАДЕЛЕЦ – О, Раша! Алекс! Раша!
Подходит молодой стройный Алекс с большой салфеткой вокруг бедер.
АЛЕКС – (без малейшего акцента) – Что вам угодно?
ВАДИМ – (расслабившись) – Слушай, Алекс, принеси мне какие-нибудь коронные пиндюрины вашего ресторана.
АЛЕКС – (в замешательстве) – Pindjuriny? (делает заметки в своем блокноте)
ВАДИМ – (спохватившись) – Ой, извините… Что-нибудь самое вкусное, что у вас есть.
Алекс, молча поклонившись, отходит.
НАТ. НОЧЬ. ОТЕЛЬ ВАДИМА. Из одного из окон на 2 этаже вырывается пламя. За этим удовлетвореннонаблюдает Катарина. Потом прогулочным шагом уходит в ночь, к отелю в это время уже подъезжает пожарная машина.
ИНТ. НОЧЬ. РЕСТОРАН. Вадим, удовлетворенно откинувшись на стуле от стола, на котором сгрудились остатки скромного ужина, достает портмоне, открывает его и молча в изумлении шарит внутри. В кошельке пусто. Алекс безмолвно и невозмутимо наблюдает за процессом. Вадим начинает шарить по карманам, наконец, достает из нагрудного кармана пятидесятидолларовую купюру, с облегчением вздохнув, протягивает ее Алексу.
ВАДИМ – Этого хватит?
АЛЕКС (невозмутимо) – Здесь в ходу только наши деньги.
ВАДИМ – Но что жене делать? Обокрали, понимаешь? Вот это – все, что есть, может, поменяешь?
АЛЕКС – Здесь за углом есть… Как это по-русски… автомат. Меняет бумажные деньги. Попробуйте, может, работает.Только оставьте залог.
Вадим, сняв пиджак и часы, выходит в ночь.
НАТ. УЛИЦА БАРСЕЛОНЫ. У АВТОМАТА. Вадим озадаченно рассматривает странный автомат – монитор с мигающим курсором, клавиатура с большими кнопками, слева – большой глубокий лоток, в центре которого – прямоугольная дыра. В дыре виднеется щель, рядом с которой горит красный индикатор.
ВАДИМ (бормочет) – Ну и как этим пользоваться?
Берет купюру, пытается вставить в щель, автомат резко выдергивает купюру у него из пальцев, а потом выплевывает в дыру. Вадим чешет в затылке, потом неуверенно лезет рукой в дыру, все глубже, глубже… Внезапно, нашарив что-то, вытаскивает руку, в которой зажат пук банкнот. И чего там только нет! Стодолларовые купюры, английские фунты, иены…. Вадим рассматривает это все, потом нагибается и выгребает остальное. Навскидку тысячи 4 долларов…
ВАДИМ – (озадаченно) – Ну спасибо тебе, прадедушка Адам…
ИНТ. ХОЛЛ ГОСТИНИЦЫ. НОЧЬ. Озабоченный администратор, прижимая руки к груди, кланяется перед Вадимом, не понимающим, в чем дело.
АДМИНИСТРАТОР – There was a fire in your room. Please, we will pay you, pay you a lot, please, we will give you the best room, please, don’t be upset…
Карманы брюк Вадима оттопыриваются от купюр. Ни пиджака, ни часов на нем так и нет, он шагает за администратором по коридору и ошарашенно отдувается.
ВАДИМ (бормочет) – Вот она, любовь предков…
НАТ. УТРО. ЗНАКОМЫЙ НАМ РЕСТОРАНЧИК. В окне красуется свежая надпись на большой картонке – «КОРОННЫЕ КАТАЛОНСКИЕ ПИНДЮРИНЫ!». Внутри шумно и людно, кто-то пытается петь «Подмосковные вечера». Выскакивает улыбающийся Вадим, застегивая на ходу пиджак, поправляя рукопись во внутреннем кармане, садится в поджидающее такси и произносит: - «Аэропорт».
ИНТ. КВАРТИРА ВАДИМА. ДЕНЬ. Стол заставлен деликатесами – тут и фуа-гра, и артишоки, и спаржа, и окорок сырокопченой козлятины, и вина, и коньяки, и роскошные дорогущие конфеты, и английский чай, и колбасы… Довольный Вадим в зеленом теплом халате с шелковыми отворотами смотрит, как Вера крутится перед зеркалом в платье от Кардена и туфельках Гуччи. Марио тоже здесь, на столе – россыпь игрушек, Марио распаковывает трубку… Дымятся чашки со свежезаваренным чаем. Раздается звонок в дверь.
ВЕРА – Это, наверное, Борис… (бежит открывать)
Входят с Борисом, здороваются.
ВЕРА (Борису) – Выпьем сначала чайку… Представляешь, Вадим в Барселоне клад нашел!..
БОРИС (с изменившимся лицом) – Как нашел?
ВЕРА – Не думай, просто неработающий разменный автомат. А в него куча балбесов типа него пытались деньги совать… Он оказался единственным, кто решился достать свои кровные. Ну и остальные достал, не гнить же им там…
БОРИС (переведя дух) – Ну и что вы унаследовали?
ВЕРА – Да так, туфта, всего лишь карту места, где клад спрятан. К тому же, представляешь, здесь, в Москве… Ерунда, короче. Я думаю, большевики давно уже это все выкопали – если это не подделка, а я что-то сильно сомневаюсь, что это не туфта. Короче, даже страмиться неохота, затевая всю эту бодягу.
БОРИС – Покажи мне. Я скажу, правда там что-то есть или нет.
ВЕРА – Да там все по-испански… Неохота лезть. В другой раз. Может, отдадим перевести эти пометки, тогда я тебя обязательно попрошу… Давай, пей чай – и поработаем…
ИНТ. КАБИНЕТ ОТЦА. ВЕЧЕР. Борис сидит в кресле напротив Отца, тот в ярости.
ОТЕЦ - …и что, даже приблизительно не можешь определить, где?
БОРИС (флегматично) – Москва – она большая…
ОТЕЦ – Ну что же, придется им помочь. Как там скрипка Амати, все еще у них?
БОРИС (оживляясь) – Да, правда… Только я не пойду – доверие превыше всего. Это пока – наше все. Замки там простенькие, любой справится… Спальня от мастерской недалеко, но если уметь… Смотри (чертит в блокноте план квартиры) – это – мастерская. … (склоняются над рисунком, на котором Борис пунктиром отмечает маршрут).
ИНТ. МАСТЕРСКАЯ ВАДИМА. НОЧЬ. В комнате темно, лишь свет фонаря за окном отбрасывает расплывчатые тени. Двое в перчатках бесшумно двигаются по комнате, один снимает две открытые скрипки со струны, другой держит большую спортивную сумку нараспашку. Оглянувшись, первый замечает деревянный футляр на столике, открывает его, убеждается, что инструмент внутри есть – и сует все это в ту же сумку. Тусклый свет фонарика обводит комнату – больше ни одной скрипки – виолончель, верхние деки с приклеенными изнутри пружинами на зажимах… Бесшумно выскальзывают из комнаты.
ИНТ. ВЕЧЕР. КАБИНЕТ МАТВЕЯ. Вера и Матвей сидят за столом, на настольной лампе подвешен талисман Марио. Матвей всегда его носит с собой. Взглянув на него, он непроизвольно улыбается. Талисманчик действительно очень симпатичный. Вера выглядит усталой и подавленной.
ВЕРА (протягивая Матвею пузырек) - …и не забудь его, пожалуйста. Значит, перед дебатами выливаешь его содержимое в стакан, берешь с собой на трибуну. Как только почувствуешь, что тебя давят, делаешь два глотка – и клянешься своим избирателям, что будешь заботливым и неподкупным депутатом. Храни его, как зеницу ока – это твой реальный шанс. Это должно сработать стопроцентно. Только, знаешь, клянись не сразу, а через пару минут. Ты должен почувствовать душевный подъем, вдохновение… Оно придет, не сомневайся…
МАТВЕЙ (беря пузырек) – Что-то ты сегодня озабоченная какая-то. Что, неприятности?
ВЕРА – Да. И очень большие. Селедка мечтала о другой шубе. Просто атас! Нас обокрали. Утащили скрипку Амати – нам за всю жизнь за нее не расплатиться… Придется за соломинку хвататься, впрочем, ты об этом не думай, у тебя своих забот хватает, что-нибудь предпримем…
Висящий на лампе талисманчик загадочно мерцает своими стеклянными узорами.
НАТ. УЛИЦА. ВЕЧЕР. ПРИПАРКОВАННЫЙ АВТОМОБИЛЬ. В нем сидят Борис и Отец, прислушиваясь к звучанию из динамика последних слов Веры.
БОРИС – Ну вот. А ты говорил – машинка, машинка… Вот она, жидкая клятва, уже есть в природе. Падре, мы с тобой теперь властелины мира! Все, что нам надо будет сделать – это подменить стакан Матвея. Жидкая клятва в наших руках! Обдумывай, отче, обдумывай свою новую клятву, хорошенько обдумай…
ИНТ. МАСТЕРСКАЯ ВАДИМА. ДЕНЬ. Вера с Вадимом рассматривают карту, держа перед собой раскрытым испано-русский словарь. На столе – мешочек с монетами, привезенный Вадимом, а также голова Бафомета, в общем, все верино наследство.
Звонок в дверь. Вера бежит открывать, возвращается с Борисом.
ВЕРА (Борису) – Слушай, ты нам не поможешь? Ты же у нас специалист по кладам. Глянь сюда, как твое чутье, не подсказывает тебе ничего?
БОРИС – Так надо на месте смотреть. Так, по карте, я не смогу точно сказать. А что, это и есть та самая карта? (углубляется в рассматривание) – О, Свято-Данилов монастырь? Да, я читал, что его когда-то защищали тамплиеры… Если там что-то оставили, то это – бешеные деньги…
ВЕРА (жалобно) – Только бы возместить стоимость скрипки… Никто пока еще ничего об этом не знает, и ты молчи, пожалуйста…
ВАДИМ (в отчаянии) – Ребята, это бесполезно. Надо монеты продавать, а не клады сомнительные разыскивать…
ВЕРА – Одно другому не мешает.
БОРИС – Не бойся, если там что-нибудь окажется – оно будет нашим, будь спок. (хлопает Вадима по плечу)
ИНТ. КАБИНЕТ ОТЦА. ДЕНЬ. Отец и Валя разговаривают, стоя у окна.
ОТЕЦ - … что-то зачастил наш Борик к этой телке. В работу ее не дает, оберегает… Может, переметнуться планирует? Проследи- ка за ним, Валек, тихо упади на хвост, поняла? Парня не трогать, он мне живой пока что нужен, но – контроль, контроль…
ВАЛЯ – (почтительно, вполголоса) Я не понимаю, Отец, зачем он тебе вообще сдался?
ОТЕЦ – Это еще что?! Не твое дело. Сдался – и все. Те, кто слишком много знают, не живут долго. Контроль – и все. Каждый его день по минутам будешь мне расписывать – куда, с кем, зачем… Короче, делай.
ИНТ. ВЕЧЕР. КВАРТИРА ВЕРЫ. Вера и Вадим наряжаются – на Вере ее новое платье, Вадим – в кожаной куртке и джинсах со свитером.
ВЕРА – Ты уверен, что в таком виде пустят в ресторан?
ВАДИМ – Какой ресторан?
ВЕРА – После дебатов Матвей ведет нас в ресторан…
ВАДИМ – Сойдет. Ты не в Чикаго, моя дорогая…
ВЕРА – Я так волнуюсь за Матвея… Отец, конечно, гаденыш, но язык у него хорошо подвешен. Господи, будет телевидение, будет пресса, я надеюсь, что хотя бы порядочность Матвея ни у кого не вызовет сомнений… Будет, конечно, и пресса, проплаченная Отцом, Господи, только бы удалось…
ВАДИМ – Что удалось?
ВЕРА – Да так, одна комбинация… Ну пойдем?
ИНТ. ВЕЧЕР. Матвей и Вера в какой-то гримерке за кулисами. Матвей бережно кладет свой любимый талисманчик на подзеркальник у трельяжа, там же стоит открытая бутылка боржома и стеклянный стакан.
ВЕРА – Клятва с собой?
МАТВЕЙ (доставая из кармана пузырек) – С собой. А может, сейчас его заглотить?
ВЕРА – Не торопись. Это штука непростая. Если можно будет обойтись без нее, то лучше не торопиться…
В гримерку просовывается голова Бориса.
БОРИС –Матвей Егорович, там пресса хочет с вами побеседовать до дебатов. Вы как, выйдете?
Матвей и Вера выходят из гримерки.
Борис, оглянувшись, хватает пузырек, выливает из него содержимое в принесенный с собой флакон, а в пузырек Матвея наливает воду из крана.
ИНТ. ВЕЧЕР. ГРИМЕРКА ОТЦА. Он сидит в кресле, рядом – бесстрастная Валя, у дверей дежурят еще двое молодых людей в строгих костюмах. Вбегает запыхавшийся Борис.
ОТЕЦ – Принес?
Борис достает из кармана флакон.
БОРИС – Так ты запомнил? Два глотка – и пара минут ожидания.
ОТЕЦ – Что ты мне как маленькому?.. Смотри, как бы я не поклялся, что ты боль начнешь ощущать. Ишь, властелин какой. Давай, иди в зал. Мы с тобой незнакомы, понял? Не хватало еще того, чтобы эта девка тебя со мной засекла.
Борис с улыбкой показывает «козу» типа Victory и выскальзывает за дверь. Валя выходит следом.
ИНТ. ВЕЧЕР. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ КАКОГО-ТО ДВОРЦА КУЛЬТУРЫ. Помаленьку набирается аудитория – какие-то суетливые активисты разного пола и возраста, а также друзья и знакомые Отца – в дорогих костюмах, с женами. В первых рядах – пресса, телевидение, по полу тянутся многочисленные кабели, на сцене – две трибуны, меланхоличный бородач в вельветовых джинсах и кожаном жилете щелкает по микрофонам, проверяя их, произносит «раз… раз… раз два три…» Из-за кулис выходит один из телохранителей Отца, ставит на трибуны воду (для Отца – ВИШИ без газа и наполовину наполненный стакан, а для Матвея – Боржом – и тоже стакан с водой.) Вера, Вадим и Борис сидят в третьем ряду, на пятом ряду виднеется бесстрастная Валя в вечной своей коже.
ВЕРА – Пойдемте покурим?
ВАДИМ – Я не хочу. Вообще, давай уже сократим курение. Мне дыхалки не хватает.
ВЕРА – Мне пока хватает. (Борису) – А ты?
БОРИС – Я – с удовольствием.
НАТ. У ВХОДА ВО ДВОРЕЦ КУЛЬТУРЫ. ВЕЧЕР. Вера и Борис стоят, курят.
БОРИС – Смотри, а Данилов-то монастырь здесь совсем рядом. Может, сходим, посмотрим, не найду ли я чего. Время у нас еще есть…
ВЕРА (решительно) – А пойдем. У меня, кстати, и карта с собой… После этой кражи я все свое ношу с собой – (встряхивает сумкой)
За стеклом холла Дворца Культуры виднеется силуэт Вали.
НАТ. МОНАСТЫРСКАЯ СТЕНА. ВЕЧЕР. Вера с Борисом разглядывают карту, потом решительно направляются вдоль стены. За углом виднеется силуэт Василия.
НАТ. ВЕЧЕР. У ВХОДА В ПОДЗЕМНЫЙ ХОД. Какие-то старые камни, неширокий лаз.
ВЕРА – По-моему это здесь.
БОРИС – Да, есть такое ощущение. Дай карту… Мои чувства говорят, что здесь что-то есть. (смотрит в карту, потом вынимает из кармана толстый моток бечевки) – Ну, пошли?
Привязывает бечевку к небольшому кустику у входа и ныряет в лаз. Вера – за ним. Появляется Валя и неподвижно усаживается на камне за кустом.
ИНТ. ПОДЗЕМНЫЙ ХОД. Вера с Борисом идут по узкому коридору. Это – практически лабиринт. То тут, то там появляются боковые ходы, Вера, глядя в карту, удовлетворенно кивает.
ВЕРА – Так, тут третий поворот направо – и дальше все прямо.
Борис с фонариком заглядывает ей за плечо.
БОРИС – А что значит голова Бафомета?
ВЕРА – Кстати, где она? (роется в сумке, достает головку дьявола) – Вот, не потеряла… Что значит? Написано, что ее надо поставить в нишу справа. Пять шагов от третьего поворота налево. Раз, два…
Справа действительно появляется маленькая ниша на уровне груди человека. Борис светит в нее фонариком – в середине ниши – чуть возвышающийся над кладкой плоский квадратный камень.
ВЕРА – Сюда что ли? (ставит головку)
Впереди слышится странный гулкий звук. Вера и Борис продвигаются вперед, неожиданно коридор сворачивает вправо – и они оказываются в довольно широкой комнате. Слева, воткнутый в гнездо в стене, виднеется факел. Вера поджигает его зажигалкой и комната озаряется. Впереди, в стене, виднеется неширокий лаз. Борис заглядывает туда, светя фонариком.
БОРИС (изменившимся голосом) – Ну вот мы и пришли. Смотри.
Вера заглядывает внутрь. Там оказывается яма, на дне которой виднеются россыпи монет – множество, груды…
БОРИС – Ну, за скрипку вы теперь рассчитаетесь. Дай-ка сумку… (ныряет в лаз)
НАТ. ВХОД В ПОДЗЕМНЫЙ ХОД. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР. Валя, поглядывая на часы, поднимается со своего камня и проскальзывает в лаз. Подсвечивая себе мобильником, она двигается вдоль шнура, пока на нее не сверкает красными глазами голова Бафомета. Валя берет ее в руку, в глубине подземелья раздается странный звук. Валя рассматривает головку– и сует в карман.
ИНТ. КОМНАТА В ПОДЗЕМЕЛЬЕ. Из лаза выбирается Борис, с трудом волоча сумку, вытягивает ее, опускает к ногам Веры.
БОРИС – Ну что, этого хватит?
Вера пытается поднять сумку – и со смехом опускает.
БОРИС – Я там еще кое-что любопытное видел… (просовывает ноги в лаз, тут со скрежещущим звуком опускается часть стены, со страшной силой защемив Бориса на уровне поясницы.)
БОРИС (ничего не выражающим тоном) – Ну вот. Кажется нас выследили.
ВЕРА – Кто-то взял голову Бафомета!..
БОРИС – Так. Хватай свою сумку и беги мне за помощью. Боли я не чувствую, я тебя подожду… Черт, руки ослабели совсем… (бессильно роняет голову на пол)
ВЕРА – Ну, как говорят курицы, (с натугой, пытаясь взвалить тяжеленную сумку на плечо) – я понеслась… сейчас вызову тебе скорую…
БОРИС – Любимые мои манкузы… Да, и еще. Ты в рубашке родилась – тебе известно, что я работаю на Отца?
ВЕРА – Вообще-то да. Я же с Отцом разговаривала… Ты, кстати, оказал ему плохую услугу, стащив жидкую клятву – клясться можно только раз в жизни. В другой раз – пипец.
БОРИС – Да, ловко… Папаша, значит, попадает под пипец… Ну да и хрен с ним…А отсюда ты не вышла бы живой, знаешь ли ты это?
ВЕРА – Это еще как сказать… Кто первым хлебнет, знаешь ли. Я вообще не расстраиваюсь – удары судьбы я привыкла встречать с высоко поднятым средним пальцем…
БОРИС –Ладно, беги, торопись. Тот, кто взял голову, приближается. Спрячься в боковой проход – а потом беги. И помощь, не забудь скорую… И знаешь… помолись за меня… за спасение моей черной души…
Вера хватает тяжеленную сумку и выскакивает в коридор. Едва она успевает спрятаться в боковой проход, как слышатся тихие шаги. Мимо затаившейся Веры проходит Валя, молчаливая и загадочная, как зомби. Как только она скрывается за поворотом, Вера, подсветив себе зажигалкой, находит на полу бечевку Бориса, хватается за нее и спешит к выходу.
ИНТ. ПОДЗЕМНАЯ КОМНАТА. Входит Валя.
ВАЛЯ – О! Борик! Как ты тут оказался?
БОРИС – Некогда. Потом все расскажу. Слушай, если ты мне поможешь – я тебя озолочу. Тут, за этой стеной – несметные богатства. Но это еще не все. Я сделаю тебя властительницей мира. Для этого ты просто должна поклясться, что я выживу, поправлюсь. Это долгая история, но придется тебе рассказать, так, вкратце. Существует машинка, исполняющая желания. Я тебе сейчас расскажу, где ее достать – только ты пообещай мне, что выполнишь все в точности…
НАТ. СКЛОН ГОРЫ ВОЗЛЕ ПОДЗЕМНОГО ЛАЗА. Вера, спотыкаясь и падая, таща тяжеленную сумку, бежит к освещенной дороге, выкрикивая в трубку мобильного «Алло, скорая!». Оказавшись на дороге, отчаянно голосует проезжающим мимо машинам.
ИНТ. ПОДЗЕМНАЯ КОМНАТА. Валя и Борис все в той же позиции.
БОРИС – И поторопись. Скоро сюда придут меня спасать, тебе нечего перед ними светиться. Как пойдешь назад – поставь голову Бафомета туда, где взяла. На пять минут поставь, мне только выползти. Боли я, как ты знаешь, не чувствую, но если я погибну – Отец тебя уничтожит…
ВАЛЯ – Помогу, помогу… Прямо сейчас помогу. (подойдя к Борису, с хрустом переламывает ему шею, подбрасывает в руке головку Бафомета и идет к выходу)
ИНТ. КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ ДОМА КУЛЬТУРЫ. За двумя трибунами – справа и слева – стоят Матвей и Отец. Матвей в розовой рубашке без галстука кончает свое выступление.
МАТВЕЙ – Вот и вся моя программа. (с улыбкой, которой так долго учил его Марио, он протягивает к залу открытые руки и делает глоток, потом второй из стакана) У кого есть вопросы – прошу!
КТО-ТО ИЗ ДРУЗЕЙ ОТЦА – А правда, что вы страдаете ночным недержанием?
В зале раздается смех, а также шиканье, зал возмущенно заволновался.
МАТВЕЙ (невозмутимо) – Неправда, а что, со мной кто-то захотел провести ночь? Я женат.
(смех в зале)
Отец тоже делает два глотка из стакана и улыбается язвительной улыбкой.
ОТЕЦ – А что там был за скандал с групповым изнасилованием? Какое участие в этом приняли вы?
МАТВЕЙ (мягко) – я просто помог хорошему порядочному человеку избежать ложных – подчеркиваю, ложных – обвинений. Во-первых, не изнасилование, а во-вторых – не групповое. Девушка, начинающая певица, нуждалась в рекламе. Я тщательнейшим образом во всем разобрался прежде чем вмешаться – и впредь так же тщательно буду разбираться, чтобы ни в коем случае не пострадал невиновный. Клянусь, я так же буду разбираться с каждой несправедливостью и беззаконием.
Тут Отец разражается сатанинским хохотом и гулким голосом восклицает: - «А я клянусь стать властелином мира!»
Тут зал преображается – отовсюду из разом потемневшего зала на Отца смотрят отвратительные рожи, а с первого ряда из середины поднимается ослепительно красивый молодой человек с длинными черными кудрями и медленно и печально поднимает на Отца серьезное лицо.
ЮНОША – ТЫ хочешь стать властелином мира?
ОТЕЦ – А что, возражения?
ЮНОША – Дело в том, что властелин мира – я! Ты хочешь побыть на моем месте? Берешься?
ОТЕЦ – Берусь! А ты что за хрен с горы?
ЮНОША – (голосом, который становится все ниже и ужасней) – Я – САТАНА!
За его спиной распускаются два аспидно-черных крыла.
ЮНОША – Хочешь – побудь. Но знаешь ли ты, какую муку богооставленности ты будешь терпеть? Какое одиночество? Какое отчаяние?
ОТЕЦ – Да что ты пугаешь меня этой своей богооставленностью? Да я сам всю жизнь живу в этой твоей богооставленности, какой Бог? Всю жизнь я на него плевал. Совершал я исключительно преступления, внушал только страх и ненависть, я сам – сатана! Небу жарко станет от того, что я устрою!
САТАНА – (с облегчением) – Ну что же, благославляю. По древней традиции передача тебе власти над миром должна сопровождаться определенным ритуалом. Я тебя трижды поцелую: в пупок, в копчик – и в уста.
Внезапно он оказывается на сцене и становится на одно колено. Отец злорадно расстегивает ремень, приспустив штаны, подставляет под поцелуй пупок, потом – копчик. Сатана встает с колен, берет в руки лицо Отца и свистящим шепотом произносит:
САТАНА – Прежде, чем закончится посвящение, я должен увидеть твою свиту. Зови их сюда.
ОТЕЦ – (ликующе) – КУКАРЕКУ! КУКАРЕКУ!
Из зала поднимаются и двигаются к сцене несколько полусгнивших трупов.
САТАНА – Только теперь ты будешь видеть лишь истинное их обличье. Хорошая у тебя команда, профессиональная. Ну а теперь – последний поцелуй посвящения.
Он медленно приближает свое прекрасное лицо к лицу Отца, но по мере приближения черты его начинают искажаться, он становится все отвратительнее, под глазами появляется синева, переходящая в черноту, белки глаз желтеют, в волосах оказываются скопища кишащих насекомых, а из приоткрытых уст, покрытых струпьями, с пузырями слюны в уголках губ, вырываются языки пламени. Отец пытается отпрянуть, но Сатана крепко держит его голову.
ОТЕЦ (извиваясь) – Отойди! Не хочу! Дьявол, изыди!
Сатана приникает к Отцу насильственным поцелуем. Он длится долго, постепенно само тело Сатаны превращается в пламя, Отец со страшным воплем отшатывается, сбивая с себя огонь, но полусгнившие трупы, вызванные им из зала, окружают его кольцом. Брюки Отца намокают – он обмочился со страха. Зал, наполненный бесовней, разражается глумливым хохотом.
В дверях зала появляется запыхавшаяся испачканная Вера, волочащая за собой тяжеленную сумку. На сцене мечется Отец в полуспущенных мокрых штанах, остолбеневший было Матвей бросается к нему, выкрикивая – Врач есть в зале? Да вызовите же, наконец, скорую! Видите – человеку плохо!
ВЕРА – (тащит по залу тяжелую сумку, кричит) – Вадим! С Борисом беда! Я вызвала скорую! Держи это, не потеряй! (сует Вадиму в руки ремень от сумки, разворачивается и убегает. Вадим в растерянности крутит головой, пытается бежать вслед за Верой, но тяжелая сумка не пускает. Открывает ее, замирает, уставившись на груды золотых монет.)
НАТ. ЗДАНИЕ ИНСТИТУТА. НОЧЬ. У проходной с визгом тормозов останавливается легковушка, из нее выскакивает трое крепких парней. Идут вдоль стены Института, останавливаются у газовой трубы, тянущейся вдоль окон, один из парней начинает со всей дури лупить по трубе тяжелым молотком, двое других яростно расшатывают ее. Из проходной выбегает жующий охранник.
ОХРАННИК – Что происходит?
ОДИН ИЗ ПАРНЕЙ– Горгаз. У вас авария.
ОХРАННИК – (подходя ближе) – Какая авария? Что вы делаете?
Парень бросается на него, другие подхватывают, скручивают и волокут к проходной. Из машины бесшумно появляется Валя, подходит.
ВАЛЯ – Открывай. Приехали.
Втаскивают скрученного охранника в здание.
ВАЛЯ – Ну веди нас в комнату 020. Быстро, падла. Будешь послушным – останешься жить.
ИНТ. КОМНАТА 020. Стас, раскачиваясь на стуле, сосредоточенно стучит по клавиатуре, глядя в монитор. Откинувшись, зевает, вынимает из компьютера диск, прячет в карман. Из другого кармана достает другой диск, вставляет. Дверь распахивается, появляется Валя с охранником на мушке.
ВАЛЯ – (охраннику) – А это еще кто?
ОХРАННИК – Да какой-то обслуживающий персонал. Стасом зовут.
Валя хладнокровно стреляет в Стаса, кивает на оборудование.
ВАЛЯ – (подручным) – Ну что, выносим, ребята.
Охранник в ужасе таращится на распростертого на полу Стаса, потом начинает кричать.
ОХРАННИК – Не убивайте!! Я буду молчать!
ВАЛЯ – (лениво) – Не убъем. Сиди тут, молчи.
Выходят, отобрав у охранника ключи и заперев его с трупом Стаса. Валины подручные тащат оборудование, а Валя ставит на полу в коридоре зажженную свечу. Пробежав по коридору, заглядывает в комнаты и бежит дальше. Врывается в одну из комнат. Это – лаборатория: вытяжной шкаф, реактивы, газовые горелки. Валя сбивает с газовой трубы шланг и открывает газ на полную катушку. Бегом возвращается к компаньонам, подхватывая волочащиеся по полу шнуры.
ВАЛЯ – Быстро, быстро! Скоро тут все рванет.
Выскакивают из проходной, быстро закидывают технику в багажник, прыгают в машину и резко стартуют с места. На страшной скорости машина сворачивает за поворот – и тут раздается взрыв. Здание института охватывает пламя.
ИНТ. ПОДЗЕМНАЯ КОМНАТА. НОЧЬ. Возле трупа Бориса возятся спасатели. Вера суетится возле, приговаривая – «Осторожнее, осторожнее»
ОДИН ИЗ СПАСАТЕЛЕЙ – Так, дамочка, быстро ушла отсюда. Тут придется повозиться. Этому (кивает на Бориса) – уже ничем не поможешь. Тут сейчас будет очень шумно и пыльно.
Другой спасатель хватает Веру за локоть и волочет к выходу. Вера упирается, сопротивляется, выкрикивает – «Он живой! Он еще живой!». Спасатель вытаскивает Веру на улицу и передает в руки милиционеров, оцепивших вход.
СПАСАТЕЛЬ – (милиционерам) – Труп. Дамочку нейтрализуйте, мешает.
Веру отводит в сторону один из милиционеров. Видно, как он вытаскивает блокнот и задает Вере какие-то вопросы. Внезапно земля содрогается, изнутри подземного хода слышится грохот. Выскакивает давешний спасатель – не успел добраться до нужного места.
СПАСАТЕЛЬ – Завалило. Ребят завалило! Вызывайте помощь!
ИНТ. КВАРТИРА ВАЛИ. НОЧЬ. Валя и его подручные сидят перед компьютером и вглядываются в экран монитора. Валя сидит за клавиатурой.
ВАЛЯ – Тут вообще экзешников нет. И звуковых файлов тоже. Пусто. Нортон. Только на диске игрушка какая-то…
ОДИН ИЗ ПАРНЕЙ – (скребя в нерешительности подбородок) – (из компьютера слышится пение птички) Что бы это значило?..
ВАЛЯ (яростно) – Ты, козел, надо было все диски, какие найдешь, тащить сюда! Мы тут корячились, а ты – что ты делал? Ну-ка выворачивай карманы!
Парень судорожно вытряхивает из карманов ключи, несколько смятых купюр, пачку презервативов, упаковку бумажных носовых платков…
ВАЛЯ – (задумчиво) – Надо бы Дэна пригласить. Может, он разберется… оперативную память прочтет… Он же хакер…
Один из парней вдруг обрушивает на ее голову сильнейший удар тяжелой табуреткой.
ПАРЕНЬ – Да я сам хакер, тварь! Покруче твоего Дэна! Вот это – (указывает на компьютер) – просто игрушка! Игрушка, поняла?! Мы тут на мокруху пошли, нас теперь полстраны за институт искать будет – а ты хотела всего лишь в игрушки поиграть?! (снова изо всей силы бъет Валю по голове тяжелой табуреткой. Двое других парней присоединяются к нему, Валю лупят долго, жестоко, все стены забрызганы кровью)
ДРУГОЙ ПАРЕНЬ – Ну все, повеселились. (достает нож и перерезает Вале горло) Вот оно, исполнение желаний… Пошли, ребята.
ИНТ. ДЕНЬ. ВНУТРЕННОСТЬ НЕБОЛЬШОГО ХРАМА. Вера в длинной юбке, в платочке ставит свечу за упокой. Подходит к лавке, где продают свечи и иконки, а также принимают поминальные листочки. Протягивает старушке за прилавком листочек с надписью «За упокой души рабов божьих Адама и Бориса» и пригоршню золотых монет.
ВЕРА – А это – пожертвование на храм. Это золото.
Старушка молча кланяется и опускает монеты в ящик для пожертвований.
Вера поворачивается к алтарю, несколько раз истово крестится, кланяется, потом выходит из храма. Напротив храма на улице висит огромный биллборд с изображением улыбающегося Матвея – в розовой рубашке без галстука. Над головой он держит пальцы, сложенные в виде знака Victory, через весь плакат – слоган:
Я ПОКЛЯЛСЯ СЛУЖИТЬ ВАМ, ЛЮДИ!
КОНЕЦ
Политкорректор. Сценарий
© Copyright: Ирина Скубенко 2, 2021
Свидетельство о публикации №121042008350
Свидетельство о публикации №121042008350
Рецензии